Банк судебных решений

Утвержден постановлением президиума

Свердловского областного суда

от 22 июля 2009 года

Вопросы применения жилищного законодательства

Поскольку дети, оставшиеся без попечения родителей, в силу закона обеспечиваются жилыми помещениями по договорам социального найма вне очереди, они не подлежат постановке на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях и на органы местного самоуправления такая обязанность не возложена.

Прокурор г. Полевского в интересах несовершеннолетних Г., Т., М. обратился в суд с иском к Администрации Полевского городского округа о возложении обязанности поставить указанных несовершеннолетних детей на учет в качестве нуждающихся в жилом помещении по договору социального найма.

Представитель Администрации Полевского городского округа возражала против удовлетворения иска, пояснив, что органы местного самоуправления муниципальных образований Свердловской области осуществляют ведение учета только малоимущих граждан, другого учета, в том числе детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, органы местного самоуправления не ведут. Данная категория граждан обеспечивается жильем вне очереди, в отношении них действует иной порядок обеспечения жилыми помещениями.

Решением Полевского городского суда от 08 мая 2009 года в удовлетворении иска отказано.

В кассационном представлении прокурор просил решение суда отменить, ссылаясь на неправильное применение судом норм материального права.

Судебная коллегия по гражданским делам областного суда оставила решение суда без изменения по следующим основаниям.

В соответствии с абз. 2 п. 1 ст. 8 Федерального закона от 21 декабря 1996 года № 159-ФЗ «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей» дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей, а также дети, находящиеся под опекой (попечительством), не имеющие закрепленного жилого помещения, после окончания пребывания в образовательном учреждении или учреждении социального обслуживания, а также в учреждениях всех видов профессионального образования, либо по окончании службы в рядах Вооруженных Сил Российской Федерации, либо после возвращения из учреждений, исполняющих наказание в виде лишения свободы, обеспечиваются органами исполнительной власти по месту жительства вне очереди жилой площадью не ниже установленных социальных норм.

Аналогичные положения закреплены в п. 2 ч. 2 ст. 57 Жилищного кодекса Российской Федерации.

Несовершеннолетние Г., Т., М. являются детьми, оставшимися без попечения родителей, проживают и воспитываются в ГОУ СО «Полевской детский дом», не имеют закрепленного за ними жилого помещения и в силу вышеприведенной нормы права после окончания пребывания в образовательном учреждении имеют право на обеспечение органами исполнительной власти по месту жительства вне очереди жилой площадью не ниже установленных социальных норм. Данные обстоятельства по существу не оспаривались всеми лицами, участвующими в деле.

24 февраля 2009 года директор ГОУ СО «Полевской детский дом», действуя в интересах несовершеннолетних Г., Т., М., обратился в Администрацию Полевского городского округа с заявлениями о постановке указанных лиц на первоочередной учет для получения жилья, которая 02 марта 2009 года приняла решение об отказе в постановке на такой учет, исходя из того, что предоставление жилых помещений вне очереди не предполагает включение гражданина в какую-либо очередь.

В соответствии с ч. 1 ст. 57 Жилищного кодекса Российской Федерации жилые помещения предоставляются гражданам, состоящим на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях, в порядке очередности исходя из времени принятия таких граждан на учет, за исключением установленных ч. 2 настоящей статьи случаев. Такое исключение предусмотрено, в частности, п. 2 ч. 2 ст. 57 Жилищного кодекса Российской Федерации – вне очереди жилые помещения по договорам социального найма предоставляются детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей, лицам из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, по окончании их пребывания в образовательных и иных учреждениях, в том числе в учреждениях социального обслуживания, в приемных семьях, детских домах семейного типа, при прекращении опеки (попечительства).

Проанализировав вышеприведенные нормы права, суд пришел к обоснованному выводу о том, что законом на органы местного самоуправления обязанность по учету детей, оставшихся без попечения родителей, не имеющих закрепленного жилья, не возложена, данная категория граждан жилыми помещениями в силу закона обеспечивается вне очереди, поэтому их постановка на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях законом также не предусмотрена. Таким образом, суд обоснованно отказал в удовлетворении исковых требований прокурора.

Соглашаясь с выводами суда первой инстанции, судебная коллегия по гражданским делам областного суда также приняла во внимание следующее.

Разрешение вопросов социальной поддержки детей-сирот, безнадзорных детей и детей, оставшихся без попечения родителей, а также организации и осуществления деятельности по опеке и попечительству в соответствии с подп. 24, 24.2 п. 2 ст. 26.3 Федерального закона от 06 октября 1999 года № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» отнесено к полномочиям органов государственной власти субъектов Российской Федерации, осуществляемым ими самостоятельно за счет средств субъектов Российской Федерации (за исключением субвенций из федерального бюджета).

В силу п. 1 ст. 145 Семейного кодекса Российской Федерации опека или попечительство устанавливаются над детьми, оставшимися без попечения родителей (п. 1 ст. 121 настоящего Кодекса), в целях их содержания, воспитания и образования, а также для защиты их прав и интересов.

Согласно п. 3 ст. 145 Семейного кодекса Российской Федерации, отношения, возникающие в связи с установлением, осуществлением и прекращением опеки и попечительства над детьми, оставшимися без попечения родителей, регулируются Гражданским кодексом Российской Федерации, Федеральным законом «Об опеке и попечительстве» и принимаемыми в соответствии с ними иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы семейного права.

На основании п. 1 ч. 1 ст. 8 Федерального закона от 24 апреля 2008 года № 48-ФЗ «Об опеке и попечительстве» учет граждан, нуждающихся в установлении над ними опеки или попечительства, относится к полномочиям органов опеки и попечительства, являющихся органами исполнительной власти субъекта Российской Федерации (ч. 1 ст. 6 данного Закона).

Таким образом, вся информация, касающаяся данной категории граждан, собирается и учитывается органами исполнительной власти субъекта Российской Федерации.

Дети, находящиеся под опекой (попечительством), включая детей, оставшиеся без попечения родителей и находящихся в организациях для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, имеют в силу п. 1 ст. 148 , п. 1 ст. 155.3 Семейного кодекса Российской Федерации право, в том числе на сохранение права собственности на жилое помещение или права пользования жилым помещением, а при отсутствии жилого помещения имеют право на получение жилого помещения в соответствии с жилищным законодательством.

Статья 2 Федерального закона «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей», имеющая целью конкретизацию государственных полномочий субъектов Российской Федерации в указанной сфере, поясняет, что данный Закон регулирует отношения, возникающие в связи с предоставлением и обеспечением органами государственной власти дополнительных гарантий по социальной защите прав детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, а также лиц из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей.

В частности, абз. 2 п. 1 ст. 8 Федерального закона «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей» предусматривает обязанность обеспечения органами исполнительной власти по месту жительства детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, а также детей, находящихся под опекой (попечительством), не имеющих закрепленного жилого помещения, после окончания их пребывания в образовательном учреждении или учреждении социального обслуживания, а также в учреждениях всех видов профессионального образования, либо по окончании службы в рядах Вооруженных сил Российской Федерации, либо после возвращения из учреждений, исполняющих наказание в виде лишения свободы, вне очереди жилой площадью не ниже установленных социальных норм. При этом в соответствии со ст. 4 Федерального закона «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей» дополнительные гарантии по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, предоставляемые в соответствии с действующим законодательством, обеспечиваются и охраняются государством, а согласно ст. 5 Федерального закона «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей» являются расходными обязательствами субъектов Российской Федерации, за исключением дополнительных гарантий для детей, обучающихся в федеральных государственных образовательных учреждениях, которые являются расходными обязательствами Российской Федерации.

Названные положения Федерального закона «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей», закрепленные еще и в Семейном кодексе Российской Федерации, конкретизируются в жилищном законодательстве. Так, согласно ч. 3 ст. 49 Жилищного кодекса Российской Федерации, отдельным категориям граждан, определенным федеральным законом, указом Президента Российской Федерации или законом субъекта Российской Федерации (в данном случае – детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей) жилые помещения по договору социального найма предоставляются из жилищного фонда Российской Федерации или жилищного фонда субъекта Российской Федерации.

Из абз. 2 п. 1 ст. 8 Федерального закона «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей» во взаимосвязи с другими приведенными законоположениями следует, что предоставление жилых помещений детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей, является государственным полномочием субъекта Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, возлагается на исполнительные органы государственной власти субъекта Российской Федерации. При этом учет детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, осуществляется также органами государственной власти субъекта Российской Федерации.

Возложение на органы местного самоуправления (к полномочиям которых в силу закона не относятся вопросы социальной поддержки детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, а также вопросы организации и осуществления деятельности по опеке и попечительству, и которые в силу этого не владеют необходимой информацией в данной сфере) обязанности по постановке на учет в качестве нуждающихся в жилом помещении по договору социального найма данной категории граждан приведет к нарушению прав основной части детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей.

Жилищным законодательством предусмотрен заявительный порядок постановки на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях (ст. 52 Жилищного кодекса Российской Федерации), в то время как для лиц, указанных в абз. 2 п. 1 ст. 8 Федерального закона «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей», достаточным является сам факт наличия соответствующего статуса и совершение дополнительных действий, в частности, обращение с заявлением о постановке на учет в качестве нуждающегося в жилом помещении, не требуется.

В случае учета детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, органами местного самоуправления на данном учете будут состоять только граждане, в отношении которых имело место обращение в органы местного самоуправления с соответствующим заявлением и пакетом необходимых документов в порядке ст. 52 Жилищного кодекса Российской Федерации, а не все граждане, имеющие право на внеочередное обеспечение жилым помещением в силу Федерального закона «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей». Такой подход противоречит положениям абз. 2 п. 1 ст. 8 Федерального закона «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей» и п. 2 ч. 2 ст. 57 Жилищного кодекса Российской Федерации. Как следствие, решение вопроса о выделении бюджетных средств и строительстве жилых помещений для данной категории граждан будет также осуществляться только с учетом лиц, поставленных на учет, а не всех граждан данной категории, как предусмотрено Законом. Соответственно, и финансирование обеспечения жильем указанной категории граждан будет осуществляться не в полном объеме, то есть не на всех лиц, имеющих право на внеочередное получение жилого помещения, а лишь на учтенную органом местного самоуправления часть граждан, что, безусловно, повлечет нарушение жилищных прав граждан.

Исходя из изложенного, ссылка в кассационном представлении на то, что список детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, необходим для предоставления в Министерство общего и профессионального образования Свердловской области для решения в последующем вопроса о распределении средств областного бюджета для приобретения жилых помещений, не может быть признана состоятельной.

Постановка на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях в соответствии со ст. 52 Жилищного кодекса Российской Федерации и учет детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, не имеющих закрепленного жилого помещения, для определения необходимого объема финансирования из бюджета имеют различную правовую природу. Постановка на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях устанавливает в силу ч. 1 ст. 57 Жилищного кодекса Российской Федерации очередность предоставления жилого помещения. Прокурором были заявлены требования именно о постановке на учет нуждающихся в жилых помещениях, определяющий очередность и не обеспечивающий учет всех граждан данной категории для осуществления финансирования из бюджета, требования о включении истцов в список детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, не имеющих закрепленного жилого помещения, для обеспечения в последующем финансирования из бюджета прокурором не заявлялись, в связи с чем суд правомерно отказал в удовлетворении иска.

Кроме того, такой учет в силу приведенных норм права относится к ведению органов государственной власти субъекта Российской Федерации и в ведение органов местного самоуправления законом субъекта Российской Федерации в соответствии с порядком, установленным п. 6 ст. 26.3 Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», не передавался. К компетенции Правительства Свердловской области решение вопроса о порядке формирования таких списков в силу приведенной нормы права не относится, следовательно, не может быть принята во внимание ссылка в кассационном представлении на п. 8 Порядка обеспечения в 2008 году жилыми помещениями детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, за счет средств областного бюджета, утвержденного постановлением Правительства Свердловской области от 21 мая 2008 года № 479-ПП.

Не может быть принят во внимание и Порядок обеспечения в 2009 году жилыми помещениями детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, за счет средств областного бюджета, утвержденный постановлением Правительства Свердловской области от 02 марта 2009 года № 219-ПП, п. 8 которого предусмотрено формирование списков принятых на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий детей-сирот органами местного самоуправления муниципальных образований Свердловской области, как в силу вышеприведенного довода, так и в связи с тем, что жилищным законодательством формирование таких списков не предусмотрено, и возложение такой обязанности на органы местного самоуправления приведет, как указано ранее, к нарушению прав детей, не включенных в данные списки, но имеющих право на обеспечение жилым помещением по данному основанию.

Учитывая изложенное, судебная коллегия по гражданским делам областного суда пришла к выводу о том, что суд правильно разрешил возникший спор, а доводы, изложенные в кассационном представлении, основаны на ошибочном толковании закона и не являются основаниями для отмены решения суда.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 18 июня 2009 года, дело № 33-5928/2009)

Общие положения ст. 304 Гражданского кодекса Российской Федерации, послужившие правовым основанием для выселения лиц, заведомо неприменимы к спорным жилищным правоотношениям, носящим договорной характер.

Министерство по управлению государственным имуществом Свердловской области (далее – МУГИСО) на основании ст. 304 Гражданского кодекса Российской Федерации обратилось в суд с иском к С., Н. о выселении из квартиры без предоставления другого жилого помещения. В обоснование заявленных требований представителями истца указано, что спорная квартира, 30 января 2001 года зарегистрированная как собственность Свердловской области, по договору от 31 октября 2005 года передана МУГИСО в безвозмездное пользование на неопределенный срок Государственному учреждению «Государственный природный заповедник «Денежкин камень» (далее - «ГПЗ «Денежкин камень»). Договором от 17 сентября 2001 года, заключенным между «ГПЗ «Денежкин камень» и ответчиками, данная квартира предоставлена С., Н. в пользование; 20 сентября 2001 года в квартире был зарегистрирован ответчик и 28 сентября 2005 года – его малолетний сын. В соответствии со ст. 209 Гражданского кодекса Российской Федерации права владения, пользования и распоряжения имуществом принадлежат собственнику имущества. В силу Положения о МУГИСО, утвержденного постановлением Правительства Свердловской области от 12 октября 1998 года № 1046-п, МУГИСО является уполномоченным органом по вопросам, связанным с владением, пользованием и распоряжением объектами областной собственности. Договор от 17 сентября 2001 года является недействительным как ничтожный, поскольку подписан не представителем МУГИСО. Кроме того, МУГИСО не давало полномочий на подписание договора представителю «ГПЗ «Денежкин камень». Договор не прошел и не мог пройти государственную регистрацию в силу ничтожности, у ответчика не возникло право пользования спорной квартирой, основания для регистрации ответчика и членов его семьи по месту жительства в спорной квартире отсутствовали.

Ответчик С. иск не признал, пояснил, что спорная квартира была предоставлена ему как служебная, он проработал в «ГПЗ «Денежкин камень» более 10 лет. Квартира приобретена «ГПЗ «Денежкин камень» за счет целевых средств областного бюджета по доверенности, выданной МУГИСО, содержащей полномочия на предоставление квартиры в пользование. В платежном документе – счете-фактуре – покупателем указан «ГПЗ «Денежкин камень», квартира была поставлена учреждением на баланс. С. вселился в нее в 2001 году на законных основаниях как нуждающийся в жилье, оплачивал коммунальные услуги. Об этих обстоятельствах были осведомлены как МУГИСО, так и Министерство природных ресурсов. Уволившись из «ГПЗ «Денежкин камень», он остался проживать в спорной квартире, поскольку иного жилья у него нет, он может быть выселен только с предоставлением другого жилого помещения.

Представитель третьего лица – Государственного учреждения «Государственный природный заповедник «Денежкин камень» – поддержал иск.

Решением Североуральского городского суда от 22 августа 2008 года постановлено: иск удовлетворить, выселить С., Н. из жилого помещения – спорной квартиры.

Определением судебной коллегии по гражданским делам областного суда от 21 октября 2008 года решение суда первой инстанции оставлено без изменения, кассационная жалоба ответчика – без удовлетворения.

По надзорной жалобе ответчика С. президиум областного суда отменил решение суда первой инстанции и кассационное определение по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 304 Гражданского кодекса Российской Федерации собственник может требовать устранения всяких нарушений его права, хотя бы эти нарушения и не были соединены с лишением владения.

Единственным обстоятельством, заявленным истцом в качестве основания иска и принятым во внимание судом в качестве доказательства нарушения прав истца, послужило отсутствие у «ГПЗ «Денежкин камень» зарегистрированного вещного права на спорную квартиру на момент предоставления ее С.

Вместе с тем в силу ст. 12 Областного закона «Об управлении государственной собственностью Свердловской области», пп. 8 – 10 Положения о Министерстве по управлению государственным имуществом Свердловской области, утвержденного постановлением Правительства Свердловской области от 12 октября 1998 года № 1046-п, обязанности по закреплению государственного имущества в хозяйственном ведении, оперативном управлении, на ином вещном праве за предприятиями, учреждениями, организациями возложены на Министерство по управлению государственным имуществом Свердловской области.

Установлено, что истец, будучи осведомленным о приобретении квартиры «ГПЗ «Денежкин камень» в государственную собственность Свердловской области, нахождении ее в фактическом владении названного учреждения с постановкой на балансовый учет, вселении в нее С. в 2001 году, длительное время не исполнял обязанность по оформлению вещных прав на спорную квартиру. Лишь 30 октября 2005 года МУГИСО оформило данные правоотношения, заключив договор безвозмездного пользования на неопределенный срок с тем же «ГПЗ «Денежкин камень».

Соглашаясь с доводами истца о нарушении прав Министерства по управлению государственным имуществом Свердловской области вселением ответчиков, суд не учел, что спорное помещение с момента приобретения в областную собственность и в дальнейшем имело статус жилого (без отнесения к служебному жилью), в силу ст. 288 Гражданского кодекса Российской Федерации могло использоваться исключительно по целевому назначению – для проживания граждан.

Истцом не оспаривалось, что спорная квартира предоставлена ответчику в связи с трудовыми отношениями как нуждающемуся в жилье взамен ранее занимаемой служебной квартиры в селе Всеволодо-Благодатском.

При таких обстоятельствах оснований считать, что права МУГИСО были нарушены в период до 30 октября 2005 года в результате использования государственного имущества по его целевому назначению – для проживания граждан, у суда не имелось.

Согласно ст. 90 Жилищного кодекса РСФСР, действовавшего до 01 марта 2005 года, п. 4 ст. 3 Жилищного кодекса Российской Федерации, вступившего в силу с 01 марта 2005 года, никто не может быть выселен из занимаемого жилого помещения иначе как по основаниям, предусмотренным названными Кодексами и иными федеральными законами. Таких оснований по данному делу судом не установлено.

Общие положения ст. 304 Гражданского кодекса Российской Федерации, послужившие правовым основанием для выселения лиц, заведомо неприменимы к спорным жилищным правоотношениям, носящим договорной характер.

Президиум областного суда отменил решение суда первой инстанции и кассационное определение как постановленные с существенными нарушениями норм материального права, повлиявшими на исход дела, без устранения которых невозможно восстановление нарушенных прав ответчиков, и направил дело в суд первой инстанции на новое рассмотрение в ином составе.

(Постановление президиума Свердловского областного суда от 20 мая 2009 года, дело № 44-Г-31/2009)

Вопросы применения социального законодательства

Положения п. 1 ст. 395 Гражданского кодекса Российской Федерации не применяются к отношениям по возмещению вреда, причиненного здоровью в связи с выполнением работ по ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС.

Извлечение

Е. обратился в суд с иском к Территориальному отраслевому исполнительному органу государственной власти Свердловской области Управлению социальной защиты населения Свердловской области по Орджоникидзевскому району г. Екатеринбурга (ТОИОГВ УСЗН по Орджоникидзевскому району г. Екатеринбурга) о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами на основании ст. 395 Гражданского кодекса Российской Федерации в размере 55 450 руб. 04 коп., ссылаясь на то, что решение Орджоникидзевского районного суда г. Екатеринбурга, вступившее в законную силу 23 декабря 2004 года, о взыскании в его пользу суммы задолженности по выплате ежемесячной денежной компенсации в возмещение вреда здоровью длительное время не исполнялось. Им исполнительный лист был передан ответчику 04 апреля 2005 года, однако сумма в 315 131 руб. 63 коп. (190 094 руб. 27 коп. – задолженность по решению суда, 125 037 руб. 36 коп. – доплата к ежемесячным суммам до размеров, определенных решением суда за период с 01 января 2004 года по 31 мая 2005 года) была перечислена на его расчетный счет только 06 декабря 2006 года. Полагая, что отсутствие у должника денежных средств для исполнения обязательства не является основанием для освобождения его от уплаты процентов, предусмотренных п. 1 ст. 395 Гражданского кодекса Российской Федерации, уточнив расчет, Е. просил применить ставку рефинансирования Центрального банка Российской Федерации на день перечисления суммы задолженности на его лицевой счет – 06 декабря 2006 года – в размере 11%, взыскать, соответственно, 59 507 руб. 36 коп.

Иск Е. неоднократно рассматривался судами первой и второй инстанций.

Решением Орджоникидзевского районного суда г. Екатеринбурга от 09 октября 2008 года, оставленным без изменения определением судебной коллегии по гражданским делам областного суда от 04 декабря 2008 года, с ответчика в пользу Е. взысканы за счет средств федерального бюджета проценты за пользование чужими денежными средствами в размере 49 589 руб. 46 коп.

По надзорной жалобе ТОИОГВ УСЗН по Орджоникидзевскому району г. Екатеринбурга президиум областного суда отменил состоявшиеся судебные постановления в связи с существенным нарушением норм материального права.

Истец является участником работ по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС (участник специальных военных сборов в период с 22 августа 1987 года по 19 октября 1987 года) и получает ежемесячную денежную компенсацию в возмещение вреда, причиненного здоровью.

Решением Орджоникидзевского районного суда г. Екатеринбурга от 30 июня 2004 года, оставленным без изменения определением судебной коллегии по гражданским делам областного суда от 23 декабря 2004 года, в пользу Е. взыскана с ответчика за счет средств федерального бюджета задолженность за период с 01 октября 2000 года по 31 декабря 2003 года в размере 190 094 руб. 27 коп., а также на ответчика возложена обязанность по выплате за счет средств федерального бюджета ежемесячной денежной компенсации в возмещение вреда здоровью истца с 01 января 2004 года в размере 9 218 руб. 19 коп. с последующей индексацией в соответствии с законом.

Определением Орджоникидзевского районного суда г. Екатеринбурга от 03 марта 2008 года решение Орджоникидзевского районного суда г. Екатеринбурга от 30 июня 2004 года отменено по вновь открывшимся обстоятельствам.

Решением Орджоникидзевского районного суда г. Екатеринбурга от 18 марта 2008 года, оставленным без изменения определением судебной коллегии по гражданским делам от 15 мая 2008 года, с ответчика в пользу истца взыскана за счет средств федерального бюджета задолженность за период с 01 июля 2000 года по 31 декабря 2007 года в размере 226 376 руб. 35 коп., на ответчика возложена обязанность по выплате за счет средств федерального бюджета ежемесячной денежной компенсации в возмещение вреда здоровью истца с 01 января 2008 года в размере 26 336 руб. 71 коп. с последующей индексацией в установленном законом порядке.

При разрешении исковых требований суд первой инстанции исходил из возможности применения ст. 395 Гражданского кодекса Российской Федерации (устанавливающей меру гражданско-правовой ответственности в виде взыскания процентов за пользование чужими денежными средствами), поскольку у ответчика в отношении истца возникло денежное обязательство из вступившего в законную силу судебного решения. Таким образом, подлежат применению общие положения ст. 395 Гражданского кодекса Российской Федерации, а не нормы этого Кодекса, регламентирующие отношения по возмещению вреда здоровью (ст. ст. 1085 – 1094 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Эти выводы суда, с которыми согласился и суд второй инстанции, основаны не неправильном применении и толковании норм материального права.

В силу положений п. 3 ст. 2 Гражданского кодекса Российской Федерации к имущественным отношениям, основанным на административном или ином властном подчинении одной стороны другой, в том числе к налоговым и другим финансовым и административным отношениям, гражданское законодательство не применяется, если иное не предусмотрено законом.

Согласно п. 1 ст. 395 Гражданского кодекса Российской Федерации, за пользование чужими денежными средствами вследствие их неправомерного удержания, уклонения от их возврата, иной просрочки в их уплате либо неосновательного получения или сбережения за счет другого лица подлежат уплате проценты на сумму этих средств.

Таким образом, указанная норма предусматривает последствия неисполнения или просрочки исполнения денежного обязательства гражданско-правового характера, в силу которого на должника возлагается обязанность уплатить сумму. Положения данной статьи не применяются к отношениям сторон, если они не связаны с использованием денег в качестве средства платежа, средства погашения денежного долга.

Отношения по возмещению вреда между гражданином и государством, с деятельностью которого в сфере ядерной энергетики было связано причинение вреда в результате катастрофы на Чернобыльской АЭС, не носят гражданско-правовой характер, возникли не в силу договорных отношений.

Кроме того, определением Орджоникидзевского районного суда г. Екатеринбурга от 22 марта 2007 года на основании ст. 208 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации произведена индексация взысканных по решению Орджоникидзевского районного суда г. Екатеринбурга от 30 июня 2004 года денежных сумм на день исполнения решения суда, с ответчика в пользу истца взыскана индексация в размере 38 674 руб. 12 коп., то есть истцом в период действия законной силы решения использована мера правовой защиты, предусмотренная Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации.

Истец полагал, что кроме взысканных в соответствии со ст. 208 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации убытков он имеет право взыскания процентов за пользования чужими денежными средствами на основании ст. 395 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с длительным неисполнением ответчиком судебного решения от 30 июня 2004 года без учета зачетного характера процентов по отношению к убыткам, что не основано на положениях ст. 394 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В силу подп. 3 ч. 2 п. 1 ст. 8 Гражданского кодекса Российской Федерации гражданские права и обязанности возникают из судебного решения, установившего гражданские права и обязанности.

По общему правилу, когда суд впервые возлагает на сторону обязанность возместить вред в деньгах, на стороне причинителя вреда возникает денежное обязательство по уплате определенных судом сумм. С момента, когда решение суда вступило в законную силу, если иной момент не указан в законе, на сумму, определенную в решении, при просрочке ее уплаты должником кредитор вправе начислить проценты на основании ст. 395 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Между тем именно по заявлению Е. судом, постановившим это решение, решение Орджоникидзевского районного суда г. Екатеринбурга от 30 июня 2004 года было отменено, пересмотрено в целях исправления судебной ошибки относительно индексации сумм возмещения вреда и на момент разрешения судом иска Е. о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами не обладало признаком законной силы (правового действия).

Поскольку судами допущена ошибка в применении норм материального права, президиум областного суда отменил решение Орджоникидзевского районного суда г. Екатеринбурга от 09 октября 2008 года и определение судебной коллегии по гражданским делам областного суда от 04 декабря 2008 года и вынес по делу новое решение, которым Е. в иске к Территориальному отраслевому исполнительному органу государственной власти Свердловской области Управлению социальной защиты населения Свердловской области по Орджоникидзевскому району г. Екатеринбурга о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами отказал.

(Постановление президиума Свердловского областного суда от 08 апреля 2009 года, дело № 44-Г-17/2009)

Споры, вытекающие из договора займа

Вручение денежных средств лицу, указанному заемщиком, приравнивается к вручению денежных средств самому заемщику.

М. обратился в суд с иском к Б. о взыскании долга по договору займа в размере 228 845 руб. 40 коп., договорной неустойки – 118 999 руб. 61 коп., судебных расходов. Указал, что 21 ноября 1995 года между ним и Б. был заключен договор займа, по условиям которого истец (займодавец) предоставил ответчику (заемщику) 36 000 000 неденоминированных руб., что эквивалентно 7 935 долларам США по курсу Центрального банка Российской Федерации, в целях приобретения заемщиком квартиры № 1. Истец обязался передать от имени заемщика названную сумму продавцу квартиры – Ф., исполнение этой обязанности 21 ноября 1995 года подтверждено распиской. Предусмотренное договором обязательство по возврату займа не позднее 20 ноября 2005 года ответчик не исполнил.

Ответчик Б. иск М. не признал, обратился в суд со встречным заявлением о признании договора займа незаключенным. В обоснование заявленных требований и возражений указал, что в соответствии с п. 2 ст. 433 Гражданского кодекса Российской Федерации договор займа является реальным и считается заключенным с момента передачи имущества (денежной суммы), факт получения которого должен быть подтвержден письменной распиской. Он денежных средств от М. не получал, из представленного договора займа следует, что фактически заемные отношения возникли у М. не с ним, а с Ф., поскольку именно Ф. получил сумму займа. В действительности они таким образом оформили договор, по которому он (Б.) отказался от своего права на участие в приватизации квартиры № 2, где проживал истец с женой (сестрой ответчика), получив взамен однокомнатную квартиру. Денежные средства копил, чтобы возместить М. разницу между стоимостью доли и стоимостью квартиры, но их у него украли в 1996 - 1997 годах. Подписывал договор, не читая и не осознавая, что будет должен М. Договор подписал в 2001 году, чтобы избежать раздела квартиры с женой, тогда же переоформил машину на мать.

М. встречные требования Б. не признал, дополнительно пояснил, что они с женой добровольно зарегистрировали Б. в квартире № 2, не препятствовали его проживанию, приобретение однокомнатной квартиры было обусловлено собственным желанием Б. жить отдельно, вопрос о приватизации квартиры № 2 в 1995 году не обсуждался, приватизация была произведена лишь в 2002 году. На ту же квартиру имел право их ребенок.

Третье лицо - Ф. - пояснил, что действительно получил от М. деньги в сумме 8 000 долларов США в счет оплаты квартиры, приобретенной Б. Стороной договора займа он не является.

Решением Орджоникидзевского районного суда г. Екатеринбурга от 21 ноября 2008 года в удовлетворении требований М. к Б. о взыскании суммы займа, договорной неустойки по договору займа отказано, встречный иск удовлетворен, договор займа от 21 ноября 1995 года № 1 признан незаключенным, с М. в пользу Б. взыскано в счет возмещения судебных расходов на уплату государственной пошлины 100 рублей.

Определением судебной коллегии по гражданским делам областного суда от 17 марта 2009 года решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

В надзорной жалобе М. просил отменить решение суда первой инстанции и кассационное определение как существенно нарушающие нормы материального права, направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Президиум областного суда отменил судебные постановления по следующим основаниям.

Суд первой инстанции, руководствуясь равнозначными положениями ст. ст. 807, 812 Гражданского кодекса Российской Федерации и ст. ст. 269, 271 Гражданского кодекса РСФСР о реальности договора займа, праве заемщика оспаривать договор по безденежности, в обоснование принятого решения указал, что денежные средства, являющиеся предметом займа, лично Б. не передавались, поэтому договор займа между М. и Б. считается незаключенным, истец не вправе требовать возврата суммы займа от Б.

Судом верно указано на реальность договора займа, считающегося заключенным с момента передачи денег или вещей (ст. 269 Гражданского кодекса РСФСР, действовавшая на дату подписания договора, ст. 807 Гражданского кодекса Российской Федерации), и на право заемщика оспаривать договор займа по безденежности (ст. 271 Гражданского кодекса РСФСР, ст. 812 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Вместе с тем выводы суда первой инстанции об обязательности передачи денежных средств лично заемщику, поддержанные судебной коллегией, противоречат нормам материального права.

В соответствии со ст. 433 Гражданского кодекса Российской Федерации, действующей с 08 января 1995 года, если в соответствии с законом для заключения договора необходима также передача имущества, договор считается заключенным с момента передачи соответствующего имущества (ст. 224 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно ст. 224 Гражданского кодекса Российской Федерации, передачей признается вручение вещи приобретателю. Вещь считается врученной приобретателю с момента ее фактического поступления во владение приобретателя или указанного им лица.

Установлено, что по условиям п. 1.1 договора от 21 ноября 1995 года М. предоставляет заемщику Б. заем в сумме 36 000 000 неденоминированных руб., что соответствует 7 935 долларам США по курсу Центрального банка Российской Федерации на момент заключения договора. Цель займа состоит в финансировании затрат заемщика на приобретение квартиры № 1 (пп. 1.2, 1.3 договора займа). Займодавец обязуется передать наличными деньгами сумму, указанную в п. 1.1, от имени заемщика продавцу квартиры Ф. (п. 1.4 договора займа). Заемщик обязуется возвратить полученный заем до 21 ноября 2005 года (п. 2.2).

Оборотная сторона договора содержит расписку продавца квартиры Ф. в получении 21 ноября 1995 года от М. денежных средств в сумме 36 000 000 неденоминированных руб. в счет оплаты квартиры № 1.

Авторство подписей Б., М., Ф. в договоре, получение Ф. денежных средств, а Б. – права собственности на квартиру, сторонами и третьим лицом не оспаривались.

Таким образом, заемщик указал в договоре лицо, получающее сумму займа. В силу положений ст. 224 Гражданского кодекса Российской Федерации вручение денежных средств лицу, указанному заемщиком, приравнивается к вручению денежных средств самому заемщику.

Поэтому передача денежных средств не лично Б., а указанному им лицу – Ф. – не могла служить основанием для признания договора займа незаключенным. Иных оснований для признания договора незаключенным по делу не установлено.

Ввиду изложенного президиум областного суда отменил решение суда первой инстанции и кассационное определение как существенно нарушающие нормы материального права, основанные на неправильном определении юридически значимых обстоятельств, что повлияло на исход дела, существенно нарушило права истца, и направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

(Постановление президиума Свердловского областного суда от 01 июля 2009 года, дело № 44-Г-39/2009)

Особое производство

Решение о приобретении или прекращении гражданства Российской Федерации подлежит отмене, если будет установлено, что данное решение принималось на основании представленных заявителем подложных документов или заведомо ложных сведений. Факт использования подложных документов или сообщения заведомо ложных сведений устанавливается в судебном порядке.

Управление Федеральной миграционной службы Российской Федерации по Свердловской области обратилось в суд с заявлением об установлении юридического факта представления Г. заведомо ложных сведений о месте работы и месте жительства в целях приобретения гражданства.

Определением Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга заявление Управления Федеральной миграционной службы Российской Федерации по Свердловской области оставлено без рассмотрения, заявителю разъяснено право разрешения спора в порядке искового производства.

Определением судебной коллегии по гражданским делам областного суда определение Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга отменено, производство по делу прекращено.

В надзорной жалобе заявитель просил отменить определения суда первой и второй инстанций в связи с существенным нарушением судами норм процессуального права, поскольку установление юридического факта представления заведомо ложных сведений в целях приобретения гражданства Российской Федерации предусмотрено законом, и этот факт подлежит установлению в порядке гражданского судопроизводства.

Президиум областного суда отменил определение суда второй инстанции в части в связи с существенным нарушением норм процессуального права.

В соответствии с ч. 1 ст. 263 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации дела особого производства рассматриваются и разрешаются судом по общим правилам искового производства с особенностями, установленными главой 27 и главами 28 – 38 настоящего Кодекса. В соответствии с ч. 3 ст. 263 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в случае, если при подаче заявления или рассмотрении дела в порядке особого производства устанавливается наличие спора о праве, подведомственного суду, суд выносит определение об оставлении заявления без рассмотрения, в котором разъясняет заявителю и другим заинтересованным лицам их право разрешить спор в порядке искового производства.

Суд первой инстанции при оставлении заявления без рассмотрения указал, что имеет место спор о правомерности приема Г. в гражданство Российской Федерации. Факт представления заведомо недостоверных сведений при решении вопроса о гражданстве в силу ст. 22 Федерального закона «О гражданстве Российской Федерации» имеет правовое значение, затрагивает права последнего на сохранение гражданства, а также подлежит проверке и установлению по правилам искового производства, поскольку имеет место спор о праве.

Эти суждения суда первой инстанции не основаны на нормах закона, а выводы суда второй инстанции о неверном, по существу, указании суда первой инстанции на наличие спора о праве, об отсутствии правовых оснований для оставления заявления без рассмотрения и об отмене определения суда первой инстанции являются правильными.

Федеральный закон «О гражданстве Российской Федерации» регулирует отношения, связанные с гражданством Российской Федерации, определяет основания, условия и порядок приобретения и прекращения гражданства Российской Федерации. В соответствии со ст. 2 указанного Закона вопросы гражданства Российской Федерации регулируются Конституцией Российской Федерации, международными договорами Российской Федерации, настоящим Федеральным законом, а также принимаемыми в соответствии с ними другими нормативными правовыми актами Российской Федерации.

В силу ст. 89 Конституции Российской Федерации Президент Российской Федерации решает вопросы гражданства Российской Федерации и предоставления политического убежища.

В соответствии со ст. 28 Федерального закона «О гражданстве Российской Федерации» полномочными органами, ведающими делами о гражданстве Российской Федерации, являются: Президент Российской Федерации; федеральный орган исполнительной власти, уполномоченный на осуществление функций по контролю и надзору в сфере миграции, и его территориальные органы; федеральный орган исполнительной власти, ведающий вопросами иностранных дел, и дипломатические представительства и консульские учреждения Российской Федерации, находящиеся за пределами Российской Федерации.

Таким образом, само по себе решение вопросов гражданства Российской Федерации не может быть предметом судебного разбирательства, поскольку эти вопросы отнесены к исключительному ведению Президента Российской Федерации и полномочных органов, ведающих делами о гражданстве Российской Федерации.

Выводы суда об имеющем место споре о праве (праве на сохранение гражданства) являются неверными, поскольку вопросы гражданства Российской Федерации относятся к сфере публично-правовых правоотношений.

Прием в гражданство и его прекращение производятся в установленном Федеральным законом «О гражданстве Российской Федерации» порядке, в случае несогласия с решениями соответствующих органов по данному вопросу заявитель вправе обжаловать их в установленном законом порядке (по правилам главы 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В соответствии со ст. 39 Федерального закона «О гражданстве Российской Федерации» решение полномочного органа, ведающего делами о гражданстве Российской Федерации, об отклонении заявления по вопросам гражданства Российской Федерации может быть обжаловано в суд в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации. В силу ст. 40 этого же Закона отказ в рассмотрении заявления по вопросам гражданства Российской Федерации и иные нарушающие порядок производства по делам о гражданстве Российской Федерации и порядок исполнения решений по вопросам гражданства Российской Федерации действия должностных лиц полномочных органов, ведающих делами о гражданстве Российской Федерации, могут быть обжалованы вышестоящему в порядке подчиненности должностному лицу либо в суд.

Разрешение споров о гражданстве ребенка и недееспособного лица как споров между родителями, между родителем и опекуном или попечителем предусмотрено ст. 41 Федерального закона «О гражданстве Российской Федерации».

Согласно ст. 22 Федерального закона «О гражданстве Российской Федерации», решение о приобретении или прекращении гражданства Российской Федерации подлежит отмене, если будет установлено, что данное решение принималось на основании представленных заявителем подложных документов или заведомо ложных сведений. Факт использования подложных документов или сообщения заведомо ложных сведений устанавливается в судебном порядке.

На основании п. 1 ст. 23 Федерального закона «О гражданстве Российской Федерации» отмена решения по вопросам гражданства Российской Федерации осуществляется Президентом Российской Федерации или иным полномочным органом, ведающими делами о гражданстве Российской Федерации и принявшими такое решение.

В соответствии с п. 53 Положения о порядке рассмотрения вопросов гражданства Российской Федерации, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 14 ноября 2002 года № 1325, решение по вопросам гражданства Российской Федерации отменяется в случае установления в судебном порядке факта использования заявителем подложных документов или сообщения им заведомо ложных сведений, на основании которых принималось соответствующее решение. В соответствии с п. 54 этого Положения отмена решения по вопросам гражданства Российской Федерации осуществляется указом Президента Российской Федерации или оформляется заключением иного полномочного органа, принявшего указанное решение, либо заключением вышестоящего полномочного органа.

Пункт 1 Административного регламента исполнения Федеральной миграционной службой государственной функции по осуществлению полномочий в сфере реализации законодательства о гражданстве Российской Федерации, утвержденный Приказом Федеральной миграционной службы Российской Федерации от 19 марта 2008 г. № 64, устанавливает, в частности, порядок исполнения государственной функции по определению наличия гражданства Российской Федерации, приобретению или прекращению гражданства Российской Федерации, согласованию или отклонению, либо отмене решений по вопросам гражданства, ведению учетов лиц, изменивших гражданство. В соответствии с пп. 20 и 20.1 названного Регламента при наличии информации об использовании заявителем подложных документов или заведомо ложных сведений при приобретении или прекращении им гражданства Российской Федерации проводятся соответствующие проверочные мероприятия в целях выявления данных фактов. В случае подтверждения данной информации территориальный орган обращается с исковым заявлением в суд общей юрисдикции об установлении факта использования заявителем подложных документов или заведомо ложных сведений при приобретении или прекращении им гражданства Российской Федерации.

Перечень юридических фактов, содержащийся в ч. 2 ст. 264 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, не является исчерпывающим, в силу п. 10 ч. 2 ст. 264 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд рассматривает дела и об установлении других имеющих юридическое значение фактов. Законом лишь регламентированы условия, необходимые для установления фактов, имеющих юридическое значение (ст. 265 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации) – суд устанавливает факты, имеющие юридическое значение, только при невозможности получения заявителем в ином порядке надлежащих документов, удостоверяющих эти факты, или при невозможности восстановления утраченных документов.

Приведенные положения ст. 22 Федерального закона «О гражданстве Российской Федерации» содержат норму гражданско-процессуального законодательства, согласно которой при установлении в судебном порядке факта сообщения заведомо ложных сведений, на основании которых принималось решение о приобретении гражданства, решение подлежит отмене. Таким образом, установление юридического факта в особом производстве является конечной целью судебного разбирательства, соответствующие правовые последствия (возможность прекращения состояния лица в гражданстве Российской Федерации) наступают за пределами судебного процесса.

В соответствии с ч. 4 ст. 14 Федерального закона «О гражданстве Российской Федерации» (в редакции Федерального закона от 11 ноября 2003 года № 151-ФЗ, действовавшей до 10 января 2006 года) иностранные граждане и лица без гражданства, имевшие гражданство СССР, прибывшие в Российскую Федерацию из государств, входивших в состав СССР, зарегистрированные по месту жительства в Российской Федерации по состоянию на 01 июля 2002 года либо получившие разрешение на временное проживание в Российской Федерации, принимаются в гражданство Российской Федерации в упрощенном порядке без соблюдения условий, предусмотренных пунктами «а», «в» и «д» ч. 1 ст. 13 настоящего Федерального закона, и без представления вида на жительство, если они до 01 января 2006 года заявят о своем желании приобрести гражданство Российской Федерации.

Из заявления усматривается, что заявитель просил установить юридический факт сообщения Г. заведомо ложных сведений о месте работы и месте жительства (на основании которых было принято решение о приобретении гражданства).

Прекращая производство по делу, судебная коллегия сослалась на положения абз. 2 ст. 220 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, в соответствии с которыми суд прекращает производство по делу в случае, если дело не подлежит рассмотрению и разрешению в суде в порядке гражданского судопроизводства по основаниям, предусмотренным п. 1 ч. 1 ст. 134 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

В определении судебной коллегии по гражданским делам областного суда не конкретизирован иной порядок судебного установления этого факта. Статьей 327 Уголовного кодекса Российской Федерации предусмотрена ответственность за подделку, изготовление или сбыт поддельных документов, государственных наград, штампов, печатей, бланков, и также за использование заведомо подложного документа, за несообщение заведомо ложных сведений о регистрации по месту жительства по состоянию на 01 июля 2002 года. Статья 19.27 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, устанавливающая ответственность за представление ложных сведений при осуществлении миграционного учета, введена Федеральным законом от 05 ноября 2006 года № 189-ФЗ, то есть после сообщения Г. сведений в заявлении о приеме в гражданство Российской Федерации и приобретения им российского гражданства.

На основании изложенного определение судебной коллегии по гражданским делам областного суда признано незаконным в части прекращения производства по делу и подлежащим отмене в указанной части с направлением дела на новое рассмотрение по существу в суд первой инстанции.

(Постановление президиума Свердловского областного суда от 29 апреля 2009 года, дело № 44-Г-28/2009)

Разное

Требование о понуждении самостоятельного хозяйствующего субъекта к осуществлению какого-либо вида деятельности не основано на нормах права.

Прокурор, действуя в интересах неограниченного круга лиц, обратился в суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью «Промспецстрой» (далее – ООО «Промспецстрой») о возложении обязанностей. В обоснование заявленных требований указал, что в период с 11 февраля 2008 года по 15 февраля 2008 года специалистами Министерства природных ресурсов Свердловской области проведена плановая проверка соблюдения ООО «Промспецстрой» требований природоохранного законодательства. В результате проверки было выявлено, что без специального разрешения на территории ООО «Промспецстрой» хранятся твердые бытовые отходы, отработанные автомобильные аккумуляторы и автомобильные покрышки, отработанные ртутные лампы, отработанное моторное масло. Кроме того, в ходе проверки была обнаружена зола от сжигания отходов. Из представленных предприятием документов следует, что в 2007 году ООО «Промспецстрой» образовало 15 видов опасных отходов. Вопреки требованиям законодательства, на предприятии не ведется журнал учета образования, обезвреживания, использования, временного размещения отходов. Объектов постоянного размещения отходов на предприятии не имеется, работа по определению классов опасности отходов для окружающей среды не ведется. Более того, ответчик не разработал и не согласовал в установленном законом порядке проект нормативов образования отходов и лимитов на их размещение, не составил паспорта и свидетельства на опасные отходы, не получил лицензию на осуществление видов деятельности по работе с отходами. Учитывая изложенное, прокурор просил суд обязать ООО «Промспецстрой» разработать проект нормативов образования отходов и лимитов на их размещение; составить и согласовать паспорта и свидетельства на опасные отходы производства и потребления; получить лицензию на осуществление деятельности по сбору, использованию, обезвреживанию, транспортированию, размещению опасных отходов в течение 6 месяцев со дня вступления решения суда в законную силу.

Представитель ответчика – ООО «Промспецстрой» – Юрьева А.А. признала заявленные требования в части возложения обязанностей по разработке проектов нормативов образования отходов и лимитов на их размещение, составлению и согласованию паспортов и свидетельств на опасные отходы. Представитель возражала против удовлетворения иска в части возложения обязанности получить лицензию на осуществление указанных прокурором видов деятельности. Суду пояснила, что общество осуществляет строительную деятельность и заключило ряд гражданско-правовых договоров на оказание услуг по сбору, использованию, обезвреживанию, транспортированию, размещению опасных отходов. Организации, являющиеся сторонами данных договоров, имеют лицензии на осуществление указанных видов деятельности.

Решением Новоуральского городского суда от 16 января 2009 года иск прокурора полностью удовлетворен. Суд обязал ООО «Промспецстрой» в течение шести месяцев разработать проект нормативов образования отходов и лимитов на их размещение, составить и согласовать паспорт и свидетельства на опасные отходы производства и потребления, получить лицензию на осуществление деятельности по сбору, использованию, обезвреживанию, транспортированию и размещению опасных отходов.

В кассационной жалобе представитель ООО «Промспецстрой» просил отменить решение в части возложения обязанности по получению лицензии, полагая, что суд неправильно применил нормы материального права. Кроме того, суд нарушил нормы процессуального права, так как не вынес определение по заявленному ответчиком ходатайству о прекращении производства по делу в связи с неподведомственностью спора суду общей юрисдикции. Против остальной части решения представитель ответчика не возражал.

Судебная коллегия по гражданским делам областного суда отменила решение суда первой инстанции в части возложения на ООО «Промспецстрой» обязанности по получению лицензии.

Как следует из материалов дела, в результате проверки соблюдения ООО «Промспецстрой» требований природоохранного законодательства было выявлено, что на территории производственной базы, занимаемой ООО «Промспецстрой» и расположенной в г. Новоуральске, хранятся твердые бытовые отходы, отработанные автомобильные аккумуляторы и автомобильные покрышки, отработанные ртутные лампы, отработанное моторное масло. Кроме того, в ходе проверки была обнаружена зола от сжигания отходов.

Судом установлено, что ООО «Промспецстрой» осуществляет строительные виды деятельности, то есть деятельность, в процессе которой образуются отходы. Из отчета общества по форме 2-ТП за 2007 год следует, что на предприятии образуется 15 видов опасных отходов, то есть отходов, содержащих вредные вещества, которые могут представлять опасность для окружающей среды и здоровья человека. Опасные отходы в зависимости от степени их вредного воздействия на окружающую природную среду и здоровье человека подразделяются на классы опасности в соответствии с критериями, установленными федеральными органами исполнительной власти в области обращения с отходами.

Вопреки требованиям ст. 14 Федерального закона «Об отходах производства и потребления» ответчик не представил сведения о классе опасности образуемых и накопляемых отходов, не предъявил паспорт опасных отходов, составляемый на основании данных о составе и свойствах опасных отходов, оценки их опасности, не составил инструкцию по учету, хранению и уничтожению отходов.

В нарушение ст. ст. 11, 18 Федерального закона «Об отходах производства и потребления» и ст. 24 Федерального закона «Об охране окружающей среды» ответчик не составил проект нормативов образования отходов и не утвердил лимиты на размещение отходов в целях уменьшения количества их образования. За перечисленные нарушения ООО «Промспецстрой» признано виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного ст. 8.2 Кодекса об административных правонарушениях Российской Федерации, и постановлением государственного инспектора по охране природы от 13 марта 2008 года юридическому лицу назначено наказание в виде штрафа в размере 30 000 руб.

Ответчик не учел положения ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, не представил доказательств, подтверждающих наличие проекта нормативов образования отходов, лимитов на их размещение, паспорта и свидетельства на опасные отходы производства и потребления.

Таким образом, суд первой инстанции обоснованно возложил на ООО «Промспецстрой» обязанность по разработке, составлению и согласованию указанных документов. Судебная коллегия сочла решение суда в данной части законным и не подлежащим отмене, критически оценивая довод кассатора о существенном нарушении судом норм процессуального права. В мотивировочной части решения изложен вывод суда по поводу мнения ответчика о неподведомственности данного спора суду общей юрисдикции.

При вынесении решения по существу заявленных требований ответчик не лишен возможности излагать все свои доводы непосредственно в кассационной жалобе. В связи с чем факт невынесения судом первой инстанции определения по ходатайству ответчика о прекращении производства по делу в связи с неподведомственностью суду общей юрисдикции не является основанием для отмены решения, так как изложенное не привело к неправильному разрешению дела.

Как следует из характера данного спора, настоящий иск подан прокурором на основании ст. 45 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с несоблюдением ответчиком природоохранного законодательства. Нарушены права неопределенного круга граждан – жителей и посетителей конкретного муниципального образования – на благоприятную окружающую среду и ее защиту от негативного воздействия, вызванного деятельностью ответчика. Данный спор отнесен к экологическим правоотношениям и в силу п. 1 ч. 1 ст. 22 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации подведомствен суду общей юрисдикции.

Судебная коллегия по гражданским делам областного суда отменила решение в части возложения на ответчика обязанности по получению лицензии на осуществление отдельных видов деятельности, так как в данной части суд неправильно применил нормы материального права.

Согласно ст. ст. 8 и 34 Конституции Российской Федерации, каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности. Функционирование экономической системы предполагает свободную, основанную на принципах самоорганизации хозяйственную деятельность юридических лиц как основных субъектов рыночной экономики.

Реализуя свои полномочия в сфере регулирования предпринимательской деятельности, федеральный законодатель определяет порядок и условия ее осуществления и, исходя из специфики производства и оборота тех или иных видов продукции как объектов гражданских прав, устанавливает дополнительные требования. Ограничения вводятся только федеральным законом и только в целях защиты конституционных ценностей, в том числе здоровья, прав и законных интересов других лиц.

Статьи 49 и 129 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривают, что отдельными видами деятельности, перечень которых определяется законом, юридическое лицо может заниматься только на основании специального разрешения (лицензии). Нахождение в обороте отдельных видов объектов гражданских прав, определяемых в порядке, установленном законом, допускается по специальному разрешению.

Федеральным законом «О лицензировании отдельных видов деятельности» определены критерии, перечень лицензируемых видов деятельности, а также лицензионные требования и условия.

Действующими редакциями подп. 74 п. 1 ст. 17 Федерального закона «О лицензировании отдельных видов деятельности» и ст. 9 Федерального закона «Об отходах производства и потребления» установлена обязанность по лицензированию самостоятельных видов деятельности по сбору, использованию, обезвреживанию, транспортированию, размещению опасных отходов.

Как следует из материалов дела, основными видами подлежащей лицензированию экономической деятельности ООО «Промспецстрой» являются снос, монтаж и строительство зданий, производство различных видов отделочных работ. Поскольку законодателем не установлено, что при получении лицензии на осуществление строительной деятельности обязательно наличие либо получение в последующем лицензии на осуществление деятельности по сбору, использованию, обезвреживанию, транспортированию, размещению опасных отходов, то отсутствует взаимообусловленность данных видов деятельности. Требование о понуждении самостоятельного хозяйствующего субъекта к осуществлению какого-либо вида деятельности не основано на нормах права.

Ответчиком представлены доказательства, подтверждающие довод о заключении с организациями, имеющими лицензии на соответствующий вид деятельности, гражданско-правовых договоров о сборе, передаче, обезвреживании, транспортировании и размещении опасных отходов. Таким образом, осуществляя экономическую деятельность, в процессе которой образуются отходы, ответчик возложил обязанность, а специализированные организации обязались осуществлять лицензируемую деятельность по обращению с отходами, образующимися в процессе производства строительных работ.

Кроме того, лицензия – это специальное разрешение на осуществление конкретного вида деятельности, выданное юридическому лицу лицензирующим органом. Возлагая на юридическое лицо обязанность получить лицензию, суд ставит исполнение решения в зависимость от действий и решений лицензирующего органа, что заведомо влечет невозможность принудительного исполнения судебного акта.

При этом экономическая деятельность осуществляется на основе принципа презумпции добросовестности участников гражданского оборота (п. 3 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, абз. 2 ст. 3 Федерального закона «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при проведении государственного контроля (надзора)»), и предполагается, что ответчик обязан обеспечить осуществление своей деятельности в соответствии с обязательными законными требованиями, чем не исключается возможность государственного контроля за его деятельностью.

Отменив решение суда в части, судебная коллегия по гражданским делам областного суда вынесла новое решение об отказе в удовлетворении искового требования прокурора о возложении на ООО «Промспецстрой» обязанности получить лицензию на осуществление деятельности по сбору, использованию, обезвреживанию, транспортированию, размещению опасных отходов. В остальной части решение суда оставила без изменения.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 10 марта 2009 года, дело № 33-1969/2009)

Любое лицо вправе обратиться в суд с иском о сносе самовольной постройки, если считает, что возведенное строение является самовольной постройкой и нарушает его права и охраняемые законом интересы.

У. обратился в суд с иском к открытому акционерному обществу «Российские железные дороги» (ОАО «Российские железные дороги») о признании 14-го и 16-го железнодорожных путей на станции Шаля Свердловской железной дороги самовольной постройкой, запрете их эксплуатации и демонтаже.

В обоснование иска пояснил, что в 10 метрах от границ принадлежащего ему земельного участка, расположенного рядом с принадлежащей ему на праве собственности квартирой, ответчиком ведется строительство 14-го и 16-го железнодорожных путей на станции Шаля Свердловской железной дороги. Считает, что эксплуатация железнодорожных путей на таком близком расстоянии от его квартиры отрицательно влияет на его здоровье и здоровье близких ему людей, поскольку в результате прохождения поездов в доме повышены шум и вибрация. Кроме того, строительство вышеназванных железнодорожных путей ведется на не отведенном под это земельном участке.

При строительстве данных железнодорожных путей ответчиком были нарушены нормы градостроительных и строительных норм и правил. Строительство велось при отсутствии необходимых разрешений и согласований и с нарушением законодательства.

В конце 2005 года по заказу ответчика было начато строительство, а в декабре 2006 года введены в эксплуатацию 14-й и 16-й железнодорожные пути на станции Шаля Свердловской железной дороги.

При этом ответчиком при проектировании и строительстве данных железнодорожных путей не был получен землеотвод под их строительство, чем нарушены требования ст. 30 Земельного кодекса Российской Федерации и подп. 13 ст. 1 Градостроительного кодекса Российской Федерации. Договор аренды земельного участка, на котором производилось строительство вышеназванных железнодорожных путей по заказу ответчика, был заключен с владельцем данного участка – Российской Федерацией – только 21 ноября 2006 года, то есть тогда, когда фактически строительство 14-го и 16-го железнодорожных путей на станции Шаля было уже закончено. Этот факт подтверждает то обстоятельство, что строительство указанных железнодорожных путей велось на не отведенном под это земельном участке, не принадлежащем ответчику.

Кроме того, перед началом строительства данных железнодорожных путей ответчиком не была произведена экологическая экспертиза, чем нарушены требования ст. 12 Федерального закона «О санитарно-эпидемиологическом благополучии». Не был проведен местный референдум о возможности строительства этих путей.

При вводе указанных железнодорожных путей в эксплуатацию ответчиком не было получено санитарно-эпидемиологическое заключение о возможности ввода данных путей в эксплуатацию.

Все перечисленные нарушения при проектировании и строительстве 14-го и 16-го железнодорожных путей на станции привели к тому, что в ходе строительства данных путей были нарушены санитарные правила и нормы (СанПиН), а также строительные нормы и правила (СНиП). В частности, в ходе предыдущих судебных разбирательств было установлено, что расстояние от его квартиры до крайней головки рельса 14-го пути составляет 36 метров, и расстояние до крайней головки рельса 16-го пути составляет 34 метра. Кроме того, находившийся ранее на месте 14-го железнодорожного пути 23-й железнодорожный путь являлся тупиком и располагался во впадине. Вновь построенный 14-й железнодорожный путь находится на насыпи, высота которой составляет три метра. Это подтверждает факт нарушения санитарных правил и норм, а также строительных норм и правил, поскольку согласно их требованиям, в том числе при такой высоте железнодорожной насыпи, между железнодорожными путями и жилыми зданиями должна быть защитная полоса шириной не менее 100 метров, а при установлении защитного железобетонного забора - не менее 50 метров, что не было соблюдено ответчиком.

По мнению истца, в результате этих нарушений ответчиком было произведено самовольное строительство объектов недвижимости – 14-го и 16-го железнодорожных путей на станции Шаля Свердловской железной дороги, которые подлежат сносу за счет средств ответчика.

Названными действиями ответчика нарушаются права его и членов его семьи, поскольку, эксплуатация 14-го и 16-го железнодорожных путей на таком близком расстоянии от его квартиры создает угрозу для его и членов его семьи. Шум, вибрация от проходящих поездов оказывают отрицательное воздействие на его здоровье и здоровье близких ему людей. Доказательств этого он представить не может, но он и не обязан доказывать, что действиями ответчика – строительством и эксплуатацией указанных железнодорожных путей – нарушаются его права и права членов его семьи. Просил суд признать 14-й и 16-й железнодорожные пути на станции Шаля Свердловской железной дороги самовольной постройкой и обязать ответчика запретить их эксплуатацию и демонтировать их.

Представитель ответчика – Свердловская железная дорога – филиал ОАО «Российские железные дороги» – не признал исковые требования, просил их оставить без удовлетворения.

Решением Шалинского районного суда от 17 ноября 2008 года исковые требования У. оставлены без удовлетворения.

В кассационной жалобе истец просил отменить решение суда, ссылаясь на то, что при его вынесении судом были нарушены нормы материального права.

Судебная коллегия по гражданским делам областного суда отменила решение суда по следующим основаниям.

Оставляя требования истца без удовлетворения, суд исходил из того, что, поскольку ст. 222 Гражданского кодекса Российской Федерации, в частности положением п. 3 названной статьи, предусмотрена возможность признания судом права собственности на самовольную постройку за лицом, в пользовании которого находится земельный участок, где осуществлена постройка, то иск о признании недвижимого имущества самовольной постройкой может быть предъявлен только владельцем земельного участка, на котором возведена данная земельная постройка, а строительство железнодорожных путей произведено на земельном участке, принадлежащем Российской Федерации и находящемся в долгосрочной аренде у ответчика. Следовательно, У., не имея какого-либо права на земельный участок, на котором возведены указанные железнодорожные пути, неправомочен предъявлять иск о признании указанных путей самовольной постройкой.

С таким выводом суда судебная коллегия по гражданским делам областного суда не согласилась по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 222 Гражданского кодекса Российской Федерации самовольной постройкой является жилой дом, другое строение, сооружение или иное недвижимое имущество, созданное на земельном участке, не отведенном для этих целей в порядке, установленном законом и иными правовыми актами, либо созданное без получения на это необходимых разрешений или с существенным нарушением градостроительных и строительных норм и правил.

Лицо, осуществившее самовольную постройку, не приобретает на нее право собственности. Оно не вправе распоряжаться постройкой – продавать, дарить, сдавать в аренду, совершать другие сделки.

Самовольная постройка подлежит сносу осуществившим ее лицом либо за его счет.

Право собственности на самовольную постройку может быть признано судом, а в предусмотренных законом случаях в ином установленном законом порядке, за лицом, в собственности, пожизненном наследуемом владении, постоянном (бессрочном) пользовании которого находится земельный участок, где осуществлена постройка. В этом случае лицо, за которым признано право собственности на постройку, возмещает осуществившему ее лицу расходы на постройку в размере, определенном судом.

Право собственности на самовольную постройку не может быть признано за указанным лицом, если сохранение постройки нарушает права и охраняемые законом интересы других лиц либо создает угрозу жизни и здоровью граждан.

В силу ст. 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд принимает решение по заявленным истцом требованиям, за пределы которых он может выйти только в случаях, предусмотренных федеральным законом.

Из материалов дела не усматривается, что истец в соответствии с п. 3 ст. 222 Гражданского кодекса Российской Федерации заявлял требование о признании права собственности на самовольную постройку, удовлетворение которого закон связывает с наличием права владения и пользования земельным участком.

Вместе с тем Гражданский кодекс Российской Федерации не определяет круг лиц, которые вправе заявить требования о сносе самовольной постройки.

Из п. 3 ст. 222 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что возведенное строение, являющееся самовольной постройкой, не должно нарушать права и охраняемые законом интересы других лиц. Следовательно, если другое лицо считает, что возведенное строение является самовольной постройкой и нарушает его права и охраняемые законом интересы, то оно вправе обратиться в суд с иском о сносе самовольной постройки независимо от принадлежности земельного участка.

Как усматривается из материалов дела, У. заявлял именно такое требование, указывая в качестве оснований на создание ответчиком на земельном участке, не отведенном для этих целей в порядке, установленном законом и иными правовыми актами, самовольной постройки без получения на это необходимых разрешений и с существенным нарушением градостроительных и строительных норм и правил, которое повлекло нарушение его прав на благоприятную окружающую среду. Однако суд посчитал, что истцом заявлены самостоятельные требования о признании указанных железнодорожных путей самовольной постройкой и о прекращении эксплуатации и демонтаже 14-го и 16-го железнодорожных путей станции Шаля, эксплуатация которых влечет нарушение прав истца вследствие несоблюдения ответчиком градостроительных, строительных, санитарно-эпидемиологических норм и правил и создает угрозу жизни и здоровью истца и членам его семьи, и разрешал эти требования отдельно.

Отказывая в удовлетворении иска при разрешении второй части требований, суд посчитал установленным, что истец не доказал нарушение его прав вследствие эксплуатации названных железнодорожных путей, ответчик доказал отсутствие нарушения каких-либо прав истца. При этом суд исходил из положений п. 1 ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации о том, что каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основание своих требований и возражений.

Данная процессуальная норма содержит оговорку: если иное не предусмотрено федеральным законом.

В ст. 3 Федерального закона от 10 января 2002 года № 7-ФЗ «Об охране окружающей среды», устанавливающей основные принципы охраны окружающей среды, предусмотрено, что хозяйственная и иная деятельность органов государственной власти Российской Федерации, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, юридических и физических лиц, оказывающая воздействие на окружающую среду, должна осуществляться на основе, в том числе, принципов: соблюдение права человека на благоприятную окружающую среду; обеспечение благоприятных условий жизнедеятельности человека; научно обоснованное сочетание экологических, экономических и социальных интересов человека, общества и государства в целях обеспечения устойчивого развития и благоприятной окружающей среды; а также презумпции экологической опасности планируемой хозяйственной и иной деятельности.

Таким образом, при рассмотрении требований о нарушении экологических прав, защите нарушенного права на благоприятную среду следует учитывать, что федеральным законом установлено иное, чем указано в п. 1 ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, правило о распределении бремени доказывания, предусматривающее существование экологической опасности планируемой, осуществляемой хозяйственной и иной деятельности, пока лицом, осуществляющим такую деятельность, не доказано иное, что судом при распределении бремени доказывания и рассмотрении дела учтено и применено правильно не было.

Отказывая в удовлетворении иска, суд полагал установленным решениями суда, состоявшимися по другим делам с участием тех же лиц, что факт нахождения дома, в котором расположена квартира истца, в полосе отвода железной дороги станции Шаля, служащей защитной полосой от негативных явлений, связанных с эксплуатацией железной дороги, явился следствием самовольного строительства этого дома, который возведен с нарушением действовавшего и во время возведения данного дома, и в настоящее время запрета на строительство жилых домов на такого рода земельных участках. Из ранее вынесенных судом решений видно, что согласование на строительство этого дома с органами железной дороги, правопреемником которых в этих отношениях является ответчик, не производилось. Именно эти действия, по мнению суда, привели к тому, что дом, в котором расположена квартира, приобретенная истцом в свою собственность, оказался в полосе отвода железной дороги, где позднее был построен 14-й железнодорожный путь. При этом установлено, что, приобретая данную квартиру в собственность, У. знал о близком расположении дома, где находится его квартира, к железной дороге и на момент приобретения квартиры его это устраивало.

Из объяснений сторон, а также из решения, на которое ссылался суд, усматривается, что дом истца, а также оставленная за ним часть ранее занимаемого земельного участка находятся не в полосе отвода, а на границе полосы отвода железной дороги. Заявляя о нарушении ответчиком его прав, истец ссылался на то, что ранее являвшийся тупиковым железнодорожный путь, использовавшийся для отстоя вагонов, в результате оспариваемых истцом действий ответчика по строительству (реконструкции) и вводу в эксплуатацию был преобразован в действующий, что повлекло нарушение прав истца на благоприятную среду обитания.

В подтверждение своего вывода об отсутствии нарушения прав истца действиями ответчика суд ссылался на представленные по другим делам документы, в частности на замечания Свердловского филиала федерального государственного учреждения здравоохранения «Федеральный центр гигиены и эпидемиологии по железнодорожному транспорту» (Центр) по проекту реконструкции 23-го железнодорожного пути в целях уменьшения вредного воздействия реконструируемого железнодорожного пути, при условии устранения которых было дано положительное заключение, а также на акустический расчет № 2. Однако замечания Центра указывают на наличие недостатков относительно мер, направленных на уменьшение вредного воздействия реконструированного пути.

Вместе с тем, принимая во внимание содержание Постановления Госстроя Российской Федерации от 20 июня 2003 года № 136 «О принятии и введении в действие строительных норм и правил «Защита от шума», акустический расчет от 08 мая 2007 года № 2, главный инженер Екатеринбургского проектно-изыскательского института «Уралжелдорпроект», ссылавшийся на СНиП 23-03-2003 «Защита от шума», констатировал превышение установленных СНиПом показателей допустимого уровня шумов и возможность их уменьшения при скорости поезда 20 км/час и строительстве железобетонного забора высотой 3,7 м, возведение которого напротив дома истца не осуществлено, как указал суд, в связи с нежеланием истца. В судебном заседании истец, не оспаривая, что отказывался от строительства бетонного забора, указывал, что согласен на строительство такого забора. При этом необходимость получения такого согласия либо несогласия каким-либо нормативным обоснованием не подтверждена.

Таким образом, вышеприведенные доказательства, положенные судом в основу вывода о доказанности ответчиком соблюдения указанных прав и интересов истца, не позволяют признать этот вывод убедительным, поскольку не содержат сведений, подтверждающих отсутствие нарушений ответчиком прав истца, на которые он указывал, в то время как законодатель устанавливает презумпцию экологической опасности планируемой хозяйственной и иной деятельности.

Судебная коллегия по гражданским делам областного суда отменила решение суда и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, поскольку отмеченные нарушения не могут быть устранены судом кассационной инстанции, что препятствует принятию по делу решения.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 03 февраля 2009 года, дело № 33-142/2009)

ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

Лица, участвующие в деле

Судебная коллегия по гражданским делам отменила решение суда первой инстанции, поскольку судом рассмотрено дело по иску ненадлежащего истца.

Комитет по управлению муниципальным имуществом Белоярского городского округа обратился в суд с иском к С., Большебрусянской сельской Управе об обязании освободить нежилое помещение № 6 площадью 18 кв. м, расположенное на 2 этаже в здании интерната по адресу: Свердловская область, с. Большебрусянское, ул. Кирова, 108, о возврате имущества и признании регистрации С. по месту жительства в указанном помещении незаконной.

В обоснование своих исковых требований истец указал, что объект недвижимого имущества – интернат на 120 мест при муниципальном образовательном учреждении «Большебрусянская средняя общеобразовательная школа № 7» (далее – МОУ «Большебрусянская средняя общеобразовательная школа № 7») – является объектом муниципальной собственности. Отношения между собственником здания интерната и МОУ «Большебрусянская средняя общеобразовательная школа № 7» относительно владения и пользования зданием интерната были оформлены договором от 23 мая 2002 года № 22 о закреплении за МОУ «Большебрусянская средняя общеобразовательная школа № 7» имущества на праве оперативного управления.

В соответствии с п. 5 указанного договора имущество, предоставленное организации, не может быть передано им иным лицам в пользование ни безвозмездно, ни по договору имущественного найма (аренды).

В нарушение условий договора и требований закона, а также без согласия собственника имущества, вопреки назначению имущества и целям деятельности учреждения по обучению и воспитанию детей руководство МОУ «Большебрусянская средняя общеобразовательная школа № 7», не имея законных полномочий по распоряжению муниципальным имуществом, в 1999 году незаконно предоставило в пользование ответчику С. для проживания нежилое помещение № 7 площадью 18 кв. м, расположенное на 2 этаже в здании интерната.

Какой-либо договор имущественного найма (аренды) нежилого помещения с С. не заключался. После вселения ответчика в нежилое помещение должностные лица Большебрусянской сельской Управы в нарушение действующего законодательства незаконно зарегистрировали его в нежилом помещении.

Ответчик С. с исковыми требованиями не согласился, суду пояснил, что он вселился в здание школы-интерната № 7 с разрешения директора школы, он заключил договор аренды с Большебрусянской средней школой № 7, на основании которого и проживает в интернате. Позднее договор у него был похищен вместе с другими вещами. При предоставлении ему равноценной жилой площади согласен выехать из интерната.

Решением Белоярского районного суда от 29 декабря 2008 года исковые требования Комитета по управлению муниципальным имуществом Белоярского городского округа удовлетворены.

Судебная коллегия по гражданским делам областного суда отменила решение суда по следующим основаниям.

Удовлетворяя исковые требования, суд исходил из того, что школа в нарушение условий договора, не имея законных полномочий, без согласия собственника имущества предоставила в пользование ответчику для проживания нежилое помещение.

Суд установил обстоятельства, имеющие значение для дела, но неправильно применил нормы материального и процессуального права.

Согласно правилам ст. 301 Гражданского кодекса Российской Федерации, собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения.

В силу норм ст. 305 Гражданского кодекса Российской Федерации права, предусмотренные ст. 301 настоящего Кодекса, принадлежат также лицу, хотя и не являющемуся собственником, но владеющему имуществом на праве оперативного управления. Это лицо имеет право на защиту его владения также против собственника.

Предметом договора о закреплении за МОУ «Большебрусянская средняя общеобразовательная школа № 7» имущества на праве оперативного управления является здание остаточной стоимостью 830 591 руб. 69 коп.

На основании п. 7 договора уполномоченный орган вправе в одностороннем порядке изъять предоставленное на праве оперативного управления по настоящему договору излишнее, неиспользуемое либо используемое не по назначению имущество.

Каких-либо доказательств того, что истец обращался к МОУ «Большебрусянская средняя общеобразовательная школа № 7» с требованиями об изъятии и возврате имущества, используемого не по назначению, и эти требования были удовлетворены, суду не представлено.

До настоящего времени здание находится в управлении МОУ «Большебрусянская средняя общеобразовательная школа № 7».

Как следует из материалов дела, спорное помещение, несмотря на то, что на момент вселения С. не имело официального статуса жилого помещения, а являлось частью спального корпуса школы-интерната, было предоставлено ответчику для проживания. Иное истцом не доказано.

В суде кассационной инстанции ответчик пояснил, что он, как и другие вынужденные переселенцы, в 1999 году по согласованию с руководством района был поселен в спальный корпус школы-интерната. Трудоустроился сторожем в школу. Добросовестно оплачивал пользование комнатой, в подтверждение чего ответчик представил подлинники квитанций по оплате проживания в интернате, из которых видно, что платежи осуществлялись С. сначала в Большебрусянской сельской Управе, а затем – в школе-интернате.

Таким образом, фактически сложились отношения пользования помещением между МОУ «Большебрусянская средняя общеобразовательная школа № 7», владеющим спорным помещением на праве оперативного управления, и ответчиком. Тот факт, что спорное помещение на момент предоставления ответчику для проживания не имело статуса жилого, на характер сложившихся отношений не повлияло. Наличие фактических отношений пользования никто не оспаривает.

Согласно правилам ст. 4 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд возбуждает гражданское дело по заявлению лица, обратившегося за защитой своих прав, свобод и законных интересов.

МОУ «Большебрусянская средняя общеобразовательная школа № 7», владея спорным помещением на праве оперативного управления, на основании ст. ст. 301, 305 Гражданского кодекса Российской Федерации с исковым требованием об освобождении занимаемого помещения к С. не обращалось. Кроме того, будучи привлеченным к участию в деле в качестве третьего лица, не участвовало в его рассмотрении.

Таким образом, судом рассмотрено дело по иску ненадлежащего истца, что является основанием для его отмены.

До признания незаконным пользования помещением по иску надлежащего истца решение вопроса о возложении на С. обязанности по освобождению занимаемого помещения невозможно.

Учитывая, что обстоятельства дела установлены, но суд неверно применил закон, судебная коллегия по гражданским делам областного суда приняла новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований, не передавая дело на новое рассмотрение.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 24 марта 2009 года, дело № 33-1045/2009)

Представительство в суде

Судебная коллегия по гражданским делам признала необоснованным вывод суда о том, что представитель, обращаясь в налоговый орган с заявлением о возврате излишне уплаченной доверителем суммы государственной пошлины, действовал в рамках предоставленных ему в доверенности полномочий.

К. обратился в суд с жалобой на отказ Межрайонной ИФНС России № 11 по Свердловской области возвратить излишне уплаченной государственной пошлины на счет его представителя Семеновой С.А. Просил признать отказ Межрайонной ИФНС России № 11 по Свердловской области возвратить излишне уплаченной государственной пошлины на счет его представителя Семеновой С.А. незаконными.

Представитель Межрайонной ИФНС России № 11 по Свердловской области – Ризвонова Т.Г., действующая по доверенности, с требованиями не согласилась, пояснив, что инспекция отказала Семеновой С.А. в возврате уплаченной государственной пошлины, поскольку она представила в налоговый орган заявление о возврате пошлины от своего имени, а не от имени К., а также в заявлении не указаны реквизиты счета плательщика госпошлины (К.).

Решением Талицкого районного суда жалоба К. удовлетворена.

В кассационной жалобе заинтересованное лицо – Межрайонная ИФНС России № 11 по Свердловской области – просила отменить решение суда как незаконное.

Судебная коллегия по гражданским делам областного суда отменила решение суда по следующим основаниям.

В соответствии с п. 1 ст. 333.40 Налогового кодекса Российской Федерации уплаченная государственная пошлина подлежит возврату частично или полностью в случае оставления заявления без рассмотрения судом общей юрисдикции.

Из материалов дела следует, что определением Талицкого районного суда от 25 ноября 2008 года К. была возвращена уплаченная по квитанции от 20 октября 2008 года государственная пошлина в размере 6 349 руб. 28 коп. 28 декабря 2008 года К. выдал на имя Семеновой С.А. доверенность с правом получения излишне уплаченной государственной пошлины во всех учреждениях, организациях, компетентных органах, от его имени делать заявления, подавать необходимые справки и документы, получать деньги, расписываться и выполнять все необходимые действия и формальности, связанные с данным поручением. На основании указанной доверенности Семенова С.А. обратилась в Межрайонную ИФНС России № 11 по Свердловской области с заявлением о возврате уплаченной государственной пошлины. Однако 02 марта 2009 года заместителем руководителя инспекции в возвращении государственной пошлины было отказано, поскольку доверенность не предоставляет Семеновой С.А. право на перечисление указанной суммы на счет доверяемого лица, а также на том основании, что заявление о возврате излишне уплаченной государственной пошлины подается плательщиком государственной пошлины (то есть К.), и для возврата пошлины необходимо представить заявление на возврат пошлины, указать реквизиты счета плательщика пошлины, кроме того, указано, что уплата пошлины была произведена К.

Разрешая спор и удовлетворяя заявленные требования, суд исходил из того, что Семенова С.А. обратилась с заявлением в Межрайонную ИФНС России № 11 по Свердловской области о возврате излишне уплаченной государственной пошлины, будучи наделенной такими полномочиями К. Судебная коллегия по гражданским делам областного суда не согласилась с таким выводом суда, поскольку он основан на неправильном толковании норм права.

В соответствии с п. 1 ст. 185 Гражданского кодекса Российской Федерации доверенностью признается письменное уполномочие, выдаваемое одним лицом другому лицу для представительства перед третьими лицами.

По смыслу данного положения закона доверенность является документом, который подтверждает наличие у представителя прав действовать от имени другого, представляемого им лица, определяет условия и границы реализации этих прав. Доверенность адресуется третьим лицам, с которыми предполагается заключение сделок или совершение иных действий, а потому должна быть им предъявлена либо представителем, либо непосредственно самим представляемым.

Согласно п. 3 ст. 333.40 Налогового кодекса Российской Федерации заявление о возврате излишне уплаченной (взысканной) суммы государственной пошлины по делам, рассматриваемым в судах, а также мировыми судьями, подается плательщиком государственной пошлины в налоговый орган по месту нахождения суда, в котором рассматривалось дело.

Материалами дела подтверждается, что плательщиком государственной пошлины в размере 6 349 руб. 28 коп., подлежащей возврату на основании определения Талицкого районного суда от 25 ноября 2008 года, является К. Однако заявление о возврате излишне уплаченной государственной пошлины было подано Семенной С.А. от своего имени, а не от имени представляемого ею К.

Кроме того, она просила перечислить излишне уплаченную государственную пошлину на свой счет в банке, а не на счет К., тогда как по смыслу ст. 333.40 и гл. 12 Налогового кодекса Российской Федерации возврат излишне уплаченной государственной пошлины производится на счет лица, уплатившего ее. Полномочий на перечисление излишне уплаченной государственной пошлины на счет Семеновой С.А. заявитель, согласно доверенности от 28 декабря 2008 года, не предоставлял, а предусмотренное данной доверенностью право на получение денежных средств не может служить основанием для перечисления излишне уплаченной К. государственной пошлины на личный счет Семеновой С.А.

На основании ч. 4 ст. 258 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд отказывает в удовлетворении заявления, если установит, что оспариваемое решение или действие принято либо совершено в соответствии с законом в пределах полномочий органа государственной власти, органа местного самоуправления, должностного лица, государственного или муниципального служащего и права либо свободы гражданина не были нарушены.

Судебная коллегия по гражданским делам областного суда отменила решение суда первой инстанции и вынесла новое решение об отказе в удовлетворении жалобы К.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 28 апреля 2009 года, дело № 33-3877/2009)

Обеспечение иска

Определение суда об обеспечении иска отменено, поскольку суд наложил арест на расчетный счет, что противоречит ст. 858 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Извлечение

К. обратилась в суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью «ОК-Транс» (далее – ООО «ОК-Транс») о передаче товара, взыскании неустойки, компенсации морального вреда, в обоснование требований указав, что 06 мая 2008 года заключила с ООО «ОК-Транс» договор купли-продажи автомобиля Шевроле-Спарк, 08 мая 2008 года произвела предварительную оплату товара в сумме 258 300 руб., 19 мая 2008 года указанные денежные средства продавец возвратил, автомобиль передавать ей отказался.

После принятия искового заявления к производству Чкаловского районного суда г. Екатеринбурга выяснилось, что дело неподсудно данному суду, так как сторонами в порядке ст. 32 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации изменена территориальная подсудность – договором купли-продажи от 06 мая 2008 года предусмотрено, что спор по претензиям покупателя к продавцу подлежит рассмотрению в установленном законом порядке в суде по месту юридической регистрации продавца, местом нахождения (юридическим адресом) ответчика ООО «ОК-Транс» является г. Полевской Свердловской области.

Определением Чкаловского районного суда г. Екатеринбурга от 19 февраля 2009 года гражданское дело передано по подсудности в Полевской городской суд Свердловской области.

Определением этого же суда от 19 февраля 2009 года по заявлению представителя истца Ломакина А.С. применены меры обеспечения иска – наложен арест на расчетный счет ответчика в Екатеринбургском филиале Банка Москвы на сумму 308 300 руб.

В частной жалобе представитель ООО «ОК-Транс» Аникина К.С. (по доверенности от 11 января 2009 года № 9) просила отменить определение о наложении ареста на расчетный счет юридического лица, ссылаясь на его вынесение с нарушением ст. 140 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Судебная коллегия по гражданским делам областного суда отменила обжалуемое определение суда по следующим основаниям.

Согласно ст. 139 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, по заявлению лиц, участвующих в деле, судья или суд может принять меры по обеспечению иска. Обеспечение иска допускается во всяком положении дела, если непринятие мер по обеспечению иска может затруднить или сделать невозможным исполнение решения суда.

В силу указанной нормы меры обеспечения иска принимаются судьей или судом, в производстве которых находится гражданское дело.

Как видно из материалов дела, в исковом заявлении, а также в судебном заседании 06 февраля 2009 года истцом не представлялось заявление об обеспечении иска. Заявление об обеспечении иска от 19 февраля 2009 года по ходатайству представителя истца Ломакина А.С. принято судьей в судебном заседании 19 февраля 2009 года, что отражено в протоколе судебного заседания. В этом же судебном заседании ответчик заявил ходатайство о передаче дела в суд по месту нахождения юридического лица, из протокола судебного заседания усматривается, что судьей по возвращении из совещательной комнаты вынесено и оглашено одно определение. Таким образом, доводы ответчика о том, что определение об обеспечении иска вынесено после передачи дела из Чкаловского районного суда г. Екатеринбурга в Полевской городской суд Свердловской области, опровергнуты быть не могут.

Кроме того, определением от 19 февраля 2009 года наложен арест на расчетный счет, а не на денежные средства (имущество) ответчика, имеющиеся на этом счете, что в силу ч. 1 ст. 140 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, ст. 858 Гражданского кодекса Российской Федерации в данном случае является неверным. Истцом подано заявление о принятии мер по обеспечению иска в виде наложения ареста на денежные средства в сумме 566 600 руб., принадлежащие ответчику и находящиеся на расчетном счете в Екатеринбургском филиале Банка Москвы, оснований для наложения ареста на сам расчетный счет, влекущего по существу приостановление операций по счету, не имелось.

С учетом изложенного судебная коллегия по гражданским делам областного суда отменила обжалуемое определение. Вопрос об обеспечении иска по заявлению истца передала на новое рассмотрение в Полевской городской суд. Определение о передаче дела по подсудности истец не обжаловал.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 19 марта 2009 года, дело № 33-2699/2009)

Прекращение производства по делу

Суд ошибочно прекратил производство по делу, посчитав, что закрепленные в Законе Российской Федерации «О средствах массовой информации» право на опровержение и право на ответ (комментарий, реплику) являются тождественными.

Х. обратилась в суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью «Издательский дом «ИКАР» (ООО «Издательский дом «ИКАР») об обязании опубликовать ответ-реплику. В обоснование заявленных требований указала, что в газете «Качканарский рабочий» от 04 июня 2008 года № 22 была опубликована статья «Оскорбил ли Д. директора?», которая содержит не соответствующие действительности сведения. В статье все факты изложены в искаженной форме, содержат утверждения о совершении ею нечестного поступка и неэтичном поведении в общественной жизни. 28 ноября 2008 года она обратилась в редакцию газеты с заявлением об опубликовании ответа-реплики на статью, но получила немотивированный отказ. Считает свое право на опубликование ответа в той же газете нарушенным. Просила обязать ответчика опубликовать ее ответ-реплику за его счет в 10-дневный срок с момента вступления решения суда в законную силу на тех же страницах и тем же шрифтом, что и статья «Оскорбил ли Д. директора?».

Определением Качканарского городского суда от 03 февраля 2009 года производство по делу прекращено на основании ст. 220 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Суд пришел к выводу о том, что заявленные требования являлись предметом рассмотрения по гражданскому делу по иску Х. к тому же ответчику о защите чести и достоинства, по которому 06 ноября 2008 года судом принято решение.

В частной жалобе Х. просила определение отменить как незаконное, ссылаясь на нарушение судом норм процессуального права. Указала, что предмет и основания иска являются иными, чем в ранее разрешенном судебном споре. Суд не учел, что настоящий иск подан на необоснованный отказ редакции газеты опубликовать ответ-реплику, направленный 28 ноября 2008 года, то есть после вынесения вышеуказанного судебного решения. Данный отказ не мог являться предметом иного иска, разрешенного судом по существу 06 ноября 2008 года.

Судебная коллегия по гражданским делам областного суда отменила определение о прекращении производства по делу, так как выводы суда не соответствуют обстоятельствам дела.

Статьей 46 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. Статья 14 Международного пакта о гражданских и политических правах и статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод содержат требования об обеспечении доступа каждого к справедливому правосудию и эффективному восстановлению в правах, предполагают обязательность фактического и правового обоснования принимаемых судами решений.

Обеспечение указанных гарантий права гражданина невозможно без последовательного рассмотрения и оценки всех приведенных доводов заявителя судом.

В соответствии со ст. 220 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основанием прекращения производства по делу является наличие вступившего в законную силу и принятого по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям решения суда.

Как следует из материалов дела, решением Качканарского городского суда Свердловской области от 06 ноября 2008 года было отказано в удовлетворении иска Х. к ООО «Издательский дом «ИКАР» о защите чести, достоинства и компенсации морального вреда. 28 ноября 2008 года, после вынесения указанного решения, Х. обратилась в редакцию с заявлением о публикации ответа на статью «Оскорбил ли Д. директора?», полагая, что статья содержит сведения, не соответствующие действительности. Получив немотивированный отказ в публикации ответа, Х. обратилась в суд с иском об обязании редакции опубликовать ответ-реплику.

В ст. 43 Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации» закреплено право гражданина на опровержение не соответствующих действительности и порочащих честь и достоинство сведений, распространенных в данном средстве массовой информации.

Статьей 46 данного Закона установлено право гражданина на ответ (комментарий, реплику) в том же средстве массовой информации при условии распространения сведений, не соответствующих действительности либо ущемляющих права и законные интересы гражданина. Из указанных норм следует, что право на опровержение и право на ответ не являются тождественными, каждое из данных прав предоставлено гражданам при наличии совокупности четко установленных условий и обстоятельств. Для опровержения и ответа установлены только единый порядок и основания отказа.

Ранее предметом иска Х. являлись честь и достоинство, которые в случае их ущемления подлежат защите в порядке опровержения сведений. Предметом данного иска является право гражданина на ответ в средстве массовой информации. Учитывая, что истец ссылается на то обстоятельство, что данное право было нарушено ответчиком после разрешения судом иных самостоятельных требований, суду необходимо рассмотреть по существу требования Х. об обязании ответчика опубликовать ответ-реплику.

Учитывая изложенное, судебная коллегия по гражданским делам областного суда пришла к выводу о том, что производство по делу было прекращено незаконно, отменила определение о прекращении производства по делу и направила дело в суд первой инстанции.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 19 марта 2009 года, дело № 33-2869/2009)

Разное

Только лица, не участвующие в деле, по которому судом общей юрисдикции вынесено соответствующее судебное постановление, вправе при рассмотрении другого гражданского дела с их участием оспаривать обстоятельства, установленные этим судебным актом.

Извлечение

К., Е. обратились в суд с иском к открытому акционерному обществу «Свердловскгражданстрой» (ОАО «Свердловскгражданстрой»), Администрации Кировского района г. Екатеринбурга, Администрации г. Екатеринбурга, Ж., М., Территориальному управлению Федерального агентства по управлению федеральным имуществом по Свердловской области о признании права пользования жилым помещением – квартирой № 1.

В обоснование заявленных требований указали, что их семья в 1987 году переехала на постоянное место жительства в г. Екатеринбург из Казахстана, 07 января 1987 года К. и ее муж В. были приняты на работу в ЖКК треста «Свердловскгражданстрой». В связи с работой им были предоставлены как служебное жилье две комнаты площадью 16 кв. м и 8,9 кв. м в спорной квартире, куда они заселились вместе с дочерьми О. и Е. С ними был заключен договор найма жилого помещения, экземпляр которого им не выдали. Вследствие заключения договора найма для их семьи открыт отдельный лицевой счет на оплату коммунальных услуг. В настоящее время в квартире проживают только К. и Е. Поскольку статус служебного либо маневренного жилья спорному помещению не присваивался, истцы полагают, что приобрели право пользования жилым помещением по договору социального найма.

Определением Кировского районного суда г. Екатеринбурга от 09 сентября 2008 года производство по делу в части исковых требований к ОАО «Свердловскгражданстрой» прекращено в связи с ликвидацией названного юридического лица.

Решением Кировского районного суда г. Екатеринбурга от 09 сентября 2008 года исковые требования К., Е. к Администрации Кировского района г. Екатеринбурга, Администрации г. Екатеринбурга, Территориальному управлению Федерального агентства по управлению федеральным имуществом по Свердловской области о признании права пользования жилым помещением удовлетворены частично: за К., Е. признано право пользования жилым помещением – двумя комнатами площадью 16 кв. м и 8,9 кв. м, общей площадью 24,9 кв. м в квартире № 1; в удовлетворении остальных исковых требований отказано.

Определением судебной коллегии по гражданским делам областного суда от 06 ноября 2008 года решение суда первой инстанции в части удовлетворения иска отменено, принято новое решение, которым К., Е. отказано в удовлетворении требований о признании права пользования жилым помещением, в остальной части решение оставлено без изменения.

Президиум областного суда отменил кассационное определение по следующим основаниям.

Судом первой инстанции установлено, что домовладение № 9 по ул. Гагарина в г. Екатеринбурге, являясь, согласно техническому паспорту ЕМУП «БТИ», с момента постройки в 1950 году и в дальнейшем юридически и фактически жилым домом, незаконно включено как нежилое в план приватизации треста «Свердловскгражданстрой» и уставный капитал одноименного акционерного общества, по договору от 18 мая 2007 года было продано ОАО «Свердловскгражданстрой» М., по договору от 29 августа 2007 года М. продала здание Ж. Вступившим в законную силу решением Кировского районного суда г. Екатеринбурга от 21 августа 2008 года по иску жильцов Ф. и Л. того же дома к тем же ответчикам сделка приватизации домовладения № 9 по ул. Гагарина в г. Екатеринбурге в составе уставного капитала ОАО «Свердловскгражданстрой» признана недействительной как ничтожная, не порождающая правовых последствий, применены последствия недействительности ничтожной сделки, домовладение № 9 по ул. Гагарина в г. Екатеринбурге признано государственной собственностью, подлежащей передаче в муниципальную собственность.

С учетом установленных обстоятельств суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что, несмотря на то, что решение суда в части передачи жилого дома в муниципальную собственность не исполнено к моменту рассмотрения в суде дела по иску К. и Е., оно обязательно и подтверждает отсутствие у Ж. прав в отношении спорного домовладения.

Признавая за К. и Е. право пользования двумя комнатами в квартире № 1 указанного дома как объекта государственной собственности, подлежащего передаче в муниципальную собственность, суд первой инстанции исходил из установленного статуса домовладения как жилого без отнесения спорных помещений в установленном законом порядке к служебному жилью либо маневренному фонду, состоявшегося в 1986 году вселения истцов владельцем жилого фонда - трестом «Свердловскгражданстрой» - как нуждающихся в жилье в связи с трудовыми отношениями, сложившихся правоотношений жилищного найма ввиду проживания истцов в спорных помещениях свыше 20 лет на законных основаниях с ведома наймодателя, открытия лицевого счета для оплаты коммунальных услуг, принятия коммунальных платежей подразделением треста «Свердловскгражданстрой» - ЖКК треста «Свердловскгражданстрой» - и его правопреемниками.

Отменяя решение суда первой инстанции, принимая новое решение об отказе в иске, судебная коллегия указывала на изменение субъектного состава лиц, участвующих в данном деле на стороне истца, в сравнении с рассмотрением 21 августа 2008 года, на отсутствие преюдиции, принадлежность спорного дома Ж., невозможность заключения договора социального найма в отношении частной собственности.

Такое решение суда кассационной инстанции существенно нарушает нормы материального и процессуального права, законные права истцов.

В соответствии с п. 1 ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.

В силу ст. 13 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации вступившие в законную силу судебные постановления являются обязательными для всех без исключения органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц, граждан, организаций и подлежат неукоснительному исполнению на всей территории Российской Федерации. Обязательность судебных постановлений не лишает права заинтересованных лиц, не участвующих в деле, обратиться в суд, если принятым судебным постановлением нарушаются их права и законные интересы.

Таким образом, исключение из общего правила обязательности судебных постановлений может быть распространено только на лиц, не участвовавших в деле, права которых нарушены. Обстоятельства, установленные соответствующим решением, не будут иметь для лиц, не участвовавших в деле, преюдициального значения.

Согласно разъяснению, приведенному в п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 года № 23 «О судебном решении», из смысла ч. 4 ст. 13, чч. 2 и 3 ст. 61, ч. 2 ст. 209 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации только лица, не участвующие в деле, по которому судом общей юрисдикции вынесено соответствующее судебное постановление, вправе при рассмотрении другого гражданского дела с их участием оспаривать обстоятельства, установленные этим судебным актом.

В данном случае лицами, не участвовавшими в рассмотрении дела Ф. и Л., являются только истцы К. и Е., которые о нарушении своих прав решением Кировского районного суда г. Екатеринбурга от 21 августа 2008 года не заявляют, обстоятельства, установленные судом по ранее рассмотренному делу, не оспаривают, а напротив - признают.

В силу положений ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации и ст. 13 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации признание недействительной ничтожной сделки приватизации жилого дома, применение последствий недействительности ничтожной сделки вступившим в законную силу решением Кировского районного суда г. Екатеринбурга от 21 августа 2008 года обязательно для ответчиков, включая Администрацию г. Екатеринбурга и Ж., участвовавших в рассмотрении иска Ф. и Л.

Учитывая, что решение суда первой инстанции об удовлетворении иска К. и Е. являлось законным и обоснованным, оснований для его отмены в кассационном порядке не имелось, президиум областного суда отменил кассационное определение и оставил в силе правильное решение Кировского районного суда г. Екатеринбурга от 09 сентября 2008 года.

(Постановление президиума Свердловского областного суда от 13 мая 2009 года, дело № 44-Г-29/2009)

Р Е К О М Е Н Д А Ц И И

24 апреля 2009 года состоялось заседание Научно-консультативного совета при Управлении Федеральной службы судебных приставов по Свердловской области по вопросам исполнительного производства.

На обсуждение Научно-консультативного совета при Управлении Федеральной службы судебных приставов по Свердловской области вынесено восемь вопросов, по каждому из которых выработаны рекомендации. Судебная коллегия по гражданским делам областного суда просит судей районных судов учесть эти рекомендации при рассмотрении дел с участием судебных приставов-исполнителей.

Вопрос 1. Подлежит ли решение суда о применении мер принуждения, непосредственно связанных с воздействием на личность гражданина, а также с ограничением его прав и свобод как человека (о принудительной госпитализации гражданина и т.п.), принудительному исполнению судебным приставом-исполнителем?

В случае если такое решение подлежит исполнению медицинским учреждением, каким образом поступать судебному приставу-исполнителю при поступлении на исполнение соответствующего исполнительного документа?

Суть вопроса сводится к следующему.

Как и в п. 1 ст. 1 Федерального закона от 21 июля 1997 года № 119-ФЗ «Об исполнительном производстве», в ч. 1 ст. 1 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» указывается на то, что закон об исполнительном производстве определяет условия и порядок принудительного исполнения судебных актов, актов других органов и должностных лиц (несудебных актов), которыми возлагаются на физических лиц, юридических лиц, Российскую Федерацию, субъекты Российской Федерации, муниципальные образования обязанности по передаче другим гражданам, организациям или в соответствующие бюджеты денежных средств и иного имущества либо совершению в их пользу определенных действий или воздержанию от их совершения.

Принудительное исполнение судебных актов, актов других органов и должностных лиц возлагается на Федеральную службу судебных приставов Российской Федерации (далее – ФССП России) и ее управления в субъектах Российской Федерации. Непосредственное осуществление функций по принудительному исполнению судебных и несудебных актов возлагается на судебных приставов-исполнителей структурных подразделений (отделов) управлений ФССП России по субъектам Российской Федерации (чч. 1, 2 ст. 5 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве», что соответствует пп. 1, 4 ст. 3 Федерального закона от 21 июля 1997 года № 119-ФЗ «Об исполнительном производстве»).

Между тем в дополнение к Федеральному закону от 21 июля 1997 года № 119-ФЗ «Об исполнительном производстве» Федеральный закон от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» устанавливает, что одной из задач исполнительного производства является в предусмотренных законодательством Российской Федерации случаях исполнение иных документов в целях защиты нарушенных прав, свобод и законных интересов граждан и организаций (ст. 2 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве»).

В правоприменительной практике судебных приставов-исполнителей и судов имеет место двоякое, диаметрально противоположное разрешение вопроса о том, каким органом (должностным лицом) подлежит исполнению решение суда о принудительной госпитализации гражданина, страдающего заразной формой туберкулеза, неоднократно нарушающего санитарно-противоэпидемический режим, а также умышленно уклоняющегося от обследования в целях выявления туберкулеза или от лечения туберкулеза, в специализированные медицинские противотуберкулезные организации для обязательных обследования и лечения (пп. 2 – 4 ст. 10 Федерального закона от 18 июня 2001 года № 77-ФЗ «О предупреждении распространения туберкулеза в Российской Федерации»).

Согласно одной позиции, указанное решение подлежит исполнению не судебным приставом-исполнителем, а медицинским учреждением с привлечением в необходимых случаях сотрудников милиции.[1][1]

Согласно другой позиции, такое решение подлежит исполнению судебным приставом-исполнителем на основании исполнительного листа, выдаваемого судом, в частности, ввиду отсутствия у медицинского учреждения необходимых средств принуждения.

По результатам обсуждения поставленного вопроса Научно-консультативный совет при Управлении Федеральной службы судебных приставов по Свердловской области пришел к следующему:

Исходя из принципа оперативности госпитализации гражданина, страдающего заразной для окружающих формой заболевания, в том числе туберкулезом (на основании соответствующего решения суда), а также с учетом отсутствия у судебного пристава-исполнителя как полномочия на такую госпитализацию граждан, так и соответствующей меры принудительного исполнения в соответствии с п. 2 ст. 12 Федерального закона от 21 июля 1997 года № 118-ФЗ «О судебных приставах», ч. 1 ст. 1, ст. 5, п. 6 ч. 1 ст. 13, ст. 68 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве», а у решения суда о госпитализации гражданина – элемента принудительности в смысле, придаваемом данной правовой категории Федеральным законом «Об исполнительном производстве» (те же законоположения), рекомендовать судебным приставам-исполнителям Управления ФССП России по Свердловской области отказывать в возбуждении исполнительного производства на основании исполнительных листов судов, предусматривающих госпитализацию гражданина в медучреждение, по основаниям, предусмотренным пп. 4, 8 ч. 1 ст. 31 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» («документ… не соответствует требованиям, предъявляемым к исполнительным документам, установленным ст. 13… Федерального закона" и "исполнительный документ в соответствии с законодательством Российской Федерации не подлежит исполнению Федеральной службой судебных приставов»).

Вопрос 2. Является ли перечень сведений, запрашиваемых судебным приставом-исполнителем у должника, налоговых органов, иных органов и организаций, в том числе банков, приведенный в чч. 7 – 9 ст. 69 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве», исчерпывающим?

Суть вопроса сводится к следующему.

В соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 64 Федерального закона «Об исполнительном производстве» в процессе исполнения требований исполнительных документов судебный пристав-исполнитель вправе запрашивать необходимые сведения у физических лиц, организаций и органов, находящихся на территории Российской Федерации, а также на территориях иностранных государств, в порядке, установленном международным договором Российской Федерации, получать от них объяснения, информацию, справки.

Федеральный закон от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» также предусматривает, что должник по требованию судебного пристава-исполнителя обязан представить сведения о принадлежащих ему правах на имущество, в том числе исключительных и иных правах на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации, правах требования по договорам об отчуждении или использовании указанных прав, в размере задолженности. Если сведений о наличии у должника имущества не имеется, то судебный пристав-исполнитель запрашивает эти сведения у налоговых органов, иных органов и организаций, исходя из размера задолженности (чч. 7, 8 ст. 69 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве»).

Следовательно, у налоговых органов, банков и иных кредитных организаций могут быть запрошены сведения:

1) о наименовании и местонахождении банков и иных кредитных организаций, в которых открыты счета должника;

2) о номерах расчетных счетов, количестве и движении денежных средств в рублях и иностранной валюте;

3) об иных ценностях должника, находящихся на хранении в банках и иных кредитных организациях.

В период действия Федерального закона от 21 июля 1997 года № 119-ФЗ «Об исполнительном производстве» Конституционный Суд Российской Федерации применительно к толкованию полномочия судебного пристава-исполнителя требовать предоставления сведений о банковском вкладе физического лица и корреспондирующей данному полномочию обязанности банка указал, в частности, следующее:

«…Взаимосвязанные положения п. 2 ст. 12 и п. 2 ст. 14 Федерального закона «О судебных приставах» в части, касающейся обязательности для банков, иных кредитных организаций и их служащих требований судебного пристава-исполнителя о предоставлении ему – в связи с исполнением им постановления суда – сведений о денежных вкладах физических лиц, в их конституционно-правовом истолковании означают, что судебный пристав-исполнитель, действуя в рамках публичной функции по принудительному исполнению постановления суда, вправе требовать предоставления сведений о банковском вкладе физического лица, а банк, иная кредитная организация обязаны предоставить такие сведения – в пределах задолженности, подлежащей взысканию согласно исполнительному документу [здесь и далее выделено по тексту Рекомендаций].

Вместе с тем с федерального законодателя не снимается обязанность согласовать законодательство Российской Федерации, которым регламентируется режим банковской тайны и устанавливаются обусловленные им взаимные права и обязанности банка, иной кредитной организации и государственных органов и их должностных лиц, с гражданским законодательством, процессуальным законодательством и законодательством об исполнительном производстве, что предполагает принятие соответствующих нормативных решений в целях преодоления коллизии правовых норм и затрагиваемых ими публичных и частных интересов» (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14 мая 2003 года № 8-П «По делу о проверке конституционности п. 2 ст. 14 Федерального закона «О судебных приставах» в связи с запросом Лангепасского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа»).

В практике судебных приставов Управления ФССП России по Свердловской области наличествует необходимость истребования у налоговых органов и другой, не оговоренной в ч. 9 ст. 69 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве», информации (документов) – учредительных документов организации-должника, бухгалтерского баланса организации-должника, сведений о руководителе и бухгалтере организации-должника и др., однако возможность получения судебным приставом-исполнителем таких сведений с учетом приведенного выше ставится «под вопрос».

По результатам обсуждения поставленного вопроса Научно-консультативный совет при Управлении Федеральной службы судебных приставов по Свердловской области пришел к следующему:

Рекомендовать судебным приставам-исполнителям Управления ФССП России по Свердловской области исходить из того, что у налоговых органов, банков и иных кредитных организаций судебным приставом-исполнителем могут быть запрошены исключительно сведения, предусмотренные положениями ч. 9 ст. 69 Закона об исполнительном производстве, а у должника – любые сведения о принадлежащем ему имуществе (правах на имущество).

Вопрос 3. Какие документы с учетом положений ч. 3 ст. 12 и ч. 2 ст. 70 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» должны представляться судебным приставом-исполнителем в банк для перечисления денежных средств со счетов должника?

Суть вопроса сводится к следующему.

В силу ст. 7 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» в случаях, предусмотренных федеральным законом, требования, содержащиеся в судебных актах, актах других органов и должностных лиц, исполняются органами, организациями, в том числе государственными органами, органами местного самоуправления, банками и иными кредитными организациями, должностными лицами и гражданами. Указанные органы, организации и граждане исполняют требования, содержащиеся в судебных актах, актах других органов и должностных лиц, на основании исполнительных документов, указанных в ст. 12 данного Закона, в порядке, установленном данным Законом и иными федеральными законами.

Федеральный закон от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» содержит следующие новеллы.

В соответствии с ч. 2 ст. 70 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» перечисление денежных средств со счетов должника производится на основании исполнительного документа и (или) постановления судебного пристава-исполнителя без представления в банк или иную кредитную организацию взыскателем или судебным приставом-исполнителем расчетных документов;[2][2]

Исполнительный документ, по которому возбуждено исполнительное производство, находится в материалах исполнительного производства. Судебный пристав-исполнитель направляет для исполнения постановление о возбуждении исполнительного производства с приложением копии указанного исполнительного документа (ч. 3 ст. 12 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве»).

Относительно приведенных законоположений в их взаимосвязи в литературе, исполнительской, банковской и судебной практике сформировалось несколько мнений.

Сторонники одной позиции исходят из буквального толкования положения ч. 2 ст. 70 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» с учетом положения ч. 3 ст. 12 этого же Закона и считают, что списание денежных средств со счетов должника в банках производится по требованию судебного пристава-исполнителя на основании постановления судебного пристава-исполнителя с приложением к нему копии исполнительного документа либо с приложением также копии постановления о возбуждении исполнительного производства).

Сторонники другой позиции исходят из существа публичной деятельности судебного пристава-исполнителя как должностного лица, процессуально самостоятельного в принятии решений в рамках исполнительного производства и подконтрольного исключительно суду, старшему судебному приставу (ст. 121 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве»), а также обязательности требований судебного пристава-исполнителя (ст. 6 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве») и полагают, что указанное списание производится на основании соответствующего постановления судебного пристава-исполнителя, адресованного банку (постановление "о списании", "о перечислении" денежных средств и т.п.); приложение к такому постановлению каких-либо иных документов (в том числе копии исполнительного документа, копии постановления о возбуждении исполнительного производства) не требуется. Также с учетом положения п. 4 ч. 2 ст. 14 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» утверждается об обязательном указании в постановлении судебного пристава-исполнителя, как и в решении, принимаемом по вопросу исполнительного производства, реквизитов исполнительного производства, в рамках которого выносится постановление, в постановлении "о списании", "о перечислении" денежных средств обязательна ссылка на реквизиты исполнительного производства (это может быть и сводное исполнительное производство (ст. 34 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве»)).[3][3]

По результатам обсуждения поставленного вопроса Научно-консультативный совет при Управлении Федеральной службы судебных приставов по Свердловской области пришел к следующему:

Рекомендовать судебным приставам-исполнителям Управления ФССП России по Свердловской области для списания и перечисления денежных средств со счетов должника в банках в процессе обращения взыскания на них (ч. 2 ст. 70 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве») направлять на списание в банк постановление "о списании", "о перечислении" и т.п. с указанием в его вводной и (или) резолютивной части требования исполнительного документа дословно, например "о взыскании… алиментов на содержание…", "о взыскании… расходов на уплату государственной пошлины…" и т.п. для того, чтобы очередность списания денежных средств со счета, установленная положениями ст. 855 Гражданского кодекса Российской Федерации, у банка сомнений не вызывала (при сводном исполнительном производстве – с разбивкой сводных сумм, подлежащих списанию, исходя из данной очередности), без приложения копий исполнительного документа и постановления о возбуждении исполнительного производства.

Обратить внимание судебных приставов-исполнителей Управления ФССП России по Свердловской области на то, что очередность удовлетворения требований взыскателей, установленная положениями ч. 4 ст. 111 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве», в данном случае неприменима.[4][4]

Вопрос 4. Возможно ли обращение взыскания на денежные суммы, отраженные оператором сотовой связи на лицевом счете должника – пользователя услуг сотовой связи – по долгам последнего?

Суть вопроса сводится к следующему.

В последнее время публично обсуждается вопрос об обращении взыскания на денежные суммы, отраженные на лицевом счете должника у оператора сотовой связи.

При этом спорными являются следующие моменты:

1) чьи это денежные суммы – должника или оператора сотовой связи?

2) на что обращать взыскание – на денежные средства должника, находящиеся у оператора сотовой связи (с учетом того, что операторы сотовой связи предоставляют своим пользователям такую услугу, как оплата товаров (услуг) за счет остатка денежных сумм на лицевом счете), или на право требования должника к оператору сотовой связи (п. 1 ч. 1 ст. 75 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве»), а если на право требования – то в чем это право выражается и как оно документально подтверждается?

По результатам обсуждения поставленного вопроса Научно-консультативный совет при Управлении Федеральной службы судебных приставов по Свердловской области пришел к следующему:

С учетом возникшей правовой неопределенности в поставленном вопросе, а также явной чрезмерности в ряде случаев расходов по совершению исполнительных действий, в том числе по оценке, желаемому результату, рекомендовать судебным приставам-исполнителям Управления ФССП России по Свердловской области до легального определения правового режима денежных средств, внесенных должником – пользователем услуг сотовой связи – оператору связи и отраженных на его (должника) лицевом счете, в установленном федеральным законом порядке воздерживаться от обращения взыскания на такие «денежные средства».

Вопрос 5. Как поступать судебному приставу-исполнителю при наложении ареста на имущество должника в случае отказа последнего в принятии арестованного имущества под охрану (на хранение), а равно – от подписания им акта ареста (описи) имущества (чч. 5, 6 ст. 80 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве»), когда возможность передачи арестованного имущества под охрану (на хранение) иным лицам, указанным в чч. 1, 2 ст. 86 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве», отсутствует?

Допустима ли принудительная передача судебным приставом-исполнителем арестованного имущества под охрану (на хранение) должнику (помимо его воли), например, путем фиксации данного факта в акте ареста (описи) имущества подписями понятых (ч. 6 ст. 80 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве»), со всеми вытекающими из этого для должника правовыми последствиями, в том числе его уголовной ответственностью за незаконные действия в отношении имущества, подвергнутого аресту (ч. 1 ст. 312 Уголовного кодекса Российской Федерации[5][5])?

Суть вопроса сводится к следующему.

В отличие от Федерального закона от 21 июля 1997 года № 119-ФЗ «Об исполнительном производстве», Федеральный закон от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» ограничивает круг лиц, которым арестованное имущество должника может быть передано под охрану или на хранение. В соответствии с чч. 1, 2 ст. 86 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» к ним относятся:

1) должник;

2) члены семьи должника;

3) хранитель по договору хранения, заключенному с территориальным органом ФССП России (управлением ФССП России по субъекту Российской Федерации).

Ранее, применительно к положению п. 1 ст. 53 Федерального закона от 21 июля 1997 года № 119-ФЗ «Об исполнительном производстве», регулировавшему сходные отношения, Конституционный Суд Российской Федерации указал, в частности, следующее:

«Пункт 1 ст. 53 Федерального закона "Об исполнительном производстве", вопреки утверждению заявителя, закрепляя право судебного пристава-исполнителя назначить хранителя арестованного имущества, не предусматривает, что при отсутствии согласия последнего на назначение он тем не менее не вправе от назначения отказаться» (Определение от 18 июля 2006 года № 354-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Копылова Андрея Андреевича на нарушение его конституционных прав положением п. 1 ст. 53 Федерального закона «Об исполнительном производстве»).

По результатам обсуждения поставленного вопроса Научно-консультативный совет при Управлении Федеральной службы судебных приставов по Свердловской области пришел к следующему:

Рекомендовать судебным приставам-исполнителям Управления ФССП России по Свердловской области при наложении ареста на имущество должника в случае его отказа в принятии арестованного имущества под охрану (на хранение), а равно от подписания им акта ареста (описи) имущества производить следующее (в совокупности):

1) письменно, в акте ареста (описи) имущества, и устно (с участием понятых) путем прочтения диспозиции и санкции уголовного закона разъяснять должнику уголовно-правовые последствия за незаконные действия в отношении имущества, подвергнутого описи или аресту (ч. 1 ст. 312 Уголовного кодекса Российской Федерации);

2) фиксировать данный факт отказа в акте ареста (описи) имущества подписями понятых (ст. 59, ст. 60, чч. 5 – 7 ст. 80 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве»).

Например:

«С момента ареста (описи) имущества … (ФИО Должника) несет уголовную ответственность за незаконные действия в отношении имущества, подвергнутого описи и аресту (ч. 1 ст. 312 Уголовного кодекса Российской Федерации).

В силу всеобщего предписания ч. 1 ст. 312 Уголовного кодекса Российской Федерации растрата, отчуждение, сокрытие или незаконная передача имущества, подвергнутого описи или аресту, совершенные лицом, которому это имущество вверено, наказываются штрафом в размере до 80 000 руб. или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев, либо обязательными работами на срок от ста восьмидесяти до двухсот сорока часов, либо арестом на срок от трех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет.

Положения ч. 1 ст. 312 Уголовного кодекса Российской Федерации … (ФИО Должника) разъяснены, в том числе публично в присутствии понятых, о чем судебным приставом-исполнителем с поименованными в настоящем акте лицами делается соответствующая отметка».

Вопрос 6. В каком размере устанавливается должнику исполнительский сбор при отсутствии оснований для его неустановления по требованиям исполнительных документов о передаче имущества в натуре (как индивидуально-определенного, так и определенного родовыми признаками), по требованиям об обязании должника совершить определенные действия, касающиеся предмета имущественного спора (например, передать нежилое помещение), – в размере 7% от стоимости присужденного имущества или в твердой денежной сумме в зависимости от статуса должника?

В случае установления исполнительского сбора в размере 7% от стоимости присужденного имущества расчет сбора надлежит производить исходя из стоимости всего передаваемого имущества, указанного в исполнительном документе, или той части имущества, которая не передана должником в установленный для добровольного исполнения срок?

Суть вопроса сводится к следующему.

В соответствии с чч. 1 – 4 ст. 112 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» исполнительский сбор является денежным взысканием, налагаемым на должника в случае неисполнения им исполнительного документа в срок, установленный для добровольного исполнения исполнительного документа. Исполнительский сбор зачисляется в федеральный бюджет. Исполнительский сбор устанавливается судебным приставом-исполнителем по истечении срока, установленного для добровольного исполнения, если должник не представил судебному приставу-исполнителю доказательств того, что исполнение было невозможным вследствие непреодолимой силы, то есть чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств. Исполнительский сбор устанавливается в размере 7% от подлежащей взысканию суммы или стоимости взыскиваемого имущества. В случае неисполнения исполнительного документа неимущественного характера исполнительский сбор с должника-гражданина устанавливается в размере 500 руб., с должника-организации – 5 000 руб. Исполнительский сбор за неуплату периодических платежей исчисляется и взыскивается с суммы каждой задолженности в отдельности.

Как и Федеральный закон от 21 июля 1997 года № 119-ФЗ «Об исполнительном производстве», ч. 1 ст. 1, ч. 1 ст. 5 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» предусматривают три вида взысканий, принудительное осуществление которых возлагается на ФССП России:

1) взыскание денежных средств;

2) передача взыскателю присужденного имущества в натуре;

3) обязание должника к совершению определенных действий или к запрету таковых.

Указанные взыскания налагаются судебными и несудебными актами "о присуждении" ("с исполнительной силой"), что соответствует законодательству Российской Федерации о судопроизводстве и о производстве в других органах (например, положениям ст. ст. 205, 206 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, ст. ст. 171 – 174 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Вместе с тем Федеральные законы «Об исполнительном производстве» и от 21 июля 1997 года № 119-ФЗ, и от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ относят передачу взыскателю присужденного имущества в натуре к имущественным взысканиям (ст. 88 "Передача взыскателю имущества, указанного в исполнительном документе" гл. 8 "Обращение взыскания на имущество должника" Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» и, соответственно, ст. 56 гл. IV Федерального закона от 21 июля 1997 года № 119-ФЗ «Об исполнительном производстве». Неимущественным взысканиям посвящена гл. 13 "Исполнение требований неимущественного характера, содержащихся в исполнительных документах" Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» (гл. VII Федерального закона от 21 июля 1997 года № 119-ФЗ «Об исполнительном производстве»).[6][6]

По результатам обсуждения поставленного вопроса Научно-консультативный совет при Управлении Федеральной службы судебных приставов по Свердловской области пришел к следующему:

Рекомендовать судебным приставам-исполнителям Управления ФССП России по Свердловской области исходить из буквального толкования положения ч. 3 ст. 112 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» ("от подлежащей взысканию суммы или стоимости взыскиваемого имущества") и по требованиям исполнительных документов о передаче имущества в натуре (как индивидуально-определенного, так и определенного родовыми признаками), а также по требованиям об обязании должника совершить определенные действия, касающиеся предмета имущественного спора (например, передать нежилое помещение), устанавливать должнику исполнительский сбор (при отсутствии оснований для его неустановления) в размере 7% от стоимости указанного в исполнительном документе присужденного имущества.

Должник в случае несогласия с размером установленного ему исполнительского сбора вправе обратиться за защитой своего права (законного интереса) в порядке, установленном действующим законодательством Российской Федерации.

Вопрос 7. Обладает ли судебный пристав-исполнитель правом на обжалование решения районного суда, вынесенного по результатам рассмотрения жалобы на постановление судебного пристава-исполнителя по делам об административных правонарушениях, предусмотренных чч. 1, 3 ст. 17.14, ст. 17.15 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях?

Суть вопроса сводится к следующему.

В соответствии с ч. 1 ст. 113, ч. 3 ст. 115 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» в случае невыполнения законных требований судебного пристава-исполнителя, иного нарушения законодательства Российской Федерации об исполнительном производстве судебный пристав-исполнитель налагает на виновное лицо штраф в порядке и размере, которые установлены законодательством Российской Федерации об административных правонарушениях, а в случае, предусмотренном ст. 114 данного Закона, обращается в арбитражный суд с заявлением о привлечении виновного лица к административной ответственности. Постановление судебного пристава-исполнителя о наложении штрафа может быть оспорено в суде.

С принятием Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» установленная Федеральным законом от 21 июля 1997 года № 119-ФЗ «Об исполнительном производстве» ответственность за невыполнение законных требований судебного пристава-исполнителя и нарушение законодательства Российской Федерации об исполнительном производстве (п. 1 ст. 87) отнесена к сфере действия Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (ст. 17.14 "Нарушение законодательства об исполнительном производстве", ст. 17.15 "Неисполнение содержащихся в исполнительном документе требований неимущественного характера" данного Кодекса (в ред. Федерального закона от 02 октября 2007 года № 225-ФЗ), что подтвердило суждения об административно-карательной сущности наложения судебным приставом-исполнителем штрафа по п. 1 ст. 87 Федерального закона от 21 июля 1997 года № 119-ФЗ «Об исполнительном производстве» и отсутствии "исполнительских" штрафов как особого вида административного наказания, имевшие место ранее в литературе и практике Верховного Суда Российской Федерации.[7][7]

При этом Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях дополнен ст. 23.68, в силу которой рассмотрение дел об административных правонарушениях, предусмотренных чч. 1, 3 ст. 17.14, ст. 17.15 данного Кодекса, отнесено к компетенции ФССП России в лице судебного пристава-исполнителя.

Соответственно, обжалование постановлений судебного пристава-исполнителя о наложении на должника, иное лицо штрафа за нарушение законодательства Российской Федерации об исполнительном производстве (чч. 1, 3 ст. 17.14 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях), за неисполнение должником требований исполнительного документа неимущественного характера (ст. 17.15 данного Кодекса) как постановлений по делу об административном правонарушении производится:

– в случае вынесения указанного постановления в отношении гражданина, должностного лица – в районный суд – в порядке, установленном Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях (гл. 30 "Пересмотр постановлений и решений по делам об административных правонарушениях") (п. 2 ч. 1 ст. 30.1 данного Кодекса);[8][8]

– в случае вынесения указанного постановления в отношении организации или индивидуального предпринимателя – в арбитражный суд – в порядке, установленном Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации (в т.ч. § 2 гл. 25 "Рассмотрение дел об оспаривании решений административных органов о привлечении к административной ответственности" данного Кодекса) (ч. 3 ст. 30.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях).[9][9]

В отличие от ч. 3 ст. 189, чч. 2 – 4 ст. 210 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, по которому судебный пристав-исполнитель является лицом, участвующим в деле об оспаривании его постановления о привлечении к административной ответственности, и, соответственно, обладает правом апелляционного и кассационного обжалования решения суда, оспаривания его в порядке надзора (ч. 1 ст. 257, ст. 273, ч. 1 ст. 292 данного Кодекса), гл. 25 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях судебного пристава-исполнителя как участника производства по делу об административном правонарушении не признает.

По результатам обсуждения поставленного вопроса Научно-консультативный совет при Управлении Федеральной службы судебных приставов по Свердловской области пришел к следующему:

Обратить внимание судебных приставов-исполнителей Управления ФССП России по Свердловской области на то, что впредь до внесения в установленном порядке изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях в делах, подведомственных районным (городским) судам (судьям данных судов), об обжаловании постановлений судебного пристава-исполнителя о привлечении граждан, должностных лиц к административной ответственности за нарушение законодательства Российской Федерации об исполнительном производстве (чч. 1, 3 ст. 17.14 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях), за неисполнение должником требований исполнительного документа неимущественного характера (ст. 17.15 данного Кодекса) судебный пристав-исполнитель лицом, участвующим в деле (участником производства по делу об административном правонарушении), не является и, соответственно, не обладает правом обжалования решения суда (судьи), вынесенного по результатам рассмотрения жалобы гражданина, должностного лица, в вышестоящий суд.

Вопрос 8. Подлежит ли оплате государственной пошлиной кассационная жалоба судебного пристава-исполнителя на решение суда общей юрисдикции по делу об оспаривании действий судебного пристава-исполнителя?

Суть вопроса сводится к следующему.

С принятием Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» оспаривание постановлений, действий (бездействия) судебного пристава-исполнителя в суде общей юрисдикции с учетом правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации о рассмотрении дел данной категории в порядке, установленном гл. 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации "Производство по делам об оспаривании решений, действий (бездействия)… государственных… служащих" (по аналогии с порядком рассмотрения таких дел по Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации (гл. 24 "Рассмотрение дел об оспаривании… решений и действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления, иных органов, должностных лиц")) (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 03 октября 2006 года № 443-О "По жалобе гражданки Аксеновой Эммы Васильевны на нарушение ее конституционных прав положением ч. 1 ст. 441 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации"), положения ст. 441 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и ст. 329 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации об оспаривании действий (бездействия) судебного пристава-исполнителя законодательно уточнены.[10][10]

В отличие от ч. 2 ст. 329 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации ни ст. 441, ни гл. гл. 23, 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не предусматривают освобождение заявителя, других лиц, участвующих в деле (судебного пристава-исполнителя, другой стороны исполнительного производства), от уплаты государственной пошлины по делам об оспаривании действий судебного пристава-исполнителя, в том числе при подаче кассационной жалобы кем-либо из указанных лиц на решение суда по делу.

По общему правилу, установленному положениями подп. 7, 9 п. 1 ст. 333.19 Налогового кодекса Российской Федерации:

"1. По делам, рассматриваемым в судах общей юрисдикции, мировыми судьями, государственная пошлина уплачивается в следующих размерах:

…7) при подаче заявления об оспаривании решения или действия (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных или муниципальных служащих, нарушивших права и свободы граждан или организаций, – 100 рублей;

…9) при подаче апелляционной жалобы и (или) кассационной жалобы – 50 процентов размера государственной пошлины, подлежащей уплате при подаче искового заявления неимущественного характера…".

Вместе с тем положение подп. 7 п. 1 ст. 333.36 Налогового кодекса Российской Федерации об освобождении от уплаты государственной пошлины организаций и граждан при подаче в суд общей юрисдикции жалоб на действия судебного пристава-исполнителя[11][11] с законодательным уточнением положения ст. 441 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации утратившим силу не признано.

По результатам обсуждения поставленного вопроса Научно-консультативный совет при Управлении Федеральной службы судебных приставов по Свердловской области пришел к следующему:

Обратить внимание судебных приставов-исполнителей Управления ФССП России по Свердловской области на следующее.

Кассационная жалоба судебного пристава-исполнителя на решение суда общей юрисдикции по делу об оспаривании действий судебного пристава-исполнителя подлежит оплате государственной пошлиной в размере 50 руб.

Подача кассационной жалобы, не оплаченной государственной пошлиной, влечет оставление ее без движения до уплаты государственной пошлины (ст. 341 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Рекомендовать Управлению ФССП России по Свердловской области обеспечивать судебных приставов-исполнителей за счет средств федерального бюджета, выделенных на содержание судебных приставов Свердловской области, необходимыми для оплаты упомянутой государственной пошлины денежными средствами.

Судебная коллегия по гражданским делам

Свердловского областного суда

Отдел кодификации, систематизации законодательства

и обобщения судебной практики