Банк судебных решений

Утвержден постановлением президиума

Свердловского областного суда

от 22 апреля 2009 года

Бюллетень

судебной практики по гражданским делам

Свердловского областного суда

за первый квартал 2009 года

Вопросы применения жилищного законодательства

Предоставление жилого помещения по договору социального найма осуществляется органами местного самоуправления только по основаниям, предусмотренным законом.

Спорными жилыми помещениями являются две комнаты № 1 и № 2 в студенческом общежитии в г. Екатеринбурге.

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Российский государственный профессионально-педагогический университет обратилось в суд с иском к Л., Р., действующим в своих интересах и в интересах несовершеннолетних В.Д., Е.Д., о выселении из общежития без предоставления другого жилого помещения.

В обоснование исковых требований указано, что часть здания общежития площадью 3 291,5 кв. м находилась в ведении ГОУ СПО Екатеринбургский машиностроительный колледж на праве оперативного управления. В соответствии с распоряжением Правительства Российской Федерации от 26 июля 2006 года № 1053-Р и приказом Федерального агентства по образованию от 25 августа 2006 года № 874 Екатеринбургский машиностроительный колледж и Екатеринбургский электромеханический колледж были реорганизованы путем присоединения к университету в качестве его структурных подразделений. 11 мая 2007 года указанная часть здания передана университету по акту приема-передачи. Ответчики проживают в комнатах № 1, № 2. При их вселении был нарушен порядок предоставления спорных комнат - ордер на жилые помещения им не выдавался, решение о заселении ответчиков не принималось. В январе 1999 года между Л. и ГОУ СПО Екатеринбургский машиностроительный колледж был заключен договор найма спорных комнат на срок с 07 января 1999 года по 07 августа 1999 года, затем договоры перезаключались сроком на 1 год. Срок действия последнего договора найма истек 31 декабря 2005 года.

В судебном заседании представитель истца Трач В.К. исковые требования поддержал.

Ответчики Л., Р. и их представитель Окулова Н.А. исковые требования не признали, пояснив, что в 1994 году Л. и членам его семьи спорные комнаты в общежитии были предоставлены администрацией ГОУ СПО Екатеринбургский машиностроительный колледж по ходатайству руководителя Управления вневедомственной охраны при ГУВД Свердловской области. Письмо-ходатайство было направлено директору колледжа, после чего было получено разрешение на вселение. Ордер им не выдавался. В 1999 году с разрешения директора колледжа Л. и Р. были зарегистрированы в данных жилых помещениях по месту постоянного проживания.

Решением Орджоникидзевского районного суда г. Екатеринбурга в удовлетворении исковых требований отказано.

В кассационной жалобе ставился вопрос об отмене решения суда как незаконного.

Судебная коллегия по гражданским делам отменила решение суда по следующим основаниям.

На основании ст. 40 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на жилище. Никто не может быть произвольно лишен жилища.

Статус общежития установлен в Жилищном кодексе РСФСР от 24 июня 1983 года, в силу ст. 109 которого под общежития предоставляются специально построенные или переоборудованные для временного проживания рабочих, служащих, студентов, учащихся и т.д. жилые дома.

Как установлено судом, Л. проходил службу в органах внутренних дел в период с 25 сентября 1993 года по 01 августа 1997 года, с 01 марта 2005 года работает в открытом акционерном обществе «Опытное конструкторское бюро «НОВАТОР». Л., Р., В.Д. зарегистрированы в указанном общежитии с 09 апреля 1999 года, а Е.Д. - с 05 сентября 2004 года.

Судом также достоверно установлено, что в 1999 году ГОУ СПО Екатеринбургский машиностроительный колледж заключило с Л. договор найма жилого помещения площадью 27 кв. м в общежитии в г. Екатеринбурге сроком на один год. Аналогичные договоры были заключены с Л. 01 января 2000 года, 01 января 2001 года, 01 января 2005 года. Фактически в указанных комнатах в настоящее время проживают Л., Р., В.Д., Е.Д. Какие-либо правоустанавливающие документы на данные жилые помещения у ответчиков отсутствуют. Ответчики не являлись ни студентами ГОУ СПО Екатеринбургский машиностроительный колледж, ни студентами ГОУ ВПО РГППУ, также не являлись преподавателями или сотрудниками данных учебных заведений.

На основании акта приемки в эксплуатацию законченного строительством здания жилищно-гражданского назначения от 29 сентября 1976 года № 71 судом также установлено, что заказчиком строительства общежития выступил УКС Горисполкома, строительство осуществлялось СУ-24 треста «Уралмашстрой» и субподрядными организациями. К приемке предъявлено девятиэтажное общежитие на 537 комнат.

21 марта 1998 года в соответствии с постановлением Главы г. Екатеринбурга от 16 апреля 1997 года часть здания зарегистрирована за МО г. Екатеринбург. Правообладателем части здания общежития коридорной системы (Литер А) площадью 3 291,5 кв. м является ГОУ СПО Екатеринбургский машиностроительный колледж. Распоряжением Правительства Российской Федерации от 26 июля 2006 года № 1053-Р университет реорганизован путем присоединения ГОУ СПО Екатеринбургский машиностроительный колледж.

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд исходил из того, что комнаты в общежитии были предоставлены Л. и членам его семьи на законных основаниях, они в них вселились, зарегистрированы, проживают и оплачивают коммунальные услуги.

Вместе с тем суд не принял во внимание следующие обстоятельства.

В силу ст. 5 Федерального закона «О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации» к жилищным отношениям, возникшим до введения в действие Жилищного кодекса Российской Федерации, Жилищный кодекс Российской Федерации применяется в части тех прав и обязанностей, которые возникли после введения его в действие, за исключением случаев, предусмотренных настоящим Федеральным законом.

Согласно ст. 10 Жилищного кодекса РСФСР, ст. ст. 3, 10 Жилищного кодекса Российской Федерации, жилищные права и обязанности возникают и прекращаются не иначе как по основаниям и в порядке, предусмотренном жилищным законодательством и другими федеральными законами.

Статьи 47, 51 Жилищного кодекса РСФСР определяют, что ордер является единственным основанием для вселения гражданина в предоставляемое жилое помещение. На основании ордера заключался договор найма жилого помещения, в котором определены права сторон договора.

Малоимущим, иным указанным в законе гражданам, нуждающимся в жилище, оно предоставляется бесплатно или за доступную плату из государственных, муниципальных и других жилищных фондов в соответствии с установленными законом нормами.

Условия реализации права граждан на жилище регламентируются в нормативных актах, регулирующих непосредственно жилищные правоотношения. В частности, реализация конституционного права граждан Российской Федерации на жилище обеспечивается путем предоставления жилых помещений государственного или муниципального жилищного фонда по договору социального найма.

Предоставление жилых помещений по договору социального найма осуществляется в соответствии с главой 7 раздела 3 Жилищного кодекса Российской Федерации.

Согласно ч. 2 ст. 49 Жилищного кодекса Российской Федерации малоимущим гражданам, признанным по установленным настоящим Кодексом основаниям нуждающимися в жилых помещениях, предоставляемых по договорам социального найма, жилые помещения муниципального жилищного фонда по договорам социального найма предоставляются в установленном настоящим Кодексом порядке.

На основании ч. 1 ст. 52 Жилищного кодекса Российской Федерации жилые помещения по договорам социального найма предоставляются гражданам, которые приняты на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях, за исключением установленных настоящим Кодексом случаев.

В силу ч. 1 ст. 57 Жилищного кодекса Российской Федерации жилые помещения предоставляются гражданам, состоящим на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях, в порядке очередности исходя из времени принятия таких граждан на учет, за исключением установленных ч. 2 ст. 57 Жилищного кодекса Российской Федерации случаев.

Вне очереди жилые помещения по договорам социального найма предоставляются категориям граждан, указанным в ч. 2 ст. 57 Жилищного кодекса Российской Федерации.

Гражданам, состоящим на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях, жилые помещения по договорам социального найма предоставляются на основании решений органа местного самоуправления (ч. 3 ст. 57 Жилищного кодекса Российской Федерации).

В ч. 4 ст. 57 Жилищного кодекса Российской Федерации сказано, что решение о предоставлении жилого помещения по договору социального найма, принятое с соблюдением требований настоящего Кодекса, является основанием для заключения соответствующего договора социального найма в срок, установленный данным решением.

Таким образом, предоставление жилого помещения по договору социального найма осуществляется органом местного самоуправления только по основаниям, предусмотренным законом.

Поскольку спорные комнаты № 1 и № 2 в общежитии в г. Екатеринбурге были предоставлены истцам без соблюдения порядка предоставления жилых помещений, в порядке очередности жилые помещения им не распределялись, решение органом местного самоуправления о предоставлении жилых помещений не принималось, ответчики были вселены в спорные комнаты без каких-либо правоустанавливающих документов по ходатайству УВО ГУВД Свердловской области и в трудовых отношениях с ГОУ ВПО РГППУ не состояли, судебная коллегия приходит к выводу о том, что, жилые помещения были предоставлены Л. и членам его семьи во временное пользование. Оплата коммунальных услуг и квартирной платы за пользование спорными комнатами является фактическим возмещением понесенных наймодателем расходов по содержанию данных жилых помещений в связи с проживанием в этих комнатах и пользованием ими.

При этом правомерность (или неправомерность) такого предоставления жилых помещений ответчикам на существо спорных правоотношений не влияет, поскольку достоверно установлено, что по договору социального найма спорные комнаты не предоставлялись и не могли быть предоставлены из-за отсутствия законных оснований. Регистрация гражданина по месту жительства является административным актом и не влияет на права граждан на жилое помещение, постановка на учет и снятие с регистрационного учета по месту жительства сами по себе не влекут возникновения прав гражданина на жилое помещение.

Таким образом, постановляя решение об отказе в иске, суд неправильно применил нормы материального права, поскольку основывался на законе, не подлежащем применению, и не применил вышеприведенные нормы права, подлежащие применению.

Согласно п. 1 ст. 8 Гражданского кодекса Российской Федерации гражданские права и обязанности возникают из оснований, предусмотренных законом и иными правовыми актами, а также из действий граждан и юридических лиц, которые хотя и не предусмотрены законом или такими актами, но в силу общих начал и смысла гражданского законодательства порождают гражданские права и обязанности.

В соответствии с ч. 1 ст. 35 Жилищного кодекса Российской Федерации в случае прекращения у гражданина права пользования жилым помещением по основаниям, предусмотренным настоящим Кодексом, другими федеральными законами, договором, или на основании решения суда данный гражданин обязан освободить соответствующее жилое помещение (прекратить пользоваться им).

Поскольку суд установил, что жилье в общежитии предоставлено ответчикам во временное пользование с нарушением установленного порядка предоставления жилых помещений, не имелось оснований для отказа в удовлетворении иска о выселении ответчиков из этого общежития без предоставления другого благоустроенного жилого помещения.

С учетом изложенного решение суда подлежит отмене с вынесением нового решения об удовлетворении иска.

В соответствии со ст. 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы.

Согласно платежному поручению от 19 августа 2008 года № 5320, при подаче искового заявления истцом была уплачена государственная пошлина в общей сумме 2 000 руб. Указанная сумма подлежит взысканию с ответчиков в пользу истца.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 20 января 2009 года, дело № 33-28/2009)

Вопросы применения законодательства о защите чести, достоинства и деловой репутации

Опровержение распространенных порочащих честь, достоинство и деловую репутацию сведений, признанных судом не соответствующими действительности, должно быть осуществлено тем же способом, каким были распространены порочащие истца сведения.

К. обратилась в суд с иском к Ш. о признании не соответствующими действительности сведений, порочащих ее честь, достоинство и деловую репутацию, содержащихся в следующих заявлениях ответчика:

- истец в числе других руководителей МРЭО ГИБДД УВД г. Нижнего Тагила неоднократно требовала оплаты Ш. и ее мужем оргтехники, банкетов и ремонта личных автомобилей;

- совместно с другими руководителями МРЭО ГИБДД УВД г. Нижнего Тагила при приеме экзаменов требовала деньги за каждого курсанта (не менее 1 000 руб.);

- якобы истец вызвала к себе мужа ответчика и сказала, что хочет ввести своего родственника в состав учредителей их фирмы.

Истец просила обязать ответчика опровергнуть эти сведения путем принесения им публичных извинений истцу на общем собрании сотрудников МРЭО ГИБДД УВД г. Нижнего Тагила и направления писем Прокурору Российской Федерации, прокурору Свердловской области, в УВД г. Нижнего Тагила, прокурору Ленинского района г. Нижнего Тагила, в которых будет указано, что изложенные ранее Ш. сведения являются клеветническими и ложными.

В обоснование иска К. указала, что с августа 1999 года она является действующим сотрудником милиции. С 01 апреля 2005 года по настоящее время занимает должность заместителя начальника МРЭО ГИБДД УВД г. Нижнего Тагила. В соответствии со своими должностными обязанностями истец осуществляет организацию и контроль работы экзаменационного отдела МРЭО ГИБДД. На данный отдел возложены функции контроля и надзора за образовательными учреждениями, осуществляющими подготовку кандидатов в водители. В феврале 2008 года директор НОУ «Автомобильная школа» Ш., имея цель опорочить честь, достоинство и деловую репутацию истца не только как сотрудника милиции, но и как одного из руководителей МРЭО ГИБДД УВД г. Нижнего Тагила, направила Президенту Российской Федерации обращение, в котором указала, что истец в числе других руководителей МРЭО ГИБДД УВД г. Нижнего Тагила неоднократно требовала оплаты ответчиком и ее мужем оргтехники, банкетов и ремонта личных автомобилей, совместно с другими руководителями МРЭО ГИБДД УВД г. Нижнего Тагила при приеме экзаменов требовала деньги за каждого курсанта – не менее 1 000 руб., вызвала мужа ответчика и сказала, что хочет ввести своего родственника в состав учредителей их фирмы. Данные утверждения ответчика не соответствуют действительности, являются ложными и порочащими честь, достоинство и деловую репутацию истца измышлениями. До этого, 19 декабря 2007 года, ответчиком в прокуратуру Свердловской области было направлено заявление, в котором указано, что истец якобы неоднократно высказывала угрозы в адрес ответчика и ее семьи того, что спровоцирует Ш. и И.С. на ряд преступлений, высказывала ответчику: «я тебя все равно посажу за это или за другое дело».

Представитель ответчика Зинчук Л.А. с иском не согласилась.

Решением Тагилстроевского районного суда г. Нижнего Тагила от 20 октября 2008 года исковые требования К. удовлетворены.

Признаны не соответствующими действительности сведения, перечисленные Ш. в заявлении Президенту Российской Федерации. Ш. обязана принести публичные извинения перед К. на общем собрании сотрудников МРЭО ГИБДД УВД г. Нижнего Тагила, а также направить письма Генеральному прокурору Российской Федерации, прокурору Свердловской области, прокурору Ленинского района г. Нижнего Тагила Свердловской области, начальнику УВД г. Нижнего Тагила Свердловской области, содержащие информацию о том, что сведения, изложенные ранее в заявлениях в данные органы в отношении К., являются ложными. С Ш. в пользу К. взыскана компенсация морального вреда в размере 1 000 руб.

Ответчик Ш. в кассационной жалобе указала на неправильное применение судом норм материального права и просила отменить его.

Судебная коллегия по гражданским делам отменила решение суда в части по следующим основаниям.

Судом установлен и нашел подтверждение в судебном заседании факт того, что ответчиком Ш. на имя Президента Российской Федерации направлено письмо. В тексте письма автор указала: 1) «К., заместитель начальника МРЭО ГИБДД УВД г. Нижнего Тагила, вызвала к себе моего мужа И.С. и сказала, что хочет ввести своего родственника в учредители», 2) «В марте 2006 года сотрудники МРЭО ГИБДД УВД г. Нижнего Тагила О., К. и С.Г. решили, что мы должны поделиться с ними своим бизнесом. До этого неоднократно требовали оплаты оргтехники, банкетов, ремонта личных автомобилей. При приеме экзаменов требовали деньги за каждого курсанта не менее 1 000 руб.». Данное письмо было принято адресатом. Подобные обращения были направлены Ш. в районные прокуратуры Свердловской области, прокурору Свердловской области, Генеральному прокурору Российской Федерации.

В судебном заседании доказательств, свидетельствующих об обоснованности заявлений Ш., представлено не было.

Пунктом 1 ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности.

Следовательно, обстоятельствами, имеющими в силу ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации значение для дела, которые должны быть установлены судом, являются факт распространения ответчиком сведений об истце, порочащий характер этих сведений и несоответствие их действительности.

Под распространением сведений, порочащих честь и достоинство граждан или деловую репутацию граждан и юридических лиц, понимаются опубликование таких сведений в печати, трансляция по радио и телевидению, демонстрация в кинохроникальных программах и других средствах массовой информации, распространение в сети Интернет, а также с использованием иных средств телекоммуникационной связи, изложение в служебных характеристиках, публичных выступлениях, заявлениях, адресованных должностным лицам, или сообщение в той или иной, в том числе устной, форме хотя бы одному лицу.

В связи с этим суд обоснованно посчитал, что направление Ш. заявлений является распространением изложенных в них сведений. При этом данные сведения были распространены Ш. в отношении истца К.

Не соответствующими действительности сведениями являются утверждения о фактах или событиях, которые не имели места в реальности во время, к которому относятся оспариваемые сведения.

Порочащими, в частности, являются сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства, совершении нечестного поступка, неправильном, неэтичном поведении в личной, общественной или политической жизни, недобросовестности при осуществлении производственно-хозяйственной и предпринимательской деятельности, нарушении деловой этики или обычаев делового оборота, которые умаляют честь и достоинство гражданина или деловую репутацию гражданина либо юридического лица.

Сведения, содержащиеся в названных обращениях Ш., являются порочащими, так как в них указывается на неправомерное и неэтичное поведение истца К.

Поскольку доказательств в подтверждение указанных в обращениях Ш. сведений не было представлено, суд правильно счел эти сведения не соответствующими действительности. В связи с этим суд обоснованно пришел к выводу о том, что исковые требования о возложении на ответчика обязанности опровергнуть указанные сведения подлежат удовлетворению.

В соответствии с п. 5 ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением.

Статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что в случае если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред.

Так как суд установил, что в отношении истца К. были распространены сведения, порочащие ее честь и достоинство, требования истца о компенсации морального вреда являются обоснованными и подлежат удовлетворению.

При определении размера компенсации морального вреда суд верно принял во внимание степень вины ответчика, ее возраст, степень физических и нравственных страданий, причиненных истцу, на основании чего обоснованно взыскал с ответчика в пользу истца в качестве компенсации морального вреда денежную сумму в размере 1 000 руб.

Вместе с тем судебная коллегия полагает возможным согласиться с доводами кассационной жалобы относительно того, что исковые требования об обязании ответчика принести публичные извинения истцу на общем собрании сотрудников МРЭО ГИБДД УВД г. Нижнего Тагила не подлежат удовлетворению.

Предусмотренный ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации способ защиты гражданских прав предполагает опровержение порочащих честь, достоинство и деловую репутацию сведений, не соответствующих действительности. При этом опровержение распространенных сведений, признанных судом не соответствующими действительности, может быть осуществлено тем же способом, каким были распространены порочащие истца сведения.

В данном случае Ш. распространила в отношении К. порочащие и не соответствующие действительности сведения путем направления обращений Президенту Российской Федерации, в районные прокуратуры, прокурору Свердловской области, Генеральному прокурору Российской Федерации. Следовательно, опровержение данных сведений может быть произведено только таким же способом – путем направления соответствующих писем.

В связи с этим требование истца к Ш. о принесении публичных извинений на общем собрании сотрудников МРЭО ГИБДД УВД г. Нижнего Тагила не подлежит удовлетворению, поскольку такой способ защиты чести, достоинства и деловой репутации как принесение публичных извинений законом не предусмотрен.

Кроме того, по мнению судебной коллегии, является неверным и обязание ответчика указать в письмах Генеральному прокурору Российской Федерации, прокурору Свердловской области, прокурору Ленинского района г. Нижнего Тагила Свердловской области, начальнику УВД г. Нижнего Тагила Свердловской области, что сведения, изложенные ранее в заявлениях Ш. в отношении К., являются ложными. В соответствии с п. 1 ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации опровержения можно требовать в отношении сведений порочащего характера, не соответствующих действительности. Поэтому суду следовало обязать Ш. в названных письмах указать, что сведения, изложенные ранее в заявлениях в данные органы в отношении К., признаны судом не соответствующими действительности.

Таким образом, решение суда в этой части признано незаконным и необоснованным и отменено.

Поскольку судом первой инстанции установлены все обстоятельства, имеющие юридическое значение для правильного рассмотрения дела, судебная коллегия постановила новое решение, которым отказала К. в удовлетворении исковых требований к Ш. об обязании ответчика опровергнуть порочащие честь, достоинство и деловую репутацию сведения, перечисленные ответчиком в заявлениях, путем принесения публичных извинений истцу на общем собрании сотрудников МРЭО ГИБДД УВД г. Нижнего Тагила, а вместо указания в письмах на то, что сведения являются ложными, обязала указать, что они являются не соответствующими действительности.

Судебная коллегия нашла несостоятельной ссылку ответчика в кассационной жалобе на Федеральный закон от 02 мая 2006 года № 59-ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации».

Действительно, в случае, когда гражданин обращается в органы государственной власти, органы местного самоуправления, к должностному лицу с заявлением, в котором приводит те или иные сведения, но эти сведения в ходе их проверки не нашли подтверждение, данное обстоятельство само по себе не может служить основанием для привлечения этого лица к гражданско-правовой ответственности, предусмотренной ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации. Однако требования о защите чести, достоинства и деловой репутации могут быть удовлетворены, если при рассмотрении дела суд установит, что обращение в данные органы не имело под собой никаких оснований и продиктовано не намерением исполнить свой гражданский долг или защитить права и охраняемые законом интересы, а исключительно намерением причинить вред другому лицу, то есть имело место злоупотребление правом (пп. 1 и 2 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Судебная коллегия полагает, что направление ответчиком перечисленных заявлений не имело целью осуществить защиту прав и законных интересов, и, реализуя свое право направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы, органы местного самоуправления и должностным лицам, Ш. злоупотребила этим правом, что в силу п. 1 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации является недопустимым. Поэтому не имеется оснований для отказа в удовлетворении исковых требований К. к Ш. о признании не соответствующими действительности сведений, указанных в исковом заявлении, и об обязании ответчика их опровергнуть.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 10 февраля 2009 года, дело № 33-1309/2009)

Суд не учел, что при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации следует различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты в порядке ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности.

Федеральное бюджетное учреждение Следственный изолятор № 1 Федеральной службы исполнения наказаний по Свердловской области (далее - ФБУ Следственный изолятор № 1) обратилось в суд с иском к Редакции общественно-правовой газеты «Ведомости Урал», Общественной организации Екатеринбургский центр содействия инвалидам «Инициатива», обществу с ограниченной ответственностью «Редакция газеты «Ведомости Урал», З. о признании сведений, опубликованных в статье «Дань» учреждению Степана Богинича» газеты «Ведомости Урал» за июль 2008 года № 106, не соответствующими действительности и порочащими деловую репутацию ФБУ Следственный изолятор № 1 и об обязании опровергнуть их.

В обоснование исковых требований указано, что в июльском номере за 2008 год в еженедельной газете «Ведомости Урал» была размещена статья под названием «Дань» учреждению Степана Богинича». В данной статье содержится информация, не соответствующая действительности и порочащая деловую репутацию ФБУ Следственный изолятор № 1. Истец просил признать не соответствующими действительности и порочащими деловую репутацию следующие фразы в тексте статьи:

- «Причем в СИЗО № 1 действует открытый блат. Люди, которые передают сотрудникам «гуманитарную» помощь, обслуживаются вне очереди, потому что у них есть лишние деньги»;

- «А сколько они воруют и тащат домой, пользуясь своим должностным положением. Курят сигареты из передач и питаются тоже. Вы бы посмотрели на их, мягко говоря, упитанные лица. Не с баланды же они так пухнут! Зато арестованные там, в камерах, последним друг с другом делятся, чтобы не умереть с голоду. Многое из передач до содержащихся в СИЗО-1 вообще не доходит, например, хорошие вещи, зубные пасты дезодоранты, все импортное, новое...».

Кроме того, истец просил обязать ответчиков опровергнуть вышеуказанные сведения и взыскать компенсацию морального вреда в размере 500 рублей.

Представитель ответчиков - Редакции общественно-правовой газеты «Ведомости Урал», Общественной организации Екатеринбургский центр содействия инвалидам «Инициатива», общества с ограниченной ответственностью «Редакция газеты «Ведомости Урал» - Ф. исковые требования не признал, пояснив, что опубликованная в газете статья не нанесла урон деловой репутации учреждения, оспариваемые сведения не содержат данных о совершении работниками преступлений. Учреждение не вправе требовать взыскания суммы нематериального вреда.

Ответчик З. исковые требования не признала, указав, что ею в адрес газеты действительно направлялось письмо, в последующем опубликованное в виде статьи «Дань» учреждению Степана Богинича». Сведения, изложенные в письме, считает действительными, поскольку в 2006 году в учреждении содержался ее брат П., которому она приносила передачи, включающие в себя предметы гигиены, сигареты и продукты питания. При свиданиях с братом она спрашивала его, сколько из переданных предметов получено им, на что тот в ряде случаев указывал на такое несоответствие. Относительно гуманитарной помощи учреждению, после оказания которой лицо, ее передавшее, приобретает право вне очереди сдать передачу, ответчик пояснила, что об этом ей рассказывали незнакомые люди, находившиеся в помещениях учреждения.

Судом постановлено решение, которым исковые требования удовлетворены частично. Признаны не соответствующими действительности и порочащими деловую репутацию сведения, распространенные З., содержащиеся в открытом письме от 12 июня 2008 года, направленном в адрес Редакции общественно-правовой газеты «Ведомости Урал» и опубликованном в газете «Ведомости Урал» за июль 2008 года в № 106 под заголовком «Дань» учреждению Степана Богинича», следующего содержания:

- «Причем в СИЗО № 1 действует открытый блат. Люди, которые передают сотрудникам «гуманитарную» помощь, обслуживаются вне очереди, потому что у них есть лишние деньги»;

- «А сколько они воруют и тащат домой, пользуясь своим должностным положением. Курят сигареты из передач и питаются тоже. Вы бы посмотрели на их, мягко говоря, упитанные лица. Не с баланды же они так пухнут! Зато арестованные там, в камерах, последним друг с другом делятся, чтобы не умереть с голоду. Многое из передач до содержащихся в СИЗО-1 вообще не доходит, например, хорошие вещи, зубные пасты, дезодоранты, все импортное, новое...».

На общество с ограниченной ответственностью «Редакция газеты «Ведомости Урал» возложена обязанность после вступления решения суда в законную силу опровергнуть сведения, содержащиеся в опубликованной в газете «Ведомости Урал» за июль 2008 года № 106 статье под заголовком «Дань» учреждению Степана Богинича», о том, что:

- «Причем в СИЗО № 1 действует открытый блат. Люди, которые передают сотрудникам «гуманитарную» помощь, обслуживаются вне очереди, потому что у них есть лишние деньги»;

- «А сколько они воруют и тащат домой, пользуясь своим должностным положением. Курят сигареты из передач и питаются тоже. Вы бы посмотрели на их, мягко говоря, упитанные лица. Не с баланды же они так пухнут! Зато арестованные там, в камерах, последним друг с другом делятся, чтобы не умереть с голоду. Многое из передач до содержащихся в СИЗО-1 вообще не доходит, например, хорошие вещи, зубные пасты, дезодоранты, все импортное, новое...», - путем опубликования опровержения, набранного тем же шрифтом и помещенного под заголовком «Опровержение» на том же месте полосы, что и опровергаемый материал, в ближайшем после вступления решения в законную силу планируемом выпуске газеты «Ведомости Урал», принадлежащей обществу с ограниченной ответственностью «Редакция газеты «Ведомости Урал».

С З. в пользу ФБУ Следственный изолятор № 1 в счет компенсации нематериального вреда взыскано 200 рублей. В остальной части иска отказано.

В удовлетворении иска к Редакции общественно-правовой газеты «Ведомости Урал», Общественной организации Екатеринбургский центр содействия инвалидам «Инициатива» отказано.

С З. в доход федерального бюджета взыскана государственная пошлина в размере 2 000 рублей. С общества с ограниченной ответственностью «Редакция газеты «Ведомости Урал» в доход федерального бюджета взыскана государственная пошлина в размере 2 000 рублей.

В кассационной жалобе ставился вопрос об отмене решения суда как незаконного.

Судебная коллегия по гражданским делам отменила решение суда по следующим основаниям.

Статья 29 Конституции Российской Федерации гарантирует каждому свободу мысли и слова, а также свободу массовой информации. Применительно к свободе массовой информации на территории России действует ст. 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно ч. 1 которой каждый человек имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения, получать и распространять информацию и идеи, отражающие личное мнение, по вопросу, представляющему общественный интерес, без какого-либо вмешательства в это со стороны публичных властей и независимо от государственных границ.

На основании ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности.

В соответствии со ст. ст. 21, 23 Конституции Российской Федерации достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления. Каждый имеет право на защиту своей чести и доброго имени.

В силу п. 7 ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации деловая репутация юридического лица защищается по тем же правилам, что и деловая репутация гражданина.

Предусмотренное ст. ст. 23 и 46 Конституции Российской Федерации право каждого на защиту своей чести и доброго имени, а также установленное ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации право каждого на судебную защиту чести, достоинства и деловой репутации от распространения не соответствующих действительности порочащих сведений являются необходимым ограничением свободы слова и массовой информации для случаев злоупотребления этими правами.

Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 года № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» обращено внимание судов на то, что право граждан на защиту чести, достоинства и деловой репутации является их конституционным правом, а деловая репутация юридических лиц - одним из условий их успешной деятельности (п. 1 названного Постановления).

В соответствии с п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 года № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» обстоятельствами, имеющими в силу ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации значение для дела данной категории, являются: факт распространения ответчиком сведений об истце, порочащий характер этих сведений и несоответствие их действительности.

Как установлено судом, З. в адрес газеты «Ведомости Урал», учредителем которой является ООО «Редакция газеты «Ведомости Урал», направлено письмо, опубликованное в еженедельной газете «Ведомости Урал» за июль 2008 № 106 под названием «Дань» учреждению Степана Богинича». В статье, по мнению представителя ФБУ Следственный изолятор № 1, содержится информация, не соответствующая действительности, порочащая деловую репутацию истца.

Как следует из материалов дела, суд правильно определил характер правоотношения между сторонами и закон, подлежащий применению при рассмотрении дела (ст. 23 Конституции Российской Федерации, ст. ст. 151, 152 Гражданского кодекса Российской Федерации), на основании которого верно определил круг обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела по существу.

При вынесении обжалуемого решения суд исходил из того, что в судебном заседании нашли подтверждение факт распространения оспариваемых сведений о ФБУ Следственный изолятор № 1 (направление 12 июня 2008 года ответчиком З. письма в адрес газеты «Ведомости Урал» и опубликование указанных сведений в еженедельной газете «Ведомости Урал»), порочащий характер этих сведений (фактическое обвинение работников истца в совершении уголовно и административно наказуемых деяний), а также несоответствие распространенных сведений действительности, поскольку ответчиками не доказано иное.

Установив, что оспариваемые истцом фразы являются доказательством нарушения деловой репутации истца, суд пришел к выводу об удовлетворении исковых требований в части возложения обязанности на ответчика общество с ограниченной ответственностью «Редакция газеты «Ведомости Урал» по опубликованию опровержения сведений, не соответствующих действительности и порочащих деловую репутацию истца. Вместе с тем суд не принял во внимание следующие обстоятельства.

В соответствии со ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ст. 29 Конституции Российской Федерации, гарантирующими каждому право на свободу мысли и слова, с позицией Европейского Суда по правам человека при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации следует различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты в порядке ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности.

В то же время судебная коллегия сочла возможным устранить допущенное судом нарушение без направления дела на новое рассмотрение в тот же суд по существу.

При этом судебная коллегия приняла во внимание, что в соответствии со ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ст. 29 Конституции Российской Федерации свобода мысли и слова гарантирует возможность высказывания по вопросам, представляющим общественный интерес.

Изучив материалы дела, судебная коллегия пришла к выводу о том, что исковые требования не подлежат удовлетворению, поскольку некоторые из оспариваемых фраз не носят порочащего характера, другие не содержат утверждения о фактах, которые могут быть проверены, а являются оценочным суждением, мнением, убеждением ответчика.

Так, фраза «Причем в СИЗО № 1 действует открытый блат. Люди, которые передают сотрудникам «гуманитарную» помощь, обслуживаются вне очереди, потому что у них есть лишние деньги» носит общий и оценочный характер, является субъективным суждением ответчика З., в связи с чем не может быть проверена на наличие или отсутствие такого факта.

Такие выражения как «А сколько они воруют и тащат домой, пользуясь своим должностным положением. Курят сигареты из передач и питаются тоже. Многое из передач до содержащихся в СИЗО-1 вообще не доходит, например, хорошие вещи, зубные пасты, дезодоранты, все импортное, новое...» не являются утверждениями о фактах, поскольку не содержат информации о том, кем, когда и при каких обстоятельствах совершены указанные действия, поэтому объективно не могут быть проверены судом и доказаны ответчиком.

Выражения «Вы бы посмотрели на их, мягко говоря, упитанные лица. Не с баланды же они так пухнут! Зато арестованные там, в камерах, последним друг с другом делятся, чтобы не умереть с голоду» не носят порочащего характера, не ущемляют деловой репутации истца. Фактически по формулировкам они относятся к оценочным суждениям, мнению ответчика о деятельности истца в целом.

С учетом изложенного решение суда отменено и вынесено новое решение об отказе в удовлетворении иска, поскольку все существенные обстоятельства по делу судом первой инстанции установлены.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 13 января 2009 года, дело № 33-106/2009)

Вопросы применения социального законодательства

При рассмотрении дела суд первой инстанции неправильно истолковал и применил норму п. 2 ст. 12 Федерального закона «О статусе военнослужащих», вследствие чего решение суда первой инстанции отменено.

В. обратился в суд с иском к Военному комиссариату Свердловской области о взыскании недоплаченной пенсии в связи с увеличением оклада по воинскому званию за период с 01 января 1999 года по 30 июня 1999 года с учетом индексации на дату подачи заявления в общей сумме 8 277 руб. 03 коп. В обоснование иска истец указал, что является получателем пенсии в Военном комиссариате Свердловской области. Пенсия военнослужащим исчисляется из денежного довольствия военнослужащих, при расчете учитываются оклады по должности, оклады по воинскому званию, процентная надбавка за выслугу лет. Пунктом 2 ст. 12 Федерального закона от 27 мая 1998 года № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих» предусмотрено, что размеры окладов по воинским должностям, окладов по воинским званиям и дополнительных выплат определяются Правительством Российской Федерации по представлению Министерства обороны Российской Федерации (иного федерального органа исполнительной власти, в котором федеральным законом предусмотрена военная служба) с соблюдением условия единства основных норм денежного довольствия военнослужащих. При этом оклады по первичным воинским должностям солдат и матросов, проходящих военную службу по контракту, не могут быть менее пяти установленных законом минимальных размеров оплаты труда, а оклады по воинским званиям военнослужащих, проходящих военную службу по контракту, не могут быть менее половины окладов по воинским должностям. Пунктом 1 Постановления Правительства Российской Федерации от 19 января 1999 года № 72 с 01 января 1999 года повышены в 1,62 раза оклады по воинским должностям, п. 2 данного Постановления повышение окладов по воинским званиям предусмотрено с 01 июля 1999 года. Решением Верховного Суда Российской Федерации от 20 октября 1999 года № ВКПИ 99-18 п. 2 названного Постановления в части повышения военнослужащим окладов по воинским званиям лишь с 01 июля 1999 года признан не соответствующим абз. 2 п. 2 ст. 12 Федерального закона от 27 мая 1998 года № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих». Полагая, что в этом случае оклады по воинским званиям должны быть повышены с 01 января 1999 года, а не с 01 июля 1999 года (как произвел ответчик), истец просил взыскать сумму недоплаченной пенсии, проиндексировав недоплату в соответствии с индексом потребительских цен.

Ответчик иск не признал. В письменном возражении на иск представитель ответчика З. указала, что из содержания ст. 12 Федерального закона от 27 мая 1998 года № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих» следует, что установление новых окладов по воинским званиям всем военнослужащим, кроме первичных воинских званий, находится в исключительной компетенции Правительства Российской Федерации. Указом Президента Российской Федерации от 24 декабря 1998 года № 1638 Правительству Российской Федерации поручено повысить с 01 января 1999 года в 1,62 раза месячные оклады по воинским должностям, с 01 июля 1999 года повысить в 2,02 раза месячные оклады в соответствии с присвоенными воинскими званиями. Во исполнение данного Указа Постановлением Правительства Российской Федерации от 19 января 1999 года № 72 с 01 июля 1999 года установлены новые оклады по воинским званиям. С учетом этих окладов по воинским званиям пенсионерам произведен перерасчет пенсий с 01 июля 1999 года. Решением Верховного Суда Российской Федерации от 20 октября 1999 года № ВКПИ 99-18 признано незаконным повышение лишь с 01 июля 1999 года окладов по воинским званиям только по первичным воинским званиям, в этом Решении не имелось указаний о перерасчете денежного довольствия военнослужащих и пересмотре пенсий с 01 января 1999 года. Правительством Российской Федерации также не принималось дополнительных решений по данному вопросу. Указ Президента Российской Федерации от 24 декабря 1998 года № 1638 не отменялся, действовал до издания Указа Президента Российской Федерации от 30 июня 2002 года № 673. Поскольку за период с 01 января 1999 года по 30 июня 1999 года военнослужащим, состоящим на службе, оклады по воинским званиям, установленные Постановлением Правительства Российской Федерации от 19 января 1999 года № 72, не выплачивались, поэтому применять иной размер окладов по воинским званиям при перерасчете пенсии ответчик был не вправе, определение размеров окладов относится к компетенции Президента Российской Федерации и Правительства Российской Федерации.

Решением Ленинского районного суда г. Екатеринбурга в удовлетворении иска В. отказано.

В кассационной жалобе истец просил решение суда отменить, вынести новое решение об удовлетворении иска. В обоснование жалобы сослался на нерассмотрение судом первой инстанции заявленных им требований о взыскании недоплаченной суммы по воинскому званию, поскольку суд указал на разрешение требований о взыскании недоплаты по должностному окладу. Кроме того, истец указывал на неправильное применение судом норм материального закона, настаивая на правовой позиции, изложенной им в иске.

Судебная коллегия по гражданским делам отменила решение суда и приняла новое решение по следующим основаниям.

Разрешая спор, суд правильно руководствовался ст. ст. 43, 49 Закона Российской Федерации от 12 февраля 1993 года № 4468-1 «О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, и их семей» и учитывал, что пенсии военнослужащим исчисляются из денежного довольствия военнослужащих; для исчисления пенсии учитываются в порядке, определяемом Правительством Российской Федерации, в частности, оклады по должности, воинскому или специальному званию; назначенные пенсии подлежат пересмотру при увеличении денежного довольствия военнослужащих исходя из уровня увеличения учитываемого при исчислении пенсий денежного довольствия соответствующих категорий военнослужащих одновременно с его увеличением. Таким образом, увеличение любой из составляющих денежного довольствия для исчисления пенсии влечет пересмотр пенсии одновременно с увеличением этой составляющей.

Вместе с тем при рассмотрении дела суд первой инстанции неправильно истолковал и применил нормы п. 2 ст. 12 Федерального закона от 27 мая 1998 года № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих», вследствие чего решение суда подлежит отмене (п. 4 ч. 1 ст. 362 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Пунктом 2 ст. 12 Федерального закона от 27 мая 1998 года № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих» (в редакции, действовавшей в период рассматриваемых правоотношений) предусматривалось, что размеры окладов по воинским должностям, окладов по воинским званиям и дополнительных выплат определяются Правительством Российской Федерации по представлению Министерства обороны Российской Федерации (иного федерального органа исполнительной власти, в котором федеральным законом предусмотрена военная служба) с соблюдением условия единства основных норм денежного довольствия военнослужащих. При этом оклады по первичным воинским должностям солдат и матросов, проходящих военную службу по контракту, не могут быть менее пяти установленных законом минимальных размеров оплаты труда, а оклады по воинским званиям военнослужащих, проходящих военную службу по контракту, не могут быть менее половины окладов по воинским должностям (абз. 2 п. 2 ст. 12 Федерального закона от 27 мая 1998 года № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих»).

Из содержания данной нормы следует, что минимальный предел окладов по воинским званиям (не менее половины окладов по воинским должностям) предусмотрен не только в отношении первичных воинских званий, но установлен для всех военнослужащих. Иное толкование абз. 2 п. 2 ст. 12 Федерального закона от 27 мая 1998 года № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих» не соответствует буквальному тексту Закона и противоречит принципу равенства всех перед законом (ст. 19 Конституции Российской Федерации).

Постановлением Правительства Российской Федерации от 19 января 1999 года № 72, принятым в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 24 декабря 1998 года № 1638, военнослужащим повышены с 01 января 1999 года в 1,62 раза месячные оклады в соответствии с занимаемыми воинскими должностями, а с 01 июля 1999 года установлены месячные оклады по воинским званиям согласно приложению № 1.

В силу нормы абз. 2 п. 2 ст. 12 Федерального закона от 27 мая 1998 года № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих» оклады по воинским званиям не могли быть меньше половины действовавших с 01 января 1999 года окладов по воинским должностям. Данный Закон подлежал применению судом в соответствии с ч. 2 ст. 120 Конституции Российской Федерации, ст. 5 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 года № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации», ч. 2 ст. 11 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации как нормативный акт, имеющий большую юридическую силу, чем Указ Президента Российской Федерации от 24 декабря 1998 года № 1638 и Постановление Правительства Российской Федерации от 19 января 1999 года № 72, не предусмотревшие с 01 января 1999 года увеличение размеров окладов по воинским званиям до половины окладов по воинским должностям.

То обстоятельство, что п. 2 Постановления Правительства Российской Федерации не подлежит применению только с момента вступления в законную силу Решения Верховного Суда Российской Федерации от 20 октября 1999 года, не препятствовало суду применить при разрешении иска норму абз. 2 п. 2 ст. 12 Федерального закона «О статусе военнослужащих» как норму, имеющую большую юридическую силу по сравнению с названной нормой акта Правительства Российской Федерации.

Требование абз. 2 п. 2 ст. 12 Федерального закона от 27 мая 1998 года № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих» являлось обязательным для ответчика, производившего начисление пенсии, вследствие чего ссылка ответчика на неповышение военнослужащим с 01 января 1999 года окладов по воинским должностям не может рассматриваться как законное основание для неувеличения пенсии истцу в соответствии с названным положением Закона.

Из представленной справки о размере пенсии истца следует, что размер оклада истца по должности с 01 января 1999 года по 30 июня 1999 года составлял 812 руб., в то время как размер оклада по званию оставался на уровне 269 руб., притом что должен был составлять минимум 406 руб. (812 руб. x 0,5). Таким образом, ежемесячная недоплата (с учетом увеличения оклада по воинскому званию) в период с 01 января 1999 года по 30 июня 1999 года составляла 137 руб. (406 – 269).

Оснований для исчисления недополученной пенсии исходя из норм увеличения оклада по воинскому званию до 550 руб. (как предлагает истец) не имеется, так как указанный размер превышает половину оклада по должности, решение о повышении оклада по воинскому званию с 01 января 1999 года до 550 руб. Правительством Российской Федерации не принималось, закон не предусматривает возможности увеличения оклада по воинскому званию без специального решения Правительства в размере, превышающем половину должностного оклада.

Учитывая, что выплата пенсии в меньшем размере, чем это предусмотрено законом, причинила имущественный вред истцу, суд вправе удовлетворить его требование об индексации суммы недоплаченной пенсии с учетом индекса роста потребительских цен, рассчитанного государственными органами статистики. Индексации подлежит сумма недоплаты за период с февраля 1999 года (поскольку первая недоплата была за январь 1999 года) до октября 2008 года (в соответствии с требованиями истца). В соответствии со ст. 58 Закона Российской Федерации от 12 февраля 1993 года № 4468-1 сумма пенсии, не полученная пенсионером своевременно по вине органа, назначающего или выплачивающего пенсию, выплачивается за прошлое время без ограничения каким-либо сроком.

Недоплаченная сумма пенсии подлежит взысканию с учетом индексации. Общая сумма задолженности с учетом суммы индексации составляет 3 596 руб. 26 коп.

Судебная коллегия по граждански делам взыскала указанную сумму с ответчика в пользу истца. В удовлетворении остальной части иска истцу отказала, поскольку эти требования незаконны по изложенным выше мотивам.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 17 февраля 2009 года, дело № 33-1061/2009)

Суд необоснованно не включил период работы истца в должности классного воспитателя в стаж, дающий право на назначение досрочной трудовой пенсии по старости в связи с осуществлением им педагогической деятельности.

К. обратилась в суд с иском к Государственному учреждению Управление Пенсионного фонда Российской Федерации в г. Камышлове и Камышловском районе Свердловской области (далее - ГУ УПФ РФ в г. Камышлове и Камышловском районе) о включении периодов работы в педагогический стаж, о признании права на досрочную трудовую пенсию по старости в связи с осуществлением педагогической деятельности, о назначении досрочной трудовой пенсии по старости в связи с наличием на момент подачи заявления 25-летнего стажа педагогической деятельности.

В обоснование заявленных требований указала, что 06 июня 2008 года она обратилась в ГУ УПФ РФ в г. Камышлове и Камышловском районе за назначением досрочной трудовой пенсии по старости в связи с осуществлением педагогической деятельности, однако Комиссией ГУ УПФ РФ в г. Камышлове и Камышловском районе было вынесено решение, которым ей было отказано в назначении пенсии в связи с тем, что у нее на дату обращения нет 25-летнего педагогического стажа, поскольку из ее педагогического стажа были исключены следующие периоды ее работы:

3 года 11 месяцев 11 дней (с 01 сентября 1995 года по 11 августа 1999 года) – период работы учителем истории в Захаровском муниципальном комплексе «Детский дом - школа» Управления образования МО «Камышловский район» – ввиду того, что в Списке должностей и учреждений, работа в которых засчитывается в стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность в государственных и муниципальных учреждениях для детей, в соответствии с подпунктом 10 пункта 1 статьи 28 Федерального закона «О трудовых пенсиях в Российской Федерации», утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 29 октября 2002 г. № 781 (далее - Список № 781) комплекс «Детский дом - школа» как структурное подразделение не поименован;

2 года 1 день – период работы в должности классного воспитателя в МОУ «Гуманитарный лицей № 40» – на том основании, что должность «классного воспитателя» не поименована в Списке профессий и должностей работников народного образования, педагогическая деятельность которых в школах и других учреждениях для детей дает право на пенсию за выслугу лет по правилам статьи 80 Закона РСФСР "О государственных пенсиях в РСФСР", утвержденном Постановлением Совмина РСФСР от 06 сентября 1991 года № 463 (ред. от 22.09.1993) (далее – Список № 463) и Списке должностей, работа в которых засчитывается в выслугу, дающую право на пенсию за выслугу лет в связи с педагогической деятельностью в школах и других учреждениях для детей, утвержденном Постановлением Правительства Российской Федерации от 22 сентября 1999 года № 1067 (ред. от 01.02.2001, с изм. от 07.06.2001) (далее – Список № 1067).

Истец считает неправильным исключение данных периодов работы из специального стажа и просит обязать ГУ УПФ РФ в г. Камышлове и Камышловском районе назначить досрочную трудовую пенсию с 06 июня 2008 года.

В судебном заседании К. требования поддержала в полном объеме, пояснив, что за время изменения статуса Захаровской школы в ее обязанностях ничего не изменилось, как работала учителем, так и продолжала работать; к детскому дому отношение по должности она не имела. Что касается работы в лицее, то считает необходимым обратить внимание на то, что в трудовой книжке имеется запись о переименовании должности «классный воспитатель» на «воспитатель». Обязанности выполняла воспитателя – участвовала в педагогических и методических советах, организовывала досуг детей, родительские собрания, культурные мероприятия, вывозила детей на оздоровление. Она согласна, что из спорных периодов должны быть исключены из 1-го – 5 дней, из 2-го – 2 дня, которые она брала в качестве отпуска без сохранения зарплаты.

Представители ГУ УПФ РФ в г. Камышлове и Камышловском районе с иском не согласились, пояснив, что период работы истца с 01 сентября 1995 года по 11 августа 1999 года – 3 года 11 месяцев 11 дней – в должности учителя в Захаровском муниципальном комплексе «Детский дом - школа» Управления образования МО Камышловский район не включен в специальный трудовой стаж, поскольку изученными документами не подтверждается статус детского учреждения как самостоятельного юридического лица. Указанное учреждение отсутствует (не поименовано в Списке № 781) в разделе 1.3 «Наименование учреждений». Кроме того, в Списке № 463 в разделе «Наименование учреждений» и в п. 5 Правил исчисления сроков выслуги для назначения пенсии за выслугу лет в связи с педагогической деятельностью в школах и других учреждениях для детей, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 22 сентября 1999 года № 1067 (ред. от 01.02.2001, с изм. от 07.06.2001) (далее – Правила № 1067), комплекс «Детский дом - школа» также не поименован. В пункте 5 Правил № 1067 данное учреждение не поименовано. Период работы с 30 августа 1999 года по 31 августа 2001 года – 2 года 1 день - в должности «классный воспитатель» в МОУ «Гуманитарный лицей № 40» также не подлежит включению в специальный стаж в связи с тем, что в Списке № 463, Списке № 1067 и Списке № 781 должность «классный воспитатель» не поименована, в Общесоюзном классификаторе профессий рабочих, должностей служащих и тарифных разрядов 186016 должность «классный воспитатель» также отсутствует. Считают, что в назначении досрочной трудовой пенсии по старости с 06 июня 2008 года К. отказано правомерно, так как для назначения пенсии по подп. 10 п. 1 ст. 28 Закона от 12 декабря 2001 года № 173-ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» имеющегося педагогического стажа недостаточно. Кроме того, работодатель истца в период с 30 августа 1999 года по 31 августа 2001 года не относил работу К. в должности «классный воспитатель» к педагогической деятельности, дающей право на досрочное пенсионное обеспечение, что следует из выписки из индивидуального лицевого счета застрахованного лица – К.

Решением Камышловского городского суда иск К. удовлетворен частично. Суд обязал ГУ УПФ РФ в г. Камышлове и Камышловском районе включить в трудовой стаж для назначения досрочной трудовой пенсии по старости период работы К. с 01 сентября 1995 года по 11 августа 1999 года минус 5 дней, то есть 3 года 11 месяцев 6 дней, в Захаровском муниципальном комплексе «Детский дом - школа» Управления образования МО «Камышловский район». В удовлетворении остальной части иска отказал.

К. не согласилась с решением суда в части отказа в удовлетворении исковых требований и в кассационной жалобе просила решение отменить как незаконное.

Судебная коллегия по гражданским делам отменила решение суда в части по следующим основаниям.

Поскольку решение суда в части удовлетворения исковых требований о включении в трудовой стаж для назначения досрочной трудовой пенсии по старости периода работы К. с 01 сентября 1995 года по 11 августа 1999 года минус 5 дней в Захаровском муниципальном комплексе «Детский дом - школа» Управления образования МО «Камышловский район» сторонами не обжалуется, судебная коллегия в соответствии со ст. 347 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не нашла оснований для проверки законности решения суда в этой части.

Вместе с тем при разрешении спора и принятии решения об отказе в удовлетворении исковых требований о назначении пенсии в связи с длительным осуществлением истцом педагогической деятельности, наличием специального стажа требуемой продолжительности 25 лет, суд исходил из того, что должность «классный воспитатель» в периоды работы с 30 августа 1999 года по 31 августа 2001 года – 2 года 1 день - в МОУ «Гуманитарный лицей № 40» в Списке № 463, Списке № 1067 и Списке № 781 не поименована, данная должность отсутствует и в Общесоюзном классификаторе профессий рабочих, должностей служащих и тарифных разрядов 186016.

При этом не было учтено следующее.

С 01 января 2002 года вопросы назначения пенсии регулируются Федеральным законом от 12 декабря 2001 года «О трудовых пенсиях в Российской Федерации», назначение досрочной трудовой пенсии должно производиться в соответствии с действующим на момент обращения за назначением пенсии - 06 июня 2008 года - законодательством.

В соответствии с подп. 10 п. 1 ст. 28 Федерального закона «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» (действующим на момент возникновения спорных правоотношений) трудовая пенсия по старости назначается ранее достижения возраста, установленного ст. 7 этого Закона, лицам, не менее 25 лет осуществлявшим педагогическую деятельность в государственных и муниципальных учреждениях для детей, независимо от их возраста.

Пунктом 3 ст. 28 Федерального закона «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» предусмотрено, что списки соответствующих работ, профессий, должностей, специальностей и учреждений, с учетом которых назначается трудовая пенсия по старости в соответствии с подп. 7 - 13 п. 1 данной статьи, правила исчисления периодов работы (деятельности) и назначения указанной пенсии утверждаются Правительством Российской Федерации.

В соответствии со ст. 13 Правил № 781 в стаж работы зачисляется работа в должностях, указанных в списке, в общеобразовательных школах всех наименований.

Постановлением Правительства Российской Федерации от 29 октября 2002 года № 781 во исполнение ст. 28 вышеуказанного Федерального закона были утверждены Список должностей и учреждений, работа в которых засчитывается в стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность в государственных и муниципальных учреждениях для детей, в соответствии со ст. 28 Федерального закона «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» (Список № 781) и Правила исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность (Правила № 781).

Согласно п. 3 Правил № 781 в стаж работы засчитываются периоды работы в должностях в учреждениях, перечисленных в Списке № 781.

Согласно Списку № 781, в стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости в связи с осуществлением педагогической деятельности, засчитывается период работы в должности воспитателя.

Материалами дела подтверждается, что в спорный период К. исполняла свои трудовые обязанности на основании должностной инструкции классного воспитателя МОУ «Гуманитарный лицей № 40», утвержденной 03 января 2000 года директором.

Согласно указанной должностной инструкции, на должность классного воспитателя назначается специалист, имеющий высшее или среднее профессиональное образование, без предъявления требований к стажу педагогической работы.

Должностной инструкцией прямо предусмотрены обязанности работника осуществлять помощь обучающимся в учебной деятельности, содействовать получению обучающимися дополнительного образования через систему кружков, клубов, секций, объединений детей по месту жительства, организуемых в лицее, учреждениях дополнительного образования, совместно с органами самоуправления обучающихся проводить физкультурно-массовые, спортивные и другие мероприятия, вести в установленном порядке документацию класса, контролировать заполнение обучающимися дневников и проставление в них оценок, поддерживать постоянный контакт с родителями обучающихся, планировать воспитательную работу в классе, участвовать в работе педагогического совета лицея, систематически повышать свою профессиональную квалификацию, участвовать в деятельности методических объединений и проведении других форм методической работы и прочие.

Данные функциональные обязанности требуют определенного профессионального уровня работника, а также соответствия требованиям инструкции о наличии специального образования и повышения квалификации. Названные требования К. выполнялись наравне с другими воспитателями и педагогами.

Таким образом, перечень функциональных обязанностей К. как классного воспитателя позволяет сделать вывод о том, что в обязанности классного воспитателя входит осуществление педагогической деятельности, связанной с образовательным (воспитательным) процессом.

Из должностной инструкции воспитателя, утвержденной директором лицея № 40 от 03 января 2000 года, из списков должностей в учреждениях, поименованных в указанных Списках, следует, что обязанности воспитателя идентичны обязанностям классного воспитателя.

При таких обстоятельствах суд необоснованно не включил спорный период работы в стаж, дающий право на назначение досрочной трудовой пенсии по старости в связи с осуществлением истцом педагогической деятельности.

Вывод суда о том, что должность классного воспитателя не предусмотрена Списком № 463, Списком № 1067, Списком № 781, основан на неправильном толковании указанных Списков.

Системное толкование подп. 10 п. 1 ст. 28 Федерального закона от 17 декабря 2001 года N 173-ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» и вышеназванных Списков позволяет прийти к выводу о том, что для досрочного назначения пенсии имеет значение не формально точное наименование должности, а суть осуществляемой деятельности. Кроме того, должность воспитателя списками предусмотрена, и такое название должности является обобщающим понятием.

Несостоятельным судебная коллегия нашла и суждение суда относительно того, что отсутствие права истца на назначение досрочной пенсии по старости подтверждается Приказом Министерства здравоохранения и соцразвития Российской Федерации от 05 июля 2005 года № 440 «Об установлении тождества отдельных наименований «должностей», где должность «классный воспитатель» не отождествляется с должностью «воспитатель», а работодатель в период с 30 августа 1999 года по 31 августа 2001 года не относил работу К. в должности «классного руководителя» к педагогической деятельности, дающей право на досрочное пенсионное обеспечение, что следует из выписки из индивидуального лицевого счета застрахованного лица, поскольку указанные обстоятельства не могут повлиять на существо исполнявшейся истцом в спорный период работы, а именно осуществление ею педагогической деятельности в учреждении для детей.

Поскольку все обстоятельства, имеющие юридическое значение для правильного разрешения дела, установлены, а суд первой инстанции неправильно истолковал закон, судебная коллегия, не передавая дело в суд первой инстанции, вынесла по делу в этой части новое решение об удовлетворении исковых требований К. и о возложении на Государственное учреждение Управление Пенсионного фонда Российской Федерации в г. Камышлове и Камышловском районе Свердловской области обязанности включить в специальный трудовой стаж К. период работы с 30 августа 1999 года по 31 августа 2001 года – 2 года 1 день - в должности классный воспитатель в МОУ «Гуманитарный лицей № 40», дающей право на назначение досрочной трудовой пенсии в связи с осуществлением педагогической деятельности, минус 2 дня (период нахождения ее в отпуске без сохранения заработной платы с 09 января 2001 года по 10 января 2001 года).

В соответствии с п. 1 ст. 19 Федерального закона «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» трудовая пенсия назначается со дня обращения за указанной пенсией, но во всех случаях не ранее чем со дня возникновения права на указанную пенсию.

Как видно из материалов дела, копии решения комиссии по назначению пенсии от 29 августа 2008 года, решения № 365, ответчиком истцу был засчитан в специальный стаж период 19 лет 04 месяцев 23 дня. Период работы К. с 01 сентября 1995 года по 11 августа 1999 года минус 5 дней, то есть 3 года 11 месяцев 6 дней, в Захаровском муниципальном комплексе «Детский дом - школа» Управления образования МО «Камышловский район» был засчитан судом первой инстанции, и период работы с 30 августа 1999 года по 31 августа 2001 года – 1 год 11 месяцев 30 дней - принят к зачету судебной коллегией. Таким образом, на момент обращения за назначением пенсии по старости - 06 июня 2008 года - специальный трудовой стаж составлял 25 лет 3 месяца 29 дней, что является достаточным стажем для назначения досрочной трудовой пенсии по старости в связи с педагогической деятельностью, поэтому судебная коллегия нашла возможным обязать ответчика назначить К. пенсию с момента обращения за ее назначением, поскольку такое право у истца на 06 июня 2008 года уже возникло. В остальной части это же решение оставлено без изменения.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 20 января 2009 года, дело № 33-393/2009)

Суд не учел, что положения ч. 3 ст. 11 Правил возмещения работодателями вреда, причиненного работникам увечьем, профессиональным заболеванием либо иным повреждением здоровья, связанными с исполнением ими трудовых обязанностей, подлежат применению только к лицам, которым ранее до 02 марта 1996 года пенсия в размере возмещения вреда не назначалась.

А. обратился в суд с иском к Территориальному отраслевому исполнительному органу государственной власти Свердловской области - Управлению социальной защиты населения Кировского района г. Екатеринбурга (далее - УСЗН Кировского района г. Екатеринбурга) о признании неправомерными действий, выразившихся в установлении размера ежемесячного возмещения вреда здоровью с 01 апреля 1997 года в размере 3 341 руб. 46 коп.

В обоснование иска указал, что является инвалидом вследствие заболевания, полученного в связи с радиационным воздействием во время исполнения служебных обязанностей при ликвидации катастрофы на Чернобыльской АЭС, и имеет право на получение компенсаций и льгот, установленных Законом Российской Федерации «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС». Истцу неверно был установлен первоначальный размер ежемесячной денежной компенсации в возмещение вреда здоровью, неправильно произведена индексация сумм среднего заработка.

Представитель УСЗН Кировского района г. Екатеринбурга в судебном заседании с иском не согласилась, указав, что выплаты производились в соответствии с действующим законодательством и в полном объеме.

Решением Кировского районного суда г. Екатеринбурга исковые требования А. удовлетворены.

В кассационной жалобе ответчик просил решение суда отменить, ссылаясь на неправильное применение судом норм материального права, неверное определение размера ежемесячной денежной компенсации.

Судебная коллегия по гражданским делам отменила решение суда по следующим основаниям.

Судом установлено и не оспаривалось сторонами, что А. является инвалидом вследствие заболевания, полученного в связи с радиационным воздействием во время исполнения служебных обязанностей при ликвидации катастрофы на Чернобыльской АЭС, и имеет право на получение компенсаций и льгот, установленных Законом Российской Федерации «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС», в том числе право на получение ежемесячной денежной компенсации в возмещение вреда, причиненного здоровью, предусмотренной п. 25 ст. 14 (в настоящее время – п. 15 ст. 14) указанного Закона. Ежемесячная сумма в счет возмещения вреда здоровью с 01 января 1997 года была установлена истцу в размере 3 341 457 неденоминированных руб.

С учетом деноминации размер выплачиваемой истцу ежемесячной денежной компенсации в возмещение вреда здоровью составлял 3 341 руб. 46 коп.

А. оспаривал первоначальный размер ежемесячной денежной компенсации в возмещение вреда здоровью, его расчет, произведенный УСЗН Кировского района г. Екатеринбурга.

Разрешая спор, суд согласился с доводами истца и произвел расчет сумм возмещения вреда, проиндексировав средний заработок, взятый для исчисления сумм возмещения вреда здоровью, за период с 01 ноября 1992 года по 01 января 1997 года на индексы повышения пенсии. При этом суд сослался на ч. 3 ст. 11 Правил возмещения работодателями вреда, согласно которой при определении общей суммы заработка для исчисления впервые сумм возмещения вреда здоровью суммы, учитываемые в составе заработка, индексируются в порядке, установленном действующим законодательством, при исчислении заработка для назначения пенсии.

Выводы суда нельзя признать состоятельными, поскольку они основаны на неверном толковании норм материального права.

Как видно из материалов дела, впервые истец был признан инвалидом в связи с заболеванием, полученным при исполнении служебных обязанностей на Чернобыльской АЭС, в 1992 году, с заявлением о назначении пенсии А. обратился 21 июня 1992 года, и ему была назначена пенсия по инвалидности в размере возмещения фактического ущерба.

Статья 14 Закона Российской Федерации "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС", закрепляющая компенсации и льготы гражданам, получившим или перенесшим лучевую болезнь, другие заболевания, и инвалидам вследствие чернобыльской катастрофы, в первоначальных редакциях (от 15 мая 1991 года и от 18 июня 1992 года) не предусматривала в отношении граждан, ставших инвалидами, такую меру социальной поддержки, как возмещение вреда, причиненного здоровью. Функцию возмещения вреда, причиненного здоровью, выполняла для них пенсия по инвалидности, наступившей вследствие увечья или профессионального заболевания, возникшего в связи с чернобыльской катастрофой, назначение которой гарантировалось ст. 29 данного Закона в редакции от 18 июня 1992 года.

В соответствии с п. 1 ст. 29 Закона Российской Федерации «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС» в редакции Закона от 18 июня 1992 года N 3061-1, действовавшей на момент назначения истцу пенсии по инвалидности, гражданам, указанным в пп. 1 и 2 ч. 1 ст. 13 настоящего Закона, гарантируется назначение пенсии по инвалидности, наступившей вследствие увечья или профессионального заболевания, возникшего в связи с чернобыльской катастрофой, в размере возмещения фактического ущерба, определяемого в соответствии с действующим законодательством Российской Федерации, но не ниже размеров пенсий, исчисленных из расчета семикратной суммы установленного законом размера минимальной месячной оплаты труда (на период назначения или перерасчета пенсии).

По желанию граждан размер пенсий, назначаемых в соответствии с абз. 1 п. 1 ч. 1 ст. 29 Закона Российской Федерации «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС», может быть исчислен из среднего фактического заработка без ограничения, рассчитанного в соответствии с действовавшими повышающими коэффициентами и кратностью тарифной ставки (оклада) за период работы до вывода из зоны по ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС в зонах отчуждения или отселения или на поставарийной эксплуатации Чернобыльской АЭС.

Федеральным законом от 24 ноября 1995 года N 179-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС" в ст. 14 была включена норма о возмещении вреда, причиненного здоровью в связи с радиационным воздействием вследствие чернобыльской катастрофы либо выполнением работ по ликвидации ее последствий, выплатой денежных сумм в размере заработка (или соответствующей его части) в зависимости от степени утраты трудоспособности (с установлением инвалидности), определяемой в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации для случаев возмещения вреда, связанного с исполнением работниками трудовых обязанностей (пункт 25 части первой).

Тем самым законодатель ввел новый, отличный от пенсионного обеспечения специальный порядок возмещения вреда здоровью, основывающийся на признании особого характера отношений между гражданином и государством и принятии на себя государством обязанности возмещения такого вреда здоровью граждан, который, исходя из его масштабов и числа пострадавших, не мог быть возмещен в порядке, установленном гражданским, административным, уголовным и другим отраслевым законодательством (Постановление Конституционного Суда России от 01 декабря 1997 года N 18-П по делу о проверке конституционности отдельных положений ст. 1 Федерального закона от 24 ноября 1995 года "О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС").

В связи с внесением указанных изменений в действующее законодательство в марте 1996 года УСЗН Кировского района г. Екатеринбурга А. был произведен расчет ежемесячной денежной компенсации в возмещение вреда здоровью.

В соответствии с п. 25 ч. 1 ст. 14 Закона Российской Федерации «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС» в редакции Федерального закона от 24 ноября 1995 N 179-ФЗ, действовавшей на момент возникновения спорных правоотношений, гражданам, указанным в пп. 1 и 2 ч. 1 ст. 13 настоящего Закона, гарантируется возмещение вреда, причиненного здоровью в связи с радиационным воздействием вследствие чернобыльской катастрофы либо с выполнением работ по ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС, выплатой денежных сумм в размере заработка (или соответствующей его части) в зависимости от степени утраты трудоспособности (с установлением инвалидности), определяемом в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации для случаев возмещения вреда, связанного с исполнением работниками трудовых обязанностей. При этом, если период работ по ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС составил менее одного полного календарного месяца, размер возмещения вреда исчисляется исходя из условного месячного заработка без его ограничения. Во всех случаях заработок, из которого исчисляется сумма возмещения вреда, не может быть ниже семикратной суммы установленного законом минимального размера оплаты труда. Выплаты денежных сумм производят органы социальной защиты населения или иные государственные органы в порядке, определяемом Правительством Российской Федерации.

Порядок определения размера заработка в зависимости от степени утраты трудоспособности, порядок индексации выплат определялись в соответствии с Правилами возмещения работодателями вреда, причиненного работникам увечьем, профессиональным заболеванием либо иным повреждением здоровья, связанными с исполнением ими трудовых обязанностей, утвержденными Постановлением Верховного Совета Российской Федерации от 24 декабря 1992 года № 4214-1.

В соответствии со ст. 11 Правил в редакции Федерального закона от 24 ноября 1995 года N 180-ФЗ суммы возмещения вреда подлежат индексации в связи с повышением стоимости жизни в установленном законом порядке.

При повышении минимального размера оплаты труда в централизованном порядке все суммы возмещения заработка увеличиваются пропорционально повышению минимального размера оплаты труда.

При определении общей суммы заработка для исчисления впервые сумм возмещения вреда суммы, учитываемые в составе заработка, индексируются в порядке, установленном действующим законодательством, при исчислении заработка для назначения пенсии.

Таким образом, ст. 11 Правил был установлен различный порядок индексации сумм возмещения вреда для лиц, которым суммы возмещения вреда назначены, и для лиц, которым такие выплаты назначаются впервые.

Часть 3 ст. 11 Правил, на которую сослался суд, и которая предусматривала индексацию с применением индексов увеличения пенсии, устанавливала порядок индексации при исчислении сумм возмещения вреда впервые.

В Решении Верховного Суда Российской Федерации 11 февраля 1998 года № ГКПИ98-20 были рассмотрены требования о признании незаконным и недействующим абз. 6 п. 2 Разъяснения "О порядке выплаты денежных сумм в возмещение вреда в размере заработка (или соответствующей его части) в зависимости от степени утраты трудоспособности гражданам, пострадавшим вследствие чернобыльской катастрофы", утвержденного Постановлением Министерства труда и социального развития Российской Федерации от 09 октября 1996 года № 3, дан анализ положениям ч. 3 ст. 11 Правил возмещения вреда и указано, что ч. 3 данной статьи подлежит применению к лицам, которым ранее до 02 марта 1996 года пенсия в размере возмещения вреда не назначалась.

Поскольку впервые право на получение возмещения вреда в связи с причинением вреда здоровью вследствие ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС возникло у истца до 02 марта 1996 года (до вступления в силу Федерального закона от 24 ноября 1995 года N 179-ФЗ), А. до 02 марта 1996 года уже производилось возмещение вреда здоровью в виде пенсии по инвалидности в размере фактического ущерба, то при определении его заработка для исчисления сумм возмещения вреда не могли быть приняты индексы увеличения минимальных размеров пенсий, поскольку правовые основания для их применения имеются лишь в случае исчисления сумм возмещения вреда впервые после 02 марта 1996 года.

Таким образом, увеличение заработка истца в порядке, установленном при исчислении заработка для назначения пенсий (согласно ч. 3 ст. 11 Правил), противоречит нормам материального права.

Увеличение заработка А. в данном случае должно было производиться по нормам п. 2 Постановления от 24 декабря 1992 года № 4214-1, а с 1993 года по 01 января 1997 года - с применением индексации сумм возмещения вреда по минимальному размеру оплаты труда (ч. 2 ст. 11 Правил).

Как видно из материалов дела, именно в таком порядке УСЗН Кировского района г. Екатеринбурга произведена индексация сумм заработка истца, из которого исчислена сумма возмещения вреда.

Так, расчет сумм заработка истца для назначения сумм возмещения вреда был произведен исходя из четырех полных месяцев нахождения истца на работах по ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС в соответствии с представленной А. справкой о заработке.

Размер заработка за каждый из четырех месяцев совпадает с размером, указанным в расчете самим истцом, и сторонами не оспаривается.

Заработок за декабрь 1987 года – 1274 руб. 01 коп. - увеличен в соответствии с ч. 1 п. 2 Постановления от 24 декабря 1992 года № 4214-1 на 6,4 и составил 8 153 руб. 66 коп. (1274 руб. 01 коп. x 6,4).

Заработок за три месяца (январь, февраль, март) 1988 года - 2 581 руб. 62 коп. (995 руб. 09 коп. + 981 руб. 29 коп. + 605 руб. 24 коп.) - увеличен в 6,1 раза и составил 15 747 руб. 88 коп. (2 581 руб. 62 коп. x 6,1).

Общая сумма заработка составила 23 901 руб. 54 коп. (8153 руб. 66 коп. + 15 747 руб. 88 коп.), средний заработок за 4 месяца - 5 975 руб. 38 коп. (23 901 руб. 54 коп. / 4).

Полученная сумма увеличена в соответствии с ч. 2 п. 2 Постановления от 24 декабря 1992 года № 4214-1 на коэффициент 6 и далее на коэффициенты увеличения минимального размера оплаты труда за период с 1993 года по 01 января 1997 года и составила 3 341 457 руб. (5 975 руб. 38 коп. x 6 x 2,5 x 1,9 x 1,4 x 1,68 x 1,27 x 1,25 x 1,05 x 1,05 x 1,05 x 1,2 x 1,1).

После деноминации размер ежемесячной денежной компенсации в возмещение вреда здоровью истца составил 3 341 руб. 46 коп.

Таким образом, А. первоначальный размер ежемесячной денежной компенсации в возмещение вреда здоровью в марте 1996 года был установлен в соответствии с действующим законодательством, и у суда отсутствовали основания для признания действий УСЗН Кировского района г. Екатеринбурга по установлению А. с 01 апреля 1997 года ежемесячного возмещения вреда здоровью в сумме 3 341 руб. 46 коп. неправомерными.

С учетом изложенного решение суда отменено и вынесено по делу новое решение об отказе в удовлетворении иска, поскольку все существенные обстоятельства судом первой инстанции установлены, но неправильно применен материальный закон.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 22 января 2009 года, дело № 33-515/2009)

Споры, вытекающие из налоговых правоотношений

Толкование подп. 2 п. 1 ст. 220 Налогового кодекса Российской Федерации, исключающее предоставление имущественного налогового вычета при указании в договоре купли-продажи, заключенном до 01 января 2007 года, на приобретение в собственность комнаты, а не доли в квартире, ущемляет права данной категории налогоплательщиков.

Т. обратилась в суд с заявлением о признании незаконным решения Межрайонной ИФНС России № 19 по Свердловской области от 24 сентября 2008 года № 551, в обоснование требований указала, что в апреле 2006 года приобрела комнату в двухкомнатной квартире в г. Екатеринбурге. В установленные законом сроки в 2007 году, 2008 году обращалась в налоговую инспекцию с заявлениями о предоставлении имущественного налогового вычета по налогу на доходы физических лиц в связи с приобретением жилого помещения, но в предоставлении указанного вычета ей было отказано. В 2007 году она не обращалась в суд с заявлением об оспаривании действий налогового органа, так как посчитала, что с 01 января 2007 года в связи с внесенными изменениями в Налоговый кодекс Российской Федерации имущественный налоговый вычет будет ей предоставлен, однако решением Межрайонной ИФНС России № 19 от 24 сентября 2008 года № 551 ей вновь отказано в предоставлении указанного вычета. Просила признать решение Межрайонной ИФНС России № 19 по Свердловской области от 24 сентября 2008 года № 551 незаконным, обязать Межрайонную ИФНС № 19 по Свердловской области предоставить имущественный налоговый вычет по налогу на доходы физических лиц за 2007 год.

Представитель Межрайонной ИФНС России № 19 по Свердловской области Васильева Е.С., действующая по доверенности от 10 января 2008 года № 2, в судебном заседании не признала заявленные требования, пояснила, что подп. 2 п. 1 ст. 220 Налогового кодекса Российской Федерации предусмотрен закрытый перечень объектов, при приобретении которых предоставляется имущественный налоговый вычет; в соответствии с редакцией данной нормы, действовавшей на момент заключения договора, комнаты в этот перечень не входили. Закон обратной силы не имеет, поэтому отказ в предоставлении Т. имущественного налогового вычета является правомерным.

Решением Сухоложского городского суда в удовлетворении заявления Т. было отказано.

В кассационной жалобе Т. просила решение суда отменить, ссылаясь на неправильное применение судом норм материального права, просила удовлетворить заявленные ею требования.

В отзыве на кассационную жалобу начальник Межрайонной ИФНС России № 19 по Свердловской области указал, что согласно подп. 2 п. 1 ст. 220 Налогового кодекса Российской Федерации расходы на приобретение налогоплательщиками комнат могут приниматься в качестве основания для предоставления имущественных налоговых вычетов при определении размера налоговой базы, если они осуществлены с 01 января 2007 года. Поскольку расходы на приобретение комнаты осуществлены заявителем в 2006 году, то право на вычет было заявлено Т. неправомерно. В удовлетворении кассационной жалобы просил отказать.

Судебная коллегия по гражданским делам отменила решение суда в связи с неправильным применением норм материального права.

Судом установлено, что по договору купли-продажи от 12 апреля 2006 года, зарегистрированному в ЕГРП 22 мая 2006 года, Т. приобрела в собственность комнату площадью 13 кв. м в двухкомнатной квартире в г. Екатеринбурге.

Решением Межрайонной ИФНС России № 19 по Свердловской области от 24 сентября 2008 г. № 551 «Об отказе в привлечении к ответственности за совершение налогового правонарушения», принятым по результатам налоговой проверки (акт от 18 июля 2008 г. № 693, материал проверки от 23 сентября 2008 г.), на основании п. 1 ст. 109 Налогового кодекса Российской Федерации Т. отказано в привлечении к налоговой ответственности в связи с отсутствием события налогового правонарушения (п. 1) и в предоставлении имущественного налогового вычета по декларации по налогу на доходы физических лиц за 2007 год в сумме 630 000 руб. (п. 2.1).

Из поданного в суд заявления Т. следует, что ею оспаривается вышеуказанное решение в части отказа в предоставлении имущественного налогового вычета.

Согласно содержанию оспариваемого решения, основанием для отказа в предоставлении имущественного налогового вычета явился тот факт, что в соответствии с подп. 2 п. 1 ст. 220 Налогового кодекса Российской Федерации в редакции, действовавшей на момент совершения сделки купли-продажи, налогоплательщик имеет право на получение имущественного налогового вычета в суммах, израсходованных налогоплательщиком на приобретение на территории Российской Федерации жилого дома, квартиры или доли (долей) в них в размере фактически произведенных расходов; комнаты в указанный перечень не входят. Федеральным законом от 27 июля 2006 года № 144-ФЗ «О внесении изменений в часть вторую Налогового кодекса Российской Федерации в части создания благоприятных условий налогообложения для налогоплательщиков, осуществляющих деятельность в области информационных технологий, а также внесения других изменений, направленных на повышение эффективности налоговой системы» предусмотрено включение комнат в перечень объектов, установленный подп. 2 п. 1 ст. 220 Налогового кодекса Российской Федерации, при приобретении которых налогоплательщику может быть предоставлен имущественный налоговый вычет; данный Закон вступил в силу с 01 января 2007 года, расходы на приобретение налогоплательщиками комнат могут приниматься в качестве оснований для предоставления имущественных налоговых вычетов при определении размера налоговой базы, если они осуществлены начиная с 01 января 2007 года.

Отказ налогового органа в предоставлении налогоплательщику имущественного налогового вычета в данном случае не может быть признан правомерным.

В силу ст. 16 Жилищного кодекса Российской Федерации к жилым помещениям относятся: жилой дом, часть жилого дома, квартира, часть квартиры, комната; комнатой признается часть жилого дома или квартиры, предназначенная для использования в качестве места непосредственного проживания граждан в жилом доме или квартире.

Объектами сделок могут являться как квартиры, так и отдельные комнаты в них.

Согласно ст. 41 Жилищного кодекса Российской Федерации, при приобретении комнаты в коммунальной квартире покупатель приобретает на праве общей долевой собственности помещения в данной квартире, используемые для обслуживания более одной комнаты – общее имущество в коммунальной квартире, ст. 42 данного Кодекса определено, что доля в праве общей собственности на общее имущество в коммунальной квартире собственника комнаты в данной квартире пропорциональна размеру общей площади указанной комнаты.

Таким образом, приобретая комнату в квартире, гражданин становится и собственником доли в праве общей собственности на общее имущество в квартире.

На основании п. 7 ст. 3 Налогового кодекса Российской Федерации все неустранимые сомнения, противоречия и неясности актов законодательства о налогах и сборах толкуются в пользу налогоплательщика (плательщика сборов).

С 01 января 2007 года редакция подп. 2 п. 1 ст. 220 Налогового кодекса Российской Федерации прямо предусматривает комнату в качестве объекта, приобретая который налогоплательщик вправе воспользоваться имущественным налоговым вычетом (Федеральный закон от 27 июля 2006 г. № 144-ФЗ), таким образом, существовавшие ранее неясности в толковании этой нормы законодателем устранены.

В соответствии с правовой позицией, выраженной в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 15 января 2008 г. № 222-О-О, толкование налоговых норм в спорных случаях осуществляется судами общей юрисдикции с учетом положений п. 7 ст. 3, п. 1 ст. 11 Налогового кодекса Российской Федерации, при этом суды не связаны разъяснениями Минфина России, обязательными к применению для налоговых органов.

Толкование подп. 2 п. 1 ст. 220 Налогового кодекса Российской Федерации, исключающее предоставление имущественного налогового вычета при указании в договоре купли-продажи, заключенном до 01 января 2007 года, на приобретение в собственность комнаты, а не доли в квартире, ущемляет права данной категории налогоплательщиков.

С учетом изложенного судебная коллегия нашла отказ в предоставлении Т. имущественного налогового вычета в связи приобретением ею в собственность комнаты незаконным, а решение суда – подлежащим отмене. Доводы кассационной жалобы со ссылкой на разъяснения о применении подп. 2 п. 1 ст. 220 Налогового кодекса Российской Федерации, содержащиеся в письмах Минфина России, не могут быть учтены по вышеуказанным основаниям.

Судебная коллегия, отменив решение суда, приняла новое решение об удовлетворении требований Т. Решение Межрайонной ИФНС России № 19 по Свердловской области от 24 сентября 2008 года № 551 признано незаконным в части отказа Т. в предоставлении имущественного налогового вычета по декларации по налогу на доходы физических лиц за 2007 год в сумме 630 000 руб. На Межрайонную ИФНС России № 19 по Свердловской области возложена обязанность предоставить Т. имущественный налоговый вычет по декларации по налогу на доходы физических лиц за 2007 год в связи с приобретением комнаты стоимостью 630 000 руб. в двухкомнатной квартире в г. Екатеринбурге.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 22 января 2009 года, дело № 33-537/2009)

Исковая давность

Поскольку заявленное требование о компенсации морального вреда, причиненного незаконным увольнением, вытекает из нарушений личных неимущественных прав гражданина – права на труд, на него в силу ст. 208 Гражданского кодекса Российской Федерации исковая давность не распространяется.

Б. обратился в суд с иском к Территориальному отраслевому исполнительному органу государственной власти Свердловской области Управление социальной защиты населения г. Североуральска о возмещении морального вреда, причиненного незаконным увольнением. В обоснование заявленных требований Б. пояснял, что приказом Территориального отраслевого исполнительного органа государственной власти Свердловской области Управление социальной защиты населения г. Североуральска от 07 апреля 2008 года № 22 он был уволен по п. 5 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации за неоднократное неисполнение трудовых обязанностей без уважительных причин. Решением Североуральского городского суда Свердловской области от 20 июня 2008 года, оставленным определением судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 05 августа 2008 года без изменения, его увольнение признано незаконным, и он восстановлен на работе. С учетом того, что незаконными действиями ответчика по его увольнению ему причинены моральные и нравственные страдания, он потерял уверенность в завтрашнем дне, лишился заработка, а также был необоснованно обвинен в хищении горюче-смазочных материалов (далее – ГСМ), Б. просил суд компенсировать причиненный незаконным увольнением моральный вред в размере 100 000 руб.

Представитель Б. – Спиридонов Н.В. – поддержал исковые требования, указав, что истец был необоснованно обвинен в хищении ГСМ, употреблении ненормативной лексики, после чего незаконно уволен. После этого он длительное время не мог трудоустроиться, так как при приеме на работу проверялась его характеристика с предыдущего места работы. При этом полагал, что срок исковой давности для обращения в суд с иском о компенсации морального вреда, причиненного незаконным увольнением, пропущен истцом не был, поскольку в данном случае действуют нормы ст. 208 Гражданского кодекса Российской Федерации, предусматривающие, что на требования о защите личных неимущественных прав и других нематериальных благ исковая давность не распространяется. Поэтому просил заявленные требования удовлетворить в полном объеме, взыскав с ответчика компенсацию морального вреда в размере 100 000 руб.

Представитель ответчика Территориального отраслевого исполнительного органа государственной власти Свердловской области Управление социальной защиты населения г. Североуральска - Д. - оспаривала исковые требования, поясняя, что действительно Б. в период с 15 мая 2006 года по 07 апреля 2008 года состоял в трудовых отношениях с ответчиком – работал водителем. 07 апреля 2008 года он был уволен на основании п. 5 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации в связи с неоднократным неисполнением работником без уважительных причин трудовых обязанностей. Решением Североуральского городского суда Свердловской области от 20 июня 2008 года его увольнение признано незаконным, и Б. восстановлен на работе. При рассмотрении дела по иску Б. о восстановлении на работе и взыскании заработной платы за время вынужденного прогула требование о компенсации морального вреда, причиненного незаконным увольнением, Б. не заявлялось. В настоящее время истцом пропущен срок исковой давности для обращения с такими требованиями в суд. Поэтому на основании п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года № 10 просила отказать в иске ввиду пропуска истцом срока исковой давности. Кроме того, указала, что Б. не представлено каких-либо доказательств причинения ему по вине ответчика нравственных страданий, а также доказательств невозможности трудоустроиться.

Решением Североуральского городского суда в удовлетворении иска Б. отказано по причине пропуска истцом срока исковой давности для обращения в суд за защитой нарушенного права.

С указанным решением Б. не согласился, обратившись с кассационной жалобой, в которой просил решение суда отменить, его требования удовлетворить. В обоснование жалобы указывал, что суд неверно истолковал и применил нормы материального права, отнеся моральный вред, причиненный незаконным увольнением, к нарушениям имущественных прав, в связи с чем применил срок исковой давности, установленный для трудовых споров о восстановлении на работе – один месяц. В то же время, согласно ст. ст. 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, моральный вред – это нравственные или физические страдания, причиненные гражданину действиями (бездействием), нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на другие нематериальные блага, к которым относится, в том числе и право на труд.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы и постановленное судом решение, судебная коллегия считает решение суда подлежащим отмене в связи с нарушением норм материального и процессуального права.

Отказывая в удовлетворении исковых требований Б., суд указал, что в случае, когда требование о компенсации морального вреда вытекает из нарушения имущественных или иных прав, для защиты которых законом установлена исковая давность или срок обращения в суд (например, установленные ст. 392 Трудового кодекса Российской Федерации сроки обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора), на такое требование распространяются сроки исковой давности или обращения в суд, установленные законом для защиты прав, нарушение которых повлекло причинение морального вреда. Следовательно, на требования о компенсации морального вреда, причиненного незаконным увольнением, распространяется срок обращения в суд – один месяц, предусмотренный ст. 392 Трудового кодекса Российской Федерации по спорам об увольнении.

Как установлено судом и подтверждается материалами дела, Б. с 15 мая 2006 года по 07 апреля 2008 года состоял в трудовых отношениях с Территориальным отраслевым исполнительным органом государственной власти Свердловской области Управление социальной защиты населения г. Североуральска, работал в должности водителя. Приказом от 07 апреля 2008 года № 22 с Б. расторгнут трудовой договор в связи с неоднократным неисполнением работником без уважительных причин трудовых обязанностей (п. 5 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации). Решением Североуральского городского суда Свердловской области от 20 июня 2008 года, оставленным определением судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 05 августа 2008 года без изменения, его увольнение признано незаконным, и он восстановлен на работе.

В соответствии с ч. 9 ст. 394 Трудового кодекса Российской Федерации в случаях увольнения без законного основания или с нарушением установленного порядка увольнения либо незаконного перевода на другую работу суд может по требованию работника вынести решение о взыскании в пользу работника денежной компенсации морального вреда, причиненного ему указанными действиями. Размер этой компенсации определяется судом.

При рассмотрении искового заявления Б. о восстановлении на работе истец не заявлял требования о взыскании компенсации морального вреда, причиненного ему незаконным увольнением. С таким иском он обратился после вступления решения суда о восстановлении его на работе в законную силу – 26 сентября 2008 года.

Согласно п. 1 ст. 208 Гражданского кодекса Российской Федерации, исковая давность не распространяется на требования о защите личных неимущественных прав и других нематериальных благ.

Пунктом 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» (в ред. Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 06 февраля 2007 года № 6) действительно разъяснено, что в случае, когда требование о компенсации морального вреда вытекает из нарушения имущественных или иных прав, для защиты которых законом установлена исковая давность или срок обращения в суд (например, установленные ст. 392 Трудового кодекса Российской Федерации сроки обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора), на такое требование распространяются сроки исковой давности или обращения в суд, установленные законом для защиты прав, нарушение которых повлекло причинение морального вреда. В то же время, если требование о компенсации морального вреда вытекает из нарушения личных неимущественных прав и других нематериальных благ, то на него в силу ст. 208 Гражданского кодекса Российской Федерации исковая давность не распространяется, кроме случаев, предусмотренных законом.

В нарушение указанных положений суд пришел к выводу о том, что на требования о компенсации морального вреда, которые являются требованиями неимущественного характера, распространяется срок исковой давности - один месяц, предусмотренный ст. 392 Трудового кодекса Российской Федерации для защиты нарушенных трудовых прав. Суд не учел, что в данном случае заявленное требование о компенсации морального вреда, причиненного незаконным увольнением, вытекает из нарушений личных неимущественных прав гражданина – права на труд, и прежде всего оно направлено на сглаживание негативных последствий такого нарушения, а не на защиту самого нарушенного права, поскольку последнее было уже восстановлено решением суда.

Принимая во внимание изложенное, судебная коллегия не согласилась с выводом суда об отказе в удовлетворении исковых требований Б. о компенсации морального вреда в связи с пропуском срока исковой давности.

Однако поскольку требования истца о компенсации морального вреда фактически по существу судом не рассматривались, суд ограничился констатацией факта пропуска Б. срока обращения в суд с данным требованием, то есть доводы истца и возражения ответчика, письменные доказательства сторон судом не проверялись, судебная коллегия лишена возможности принять по делу новое решение.

С учетом того, что для правильного разрешения спора необходимо выяснение дополнительных обстоятельств, дело направлено для рассмотрения по существу в суд первой инстанции. При новом рассмотрении дела суду необходимо учесть вышеизложенное, предложить сторонам представить доказательства в подтверждение своих требований и возражений, оценить все доказательства в совокупности и постановить решение в строгом соответствии с законом.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 19 марта 2009 года, дело № 33-1874/2009)

Дела, возникающие из публичных правоотношений

Лица, признанные с момента рождения гражданами Российской Федерации в силу принципа «права крови», не могут считаться лишившимися этого гражданства, если только не утратили его по собственному свободному волеизъявлению.

Г. обратился в суд с заявлением о признании неправомерными действий (бездействия) Управления федеральной миграционной службы по Свердловской области в Верх-Исетском районе г. Екатеринбурга (далее - УФМС Верх-Исетского района г. Екатеринбурга).

В обоснование требований указал, что он родился 20 октября 1961 года в г. Свердловске РСФСР, ныне г. Екатеринбург.

Его родители Е. и Э. также родились в РСФСР и являются гражданами Российской Федерации. Г. считает, что он приобрел гражданство Российской Федерации по ч. 2 ст. 13 Закона Российской Федерации «О гражданстве Российской Федерации» от 28 ноября 1991 года, поскольку гражданство Российской Федерации не прекращал, то продолжает состоять в гражданстве Российской Федерации.

В ноябре 1991 года Г. выехал на постоянное место жительства в Израиль с загранпаспортом СССР на основании Закона Израиля «О возвращении», где приобрел Израильское гражданство.

16 августа 2008 года Г. обратился в отдел УФМС Верх-Исетского района г. Екатеринбурга с заявлением об оформлении и о выдаче ему паспорта гражданина Российской Федерации как родившемуся на территории РСФСР с приложением всех необходимых документов, включая заявление по форме 1П и завизированное заявление об уведомительной регистрации. Заявление было принято, и ему предложено подойти за паспортом через 2 месяца.

18 октября 2008 года Г. обратился в УФМС Верх-Исетского района г. Екатеринбурга с просьбой о получении паспорта гражданина Российской Федерации на основании заявления от 16 августа 2008 года, но ему было устно отказано как в выдаче паспорта гражданина Российской Федерации, так и в выдаче принятых документов. Письменный отказ также не выдан.

Г. полагал, что действиями УФМС Верх-Исетского района г. Екатеринбурга нарушены его права, и просил признать действия (бездействие) УФМС Верх-Исетского района г. Екатеринбурга неправомерными, обязать УФМС Верх-Исетского района г. Екатеринбурга выдать ему общегражданский паспорт гражданина Российской Федерации.

Представители УФМС Верх-Исетского района г. Екатеринбурга с требованиями Г. не согласились, полагали, что они не подлежат удовлетворению.

Решением Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга заявленные требования Г. оставлены без удовлетворения.

В кассационной жалобе Г. просил решение суда отменить, ссылаясь на неправильное применение судом норм материального права.

Судебная коллегия по гражданским делам отменила решение суда по следующим основаниям.

Отказывая Г. в удовлетворении заявления, суд указал в решении, что он гражданином Российской Федерации не является, при предъявлении документов на выдачу паспорта им не доказано гражданство Российской Федерации.

В соответствии с Положением о паспорте гражданина Российской Федерации, утвержденным Постановлением Правительства Российской Федерации от 08 июля 1997 года N 828, паспорт гражданина Российской Федерации является основным документом, удостоверяющим личность гражданина Российской Федерации на территории Российской Федерации (п. 1 Положения).

Для получения паспорта гражданин представляет заявление, свидетельство о рождении, две фотографии; при необходимости для получения паспорта представляются документы, свидетельствующие о принадлежности к гражданству Российской Федерации (п. 11 Положения о паспорте гражданина Российской Федерации).

Согласно п. 51 Положения о порядке рассмотрения вопросов гражданства Российской Федерации при обстоятельствах, позволяющих предполагать наличие или отсутствие у лица гражданства Российской Федерации, полномочным органом осуществляется проверка наличия соответствующих обстоятельств.

В соответствии со ст. 30 Федерального закона от 31 мая 2002 года N 62-ФЗ "О гражданстве Российской Федерации" определение наличия гражданства Российской Федерации у лиц, проживающих на территории Российской Федерации, относится к полномочиям федерального органа исполнительной власти, уполномоченного на осуществление функций по контролю и надзору в сфере миграции, и его территориальных органов.

В силу п. "а" ст. 5 и ч. 7 ст. 4 Федерального закона от 31 мая 2002 года N 62-ФЗ "О гражданстве Российской Федерации" гражданами Российской Федерации являются лица, имеющие гражданство Российской Федерации на день вступления в силу настоящего Федерального закона; наличие у лица гражданства Российской Федерации либо факт наличия у лица в прошлом гражданства СССР определяется на основании законодательных актов Российской Федерации, РСФСР или СССР, действовавших на день наступления обстоятельств, с которыми связывается наличие у лица соответствующего гражданства.

Согласно ч. 1 ст. 13 ранее действовавшего Закона Российской Федерации от 28 ноября 1991 года N 1948-1 "О гражданстве Российской Федерации", гражданами Российской Федерации признавались все граждане бывшего СССР, постоянно проживавшие на территории Российской Федерации на день вступления в силу настоящего Закона (06 февраля 1992 года), если в течение одного года после этого дня они не заявили о своем нежелании состоять в гражданстве Российской Федерации.

Суд указал в решении, что поскольку на 06 февраля 1992 года заявитель, гражданин бывшего СССР, жил не в России, а в Израиле, получил гражданство Израиля, то гражданином Российской Федерации он не является, поэтому действия УФМС Верх-Исетского района г. Екатеринбурга являются правомерными.

Между тем заявитель ссылался на то, что он является гражданином Российской Федерации на основании ч. 2 ст. 13 Закона Российской Федерации от 28 ноября 1991 года N 1948-1 "О гражданстве Российской Федерации". Ни суд, ни УФМС Верх-Исетского района г. Екатеринбурга никаких суждений по этому поводу не высказали.

Из части 2 ст. 13 Закона Российской Федерации от 28 ноября 1991 года "О гражданстве Российской Федерации" (с последующими изменениями и дополнениями) следует, что лица, родившиеся 30 декабря 1922 года и позднее и утратившие гражданство бывшего СССР, считаются состоявшими в гражданстве Российской Федерации по рождению, если они родились на территории Российской Федерации. В Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 24 мая 2005 года № 235-О указано, что такие лица состоят в российском гражданстве уже с момента рождения и в силу ст. 6 (ч. 3) Конституции Российской Федерации не могут считаться лишившимися этого гражданства, если только не утратили его по собственному свободному волеизъявлению. Следовательно, выражение "считаются состоявшими в гражданстве Российской Федерации" означает, что такие лица считаются состоявшими в российском гражданстве по рождению не только в прошлом, до утраты ими гражданства бывшего СССР, - и после этого они продолжали и продолжают сохранять российское гражданство вплоть до момента, пока оно не будет прекращено на основании их собственного волеизъявления. Они не утрачивают российское гражданство в силу одного только факта проживания за пределами Российской Федерации на момент вступления в силу названного Закона, так как в его ст. 4 установлено, что проживание гражданина Российской Федерации за ее пределами не прекращает российского гражданства.

Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Определении от 21 апреля 2005 года N 118-О по жалобе гражданки С.Р. Даминовой, признание гражданства Российской Федерации по рождению родителей в соответствии с Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 16 мая 1996 года N 12-П является в силу принципа "права крови", действовавшего согласно законодательству и в период существования СССР, основанием признания гражданства Российской Федерации по рождению и их ребенка - независимо от места его рождения на территории бывшего СССР, если только он не утратил это гражданство по собственному свободному волеизъявлению. Такая же позиция высказана Конституционным Судом Российской Федерации в Определении от 18 декабря 2007 года № 909-О-О.

Из гражданского дела № 2-2054/2006 по заявлению Г. о признании неправомерными действий (бездействия) отдела УФМС Верх-Исетского района г. Екатеринбурга, которое приобщено судом первой инстанции к гражданскому делу, следует, что в 2005 году Г., полагая, что он - гражданин Российской Федерации, обращался к начальнику паспортно-визовой службы Верх-Исетского РУВД г. Екатеринбурга Т.Н. с требованием провести проверку на предмет наличия у него гражданства Российской Федерации. 02 июня 2005 года Т.Н. был сделан запрос в МИД России с целью установления факта обращения Г. с заявлением о выходе из гражданства Российской Федерации. С аналогичным обращением в МИД Российской Федерации обращалась уполномоченный по правам человека Свердловской области Мерзлякова Т.Г., на имя которой был получен ответ из МИДа Российской Федерации о том, что Г., родившийся в 1961 году, с заявлением о выходе из гражданства Российской Федерации не обращался.

Таким образом, Г. по собственному желанию не выходил из гражданства Российской Федерации, гражданства не лишался. Из материалов дела следует, что он родился 20 октября 1961 года в г. Свердловске. Его отец – Е. – родился в 1931 году в Челябинской области, является гражданином Российской Федерации. Мать заявителя – Э. – родилась в 1935 году в г. Свердловске, также является гражданином Российской Федерации. Истец указывает, что в 1998 году прибыл на постоянное место жительства в г. Екатеринбург к матери, с 28 марта 2005 года по 28 июня 2005 года был зарегистрирован по месту пребывания в г. Екатеринбурге, где проживает в настоящее время. Судом кассационной инстанции установлено, что документы для выдачи паспорта гражданина Российской Федерации Г. подал в УФМС Верх-Исетского района г. Екатеринбурга, документы ему не возвращены, в выдаче паспорта отказано по той причине, что не подтверждено гражданство. Наличие у заявителя гражданства Израиля при отсутствии его заявления о прекращении гражданства Российской Федерации не является препятствием для признания за ним гражданства Российской Федерации.

Принимая во внимание, что заявитель длительное время проживает на территории Российской Федерации, не имеет паспорта гражданина Российской Федерации, хотя таковым является по «праву крови», его права как гражданина Российской Федерации нарушаются, судебная коллегия вынесла новое решение об удовлетворении заявления Г., о признании действий УФМС Верх-Исетского района г. Екатеринбурга по отказу в выдаче паспорта гражданина Российской Федерации Г. незаконными, об обязании УФМС Верх-Исетского района г. Екатеринбурга выдать Г. паспорт гражданина Российской Федерации.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 24 марта 2009 года, дело № 33-2759/2009)

Разное

Кредитор, принимая исполнение, обязан по требованию должника выдать ему расписку в получении исполнения полностью или в соответствующей части.

К. обратилась в суд с иском к М. о взыскании денежных средств по договору и процентов.

В обоснование иска К. указала, что 16 ноября 2005 года она уполномочила М. распоряжаться принадлежащей ей на праве собственности квартирой, находящейся в Тюменской области. Данная доверенность была удостоверена О.П., нотариусом нотариального округа г. Екатеринбурга Свердловской области. Названная квартира была продана в августе 2006 года за 3 240 000 руб. Полученные денежные средства с продажи квартиры К. не передавались. В силу ст. ст. 971, 974, 307 Гражданского кодекса Российской Федерации с момента получения ответчиком денежных средств за квартиру, принадлежащую истцу, у М. возникла обязанность передать вырученную сумму К. В соответствии со ст. 395 Гражданского кодекса Российской Федерации также подлежат уплате проценты за пользование чужими денежными средствами. На основании изложенного истец просила взыскать с ответчика М. денежные средства, полученные в результате продажи квартиры, в размере 3 240 000 руб.; проценты за пользование чужими денежными средствами в сумме 769 230 руб.

В судебном заседании представитель истца Клементьев И.А. исковые требования поддержал. Пояснил, что истец выдала доверенность на продажу принадлежащей истцу на праве собственности квартиры. Ответчик взял на себя обязательство продать квартиру и передать истцу полученные денежные средства. Продав квартиру, ответчик взятого на себя обязательства не выполнил, денежные средства истцу не передал. Поскольку ответчик и истец были фактически одной семьей, так как до 2006 года сожительствовали, и имеют совместного ребенка, истец не обращалась в суд с требованием о возврате денег, рассчитывая, что денежные средства будут переданы. В настоящее время семья распалась, ответчик зарегистрировал брак с другой женщиной, и когда выяснилось, что деньги он не собирается возвращать, истец обратилась в суд. Клементьев И.А. указал, что денежные средства по договору поручения ответчиком истцу не переданы, доказательств этому не представлено. Считает, что свидетель солгал суду в том, что передавались денежные средства по данному договору поручения. Свидетель также не представил доказательств передачи ответчиком денежных средств истцу (расписку), согласно ответу «Уральских авиалиний», свидетель в марте 2006 года не пользовался услугами данной авиакомпании. По мнению представителя истца, налоговая декларация не может являться доказательством передачи денежных средств ответчиком истцу. Налоговая декларация, в которой указан доход от продажи названной выше квартиры, была подана истцом во избежание налоговых санкций (пеней) в связи с неподачей такой декларации. Юридически истцом доход от продажи квартиры был получен, поскольку все действия, произведенные от ее имени представителем, порождают возникновение прав у истца, в связи с этим и была подана налоговая декларация. В противном случае ИФНС, получив из ГУ ФРС сведения о свершенной сделке, предъявила бы требования к истцу. Фактически же истцом денежные средства от ответчика не получались, поэтому представитель просил удовлетворить требования истца в полном объеме. На момент подачи декларации стороны уже совместно не проживали, о цене договора истец узнала от налоговой службы. Декларацию истец составляла сама, дома на компьютере. После подачи декларации истец получила налоговый вычет. Клементьев И.А. не оспаривал тот факт, что стороны совместно по договору, заключенному ими 24 августа 2006 года, оплачивают строительство квартиры площадью 176 кв. м в г. Екатеринбурге по ул. М. Сибиряка, но вместе не проживают.

Представитель ответчика Скоробогатов К.М. с иском не согласился, пояснив, что между сторонами был заключен договор поручения, регулируемый гл. 49 Гражданского кодекса Российской Федерации, в силу которой поверенный должен передать доверителю все полученное по сделке. Подтвердил изложенные в иске обстоятельства, а именно то, что 16 ноября 2005 года истец выдала на имя ответчика доверенность для того, чтобы ответчик продал принадлежащую истцу квартиру, а вырученные деньги передал ей. Согласно договору поручения, поверенный должен передать все полученное по сделке. Обязанность прекращается передачей полученного. Скоробогатов К.М. указал, что денежные средства за проданную квартиру в размере 3 240 000 руб. ответчик передал истцу через свидетеля Г.И. Пояснил, что в 2006 году стороны фактически состояли в семейных отношениях, так как они являлись сожителями и на тот момент имели совместного ребенка. Именно в связи с наличием фактически семейных отношений никакие расписки о передаче денег никогда не составлялись. Ответчик не зарегистрировал свои отношения с К., а женился на другой женщине, что и стало причиной подачи многочисленных исков, в том числе и этого. Представитель ответчика считает, что поскольку денежные средства в размере 3 240 000 руб., полученные от реализации квартиры, были переданы истцу, то исковые требования не подлежат удовлетворению. Свои обязательства по договору поручения ответчик исполнил, денежные средства от продажи квартиры в сумме 3 240 000 руб. передал истцу в полном объеме, что подтверждается письменным доказательством - налоговой декларацией, которую истец подавала сама. В декларации истец в соответствии с требованиями ст. ст. 218, 229 Налогового кодекса Российской Федерации указала, что ею получен доход от продажи квартиры в размере 3 240 000 руб., за полученный доход истец отчиталась, получила налоговый вычет, следовательно, ею были получены данные денежные средства. Кроме того, факт передачи денег подтверждает свидетель.

Решением Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга в удовлетворении исковых требований К. отказано в полном объеме.

Оспаривая законность и обоснованность постановленного судом решения, истец К. в кассационной жалобе указывала на недоказанность установленных судом обстоятельств, имеющих значение для дела, несоответствие выводов суда, изложенных в решении, обстоятельствам дела.

Судебная коллегия по гражданским делам отменила решение суда по следующим основаниям.

Судом установлено и нашло подтверждение в судебном заседании, что между сторонами 16 ноября 2005 года был заключен договор поручения, по условиям которого ответчику истцом было поручено произвести отчуждение принадлежащей ей на праве собственности спорной квартиры. Во исполнение данного договора ответчик, действуя в качестве поверенного (через представителя Н.А. в порядке передоверия), заключил договор купли-продажи названной квартиры от 02 февраля 2006 года по цене 3 240 000 руб. Согласно тексту договора, ответчик действовал не в своих интересах, а в интересах истца. Собственником квартиры на момент совершения сделки являлась истец. Ответчик, продавая квартиру, указывал себя как представителя истца, действующего на основании выданной доверенности.

В соответствии с установленными в судебном заседании обстоятельствами суд сделал правильный вывод о том, что ответчик, действуя на основании доверенности истца, во исполнение договора поручения заключил с Р. договор купли-продажи квартиры, принадлежащей на праве собственности истцу.

В силу п. 1 ст. 971 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору поручения одна сторона (поверенный) обязуется совершить от имени и за счет другой стороны (доверителя) определенные юридические действия. Права и обязанности по сделке, совершенной поверенным, возникают непосредственно у доверителя.

Статьей 974 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрена обязанность поверенного передавать доверителю без промедления все полученное по сделкам, совершенным во исполнение поручения.

При принятии решения суд признал установленным факт получения истцом денежных средств от продажи ее квартиры на основании налоговой декларации, составленной истцом 04 мая 2007 года, в которой К. в качестве полученного дохода указала сумму 3 240 000 руб., вырученную от продажи 3-комнатной квартиры, расположенной в Тюменской области. Кроме того, в качестве подтверждения данного факта суд принял во внимание то обстоятельство, что 24 августа 2006 года, то есть спустя более 6 месяцев после совершения сделки купли-продажи квартиры, стороны получили права в равных долях на объект незавершенного строительства по договору долевого участия в строительстве многофункционального комплекса «На Вознесенской горке» на перекрестке ул. Мамина-Сибиряка – К. Цеткин в г. Екатеринбурге, в связи с чем произвели расчет в сумме 2 229 541 руб.

С данными выводами судебная коллегия не согласилась.

В силу п. 2 ст. 408 Гражданского кодекса Российской Федерации кредитор, принимая исполнение, обязан по требованию должника выдать ему расписку в получении исполнения полностью или в соответствующей части.

Подобной расписки от К. об исполнении М. своих обязательств по договору поручения суду представлено не было, в связи с чем суд основывался на косвенных доказательствах получения истцом денежной суммы, вырученной в результате продажи принадлежащей ей квартиры.

По мнению судебной коллегии, налоговая декларация не может служить доказательством получения истцом вышеназванной денежной суммы.

Данный документ подтверждает наличие иных, налоговых правоотношений, а также свидетельствует о возникновении у К. обязанности по уплате налога. Кроме того, в силу п. 1 ст. 80 Налогового кодекса Российской Федерации налоговая декларация представляет собой письменное заявление налогоплательщика об объектах налогообложения, о полученных доходах и произведенных расходах, об источниках доходов, о налоговой базе, налоговых льготах, об исчисленной сумме налога и (или) о других данных, служащих основанием для исчисления и уплаты налога.

Согласно п. 1 ст. 207 Налогового кодекса Российской Федерации, налогоплательщиками налога на доходы физических лиц признаются физические лица, являющиеся налоговыми резидентами Российской Федерации, а также физические лица, получающие доходы от источников, в Российской Федерации, не являющиеся налоговыми резидентами Российской Федерации. Подпунктом 5 п. 1 ст. 208 Налогового кодекса Российской Федерации к доходам от источников в Российской Федерации отнесены доходы от реализации недвижимого имущества, находящегося в Российской Федерации. В соответствии с подп. 2 п. 1 ст. 228 Налогового кодекса Российской Федерации исчисление и уплату налога физические лица производят исходя из сумм, полученных от продажи имущества, принадлежащего этим лицам на праве собственности, и имущественных прав.

Таким образом, возникновение у К. обязанности по представлению декларации на доходы физических лиц связано в данном случае с получением денежных средств от продажи принадлежащей ей квартиры ее представителем, который, заключая договор купли-продажи названной квартиры, действовал от имени истца. Обязанность по представлению декларации у К. возникла с момента получения денежных средств М., независимо от того, были ли данные денежные средства фактически переданы истцу ответчиком.

Приобретение истцом прав по договору долевого участия в строительстве многофункционального комплекса «На Вознесенской горке» на перекрестке ул. Мамина-Сибиряка – К. Цеткин в г. Екатеринбурге также не может с достоверностью подтверждать получение истцом от ответчика вышеуказанной денежной суммы, поскольку данное обстоятельство не свидетельствует о том, что при совершении истцом этой сделки ею были уплачены именно те денежные средства, которые она получала от ответчика М. Тем более, как следует из материалов дела, К. в период времени, предшествующий приобретению ею названных прав по договору долевого участия, продала еще два помещения – квартиру, расположенную в г. Екатеринбурге, и нежилое помещение, также расположенное в г. Екатеринбурге. Эти сделки подтверждены договорами соответственно от 06 апреля 2006 года и от 19 декабря 2006 года. Помимо указанного, согласно налоговой декларации по налогу на доходы физических лиц, составленной К. 04 мая 2007 года, в 2006 году ею был продан автомобиль.

Поскольку отсутствует предусмотренное ст. 408 Гражданского кодекса Российской Федерации прямое доказательство получения К. денежной суммы от М. – соответствующая расписка, другие представляемые суду доказательства должны быть убедительными, с полнотой и достоверностью подтверждать указанное обстоятельство. Факты, на которых суд основывал свой вывод относительно доказанности данного обстоятельства, этим требованиям не отвечают.

Следовательно, у суда не имелось достаточных оснований для признания установленным факта получения истцом К. денежных средств от продажи ее квартиры в Тюменской области от ответчика М., а потому не имелось оснований и для отказа в удовлетворении исковых требований.

Поскольку данный факт доказан не был, а, значит, ответчик не исполнил свою обязанность по передаче истцу денег, полученных им в результате продажи квартиры истца, в сумме 3 240 000 руб., исковые требования К. о взыскании с ответчика в ее пользу указанной денежной суммы подлежат удовлетворению.

В соответствии с п. 1 ст. 395 Гражданского кодекса Российской Федерации за пользование чужими денежными средствами вследствие их неправомерного удержания, уклонения от их возврата, иной просрочки в их уплате либо неосновательного получения или сбережения за счет другого лица подлежат уплате проценты на сумму этих средств. Размер процентов определяется существующей в месте жительства кредитора, а если кредитором является юридическое лицо, в месте его нахождения учетной ставкой банковского процента на день исполнения денежного обязательства или его соответствующей части. При взыскании долга в судебном порядке суд может удовлетворить требование кредитора, исходя из учетной ставки банковского процента на день предъявления иска или на день вынесения решения.

Таким образом, требование истца о взыскании с ответчика в ее пользу процентов за пользование чужими денежными средствами также подлежит удовлетворению. При этом судебная коллегия принимает во внимание расчет процентов, представленный истцом, на основании которого взысканию с ответчика подлежит сумма в размере 769 230 руб., данный расчет не был оспорен и не противоречит требованиям закона. Вместе с тем судебная коллегия полагает, что сумма процентов, рассчитанная истцом, явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства ответчиком, в связи с чем на основании ст. 333 Гражданского кодекса Российской Федерации считает возможным уменьшить данную сумму до 50 000 руб.

Кроме того, с ответчика в пользу истца в соответствии с ч. 1 ст. 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации подлежит взысканию сумма государственной пошлины, уплаченной истцом при подаче искового заявления, которая, согласно квитанции, составляет 20 000 руб.

Поскольку судом первой инстанции установлены все обстоятельства, имеющие юридическое значение для правильного рассмотрения дела, судебная коллегия постановила новое решение о частичном удовлетворении исковых требований К. к М.: взыскать с М. в пользу К. денежную сумму, полученную им в результате продажи спорной квартиры, в размере 3 240 000 руб., проценты за пользование чужими денежными средствами - 50 000 руб., расходы по уплате государственной пошлины - 20 000 руб.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 05 марта 2009 года, дело № 33-2225/2009)

ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

Подсудность

Поскольку Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях не установлена возможность возложения на должностных или юридических лиц обязанности по совершению каких-либо действий, направленных на устранение допущенных ими нарушений, суд ошибочно полагал, что такая возможность не может быть реализована в порядке гражданского судопроизводства.

Богдановичский городской прокурор обратился в суд с заявлением в защиту интересов неопределенного круга лиц к Администрации городского округа Богданович, муниципальному дошкольному образовательному учреждению «Центр развития ребенка – «Детский сад «Сказка», Отделению Государственного пожарного надзора Богдановичского района о признании незаконным бездействия вышеуказанных органов по невыполнению мероприятий пожарной безопасности и непринятию мер, направленных на создание безопасных условий для воспитания и обучения в детском дошкольном учреждении.

Определением Богдановичского городского суда Богдановичскому городскому прокурору было отказано в принятии данного заявления со ссылкой на то, что поданное заявление не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства, поскольку заявление рассматривается и разрешается в ином судебном порядке (административном).

В частном представлении прокурором был поставлен вопрос об отмене определения суда как незаконного, поскольку Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях хотя и установлена административная ответственность за нарушение требований пожарной безопасности, однако не может быть возложена обязанность выполнить определенные действия для восстановления нарушенных прав и интересов.

Судебная коллегия по гражданским делам отменила определение суда по следующим основаниям.

В соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 134 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судья отказывает в принятии заявления в случае, если заявление не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства, поскольку заявление рассматривается и разрешается в ином судебном порядке.

Согласно п. 1 ст. 254 и ст. 255 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, гражданин, организация вправе оспорить в суде решение, действия (бездействие) органа государственной власти, органа местного самоуправления, должностного лица, государственного или муниципального служащего, если считают, что нарушены их права и свободы. К решениям, действиям (бездействию) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных или муниципальных служащих, оспариваемым в порядке гражданского судопроизводства, относятся коллегиальные и единоличные решения и действия (бездействие), в результате которых:

-         нарушены права и свободы гражданина;

-         созданы препятствия к осуществлению гражданином его прав и свобод;

-         на гражданина незаконно возложена какая-либо обязанность или он незаконно привлечен к ответственности.

Не подлежат оспариванию в порядке, предусмотренном гл. 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, действия и решения, в отношении которых законодательством предусмотрен иной порядок судебного обжалования. Специальные процедуры судебного обжалования предусмотрены, в частности, уголовно-процессуальным, гражданско-процессуальным законодательством, законодательством об административных правонарушениях. Установив, что заявление не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства, поскольку законодательством предусмотрен иной (специальный) порядок судебного обжалования указанных в заявлении действий или решений, судья отказывает в его принятии на основании п. 1 ч. 1 ст. 134 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

В силу ч. 1 ст. 45 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации прокурор вправе обратиться в суд с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов граждан, неопределенного круга лиц или интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований. Согласно п. 3 ст. 35 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» цель участия прокурора в гражданском процессе - защита государственных и общественных интересов, прав и охраняемых законом интересов граждан.

За нарушение требований пожарной безопасности на основании ст. 20.4 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях предусмотрена административная ответственность, в том числе в виде административного приостановления деятельности юридических лиц на срок до 90 суток. В то же время Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях не устанавливает возможности возложения на должностных или юридических лиц обязанности по совершению каких-либо действий, направленных на устранение допущенных нарушений. Такая возможность может быть реализована лишь в порядке гражданского судопроизводства.

Поэтому у суда не было оснований для отказа в принятии заявления Богдановичского городского прокурора. Определение суда отменено как необоснованное, заявление Богдановичского городского прокурора возвращено в тот же суд для рассмотрения со стадии принятия.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 13 января 2009 года, дело № 33-188/2009)

ИНФОРМАЦИЯ

Информационное письмо

Заместителя Председателя Верховного Суда

 Российской Федерации от 24.03.2009 № 1/общ–714

В Верховный Суд Российской Федерации поступило письмо исполняющего обязанности начальника Управления Администрации Президента Российской Федерации по работе с обращениями граждан М.А. Миронова об оформлении судебных повесток по гражданским делам, адресованных Президенту Российской Федерации.

В письме указывается на то, что зачастую судебные повестки направляются в адрес Президента Российской Федерации небрежно оформленными, а именно: отсутствуют номер дела и фамилия судьи, чернильные штемпели содержат не поддающиеся прочтению адрес суда и номера телефонов, слова в тексте произвольно сокращаются. Судебные повестки содержат разъяснения о последствиях неявки в судебное заседание, вплоть до административной ответственности или принудительного привода.

Между тем это является грубым нарушением статьи 91 Конституции Российской Федерации, в силу которой Президент Российской Федерации обладает неприкосновенностью.

В связи с этим, а также с учетом правового статуса Президента Российской Федерации при его извещении о времени и месте судебного заседания по гражданскому делу бланки судебных повесток, утвержденные Приказами Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации от 29 апреля 2003 года № 36 и от 15 декабря 2004 года № 161, содержащие указания на последствия неявки в судебное заседание, использоваться не могут.

Согласно ч. 1 ст. 113 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, лица, участвующие в деле, извещаются или вызываются в суд, в частности, заказным письмом.

Таким образом, при извещении судом Президента Российской Федерации о времени и месте судебного заседания по делу, по которому он принимает участие, судебное извещение необходимо оформлять в виде письма, подписываемого судьей, рассматривающим дело. Письмо в таком случае составляется с соблюдением общих требований, предъявляемых к оформлению документов (ГОСТ Р 6.30-2003 «Унифицированные системы документации. Унифицированная система организационно-распорядительной документации. Требования к оформлению документов»).

Изложенная информация должна быть доведена до сведения судей.

Судебная коллегия по гражданским делам

Свердловского областного суда

Отдел кодификации, систематизации законодательства и

обобщения судебной практики