Банк судебных решений

Утвержден постановлением президиума Свердловского областного суда

от 12 марта 2014 года

Бюллетень содержит материалы судебной практики Свердловского областного суда по гражданским делам.

Бюллетень

судебной практики по гражданским делам

за четвертый квартал 2013 года

Раздел I. Исковое производство

I. Споры, вытекающие из страховых правоотношений

1. Прямое возмещение убытков страховой компанией, заключившей договор ОСАГО с потерпевшим, возможно лишь при наличии совокупности условий, перечисленных в пункте 1 статьи 14.1 Федерального закона от 25 апреля 2002 года № 40-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств».

С. обратился в суд с иском к ООО «Р» о признании незаконными действий ответчика по отказу в принятии заявления о выплате страхового возмещения, о взыскании страхового возмещения, неустойки, компенсации морального вреда, указав, что в результате дорожно-транспортного происшествия был поврежден принадлежащий ему на праве собственности автомобиль.

Решением суда первой инстанции исковые требования С. частично удовлетворены.

Как установлено судом первой инстанции, между сторонами заключен договор обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств в отношении автомобиля, что подтверждается страховым полисом. Неустановленный водитель, управляя неустановленным транспортным средством, совершил столкновение с автомобилем под управлением С., после чего скрылся с места происшествия. Принятыми мерами розыска установить скрывшегося участника дорожно-транспортного происшествия и управляемое им транспортное средство не представилось возможным. Данных о выявлении в действиях самого С. нарушений Правил дорожного движения материалы дела не содержат.

Удовлетворяя иск, суд первой инстанции исходил из того, что в соответствии с пунктом 1 статьи 14.1 Федерального закона от 25 апреля 2002 года № 40-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств» (далее - Закон об ОСАГО) С. имеет право предъявить требование о возмещении вреда, причиненного принадлежащему ему на праве собственности имуществу, непосредственно страховщику, который застраховал его гражданскую ответственность, то есть право на прямое возмещение убытков.

Указанный вывод основан на неправильном применении судом норм материального права.

Статьей 931 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьей 13 Закона об ОСАГО предусмотрено право страхователя предъявлять непосредственно страховщику требование о возмещении вреда, причиненного, в частности, его имуществу, в пределах страховой суммы. Согласно названным нормам С. имеет право предъявлять требование о выплате страхового возмещения непосредственно к страховой компании, в которой застрахована его гражданская ответственность.

Между тем указанные нормы подлежат применению во взаимосвязи с абзацем 15 статьи 1, статьей 14.1 Закона об ОСАГО.

На основании пункта 1 статьи 14.1 Закона об ОСАГО потерпевший имеет право предъявить требование о возмещении вреда, причиненного его имуществу, непосредственно страховщику, который застраховал гражданскую ответственность потерпевшего, в случае наличия одновременно следующих обстоятельств:

а) в результате дорожно-транспортного происшествия вред причинен только имуществу;

б) дорожно-транспортное происшествие произошло с участием двух транспортных средств, гражданская ответственность владельцев которых застрахована в соответствии с указанным Законом.

Пунктом 4 статьи 14.1 Закона об ОСАГО установлено, что реализация права на прямое возмещение убытков в соответствии с соглашением о прямом возмещении убытков (статья 26.1 названного Закона) осуществляется с учетом положений данной статьи.

Доказательств того, что гражданская ответственность второго участника дорожно-транспортного происшествия застрахована, в материалах дела нет. Скрывшийся водитель и управляемое им транспортное средство до сих пор не установлены. Не установлено, в какой страховой компании застрахована гражданская ответственность второго участника дорожно-транспортного происшествия. Совокупность предусмотренных пунктом 1 статьи 14.1 Закона об ОСАГО условий, необходимых для выплаты страховщиком страхового возмещения в виде прямого возмещения убытков, отсутствует.

Требования истца о взыскании неустойки, компенсации морального вреда не подлежат удовлетворению, поскольку являются производными от основного требования о взыскании страхового возмещения, в удовлетворении которого отказано. Размер причиненного истцу ущерба в данном случае правового значения не имеет.

Суд апелляционной инстанции отменил судебное решение по делу и принял новое решение об отказе в удовлетворении требований С. в полном объеме.

Апелляционное определение судебной коллегии

по гражданским делам Свердловского областного суда

от 13 ноября 2013 года по делу № 33-13927/2013

II. Споры, вытекающие из жилищных правоотношений

2. Часть 1 статьи 7 и часть 10 статьи 32 Жилищного кодекса Российской Федерации обязывают орган местного самоуправления, принявший решение о сносе либо реконструкции многоквартирного дома, выкупить квартиру у собственников, но не возлагают на него обязанность предоставить жилье лицам, не являющимся собственниками жилого помещения.

Администрация г. Екатеринбурга обратилась в суд с иском к Н., В., Ф., Г. (действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего П.), И. (действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетних Р. и А.) об изъятии жилого помещения - квартиры в г. Екатеринбурге для муниципальных нужд, о прекращении права собственности ответчиков на жилое помещение, о признании права собственности, признании утратившими право пользования жилым помещением, выселении без предоставления другого жилого помещения.

Решением районного суда г. Екатеринбурга жилое помещение изъято у Н. и В. в пользу муниципального образования «город Екатеринбург» для муниципальных нужд с выплатой Н. и В. в качестве выкупной цены 2 470 000 рублей, по 1 235 000 рублей в пользу каждого. Право общей долевой собственности ответчиков на квартиру прекращено, признано право собственности за муниципальным образованием «город Екатеринбург». Н., В., И., Р., А. признаны утратившими право пользования указанным жилым помещением с выселением их из квартиры без предоставления другого жилого помещения. В удовлетворении иска Администрации г. Екатеринбурга к Ф. и Г. (действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего П.) о признании утратившими право пользования жилым помещением, выселении без предоставления другого жилого помещения отказано.

Разрешая требования истца о прекращении права пользования спорным жилым помещением и выселении без предоставления другого жилого помещения ответчиков Г., П., Ф., суд руководствовался разъяснениями, данными в абзаце 3 пункта 18 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 02 июля 2009 года № 14 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации», и указал, что к названным в статье 19 Федерального закона от 29 декабря 2004 года № 189-ФЗ «О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации» бывшим членам семьи собственника жилого помещения не может быть применен пункт 2 статьи 292 Гражданского кодекса Российской Федерации. Давая согласие на приватизацию занимаемого по договору социального найма жилого помещения, что является обязательным условием для осуществления приватизации (статья 2 Закона Российской Федерации от 04 июля 1991 года № 1541-1 «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации»), они исходили из того, что право пользования данным жилым помещением для них будет носить бессрочный характер и, следовательно, оно должно учитываться при переходе права собственности на жилое помещение по соответствующему основанию к другому лицу (например, купля-продажа, мена, дарение, рента, наследование).

На основании указанных положений суд первой инстанции пришел к выводу о том, что в отношении ответчиков Ф., Г. и П. не подлежит применению пункт 2 статьи 292 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции и приняла новое решение об удовлетворении исковых требований в полном объеме, указав следующее.

Обеспечение жилищных прав собственников, проживающих в многоквартирном доме, признанном аварийным и подлежащем сносу, регулируется статьей 32 Жилищного кодекса Российской Федерации, предусматривающей либо выкуп жилого помещения, либо предоставление другого жилья по соглашению собственников и муниципального образования. Такое соглашение достигнуто не было. Суд принял решение о выплате денежной суммы, равной рыночной стоимости жилья. На муниципальное образование не могут быть одновременно возложены обязанности по выплате стоимости жилья и предоставлению иного жилья взамен выкупаемого. Если предоставление собственнику по соглашению иного жилья прямо предусмотрено законом, то предоставление жилья в связи с аварийным состоянием дома (наряду с выплатой стоимости) другим лицам законом не предусмотрено. Собственникам было предложено в разумный срок произвести за свой счет снос жилого помещения либо его реконструкцию, что сделано не было. Дальнейшие действия администрации муниципального образования «город Екатеринбург» были направлены на то, чтобы на территории муниципального образования не имелось жилого дома, не позволяющего обеспечить безопасность жизни и здоровья граждан.

Жилищный кодекс Российской Федерации не предусматривает правовые последствия признания в установленном законом порядке аварийным и подлежащим сносу или реконструкции многоквартирного дома, в котором проживают не только собственники, но и наниматели, поэтому по аналогии следует руководствоваться частью 1 статьи 7 и частью 10 статьи 32 указанного Кодекса.

Поскольку решением суда право собственников на квартиру прекращено, не только они, но и все другие лица право на это жилье утрачивают и подлежат выселению.

Правоотношения между сторонами регулируются статьей 32 Жилищного кодекса Российской Федерации. Вывод суда о невозможности выселения членов семьи собственников со ссылкой на статью 292 Гражданского кодекса Российской Федерации является неправомерным. Выкуп жилого помещения производится не на основании каких-либо гражданско-правовых сделок, а в силу прямого указания закона.

Апелляционное определение судебной коллегии

по гражданским делам Свердловского областного суда

от 12 ноября 2013 года по делу № 33-13595/2013

3. Право на получение государственного жилищного сертификата связано с личным субъективным правом участника подпрограммы «Выполнение государственных обязательств по обеспечению жильем категорий граждан, установленных федеральным законодательством» федеральной целевой программы «Жилище» на 2011 - 2015 годы, поэтому правопреемство по требованиям о возложении обязанности выдать сертификат не допускается.

Б., являясь участником подпрограммы «Выполнение государственных обязательств по обеспечению жильем категорий граждан, установленных федеральным законодательством» федеральной целевой программы «Жилище» на 2011 - 2015 годы, обратился в суд с иском к федеральному государственному казенному учреждению «Центральное региональное управление жилищного обеспечения» Министерства обороны Российской Федерации (далее – ФГКУ «Центррегионжилье») о возложении обязанности выдать государственный жилищный сертификат на семью, состоящую из трех человек.

Определением суда первой инстанции к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены супруга истца - Н. и его дочь А.

В судебном заседании от представителя Н. поступила информация о смерти Б., а также ходатайство Н. о привлечении ее к участию в деле в качестве истца. Определением суда первой инстанции указанное ходатайство Н. оставлено без удовлетворения.

Определением суда первой инстанции производство по делу прекращено на основании абзаца 7 статьи 220 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации ввиду смерти истца.

В частной жалобе представитель Н. просил отменить определение суда об оставлении без удовлетворения ходатайства Н. о привлечении ее к участию в деле в качестве истца, указывая, что Н., будучи вдовой Б., в соответствии с положениями статьи 40 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации должна быть привлечена к участию в деле в качестве истца.

В другой частной жалобе представитель Н. просил отменить определение о прекращении производства по гражданскому делу как незаконное, поскольку суд не учел, что Б., Н. и А. являлись членами одной семьи, проживали в одном жилом помещении и каждый из них имел право на получение сертификата на свое имя с включением в него каждого из членов семьи. Воля Н. на участие в подпрограмме была выражена в совместном заявлении, а также проявлялась в согласии на обработку персональных данных, в иных документах. Смерть истца Б. не меняет правового основания для получения членами его семьи государственного жилищного сертификата.

Статьей 40 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусмотрено, что иск может быть предъявлен в суд совместно несколькими истцами или к нескольким ответчикам (процессуальное соучастие). При жизни супруга Н. совместно с Б. либо с самостоятельными исковыми требованиями к ФГКУ «Центррегионжилье» о выдаче государственного жилищного сертификата не обращалась. После смерти Б. вступление Н. в настоящий процесс на стороне истца возможно только в случае, если правоотношение допускает правопреемство.

В соответствии с абзацем 7 статьи 220 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд прекращает производство по делу, если после смерти гражданина, являвшегося одной из сторон по делу, спорное правоотношение не допускает правопреемство или ликвидация организации, являвшейся одной из сторон по делу, завершена.

Согласно части 1 статьи 44 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в случаях выбытия одной из сторон спорного или установленного решением суда правоотношения (смерть гражданина, реорганизация юридического лица, уступка требования, перевод долга и другие случаи перемены лиц в обязательствах) суд допускает замену этой стороны ее правопреемником. Положения данной нормы процессуального права допускают правопреемство не в любых случаях, а лишь при наличии оснований, перечисленных в законе.

Правопреемство подразумевает наделение правопреемника правами (или обязанностями), носителем которых является выбывающая из спорных правоотношений сторона (часть 2 статьи 44 названного Кодекса).

В соответствии со статьей 1112 указанного Кодекса в состав наследства не входят права и обязанности, неразрывно связанные с личностью наследодателя.

Согласно подпункту «б» пункта 5 Правил выпуска и реализации государственных жилищных сертификатов в рамках реализации подпрограммы «Выполнение государственных обязательств по обеспечению жильем категорий граждан, установленных федеральным законодательством» федеральной целевой программы «Жилище» на 2011 - 2015 годы (далее - Правила), утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 21 марта 2006 года № 153 «О некоторых вопросах реализации подпрограммы «Выполнение государственных обязательств по обеспечению жильем категорий граждан, установленных федеральным законодательством» федеральной целевой программы «Жилище» на 2011 - 2015 годы», право на получение в рамках подпрограммы социальной выплаты, удостоверяемой сертификатом, имеют граждане, подлежащие переселению из закрытых военных городков, а также поселков учреждений с особыми условиями хозяйственной деятельности. Участие в подпрограмме добровольное.

В соответствии с пунктами 2, 3, 12 Правил государственный жилищный сертификат - это именное свидетельство, удостоверяющее право гражданина на получение за счет средств федерального бюджета социальной выплаты для приобретения жилого помещения. Сертификат не является ценной бумагой. Предоставление социальной выплаты является финансовой поддержкой государства в целях приобретения жилого помещения.

Из материалов гражданского дела следует, что Б. был признан участником подпрограммы «Выполнение государственных обязательств по обеспечению жильем категорий граждан, установленных федеральным законодательством» федеральной целевой программы «Жилище» на 2011 - 2015 годы по Министерству обороны Российской Федерации с членами семьи: супругой Н., дочерью А.

На момент смерти Б. не располагал государственным жилищным сертификатом, средства из федерального бюджета для обеспечения его жильем выделены не были.

Б. обладал правом, которое неразрывно связано с его личностью, поскольку сертификат является именным свидетельством и непосредственно связан с личностью гражданина.

Процессуальное правопреемство исключается в случаях, когда недопустимо преемство в материальном праве, в частности когда требование неразрывно связано с личностью истца, а также когда правопреемство противоречит закону или договору (статья 383, пункт 2 статьи 1112 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Исключительно Б. как участник подпрограммы обладал правом требовать выдачу государственного жилищного сертификата на себя и членов своей семьи. Поскольку право на получение сертификата связано с личным субъективным правом Б. как участника подпрограммы, правопреемство по заявленным требованиям законом не допускается.

Суд первой инстанции правомерно прекратил производство по данному делу. Судебная коллегия оставила определение суда первой инстанции без изменения, а частные жалобы - без удовлетворения.

Апелляционные определения судебной коллегии

по гражданским делам Свердловского областного суда

от 12 ноября 2013 года по делам № 33-14018/2013, 33-13810/2013

III. Споры о праве собственности

4. Если на объект недвижимости претендуют несколько покупателей, обосновывающих свои права самостоятельными договорами, а переход права собственности на спорный объект недвижимости не зарегистрирован ни за одним из них, то преимуществом обладает тот покупатель, которому объект недвижимости передан в фактическое владение и пользование. Иные покупатели вправе требовать возмещения убытков, возникших вследствие неисполнения продавцом договора
купли-продажи.

Л. обратилась в суд с иском к Е. о государственной регистрации перехода права собственности, ссылаясь на то, что 25 января 2013 года между ней и ответчиком был заключен договор купли-продажи квартиры. Обязательство по оплате Л. исполнила в полном объеме. В момент подписания договора ответчик передал ей документы и ключи от квартиры, но от регистрации перехода права собственности на квартиру уклонялся. Кроме того, выяснилось, что в отношении данной квартиры заключено два договора купли-продажи.

В судебном заседании представитель ответчика иск не признал, указав на то, что договор купли-продажи с Л. является незаключенным, поскольку подпись в нем не принадлежит ответчику.

Решением суда исковые требования Л. оставлены без удовлетворения.

Истец Л. в апелляционной жалобе просила отменить решение, указывала, что судом неверно сделан вывод о непредставлении доказательств уклонения ответчика от явки на регистрацию сделки, поскольку в период с 25 января по 25 марта 2013 года и после получения уведомления от истца с просьбой явиться в регистрационную палату ответчик Е. не предпринимал никаких действий по регистрации перехода права собственности. Л. полагала, что судом необоснованно не применена статья 398 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Судебная коллегия оставила решение суда первой инстанции без изменения, а апелляционную жалобу – без удовлетворения, указав следующее.

В соответствии со статьей 223 Гражданского кодекса Российской Федерации право собственности у приобретателя вещи по договору возникает с момента ее передачи, если иное не предусмотрено законом или договором. Когда отчуждение имущества подлежит государственной регистрации, право собственности у приобретателя возникает с момента такой регистрации, если иное не установлено законом.

В соответствии с пунктом 1 статьи 551 Гражданского кодекса Российской Федерации переход права собственности на недвижимость по договору купли-продажи недвижимости к покупателю подлежит государственной регистрации. На основании пункта 3 статьи 551 названного Кодекса, если одна из сторон уклоняется от государственной регистрации перехода права собственности на недвижимость, суд вправе по требованию другой стороны вынести решение о государственной регистрации перехода права собственности.

Согласно пункту 2 статьи 558 указанного Кодекса договор продажи жилого дома, квартиры, части жилого дома или квартиры подлежит государственной регистрации и считается заключенным с момента такой регистрации.

Как установлено судом первой инстанции, 25 января 2013 года между Е. и Л. подписан договор купли-продажи квартиры, в пункте 8 которого указано, что передача квартиры осуществлена сторонами без составления акта приема-передачи в момент подписания договора. Переход права собственности по данному договору не был зарегистрирован в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Свердловской области. 12 апреля 2013 года между Е. и С. также оформлен и нотариально удостоверен договор купли-продажи спорной квартиры, переданной по акту приема-передачи в тот же день. Документы поданы сторонами на регистрацию в Управление Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Свердловской области, 29 апреля 2013 года регистрация приостановлена.

Если иное не предусмотрено законом или договором, то обязательство продавца передать недвижимость покупателю считается исполненным после вручения этого имущества покупателю и подписания сторонами соответствующего документа о передаче (пункт 1 статьи 556 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно статье 398 Гражданского кодекса Российской Федерации в случае неисполнения обязательства передать индивидуально-определенную вещь в собственность кредитору последний вправе требовать отобрания этой вещи у должника и передачи ее кредитору на предусмотренных обязательством условиях. Это право отпадает, если вещь уже передана третьему лицу, имеющему право собственности, хозяйственного ведения или оперативного управления. Если вещь еще не передана, преимущество имеет тот из кредиторов, в пользу которого обязательство возникло раньше, а если это невозможно установить, - тот, кто раньше предъявил иск. Вместо требования передать ему вещь, являющуюся предметом обязательства, кредитор вправе потребовать возмещения убытков.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в абзацах 2, 3, 6 пункта 61 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 10, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 22 от 29 апреля 2010 года «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав», иск покупателя о государственной регистрации перехода права подлежит удовлетворению при условии исполнения обязательства продавца по передаче имущества. Если обязательство продавца передать недвижимость не исполнено, покупатель вправе в исковом заявлении соединить требования об исполнении продавцом обязанности по передаче (абзац 8 статьи 12, статья 398 Гражданского кодекса Российской Федерации) и о регистрации перехода права собственности. При этом требование о регистрации перехода права собственности не может быть удовлетворено, если суд откажет в удовлетворении требования об исполнении обязанности продавца передать недвижимость. Если продавец заключил несколько договоров купли-продажи в отношении одного и того же недвижимого имущества, суд удовлетворяет иск о государственной регистрации перехода права собственности того лица, во владение которого передано это имущество применительно к статье 398 Гражданского кодекса Российской Федерации. Иные покупатели вправе требовать возмещения убытков, вызванных неисполнением договора купли-продажи продавцом.

По смыслу указанных разъяснений, если на объект недвижимости претендуют несколько покупателей, обосновывающих свои права самостоятельными договорами, а переход права собственности на спорный объект недвижимости не зарегистрирован ни за одним из них, то преимуществом обладает тот покупатель, которому объект недвижимости передан в фактическое владение и пользование.

Суд первой инстанции установил, что спорная квартира находится в фактическом владении покупателя С., и пришел к обоснованному выводу об отсутствии у Л. правовых оснований для регистрации перехода права собственности на объект недвижимости. Кроме того, истцом Л. не представлено доказательств того, что она фактически владела, пользовалась спорным имуществом и осуществляла действия по государственной регистрации права на недвижимость.

Апелляционное определение судебной коллегии

по гражданским делам Свердловского областного суда

от 20 декабря 2013 года по делу № 33-15814/2013

5. Разрешение на строительство признано недействительным как не соответствующее требованиям градостроительного законодательства и нарушающее права смежных землепользователей.

Пользователь земельного участка общего пользования Б. обратился в суд с иском к жилищно-строительному кооперативу «У» (далее - ЖСК) и Администрации г. Екатеринбурга о признании недействительным разрешения на строительство; о понуждении ЖСК подготовить проект планировки территории, уточнить в соответствии с утвержденными в составе проекта планировки красными линиями смежную границу земельного участка, переданного ЖСК Администрацией г. Екатеринбурга в аренду; о запрете выдачи градостроительного плана данного земельного участка до утверждения проекта планировки территории; об обязании ЖСК привести колодец, расположенный на земельном участке общего пользования, смежном с арендованным ЖСК земельным участком, в состояние, пригодное для использования, путем ремонта его наземной части, очистки колодца от строительного мусора и иных загрязнений.

Решением районного суда исковые требования Б. удовлетворены в части признания недействительным разрешения на строительство, понуждения ЖСК привести колодец в состояние, пригодное для его использования, путем ремонта наземной части, очищения колодца от мусора и иных загрязнений в тридцатидневный срок со дня вступления решения в законную силу.

Судебная коллегия, рассмотрев апелляционные жалобы Б. и ЖСК, пришла к выводу о том, что суд первой инстанции, удовлетворив требование истца о признании недействительным разрешения на строительство, правильно сослался на заключение кадастрового инженера и исходил из незаконности оспариваемого разрешения на строительство, полученного с учетом иной, большей площади земельного участка, включающей в себя и часть земельного участка общего пользования.

Из материалов дела следует, что ЖСК был предоставлен земельный участок площадью 48 099,19 квадратных метра для размещения комплекса жилых домов с нежилыми помещениями на первом этаже и подземным паркингом. Администрацией г. Екатеринбурга ЖСК выдано разрешение на строительство многоэтажного односекционного жилого дома со встроенными помещениями общественного назначения на 1-м этаже и двухуровневым встроенно-пристроенным подземным паркингом на земельном участке площадью 47 392 квадратных метра.

16 мая 2013 года между Администрацией г. Екатеринбурга и ЖСК было заключено дополнительное соглашение к договору аренды, в соответствии с которым площадь предоставленного ЖСК участка уменьшилась до 5 681 квадратного метра. Указанный земельный участок поставлен на государственный кадастровый учет. Наличие кадастрового номера земельного участка позволяет идентифицировать его как самостоятельный объект недвижимости. Указанный земельный участок является смежным с земельным участком общего пользования.

Согласно заключению кадастрового инженера проектируемый паркинг значительно возвысится над существующим уровнем дороги, особенно в верхней (северной) части, а фактическая ширина земельного участка общего пользования от границы проектируемого паркинга до четной стороны улицы сузится на расстояние от 11,98 до 13,34 метра.

Суд первой инстанции обоснованно признал разрешение на строительство незаконным и указал, что в силу пункта 71 Административного регламента предоставления муниципальной услуги «Выдача разрешений на строительство (реконструкцию), продление (прекращение) действия разрешений на строительство (реконструкцию), внесение изменений в разрешения на строительство (реконструкцию) объектов капитального строительства», утвержденного Постановлением Администрации г. Екатеринбурга от 02 июля 2012 года № 2829, возникает необходимость в получении ЖСК нового разрешения на строительство объекта.

Суд первой инстанции установил, что до переноса ЖСК забора колодец некоторое время находился в пользовании ЖСК. Согласно имеющимся в деле доказательствам после переноса забора в колодце имеется строительный мусор, колодец не пригоден для эксплуатации. Установив причинно-следственную связь между действиями ответчика и наступившими последствиями в виде засора и загрязнения колодца, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что обязанность по приведению колодца в пригодное для эксплуатации состояние должна быть возложена на ЖСК. Однако доказательств того, что колодец нуждается в ремонте и разрушен действиями ЖСК, материалы дела не содержат. В связи с этим из резолютивной части решения суд апелляционной инстанции исключил фразу о том, что ответчик обязан привести колодец в пригодное для эксплуатации состояние «путем ремонта наземной части».

В остальной части решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

Апелляционное определение судебной коллегии

по гражданским делам Свердловского областного суда

от 20 декабря 2013 года по делу № 33-15674/2013

Раздел II. Процессуальные вопросы

6. Если по делу необходимо установить психическое состояние лица в момент совершения юридического действия, то проведение экспертизы является обязательным.

А. обратился в суд с иском к П. о признании недействительным договора купли-продажи недвижимого имущества от 13 октября 2010 года по основаниям, предусмотренным статьями 169, 171, 177 Гражданского кодекса Российской Федерации. Спорным помещением являлась квартира, проданная его братом К. ответчику П. Истец считал, что в момент заключения договора К. страдал заболеванием, препятствующим способности понимать значение своих действий и руководить ими. На это указывает диагноз, поставленный К. в детстве, а также то обстоятельство, что через год К. совершил самоубийство, повесившись в квартире ответчика, с которой совместно проживал с 1997 года.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения судом апелляционной инстанции, в удовлетворении исковых требований отказано.

Отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции указал, что согласно заключению посмертной амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы невозможно однозначно и обоснованно определить, был ли лишен К. вследствие выявленных у него нарушений способности понимать значение своих действий и руководить ими в момент заключения сделки купли-продажи.

Суд апелляционной инстанции, согласившись с выводами суда первой инстанции, также сослался на заключение данной экспертизы, из которого не усматривается бесспорный ответ на вопрос о том, что употребление спиртных напитков в период оформления договора купли-продажи лишало К. способности понимать значение своих действий и руководить ими. Судебная коллегия отметила, что судом первой инстанции верно приняты во внимание объяснения нотариуса, подтвердившего адекватность К. при оформлении договора купли-продажи. Отказывая в удовлетворении ходатайства истца о проведении по делу посмертной комплексной психолого-психиатрической экспертизы, судебная коллегия указала, что несогласие одной из сторон с заключением экспертов не является основанием для назначения повторной экспертизы. В силу статьи 79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации назначение экспертизы является правом, а не обязанностью суда. Кроме того, по данному делу экспертиза проведена.

Президиум признал судебные акты судов первой и апелляционной инстанций постановленными с существенным нарушением норм процессуального права и удовлетворил кассационную жалобу А.

Как следует из материалов дела, определением суда первой инстанции назначена посмертная судебно-психиатрическая экспертиза, проведение которой поручено экспертам ГБУЗ СО «Свердловская областная клиническая психиатрическая больница» (далее - СОКПБ) в целях разрешения вопросов о наличии у К. в момент заключения сделки 13 октября 2010 года психического расстройства (заболевания), препятствующего способности воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, а также понимать значение своих действий и руководить ими. В распоряжение экспертов представлены материалы гражданского дела, медицинские документы К. (история болезни, индивидуальная карта амбулаторного больного), личное дело К. Производство по делу приостановлено.

Впоследствии определением суда первой инстанции производство по делу возобновлено в связи с поступлением, как указывалось судом, заключения экспертов. Между тем из материалов дела следует, что в суд поступило сообщение СОКПБ о невозможности дать заключение и ответить на вопросы суда в связи с недостаточностью представленных материалов. В выводах экспертов-психиатров сообщалось, что имеются основания сомневаться в адекватном психическом состоянии К. и его способности понимать значение своих действий и руководить ими в период исследуемой юридической ситуации, поскольку у К. на фоне осложненных родов у матери с детского возраста имелось психическое расстройство - неуточненное органическое психопатическое, которое проявлялось в виде когнитивного снижения (снижение памяти, интеллекта, нарушение внимания), а к 2005 году у К. отмечались признаки 2-й стадии синдрома зависимости от алкоголя.

Экспертами указано, что, поскольку в медицинской документации отсутствует описание состояния К. за период 2010 года, нет показаний свидетелей об особенностях контакта, образа жизни на период исследуемой юридической ситуации, однозначно и обоснованно ответить на поставленные перед экспертами вопросы не представляется возможным. Обращалось внимание на то, что экспертное решение может быть вынесено при предоставлении недостающих сведений. Для более полного, всестороннего и объективного исследования необходимы включение в состав комиссии эксперта-психолога и проведение посмертной комплексной психолого-психиатрической экспертизы.

Таким образом, положенное в основу решения суда доказательство – заключение посмертной судебно-психиатрической экспертизы – в материалах дела отсутствовало.

При назначении экспертизы судом первой инстанции в нарушение положений статьи 79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не были представлены в распоряжение экспертов все необходимые материалы. Вопреки положениям статей 148 - 152 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации подготовка к судебному разбирательству надлежащим образом проведена не была. Из имеющихся в материалах дела запросов в адрес директора школы-интерната, главного врача психиатрической больницы следует, что медицинские документы в отношении К. запрашивались судом за период 2003 - 2009 годов, в то время как оспариваемый договор купли-продажи заключен 13 октября 2010 года. На это также обращалось внимание в названном сообщении экспертов.

Согласно статье 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались. В силу статьи 60 указанного Кодекса обстоятельства дела, которые в соответствии с законом должны быть подтверждены определенными средствами доказывания, не могут подтверждаться никакими другими доказательствами.

Исходя из разъяснений, содержащихся в абзаце 3 пункта 13 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 июня 2008 года № 11 «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству», во всех случаях, когда по обстоятельствам дела необходимо выяснить психическое состояние лица в момент совершения им определенного действия, должна быть назначена судебно-психиатрическая экспертиза, например, при рассмотрении дел о признании недействительными сделок по мотиву совершения их гражданином, не способным понимать значение своих действий или руководить ими (статья 177 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Нарушения, допущенные судом первой инстанции в ходе подготовки гражданского дела к судебному разбирательству и назначения судебной экспертизы, судом апелляционной инстанции не устранены. В предмет доказывания по делу входит психическое состояние К., следовательно, назначение судебно-психиатрической экспертизы является обязательным. Судебной коллегией указанное разъяснение Пленума Верховного Суда Российской Федерации не учтено: судебно-психиатрическая экспертиза по делу не назначена, психическое состояние К. в момент заключения оспариваемой сделки не установлено.

При таких обстоятельствах в целях исправления судебной ошибки, допущенной при рассмотрении дела судами первой и апелляционной инстанций в применении норм процессуального права, повлекшей вынесение неправосудного решения, президиум отменил состоявшиеся по делу судебные акты, а дело направил на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Постановление президиума Свердловского областного суда

от 06 ноября 2013 года по делу № 44-Г-38/2013

7. Суд прекращает производство по гражданскому делу в случае ликвидации организации, являющейся стороной по делу, в том числе бюджетного учреждения, после внесения записи о прекращении существования юридического лица в Единый государственный реестр юридических лиц. Собственник имущества бюджетного учреждения не привлекается к участию в деле в качестве второго ответчика, поскольку не несет ответственности по обязательствам бюджетного учреждения.

Б. обратилась в суд с иском к ликвидационной комиссии муниципального бюджетного учреждения культуры «Т» (далее - МБУК «Т») о возмещении материального ущерба и компенсации морального вреда. В обоснование требований Б. указала, что уволена из МБУК «Т» по пункту 1 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации в связи с его ликвидацией. Б. полагала, что по вине работодателя были занижены суммы выплаченного ей выходного пособия и сохраняемого на период трудоустройства среднего заработка.

Определением суда первой инстанции производство по делу прекращено на основании абзаца 7 статьи 220 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи ликвидацией МБУК «Т».

Б. в частной жалобе просила отменить определение суда и направить дело на новое рассмотрение, указывая, что в соответствии с абзацем 2 части 3 статьи 40 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд был обязан привлечь к участию в деле в качестве второго ответчика собственника имущества ликвидированного учреждения, то есть муниципальное образование.

Суд апелляционной инстанции не нашел оснований для отмены определения суда первой инстанции.

В соответствии с абзацем 7 статьи 220 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд прекращает производство по делу в случае, если ликвидация организации, являвшейся одной из сторон по делу, завершена.

В силу пункта 1 статьи 61 Гражданского кодекса Российской Федерации ликвидация юридического лица влечет его прекращение без перехода прав и обязанностей в порядке правопреемства к другим лицам, за исключением случаев, предусмотренных федеральным законом. Ликвидация юридического лица считается завершенной, а юридическое лицо - прекратившим существование после внесения об этом записи в единый государственный реестр юридических лиц (пункт 8 статьи 63 названного Кодекса).

Суд первой инстанции установил, что Межрайонной инспекцией Федеральной налоговой службы России произведена государственная регистрация прекращения деятельности МБУК «Т» в связи с его ликвидацией.

Довод апелляционной жалобы о нарушении судом первой инстанции статьи 40 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с непривлечением к участию в деле в качестве соответчика администрации муниципального образования не может быть принят во внимание и служить основанием для отмены указанного определения, поскольку в соответствии с абзацем 6 пункта 2 статьи 120 Гражданского кодекса Российской Федерации в редакции, действующей с 01 января 2011 года, собственник имущества бюджетного учреждения не несет ответственности по обязательствам бюджетного учреждения.

Апелляционное определение судебной коллегии

по гражданским делам Свердловского областного суда

от 13 ноября 2013 года по делу № 33-13948/2013

Раздел III. Разъяснения по вопросам, возникающим в судебной практике

Вопрос: Каковы последствия достижения ребенком совершеннолетия или приобретения им дееспособности до достижения совершеннолетия, если у должника по исполнительному производству, возбужденному на основании исполнительного документа о взыскании алиментов на данного ребенка, имеется задолженность по выплате алиментов?

Ответ: В соответствии с пунктом 2 статьи 120 Семейного кодекса Российской Федерации взыскание в судебном порядке сумм алиментов прекращается по достижении ребенком совершеннолетия или в случае приобретения несовершеннолетними детьми дееспособности до достижения ими совершеннолетия.

По делам о взыскании алиментов на несовершеннолетнего ребенка, как правило, судами в резолютивной части судебного постановления (судебного приказа или решения суда) указывается на то, что алименты подлежат взысканию до достижения ребенком совершеннолетия.

По смыслу указанной выше нормы ее положения касаются только ежемесячных алиментных платежей, взыскиваемых на несовершеннолетнего ребенка. К образовавшейся задолженности по уплате алиментов изложенная норма отношения не имеет.

Согласно пункту 1 части 1 статьи 47 Федерального закона от 02 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» (далее – Федеральный закон «Об исполнительном производстве») исполнительное производство оканчивается в случае фактического исполнения требований, содержащихся в исполнительном документе.

Положения статьи 113 Семейного кодекса Российской Федерации и статьи 102 Федерального закона «Об исполнительном производстве», регламентирующих порядок взыскания алиментов и задолженности по алиментным обязательствам, не предусматривают исключений из этого правила.

При наличии у должника задолженности по алиментам наступление условий, определенных в пункте 2 статьи 120 Семейного кодекса Российской Федерации, не является основанием для прекращения исполнительного производства (см. Ответы на вопросы о практике применения судами Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, жилищного и земельного законодательства, иных федеральных законов, утвержденные Постановлением Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 23 ноября 2005 года (ответ на вопрос 7) // Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации  за третий квартал 2005 года).

Судам следует учитывать, что в соответствии с пунктом 1 статьи 60 Семейного кодекса Российской Федерации ребенок имеет право на получение содержания от своих родителей и других членов семьи в порядке и в размерах, которые установлены разделом V данного Кодекса.

Следовательно, алименты, взыскиваемые на несовершеннолетнего ребенка, имеют целевое назначение и направлены на реализацию прав несовершеннолетнего ребенка. Право на алименты – право ребенка, а не его законного представителя (см., например, Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 30 июня 2006 года № 58-В06-71).

При взыскании алиментов на несовершеннолетнего ребенка, несмотря на указание в исполнительном документе в качестве получателя алиментов его законного представителя, взыскателем в исполнительном производстве является непосредственно несовершеннолетний ребенок, поскольку именно ребенок является субъектом спорного материального правоотношения (см.: Рекомендации по итогам круглого стола по теме «Некоторые проблемы оформления и выдачи исполнительных документов судами общей юрисдикции», проведенного Свердловским областным судом 08 февраля 2013 года (ответ на вопрос 7) // Бюллетень судебной практики по гражданским делам Свердловского областного суда (второй квартал 2013 года), утвержденный постановлением президиума Свердловского областного суда от 28 августа 2013 года).

Сложившееся в судебной практике правило указывать в исполнительном документе о взыскании алиментов на несовершеннолетнего ребенка в качестве взыскателя его законного представителя обусловлено тем, что в силу возраста несовершеннолетний ребенок не может самостоятельно отстаивать свои права и интересы в суде, поскольку не обладает гражданской процессуальной дееспособностью в полном объеме (статьи 37 и 52 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Аналогичные положения относительно особенностей участия в исполнительном производстве несовершеннолетних закреплены в статьях 51 и 55 Федерального закона «Об исполнительном производстве».

Взыскиваемые по исполнительному документу алименты являются собственностью ребенка, а не его законного представителя; законный представитель является лишь распорядителем таких денежных средств, расходование которых определено законом исключительно на содержание, воспитание и образование ребенка (см., например, Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 25 октября 2011 года № 49-В11-11).

Соответственно, при достижении ребенком совершеннолетия или в случае приобретения им дееспособности до достижения совершеннолетия ребенок может самостоятельно реализовывать свои права, в том числе и в исполнительном производстве.

Часть 4 статьи 51 Федерального закона «Об исполнительном производстве» прямо предусматривает, что несовершеннолетний, имеющий полную дееспособность, осуществляет свои права и исполняет свои обязанности в исполнительном производстве самостоятельно.

В этом случае полномочия законного представителя автоматически прекращаются без особого решения (пункт 3 статьи 40 Гражданского кодекса Российской Федерации), а судебному приставу-исполнителю, не прекращая исполнительное производство, своим постановлением надлежит привлекать к участию в исполнительном производстве непосредственно ребенка, в пользу которого исполнительным документом взыскиваются алименты.

Образовавшаяся к моменту достижения ребенком совершеннолетия или к моменту признания его дееспособным до достижения совершеннолетия задолженность по алиментам подлежит взысканию с должника в пользу совершеннолетнего взыскателя на основании прежнего исполнительного документа. В этом случае судебного определения о замене взыскателя не требуется.

Раздел IV. Рекомендации по итогам круглого стола

«Применение в гражданском судопроизводстве отдельных положений Гражданского кодекса Российской Федерации»,

проведенного Свердловским областным судом 28 ноября 2013 года

Федеральными законами от 07 мая 2013 года № 100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» и от 02 июля 2013 года № 142-ФЗ «О внесении изменений в подраздел 3 раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» в Гражданский кодекс Российской Федерации внесены значительные изменения. Многие изменения имеют процессуально-правовое значение и требуют выработки рекомендаций для судей судов общей юрисдикции по их применению.

28 ноября 2013 года в Свердловском областном суде проведено заседание круглого стола «Применение в гражданском судопроизводстве отдельных положений Гражданского кодекса Российской Федерации» с участием руководства и судей Федерального арбитражного суда Уральского округа, Арбитражного суда Свердловской области, Свердловского областного суда, судов общей юрисдикции Свердловской области, а также представителей профессорско-преподавательского состава Уральской государственной юридической академии и Дальневосточного федерального университета.

По итогам круглого стола выработаны рекомендации по следующим вопросам.

1. В связи с внесением изменений в статью 163 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которым нотариальное удостоверение сделки означает проверку законности сделки, в том числе наличия у каждой из сторон права на ее совершение, возникает вопрос об ответственности нотариуса в случае признания нотариально удостоверенной сделки недействительной в судебном порядке. Должен ли нотариус привлекаться к участию в деле в качестве ответчика?

При предъявлении требований о признании недействительной нотариально удостоверенной сделки нотариус должен быть привлечен к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора. Поскольку нотариус не является субъектом спорных материальных правоотношений, он не должен привлекаться судом к участию в деле в качестве ответчика.

В случае, если в одном исковом заявлении соединены требования о признании нотариально удостоверенной сделки недействительной и о возмещении вреда, причиненного действиями нотариуса, требование о привлечении к ответственности нотариуса подлежит выделению в отдельное производство на основании положений статьи 151 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Требования о возмещении вреда, причиненного действиями нотариуса, подлежат рассмотрению судом общей юрисдикции, поскольку нотариус не является лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность. Исключение составляют споры, вытекающие из деятельности нотариусов по удостоверению сделок с долями в уставном капитале обществ с ограниченной ответственностью, которые пунктом 9 статьи 225.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации отнесены к исключительной компетенции арбитражного суда.

2. Согласно пункту 2 статьи 181.3 Гражданского кодекса Российской Федерации, если решение собрания опубликовано, сообщение о признании судом решения собрания недействительным должно быть опубликовано на основании решения суда в том же издании за счет лица, на которое в соответствии с процессуальным законодательством возлагаются судебные расходы. Между тем в гражданском судопроизводстве возможны ситуации, при которых судебные расходы возлагаются на обе стороны. В связи с этим возникает вопрос: на какую сторону должны возлагаться названные в пункте 2 статьи 181.3 Гражданского кодекса Российской Федерации расходы?

При удовлетворении требования о признании недействительным решения собрания (являющегося неимущественным по своему характеру) понесенные истцом расходы по уплате государственной пошлины подлежат взысканию с ответчика независимо от полного или частичного удовлетворения исковых требований (не применяется принцип пропорционального распределения судебных расходов).

При распределении указанных в пункте 2 статьи 181.3 Гражданского кодекса Российской Федерации расходов подлежат применению общие правила статьи 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации: стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы.

3. Согласно пункту 6 статьи 181.4 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, оспаривающее решение собрания, должно уведомить в письменной форме заблаговременно участников соответствующего гражданско-правового сообщества о намерении обратиться с таким иском в суд и предоставить им иную информацию, имеющую отношение к делу. Участники соответствующего гражданско-правового сообщества, не присоединившиеся в порядке, установленном процессуальным законодательством, к такому иску, в том числе имеющие иные основания для оспаривания данного решения, в последующем не вправе обращаться в суд с требованиями об оспаривании данного решения, если только суд не признает причины этого обращения уважительными.

В связи с указанными положениями возникают следующие вопросы. Должен ли истец при подаче искового заявления представить суду доказательства, подтверждающие заблаговременное извещение участников соответствующего гражданско-правового сообщества о намерении обратиться с иском в суд? Можно ли оставить в связи с непредставлением таких документов исковое заявление без движения? Как должен поступить суд в случае последующего поступления искового заявления от участника соответствующего гражданско-правового сообщества, не присоединившегося в порядке, установленном процессуальным законодательством, к ранее рассмотренному иску: принять исковое заявление к производству и отказать в удовлетворении иска либо на стадии возбуждения гражданского дела отказать в принятии искового заявления?

Положения пункта 6 статьи 181.4 Гражданского кодекса Российской Федерации направлены на защиту интересов лица, оспаривающего решение собрания, от так называемой нестабильности судебного решения, при которой предъявленные впоследствии иски могут привести к отмене судебного постановления (например, при пересмотре решения по вновь открывшимся или новым обстоятельствам). В то же время закрепленное пунктом 6 статьи 181.4 Гражданского кодекса Российской Федерации правило в настоящее время не может быть в полной мере реализовано в гражданском судопроизводстве в связи с отсутствием в Гражданском процессуальном кодексе Российской Федерации специальных норм, регламентирующих рассмотрение групповых исков.

Установленное пунктом 6 статьи 181.4 Гражданского кодекса Российской Федерации правило о заблаговременном уведомлении участников соответствующего гражданско-правового сообщества о намерении обратиться с иском в суд не связано с досудебным порядком урегулирования спора, поэтому судья не может в случае невыполнения указанных требований возвратить исковое заявление на основании пункта 1 части 1 статьи 135 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Исковое заявление также не может быть оставлено без движения по мотиву непредставления доказательств заблаговременного уведомления в письменной форме участников соответствующего гражданско-правового сообщества о намерении обратиться с иском в суд, поскольку в противном случае соблюдение требований пункта 6 статьи 181.4 Гражданского кодекса Российской Федерации может стать непреодолимым препятствием для доступа к правосудию.

В случае отсутствия доказательств уведомления участников гражданско-правового сообщества судья принимает исковое заявление и в определении о подготовке дела к судебному разбирательству предлагает истцу представить соответствующие доказательства. В ходе судебного заседания истцу могут быть разъяснены последствия неуведомления иных участников гражданско-правового сообщества.

В случае если по ранее рассмотренному делу суду были представлены доказательства уведомления участников гражданско-правового сообщества, а впоследствии поступило исковое заявление от участника соответствующего гражданско-правового сообщества, не присоединившегося в порядке, установленном процессуальным законодательством, к ранее рассмотренному делу, судья не вправе отказать в принятии искового заявления, поскольку для выяснения характера причин обращения (уважительные или неуважительные) требуется проведение судебного заседания, в котором указанный вопрос должен быть поставлен судом на обсуждение.

Судебное заседание может быть завершено вынесением определения о прекращении производства по делу со ссылкой на положения пункта 6 статьи 181.4 Гражданского кодекса Российской Федерации, абзаца 2 статьи 220 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

4. В связи с тем, что решения собраний подразделяются на оспоримые (статья 181.4 Гражданского кодекса Российской Федерации) и ничтожные (статья 181.5 указанного Кодекса), возникает вопрос о праве суда по собственной инициативе констатировать ничтожность решения собрания при рассмотрении дела, в рамках которого требований об оспаривании решения собрания не заявляется. Не будет ли такой вывод нарушать положения Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации о рассмотрении дела в пределах заявленных требований?

Суд вправе по собственной инициативе констатировать ничтожность решения собрания, однако указанный вопрос в обязательном порядке должен быть поставлен на обсуждение в судебном заседании, с тем чтобы заинтересованное лицо имело возможность выразить свои возражения (например, заявить о пропуске срока исковой давности).

5. Каким образом в процессуальных отношениях может быть реализовано положение статьи 185 Гражданского кодекса Российской Федерации о доверенности, выданной нескольким представителям и содержащей оговорку о том, что представители осуществляют полномочия совместно?

Согласно пункту 5 статьи 185 Гражданского кодекса Российской Федерации в случае выдачи доверенности нескольким представителям каждый из них обладает полномочиями, указанными в доверенности, если в доверенности не предусмотрено, что представители осуществляют их совместно. В связи с этим при выдаче доверенности на ведение дела в суде нескольким представителям суд должен проверять наличие специальной оговорки о совместном представительстве.

В гражданских процессуальных отношениях указанное правило означает, что все процессуальные документы (исковое заявление, возражения на исковое заявление, ходатайства, заявления, жалобы и др.) должны быть подписаны всеми представителями, указанными в доверенности с оговоркой о совместном представительстве.

В случае неявки одного или нескольких представителей из числа указанных в доверенности суд отказывает другим представителям в допуске к участию в деле со ссылкой на правило пункта 5 статьи 185 Гражданского кодекса Российской Федерации.

6. Каким образом в гражданских процессуальных отношениях применять нормы статьи 187 Гражданского кодекса Российской Федерации о возможности передоверия при вынужденности к этому силою обстоятельств для охраны интересов выдавшего доверенность лица? Каким образом в процессуальных отношениях реализовать предусмотренные Гражданским кодексом Российской Федерации последствия неизвещения лица, выдавшего доверенность, о факте передоверия?

Согласно пункту 1 статьи 187 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, которому выдана доверенность, должно лично совершать те действия, на которые оно уполномочено. Оно может передоверить их совершение другому лицу, если уполномочено на это доверенностью, а также если вынуждено к этому силою обстоятельств для охраны интересов выдавшего доверенность лица и доверенность не запрещает передоверие.

Лицо, передавшее полномочия другому лицу, должно известить об этом в разумный срок выдавшее доверенность лицо и сообщить ему необходимые сведения о лице, которому переданы полномочия. Неисполнение этой обязанности возлагает на передавшее полномочия лицо ответственность за действия лица, которому оно передало полномочия, как за свои собственные (пункт 2 статьи 187 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Указанные нормы регулируют материальные правоотношения и не отменяют закрепленное пунктом 3 статьи 187 Гражданского кодекса Российской Федерации правило, согласно которому доверенность, выдаваемая в порядке передоверия, должна быть нотариально удостоверена.

В гражданских процессуальных отношениях лицо, действующее на основании доверенности, не может передать свои полномочия другому лицу по устному ходатайству в порядке части 6 статьи 53 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

7. Подпунктом 7 пункта 1 статьи 188 Гражданского кодекса Российской Федерации в качестве одного из оснований для прекращения доверенности предусмотрено введение в отношении представляемого или представителя такой процедуры банкротства, при которой соответствующее лицо утрачивает право самостоятельно выдавать доверенности. В связи с этим возникает вопрос: каким образом реализуются положения указанной нормы в гражданских процессуальных отношениях?

Согласно пункту 1 статьи 94 Федерального закона от 26 октября 2002 года № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» с даты введения внешнего управления прекращаются полномочия руководителя должника, управление делами должника возлагается на внешнего управляющего.

В соответствии с пунктом 2 статьи 126 указанного Федерального закона с даты принятия арбитражным судом решения о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства прекращаются полномочия руководителя должника, иных органов управления должника и собственника имущества должника - унитарного предприятия (за исключением полномочий общего собрания участников должника, собственника имущества должника принимать решения о заключении соглашений об условиях предоставления денежных средств третьим лицом или третьими лицами для исполнения обязательств должника), что влечет и прекращение действия ранее выданных доверенностей.

Поэтому последствия, предусмотренные подпунктом 7 пункта 1 статьи 188 Гражданского кодекса Российской Федерации, наступают в случае введения в отношении должника только таких процедур банкротства, как внешнее управление или конкурсное производство.

8. В силу пункта 1 статьи 189 Гражданского кодекса Российской Федерации об отмене доверенности может быть сделана публикация в официальном издании, в котором опубликовываются сведения о банкротстве. В этом случае подпись на заявлении об отмене доверенности должна быть нотариально засвидетельствована. Третьи лица считаются извещенными об отмене доверенности по истечении месяца со дня указанной публикации, если они не были извещены об отмене доверенности ранее.

При применении указанной нормы возникает вопрос о сфере ее действия: распространяются ли последствия публикации извещения об отмене доверенности только на частноправовые отношения либо соответствующие последствия наступают и в сфере публично-правовых отношений, в частности в сфере гражданского судопроизводства?

Согласно пункту 3 статьи 2 Гражданского кодекса Российской Федерации к имущественным отношениям, основанным на административном или ином властном подчинении одной стороны другой, в том числе к налоговым и другим финансовым и административным отношениям, гражданское законодательство не применяется, если иное не предусмотрено законодательством.

В силу указанного правила положения пункта 1 статьи 189 Гражданского кодекса Российской Федерации о публикации сообщения об отмене доверенности не применяются в гражданском судопроизводстве, поскольку правоотношения, связанные с отправлением правосудия, носят публично-правовой характер.

9. В соответствии с правилом пункта 2 статьи 204 Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 07 мая 2013 года № 100-ФЗ) при оставлении судом иска без рассмотрения течение срока исковой давности, начавшееся до предъявления иска, продолжается в общем порядке, если иное не вытекает из оснований, по которым осуществление судебной защиты права прекращено. Какие именно основания оставления заявления без рассмотрения могут служить причиной для вывода о непродолжении течения срока исковой давности в общем порядке?

Вопрос о том, является ли то или иное основание оставления заявления без рассмотрения причиной для вывода о непродолжении течения срока исковой давности в общем порядке, должен решаться судом каждый раз индивидуально, в зависимости от конкретных обстоятельств спора и с учетом объяснений лиц, участвующих в деле. При оценке того, может ли примененное судом основание оставления заявления без рассмотрения служить причиной для вывода о непродолжении течения срока исковой давности в общем порядке, суд должен учитывать, было ли поведение истца виновным или невиновным (например, по какой причине он не являлся в судебные заседания и пр.).

10. Статьей 147.1 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрен такой способ защиты прав владельца документарных ценных бумаг, как истребование их из чужого незаконного владения по правилам Гражданского кодекса Российской Федерации об истребовании вещи из чужого незаконного владения с особенностями, предусмотренными указанной статьей. В связи с этим возникает вопрос о подведомственности таких исков суду общей юрисдикции или арбитражному суду.

Указанные дела подведомственны судам общей юрисдикции или арбитражным судам по общим правилам разграничения подведомственности (в зависимости от субъектного состава и характера спора).

Однако в отношении отдельных видов ценных бумаг законом могут быть предусмотрены исключения. Так, при определении подведомственности спора необходимо учитывать положения пункта 2 статьи 225.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которому к исключительной подведомственности арбитражных судов отнесены споры, связанные с принадлежностью акций, долей в уставном (складочном) капитале хозяйственных обществ и товариществ, паев членов кооперативов, установлением их обременений и реализацией вытекающих из них прав, за исключением споров, вытекающих из деятельности депозитариев, связанной с учетом прав на акции и иные ценные бумаги, споров, возникающих в связи с разделом наследственного имущества или разделом общего имущества супругов, включающего в себя акции, доли в уставном (складочном) капитале хозяйственных обществ и товариществ, паи членов кооперативов.

11. Согласно пункту 4 статьи 148 Гражданского кодекса Российской Федерации при утрате учетных записей о владельцах именных документарных ценных бумаг лицо, ведущее учет, обязано опубликовать незамедлительно информацию об этом в средствах массовой информации, в которых подлежат опубликованию сведения о банкротстве, и предложить лицам, которые были указаны в качестве правообладателей в учетных записях, представить именные ценные бумаги в срок, который указан при опубликовании информации и который не может быть менее трех месяцев с момента ее опубликования.

Учетные записи о владельцах именных документарных ценных бумаг должны быть восстановлены лицом, ведущим такой учет, в течение месяца со дня окончания срока представления ценных бумаг их владельцами.

При уклонении лица, ведущего учет, от восстановления учетных записей они подлежат восстановлению судом по иску заинтересованного лица в порядке, установленном процессуальным законодательством.

О каком именно порядке идет речь в данной норме? Какому суду подведомственны такие требования и в каком виде судопроизводства они подлежат рассмотрению?

Указанные в пункте 4 статьи 148 Гражданского кодекса Российской Федерации требования подлежат рассмотрению арбитражным судом в силу пункта 4 части 1 статьи 33 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которому к специальной подведомственности арбитражных судов отнесены дела по спорам, вытекающим из деятельности депозитариев, связанной с учетом прав на акции и иные ценные бумаги и с осуществлением предусмотренных федеральным законом иных прав и обязанностей. Указанные дела подлежат рассмотрению по правилам искового производства.

Судебная коллегия по гражданским делам

Свердловского областного суда

Отдел кодификации, систематизации

законодательства и обобщения

судебной практики