Банк судебных решений

Утвержден постановлением президиума

Свердловского областного суда

от 11 декабря 2013 года

 

Бюллетень

судебной практики по гражданским делам

за третий квартал 2013 года

Раздел I. Исковое производство

I. Споры, возникающие из трудовых, социальных и пенсионных правоотношений

1. Предусмотренное Федеральным законом от 12 февраля 2001 года

№ 5-ФЗ право выбора - получать ежемесячную денежную компенсацию в твердых денежных суммах или в размере, который определяется из заработка, не предоставляется инвалидам-чернобыльцам, обратившимся за возмещением вреда после вступления в силу указанного Федерального закона, то есть после 15 февраля 2001 года.

Т. обратился в суд с иском к Управлению социальной защиты населения Свердловской области о перерасчете сумм возмещения вреда, причиненного здоровью в результате воздействия радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС.

В обоснование заявленных требований Т. указал, что с 22 сентября 1986 года по 26 октября 1986 года принимал участие в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Вследствие этого по заключению органа медико-социальной экспертизы был признан инвалидом III группы с утратой трудоспособности 50 процентов. С 1998 года ему производились выплаты в возмещение вреда здоровью исходя из его заработка за 12 месяцев перед установлением группы инвалидности. С 15 февраля 2001 года размер возмещения вреда был установлен в твердой денежной сумме исходя из группы инвалидности. С 01 января 2004 года выплаты сумм в возмещение вреда здоровью прекращены в связи с истечением срока установления инвалидности. С 2003 года по 2006 год решением органа медико-социальной экспертизы ему устанавливалась группа инвалидности по причине общего заболевания. Судебным постановлением данное решение признано незаконным, суд обязал орган медико-социальной экспертизы установить причинную связь инвалидности с выполнением работ по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. С 2011 года выплаты в возмещение вреда здоровью ему как инвалиду-чернобыльцу возобновлены, однако сумма возмещения вреда здоровью была рассчитана не исходя из его заработка за 12 месяцев, предшествовавших окончанию работ на Чернобыльской АЭС, а в твердой денежной сумме в зависимости от степени утраты трудоспособности. Т. считал, что ответчик лишил его права выбора способа расчета суммы возмещения вреда, и просил произвести расчет сумм исходя из его заработной платы за 12 месяцев перед окончанием работ по ликвидации чернобыльской аварии с учетом индексации, а также взыскать задолженность по выплатам за период с 28 декабря 1998 года по 31 мая 2012 года.

Решением суда исковые требования Т. удовлетворены.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации судебное решение и апелляционное определение отменила по следующим основаниям.

Удовлетворяя исковые требования, суд исходил из того, что выплаты в возмещение вреда, причиненного здоровью вследствие чернобыльской катастрофы, до 15 февраля 2001 года определялись п. 25 ст. 14 Закона Российской Федерации «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС» (в редакции Федерального закона от 24 ноября 1995 года № 179-ФЗ) и устанавливались в размере заработка (или соответствующей его части) в зависимости от степени утраты трудоспособности, определяемом в порядке, предусмотренном для случаев возмещения вреда, связанного с исполнением работниками трудовых обязанностей. При этом суд, руководствуясь положениями Федерального закона от 24 июля 1998 года № 125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний», пришел к выводу о том, что при назначении Т. ежемесячных выплат возмещения вреда здоровью ответчик лишил истца права выбора заработка, из которого рассчитываются данные суммы.

Федеральным законом от 12 февраля 2001 года № 5-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС» был изменен порядок определения сумм возмещения вреда; законодатель отказался от определения размера возмещения вреда в зависимости от заработка и перешел к новому способу - в зависимости от степени утраты здоровья. При этом были установлены твердые суммы ежемесячной денежной компенсации в возмещение вреда, причиненного здоровью в связи с радиационным воздействием вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС, - в зависимости от полученной группы инвалидности.

В соответствии со ст. 2 указанного Федерального закона гражданам, получавшим до вступления в силу данного Федерального закона возмещение вреда, причиненного здоровью в связи с радиационным воздействием вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС либо в связи с выполнением работ по ликвидации последствий катастрофы, предоставлено право выбора - получать ежемесячную денежную компенсацию в твердых суммах или ранее установленную ежемесячную денежную компенсацию, определенную в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации для случаев возмещения вреда, связанного с исполнением работниками трудовых обязанностей.

Правовая норма, предусматривающая перерасчет сумм исходя из заработка, на момент обращения истца с настоящими требованиями признана утратившей силу с 15 февраля 2001 года в связи с вступлением в силу приведенного выше Федерального закона.

Как следует из материалов дела, с февраля 2001 года Т. установлен размер компенсации в возмещение вреда здоровью в твердой денежной сумме, данный механизм был избран как наиболее выгодный для получателя, поскольку назначаемая в зависимости от степени утраты здоровья компенсация превышала ранее получаемую сумму возмещения вреда, исчисленную из заработка.

В настоящем иске, поданном в 2012 году, Т. просил изменить порядок расчета установленной ему ежемесячной денежной компенсации, произвести индексацию этой суммы. До момента обращения в суд с иском Т. не заявлял требований о перерасчете получаемой с 1998 года и установленной в твердой денежной сумме в 2001 году компенсации в возмещение вреда здоровью, до указанной даты не выражал несогласия с размером выплачиваемых ему сумм возмещения вреда и их индексацией.

Разрешая спор, суд в нарушение требований действующего законодательства, регламентирующего порядок возмещения вреда, причиненного радиационным воздействием, на основании норм закона, утративших силу, признал за истцом право на расчет компенсации в возмещение вреда здоровью исходя из заработка, в то время как при установленных обстоятельствах возможность повторного перехода на прежний порядок выплаты возмещения вреда законодательством не предусмотрена.

Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 12 июля 2013 года № 45-КГ13-9

2. Ветеран труда, имеющий удостоверение единого образца, наличие которого является подтверждением данного статуса, при перемене места жительства и переезде на другое место жительства из одного субъекта Российской Федерации в другой не обязан подтверждать свой статус и вновь проходить процедуру его присвоения для получения мер социальной поддержки.

Д. обратилась в суд с иском к Управлению социальной защиты населения Свердловской области о предоставлении мер социальной поддержки. В обоснование иска указала, что до 2010 года проживала в Челябинской области, где ей было присвоено звание «Ветеран труда» и выдано соответствующее удостоверение установленного образца. Переехав на новое место жительства в г. Екатеринбург Свердловской области, в январе 2011 года она обратилась в Управление социальной защиты населения Свердловской области по месту жительства с заявлением о предоставлении ей как ветерану труда мер социальной поддержки, предъявив соответствующее удостоверение. Меры социальной поддержки ей предоставлены только в июне 2011 года, с того момента, когда было произведено переоформление статуса «Ветеран труда» и выдано удостоверение по новому месту жительства. Д. просила обязать ответчика предоставить ей меры социальной поддержки на оплату жилья и коммунальных услуг с января 2011 года и на оплату проезда с апреля 2011 года.

Решением суда в удовлетворении исковых требований Д. отказано.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации вышеуказанные решения судов первой и апелляционной инстанций отменила в связи со следующим.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении заявленных требований, судебные инстанции пришли к выводу о том, что статус ветерана труда Челябинской области сам по себе не может служить основанием для назначения мер социальной поддержки на территории Свердловской области, поскольку каких-либо социальных льгот для данной категории лиц действующим законодательством Свердловской области не предусмотрено.

Данные выводы основаны на неправильном толковании положений действующего законодательства.

В силу ст. 28 Федерального закона от 12 января 1995 года № 5-ФЗ «О ветеранах» реализация мер социальной поддержки ветеранов осуществляется по предъявлении ими удостоверений единого образца, установленного для каждой категории ветеранов Правительством СССР до 01 января 1992 года либо Правительством Российской Федерации.

Постановлением Правительства Российской Федерации от 27 апреля 1995 года № 423 (в редакции от 25 апреля 2011 года) «Об удостоверениях, на основании которых реализуются меры социальной поддержки ветеранов военной службы и ветеранов труда» утвержден единый образец бланка удостоверения ветерана, при этом удостоверение «Ветеран труда» является бессрочным и действительным на всей территории Российской Федерации.

Выданное Д. во время проживания на территории Челябинской области удостоверение «Ветеран труда» соответствует требованиям, установленным Постановлением Правительства Российской Федерации от 27 апреля 1995 года № 423, является общефедеральным. Правомерность присвоения истцу звания «Ветеран труда» и выдачи соответствующего удостоверения никем не оспаривалась.

Следовательно, к моменту обращения в органы социальной защиты Свердловской области Д. уже было присвоено звание «Ветеран труда» и выдано соответствующее удостоверение. Действующим законодательством не предусмотрено положений, обязывающих ветерана труда при перемене места жительства и переезде на другое место жительства из одного субъекта Российской Федерации в другой подтверждать свой статус и вновь проходить процедуру его присвоения.

Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 06 сентября 2013 года № 45-КГ13-11

3. Суд правильно решил, что врачам и другим работникам здравоохранения в стаж работы по специальности, кроме работы в учреждениях, организациях и должностях, работа в которых дает право на пенсию за выслугу лет, засчитывается любая служба в составе Вооруженных Сил СССР при условии, что не менее 2/3 стажа, требуемого для назначения пенсии, приходится на работу в учреждениях, организациях и должностях, работа в которых дает право на эту пенсию.

В. обратилась в суд с иском о признании незаконным отказа территориального управления Пенсионного фонда Российской Федерации в назначении досрочной пенсии по старости и о признании права на досрочную пенсию в связи с осуществлением лечебной деятельности в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения более 30 лет.

Решением городского суда исковые требования В. удовлетворены, в том числе в специальный стаж истца включен период службы в Вооруженных Силах СССР в должности санинструктора с 20 мая 1982 года по 18 мая 1984 года.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда решение суда первой инстанции отменено и постановлено новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований в части включения в специальный стаж истца периода службы в Вооруженных Силах СССР в должности санинструктора. В качестве основания для принятия такого решения судебная коллегия указала то, что в данный период истец В. не занималась непосредственно лечебной деятельностью, поскольку в обязанности санитарного инструктора осуществление лечебной деятельности не входит.

Президиум Свердловского областного суда оставил решение городского суда без изменения, апелляционное определение судебной коллегии отменил, указав следующее.

В соответствии с Положением о порядке исчисления стажа для назначения пенсии за выслугу лет работникам просвещения и здравоохранения, утвержденным Постановлением Совета Министров СССР от 17 декабря 1959 года № 1397, утратившим силу с 01 октября 1993 года, врачам и другим работникам здравоохранения в стаж работы по специальности, кроме работы в учреждениях, организациях и должностях, работа в которых дает право на пенсию за выслугу лет, засчитывается служба в составе Вооруженных Сил СССР при условии, что не менее 2/3 стажа, требуемого для назначения пенсии, приходится на работу в учреждениях, организациях и должностях, работа в которых дает право на эту пенсию. При этом служба в Вооруженных Силах СССР не связывается с осуществлением лечебной деятельности.

Судом установлено и не оспаривается ответчиком, что период службы истца в Вооруженных Силах СССР с 20 мая 1982 года по 18 мая 1984 года приходится на время действия указанного выше Постановления.

Установлено судом и наличие у истца необходимого (не менее 2/3) стажа работы в учреждениях, организациях, должностях, работа в которых дает право на назначение досрочной пенсии по старости в связи с лечебной деятельностью.

При таких обстоятельствах выводы суда первой инстанции об удовлетворении исковых требований являлись правильными, соответствовали нормам материального и процессуального права, установленным по делу обстоятельствам и подтверждались исследованными в судебном заседании доказательствами, которым судом дана надлежащая правовая оценка.

Постановление президиума Свердловского областного суда

от 10 июля 2013 года, дело № 44-Г-23/2013

II. Споры, возникающие из обязательств вследствие неосновательного обогащения

4. В случаях, когда одно лицо пользуется имуществом другого лица без установленных законом или сделкой оснований, могут применяться нормы Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах вследствие неосновательного обогащения.

К. обратилась в суд с иском к индивидуальному предпринимателю Б. о взыскании суммы неосновательного обогащения.

В обоснование требований К. указала, что, являясь собственником нежилого помещения, предоставила его в аренду обществу с ограниченной ответственностью «У» (далее - ООО «У») на период с 01 января 2008 года по 31 декабря 2008 года, заключив договор аренды. По условиям данного договора арендатор вправе без получения предварительного согласия арендодателя и без его уведомления заключать договоры субаренды с третьими лицами.

01 января 2008 года ООО «У» заключило договор субаренды, по условиям которого передало индивидуальному предпринимателю Б. указанное нежилое помещение на срок с 01 января 2008 года по 31 декабря 2008 года. Индивидуальный предприниматель Б. фактически пользовалась указанным помещением в период с 01 января 2008 года по 01 июня 2009 года, однако плату за пользование им не вносила. В связи с этим ООО «У», считая свои права нарушенными, обратилось в арбитражный суд с иском о взыскании с Б. арендной платы. Решением арбитражного суда, вступившим в законную силу, в иске ООО «У» о взыскании с индивидуального предпринимателя Б. задолженности по арендной плате было отказано, поскольку договоры аренды и субаренды от 01 января 2008 года признаны незаключенными ввиду отсутствия их государственной регистрации.

Считая, что индивидуальный предприниматель Б., используя без правовых оснований нежилое помещение и не внося за него плату, неосновательно сберегла свои денежные средства, К., ссылаясь на ст. ст. 307, 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации, обратилась в суд с иском о взыскании с индивидуального предпринимателя Б. суммы неосновательного обогащения за пользование нежилым помещением за период с сентября по декабрь 2008 года и с марта по май 2009 года, рассчитанной исходя из размера арендной платы за указанное нежилое помещение.

Заочным решением мирового судьи иск К. удовлетворен. С ответчика взыскана сумма неосновательного обогащения.

Апелляционным определением городского суда решение мирового судьи отменено, по делу вынесено новое решение об отказе в иске.

Президиум Свердловского областного суда посчитал жалобу К. обоснованной и подлежащей удовлетворению, а апелляционное определение подлежащим отмене в связи с существенным нарушением судом второй инстанции норм материального и процессуального права.

Отменяя заочное решение мирового судьи и принимая по делу новое решение об отказе в иске, суд апелляционной инстанции исходил из того, что между собственником нежилого помещения К. и индивидуальным предпринимателем Б., фактически использовавшей указанное помещение и не отрицавшей данный факт при рассмотрении дела, договор аренды этого помещения не заключался, а договор аренды нежилого помещения между К. и ООО «У» от 01 января 2008 года и договор субаренды между ООО «У» и Б. от 01 января 2008 года являются незаключенными, что установлено вступившим в законную силу решением арбитражного суда.

Однако отсутствие между сторонами спора договорных отношений само по себе не может свидетельствовать об отсутствии у них обязательств, возникших из иных оснований, в частности обязательств вследствие неосновательного обогащения (кондикционных обязательств).

Именно отсутствием договора (сделки) характеризуются отношения, возникающие из обязательств вследствие неосновательного обогащения, что прямо следует из содержания ст. 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации. Согласно указанной норме лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных ст. 1109 названного Кодекса. Правила, предусмотренные гл. 60 Гражданского кодекса Российской Федерации, применяются независимо от того, явилось ли неосновательное обогащение результатом поведения приобретателя имущества, самого потерпевшего, третьих лиц или произошло помимо их воли.

В случае, когда одно лицо пользуется имуществом другого лица без установленных законом или сделкой оснований, применяются нормы гл. 60 Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах вследствие неосновательного обогащения, что и было сделано судом первой инстанции при разрешении спора.

Апелляционное определение отменено, дело направлено на новое апелляционное рассмотрение.

Постановление президиума Свердловского областного суда

от 14 августа 2013 года, дело № 44-Г-26/2013

III. Споры, возникающие из страховых правоотношений

5. К отношениям, связанным с неисполнением страховщиком принятого на себя денежного обязательства по выплате страхового возмещения, положения главы III Закона Российской Федерации «О защите прав потребителей» неприменимы, а применима общая норма об ответственности, установленная ст. 395 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Г. обратился в суд с иском к ЗАО «С» о взыскании неустойки за просрочку исполнения обязательства, процентов за пользование чужими денежными средствами, компенсации морального вреда, ссылаясь на то, что страховщиком были нарушены сроки выплаты страхового возмещения по договору добровольного страхования транспортного средства по рискам «угон», «конструктивная гибель», «ущерб» в связи с наступлением двух страховых случаев – причинением застрахованному автомобилю повреждений в результате дорожно-транспортных происшествий, произошедших 24 февраля 2011 года и 24 апреля 2011 года.

Решением районного суда на основании ст. 395 Гражданского кодекса Российской Федерации исковые требования Г. удовлетворены в части взыскания процентов за пользование чужими денежными средствами. Этим же решением удовлетворены требования Г. в части компенсации морального вреда. В удовлетворении требований о взыскании неустойки отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда решение суда первой инстанции отменено в части отказа в удовлетворении требований о взыскании неустойки и принято новое решение об удовлетворении данных требований. С учетом положений ст. 333 Гражданского кодекса Российской Федерации размер заявленной истцом суммы неустойки снижен.

В кассационной жалобе Г. просил изменить апелляционное определение в части снижения размера подлежащей взысканию неустойки и взыскать с ответчика законную неустойку за просрочку исполнения обязательств, а также штраф в предусмотренном п. 6 ст. 13 Закона Российской Федерации «О защите прав потребителей» размере.

Постановлением президиума Свердловского областного суда апелляционное определение отменено по следующим основаниям.

Отменяя решение районного суда в части отказа в удовлетворении исковых требований о взыскании неустойки и принимая новое решение об удовлетворении требований в этой части на основании п. 5 ст. 28 Закона Российской Федерации «О защите прав потребителей» (далее - Закон), судебная коллегия сослалась на положения ст. 39 данного Закона, а также на разъяснения, содержащиеся в п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2012 года № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей», согласно которым, если отдельные виды отношений с участием потребителей регулируются специальными законами Российской Федерации, содержащими нормы гражданского права (например, договор участия в долевом строительстве, договор личного и имущественного страхования, договор банковского вклада, договор перевозки, договор энергоснабжения), к отношениям, возникающим из таких договоров, Закон Российской Федерации «О защите прав потребителей» применяется в части, не урегулированной специальными законами.

Такие выводы суда апелляционной инстанции основаны на неверном толковании норм материального права.

Статья 28 Закона Российской Федерации «О защите прав потребителей», предусматривающая последствия нарушения исполнителем сроков выполнения работ (оказания услуг), содержит специальные нормы, направленные на защиту прав потребителей при выполнении работ (оказании услуг), и относится к гл. III указанного Закона, в то время как по смыслу разъяснений, содержащихся в п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2012 года № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей», последствия нарушения условий договора страхования не подпадают под действие гл. III названного Закона. Поэтому к отношениям, связанным с неисполнением страховщиком принятого на себя денежного обязательства по выплате страхового возмещения, должны применяться общие положения закона.

Невозможность применения положений ст. 28 названного Закона к отношениям, связанным с неисполнением страховщиком обязательства по выплате страхового возмещения, вытекает и из п. 1 указанной нормы, которым предусмотрены такие права потребителя в случае нарушения исполнителем сроков выполнения работы (оказания услуги), реализация которых исключается в рамках отношений по договору страхования: назначить исполнителю новый срок; поручить выполнение работы (оказание услуги) третьим лицам за разумную цену или выполнить ее своими силами и потребовать от исполнителя возмещения понесенных расходов; потребовать уменьшения цены за выполнение работы (оказание услуги); отказаться от исполнения договора о выполнении работы (оказании услуги).

С учетом того, что обязательство по выплате страхового возмещения носит денежный характер, к данным правоотношениям применима общая норма об ответственности, установленная ст. 395 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Постановление президиума Свердловского областного суда

от 04 сентября 2013 года, дело № 44-Г-31/2013

IV. Споры, вытекающие из кредитных (заемных)

правоотношений

6. Договор залога может быть заключен путем направления оферты, соответствующей требованиям, предусмотренным п. 1 ст. 435 Гражданского кодекса Российской Федерации, и акцепта данной оферты, выполненного в соответствии со ст. 438 названного Кодекса.

Закрытое акционерное общество «К» (далее – Банк) обратилось в суд с иском к Н. об обращении взыскания на заложенное имущество. В обоснование заявленных требований указано, что между Банком и Ш. был заключен кредитный договор, в соответствии с которым Банк предоставил Ш. денежные средства на приобретение автомобиля. В обеспечение обязательств заемщика автомобиль был передан в залог. В установленные графиком сроки Ш. погашение кредита не производил, без согласия залогодержателя (истца) продал Н. заложенное имущество.

Судебным приказом мирового судьи с Ш. в пользу Банка взыскана задолженность по указанному кредитному договору.

Банк просил в счет погашения задолженности Ш. по кредитному договору обратить взыскание на предмет залога – автомобиль, принадлежащий Н., путем проведения публичных торгов, установив начальную продажную стоимость в размере 80% рыночной стоимости имущества.

Решением суда исковые требования Банка удовлетворены.

В апелляционной жалобе ответчик указал, что в соответствии со ст. 339 Гражданского кодекса Российской Федерации договор залога автомобиля между Банком и Ш. заключен не был, а следовательно, не имеется оснований для удовлетворения исковых требований, и просил решение суда отменить.

Судебная коллегия с доводами апелляционной жалобы не согласилась, указав следующее.

Из материалов дела установлено, что на основании заявления о кредитном обслуживании между Банком и Ш. был заключен договор о предоставлении кредита под 29% годовых на приобретение автомобиля. Во исполнение обязательств Банк перечислил на номер банковского счета Ш. денежные средства на кредитное обслуживание. Решением мирового судьи с Ш. в пользу Банка взыскана задолженность по указанному кредитному договору.

В соответствии с п. 2 ст. 339 Гражданского кодекса Российской Федерации договор о залоге должен быть заключен в письменной форме.

Письменная форма договора залога движимого имущества считается соблюденной, если при заключении договора были выполнены правила, предусмотренные гл. 28 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В соответствии с п. 3 ст. 434 Гражданского кодекса Российской Федерации письменная форма договора считается соблюденной, если письменное предложение заключить договор принято в порядке, предусмотренном п. 3 ст. 438 названного Кодекса.

Согласно положениям указанной нормы совершение лицом, получившим оферту, в срок, установленный для ее акцепта, действий по выполнению указанных в ней условий договора (отгрузка товаров, предоставление услуг, выполнение работ, уплата соответствующей суммы и т.п.) считается акцептом, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или не указано в оферте.

Таким образом, договор залога может быть заключен путем направления оферты, соответствующей требованиям п. 1 ст. 435 Гражданского кодекса Российской Федерации, и акцепта данной оферты, выполненного в соответствии со ст. 438 названного Кодекса.

Как видно из материалов дела, заявление заемщика о предоставлении кредита с указанием на то, что на приобретаемое имущество будет установлен залог, было акцептовано Банком путем перечисления денежных средств на основании данного заявления. Все существенные условия, необходимые для заключения договора залога, сторонами были согласованы.

В соответствии с п. 1 ст. 339 Гражданского кодекса Российской Федерации в договоре о залоге должны быть указаны предмет залога и его оценка, существо, размер и срок исполнения обязательства, обеспечиваемого залогом. В нем должно также содержаться указание на то, у какой из сторон находится заложенное имущество.

Все названные условия отражены в заявлении заемщика, а также в условиях кредитования, к которым присоединился заемщик при подписании заявления.

В заявлении Ш. о кредитном обслуживании содержится указание на то, что заявление следует рассматривать как его предложение (далее – оферту) о заключении кредитного договора для приобретения автомобиля, о заключении договора залога. Заявитель понимает и соглашается с тем, что предложения приобретают характер оферт на заключение соответствующих договоров после получения их Банком, при этом датой получения оферт считается, дата, указанная на заявлении. Моментом акцепта Банком его оферт и моментом заключения кредитного договора и договора залога является момент зачисления кредитных средств на его счет. Договор залога вступает в силу с момента возникновения права собственности на товар. Заявление, анкета к заявлению, условия и тарифы составляют договор и являются его неотъемлемыми частями. В этом же заявлении указаны предмет залога – автомобиль и его идентификационные признаки, оценка предмета залога, существо и размер основного обязательства, обеспечиваемого залогом; согласован срок исполнения обязательства по уплате периодических платежей путем установления графика погашения кредита; имеется указание на то, у какой из сторон находится заложенное имущество. При наличии всех изложенных условий Банк акцептовал данную оферту путем перечисления денежных средств на счет заемщика.

В соответствии с п. 5.3 Условий кредитного обслуживания ЗАО «К» с момента возникновения у клиента права собственности на товар у Банка возникает право залога на товар и договор залога считается заключенным.

То, что в заявлении о предоставлении кредита используются формулировки о намерении в будущем заключить договор кредита и договор залога, не умаляет сам факт заключения в дальнейшем данных договоров путем их акцептирования. Использование формулировки о намерении в будущем заключить эти договоры соответствует характеру документа, являющегося офертой, то есть предложением о заключении в будущем договора, принятие которой (акцепт) может состояться (или не состояться) лишь после того, как оферта будет направлена.

Учитывая изложенное, судебная коллегия пришла к выводу о том, что суд первой инстанции правильно разрешил возникший спор, и оставила решение районного суда без изменения.

Апелляционное определение судебной коллегии

по гражданским делам Свердловского областного суда

от 13 августа 2013 года, дело № 33-8977/2013

7. То обстоятельство, что договор займа сторонами не был составлен в письменной форме, не лишает заимодавца права ссылаться в подтверждение существования обязательственных правоотношений на иной документ, удостоверяющий передачу им определенной денежной суммы.

З. обратился в суд с иском о взыскании с Д. долга, ссылаясь на получение ответчиком денежной суммы в размере 540 000 руб., о чем была составлена расписка, подтверждающая возникновение между сторонами обязательственных отношений.

Решением районного суда исковые требования З. удовлетворены.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда указанное решение районного суда отменено, постановлено новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований.

Президиум Свердловского областного суда счел апелляционное определение подлежащим отмене в связи с существенным нарушением судом апелляционной инстанции норм материального права, выразившимся в следующем.

Принимая решение об удовлетворении иска, суд первой инстанции сослался на то, что представленная истцом расписка является доказательством заключения между сторонами договора займа, хотя и не содержит буквального указания на обязанность возврата полученной денежной суммы. Такая обязанность следует из принципов законодательства, регулирующего гражданско-правовые отношения по поводу сделок, поскольку в силу п. 3 ст. 423 Гражданского кодекса Российской Федерации договор предполагается возмездным. Ответчик не отрицал факт написания расписки, не дал объяснений по поводу цели получения денежных средств, не представил доказательств их возврата или совершения этими же лицами иных сделок.

Отменяя решение районного суда, суд апелляционной инстанции в обоснование своего отказа принять представленную истцом расписку как доказательство заемного обязательства и обязанности ответчика возвратить полученную денежную сумму сослался на то, что представленная расписка не является долговой, так как ею не предусмотрен возврат полученных денежных средств, срок их возврата в расписке не указан, то есть договор займа оформлен не был. Представленная расписка лишь удостоверяет факт передачи определенной денежной суммы, указанные в ней данные не являются подтверждением наличия соглашения сторон в письменной форме о волеизъявлении на установление заемного обязательства, в связи с чем правовых оснований для применения положений ст. ст. 807 и 810 Гражданского кодекса Российской Федерации не имеется.

Данные выводы суда апелляционной инстанции основаны на неверном толковании норм материального права.

То обстоятельство, что договор займа сторонами не был составлен в письменной форме, не лишает истца права ссылаться в подтверждение существования обязательственных правоотношений на иной документ, удостоверяющий передачу им определенной денежной суммы.

Факт получения денежных средств и выдачи представленной истцом расписки ответчиком не оспаривался.

Пунктом 2 ст. 808 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что при отсутствии договора займа в письменной форме в его подтверждение могут быть представлены расписка заемщика или иной документ, удостоверяющий передачу ему заимодавцем определенной денежной суммы или определенного количества вещей.

В абз. 2 п. 1 ст. 810 Гражданского кодекса Российской Федерации закреплено правило о сроке возврата суммы займа в случаях, когда такой срок договором не установлен.

В соответствии с п. 1 ст. 432 Гражданского кодекса Российской Федерации договор считается заключенным, если между сторонами в требуемой в подлежащих случаях форме достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора.

Согласно п. 2 ст. 433 Гражданского кодекса Российской Федерации, если в соответствии с законом для заключения договора необходима также передача имущества, договор считается заключенным с момента передачи соответствующего имущества (ст. 224 указанного Кодекса).

В силу п. 3 ст. 423 Гражданского кодекса Российской Федерации договор предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа договора не вытекает иное.

В суде первой инстанции представитель ответчика указывал, что не может назвать конкретную услугу, за оказание которой ответчиком были получены денежные средства.

При таких обстоятельствах апелляционное определение отменено, а решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

Постановление президиума Свердловского областного суда

от 04 сентября 2013 года, дело № 44-Г-30/2013

V. Споры о наследовании

8. Течение срока исковой давности по требованиям о разделе наследственного имущества начинается после нарушения прав наследника или создания препятствий к их осуществлению.

П. обратился в суд с иском к А. и О. о включении в состав наследственного имущества доли в праве собственности на автомобиль. В обоснование исковых требований П. указал, что 09 мая 2007 года умерла его супруга Е. После смерти супруги он в установленные законом сроки обратился к нотариусу и получил свидетельство о праве на наследство, в состав которого входило  недвижимое имущество в виде земельных участков. Также в период брака с Е. ими на совместные средства был приобретен автомобиль, который сразу после приобретения был передан в пользование ответчику А. и до настоящего времени находится в его пользовании. П. просил включить в состав наследства долю в праве собственности на автомобиль, признать за ним право собственности на автомобиль с возложением обязанности выплатить ответчикам компенсацию стоимости их долей.

Решением районного суда исковые требования П. удовлетворены.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда решение суда первой инстанции отменено, по делу принято новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований в связи с пропуском срока исковой давности.

Президиум Свердловского областного суда отменил апелляционное определение судебной коллегии и оставил в силе решение суда первой инстанции по следующим основаниям.

Применяя по заявлению ответчика при отказе в иске срок исковой давности, основываясь на положениях п. 1 ст. 1114, п. 2 ст. 1152, п. 1 ст. 1156, ст. 1162, п. 1 ст. 1163 Гражданского кодекса Российской Федерации, суд апелляционной инстанции исходил из того, что в состав наследства, оставшегося после смерти Е., спорный автомобиль нотариусом не включен и в свидетельстве о праве на наследство не указан, доказательств обращения истца к нотариусу по месту открытия наследства с заявлением о выдаче ему дополнительного свидетельства о праве на наследство в отношении автомобиля и доказательств отказа ему в этом не представлено. О нарушении своего права истец узнал или должен был узнать с момента получения свидетельства о праве на наследство. Ссылаясь на неустановление судом первой инстанции даты выдачи свидетельства о праве на наследство и на непредставление в суд второй инстанции таких доказательств, судебная коллегия сделала вывод о том, что о нарушении своих прав истец узнал с момента принятия наследства в 2007 году, с которого и начинает течь срок исковой давности по требованиям о включении автомобиля в наследственную массу и о разделе этого имущества.

Данные выводы суда второй инстанции основаны на неверном толковании норм материального права.

Как установлено вступившим в законную силу решением районного суда, П., А. и О. после смерти Е. в установленный срок обратились к нотариусу с заявлениями о принятии наследства и в соответствии с п. 2 ст. 1152 Гражданского кодекса Российской Федерации приняли все причитающееся им наследство, в чем бы оно ни заключалось и где бы оно ни находилось.

По общему правилу, установленному п. 1 ст. 200 Гражданского кодекса Российской Федерации, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права.

По данному делу ответчиком А. не указаны и судом апелляционной инстанции не установлены конкретные фактические обстоятельства, позволяющие сделать вывод о том, что со дня открытия наследства (09 мая 2007 года) у П. имелись основания считать свои права в отношении автомобиля, входящего в состав наследства, нарушенными.

Как следует из материалов дела, до и после смерти наследодателя спорный автомобиль находился во владении А., который каких-либо самостоятельных действий по оформлению своих прав на автомобиль и по распоряжению им не предпринимал. Только при рассмотрении настоящего гражданского дела в письменных возражениях против иска А. заявил о своих притязаниях на автомобиль как на принадлежащее ему лично имущество, ссылаясь на принятие данного наследственного имущества только им, несение им расходов на содержание автомобиля, а также на приобретение права собственности на автомобиль в силу приобретательной давности.

Неуказание автомобиля в составе наследственного имущества в выданном свидетельстве о праве на наследство по закону не может рассматриваться как подтверждение осведомленности истца о нарушении его наследственных прав на данное имущество, поскольку право на наследство возникает вне зависимости от выдачи наследнику свидетельства о праве на наследство и наследник, принявший наследство, считается собственником этого имущества с момента открытия наследства.

Как разъяснено в п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 года № 9 «О судебной практике по делам о наследовании», получение свидетельства о праве на наследство является правом, а не обязанностью наследника.

Определение судом апелляционной инстанции начала течения трехлетнего срока исковой давности с момента принятия истцом наследства также является неверным, поскольку возможность раздела имущества по истечении трех лет со дня открытия наследства следует из положений абз. 2 ст. 1164 Гражданского кодекса Российской Федерации и разъяснений, содержащихся в абз. 2 п. 51 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 года № 9 «О судебной практике по делам о наследовании», согласно которым раздел наследственного имущества, поступившего в долевую собственность наследников, производится в течение трех лет со дня открытия наследства по правилам ст. ст. 1165 – 1170 Гражданского кодекса Российской Федерации, а по прошествии этого срока – по правилам ст. ст.  252, 1165, 1167 Гражданского кодекса Российской Федерации.

С учетом вышеизложенного отказ в иске по основанию пропуска срока исковой давности признан необоснованным.

Постановление президиума Свердловского областного суда

от 11 сентября 2013 года, дело № 44-Г-32/2013

VI. Споры, связанные с авторским правом

9. Композитор, являющийся автором музыкального произведения, использованного в аудиовизуальном произведении, сохраняет право на авторское вознаграждение при публичном исполнении либо сообщении в эфир этого аудиовизуального произведения.

Общероссийская общественная организация «Р» (далее – организация «Р») обратилась в суд с иском к индивидуальному предпринимателю Д. о взыскании авторского вознаграждения, процентов за неправомерное пользование чужими денежными средствами.

В обоснование заявленных требований организация «Р» ссылалась на то, что в период с 01 января 2011 года по 30 апреля 2011 года в залах кинотеатра ответчиком публично исполнялись музыкальные произведения, использованные в ряде российских и зарубежных кинофильмов.

За публичное исполнение в залах кинотеатра музыкальных произведений авторов, чьи интересы организация «Р» представляла по данному делу, ответчик был обязан выплатить авторское вознаграждение в размере не менее 3% суммы валового сбора, поступившей от продажи билетов за демонстрацию кинофильмов. Данное право в равной степени распространяется на всех авторов музыкальных произведений независимо от их гражданства, поскольку в силу ст. ст. 1231, 1256 Гражданского кодекса Российской Федерации, ст. ст. 2, 5 Бернской конвенции по охране литературных и художественных прав в отношении произведений, по которым авторам предоставляется охрана, авторы, являющиеся гражданами других государств и лицами без гражданства, пользуются в государствах, участвующих в указанной Конвенции, правами, которые предоставляются соответствующими законами этих стран своим гражданам. Организация «Р», являясь аккредитованной организацией в сфере осуществления прав композиторов, вправе наряду с управлением правами тех правообладателей, с которыми она заключила договоры в порядке, предусмотренном п. 3 ст. 1242 названного Кодекса, осуществлять управление правами и сбор вознаграждения для тех правообладателей, с которыми у нее такие договоры не заключены. Ответчик уклонялся от заключения договора с организацией «Р» о порядке и размере выплаты авторского вознаграждения, а также от предоставления в ответ на ее письменное обращение сведений о суммах валового сбора от продажи билетов.

По изложенным основаниям представитель организации «Р» просил взыскать с Д. авторское вознаграждение и проценты за пользование чужими денежными средствами.

Решением районного суда, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда, в удовлетворении иска отказано.

Президиум Свердловского областного суда нашел обжалуемые судебные постановления подлежащими отмене по следующим основаниям.

Выводы суда первой инстанции о том, что правом на получение вознаграждения, предусмотренного п. 3 ст. 1263 Гражданского кодекса Российской Федерации, обладают лишь композиторы, сочинившие музыкальные произведения до создания кинофильма, а композиторы, написавшие музыку к кинофильму, утратили это право с передачей исключительных прав на музыкальное произведение, противоречат содержанию названной статьи, которая таких условий не содержит.

Суд апелляционной инстанции обоснованно сослался на п. 10.4 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 26 марта 2009 года № 5/29 «О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации», согласно которому судам следует учитывать, что в силу п. 3 ст. 1263 Гражданского кодекса Российской Федерации композитор, являющийся автором музыкального произведения, использованного в аудиовизуальном произведении, сохраняет право на вознаграждение при публичном исполнении либо сообщении в эфир или по кабелю этого аудиовизуального произведения. Таким образом, даже если исключительное право на соответствующее музыкальное произведение в целом принадлежит другому лицу (продюсеру), право на вознаграждение сохраняется за композитором.

В связи с этим истец не обязан был доказывать, что соответствующие музыкальные произведения сочинены до создания кинофильмов и в отношении их не заключались договоры об отчуждении исключительных прав.

В силу приведенной нормы основанием для взыскания вознаграждения в пользу композитора являлся сам факт публичного исполнения музыкального произведения, включенного в кинофильм.

Ссылки судов первой и апелляционной инстанций на то, что обязанность по выплате требуемого вознаграждения может быть возложена исключительно на продюсера и прокатчика фильма, а ответчик как демонстратор фильма осуществляет лишь техническую работу – показ фильма, несостоятельны, противоречат понятию публичного исполнения как вида использования произведения, определенному подп. 6 п. 2 ст. 1270 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Поскольку п. 3 ст. 1263 указанного Кодекса связывает право композитора на вознаграждение именно с публичным исполнением музыкального произведения при демонстрации, показе кинофильма, а не с продажей кинофильма или иным его отчуждением, выводы судов о том, что в силу ст. 3 Федерального закона «О государственной поддержке кинематографии Российской Федерации» обязанность по выплате требуемого вознаграждения может быть возложена исключительно на прокатчика и истец обязан доказать, что ответчик является прокатчиком, противоречат содержанию названных норм.

Бремя доказывания наличия договоров, устанавливающих обязанность лица, осуществляющего распространение кинофильма (прокатчика), по выплате предусмотренного п. 3 ст. 1263 Гражданского кодекса Российской Федерации вознаграждения, возлагается на ответчика, а не на истца.

Согласно п. 2 ст. 1243 указанного Кодекса обстоятельством, исключающим удовлетворение иска организации «Р», могло выступать заключение лицом, организовавшим публичное исполнение музыкальных произведений, лицензионного договора непосредственно с композиторами. Это обстоятельство по делу не установлено. Ссылки суда первой инстанции на то, что организация «Р» обязана доказывать отсутствие таких договоров, являются ошибочными.

Ссылки суда первой инстанции на недостаточность представленных истцом доказательств авторства композиторов (официальных сведений из Государственного регистра фильмов, который ведет Министерство культуры Российской Федерации) и на неприемлемость предложенного расчета вознаграждения не могли служить достаточным основанием для отказа в иске, поскольку в силу требований ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при наличии возражений на иск ответчик должен был представить доказательства своих возражений. Таких доказательств ответчиком не представлено. Суд первой инстанции в нарушение требований ст. ст. 12, 56, 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации безосновательно освободил ответчика от бремени доказывания.

С учетом изложенного решение суда первой инстанции и апелляционное определение отменены, дело направлено на новое рассмотрение в районный суд.

Постановление президиума Свердловского областного суда

от 28 августа 2013 года, дело № 44-Г-28/2013

Раздел II. Процессуальные вопросы

10.  После вынесения определения об утверждении мирового соглашения оснований для взыскания издержек, связанных с оплатой экспертизы, не имеется. При заключении мирового соглашения производство по делу прекращается, спор по существу не разрешается, поэтому положения ст. 98 Гражданско-процессуального кодекса Российской Федерации применению не подлежат.

Государственным бюджетным учреждением здравоохранения «Городская больница» (далее – Горбольница) после заключения мирового соглашения по делу по иску И. к Горбольнице о возмещении вреда, причиненного некачественным оказанием медицинских услуг, подано заявление о распределении между сторонами понесенных данным учреждением расходов на проведение комплексной судебно-медицинской экспертизы.

Определением городского суда данное заявление оставлено без удовлетворения.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда указанное определение суда отменено, вынесено новое определение о частичном удовлетворении заявления: в соответствии со ст. 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации с истца в пользу Горбольницы пропорционально размеру удовлетворенных требований взысканы судебные расходы, понесенные ответчиком на оплату судебно-медицинской экспертизы.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала апелляционное определение  незаконным, принятым с существенным нарушением норм материального права и отменила его, а определение суда первой инстанции оставила без изменения по следующим основаниям.

Отказывая в удовлетворении заявления о распределении расходов, суд первой инстанции исходил из того, что расходы на оплату судебно-медицинской экспертизы не являются издержками, связанными с рассмотрением дела; экспертиза проведена по инициативе ответчика, ее результат не повлиял на итоговое судебное постановление по существу дела, проведение экспертизы является правом ответчика, направлено на достижение приемлемого результата судебного разбирательства, отвечает принципу состязательности сторон.

Отменяя определение суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что понесенные ответчиком расходы на оплату судебно-медицинской экспертизы относятся к издержкам, связанным с рассмотрением дела, определением суда об утверждении мирового соглашения не решен вопрос о распределении судебных расходов, в связи с чем в соответствии со ст. 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебные расходы подлежат взысканию с истца пропорционально размеру удовлетворенных требований.

Приведенные выводы суда апелляционной инстанции являются ошибочными, основанными на неправильном толковании положений действующего законодательства.

В силу ч. 1 ст. 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы, за исключением случаев, предусмотренных ч. 2 ст. 96 данного Кодекса. Если иск удовлетворен частично, указанные судебные расходы присуждаются истцу пропорционально размеру удовлетворенных судом исковых требований, а ответчику пропорционально той части исковых требований, в которой истцу отказано.

Следовательно, возмещение судебных издержек осуществляется той стороне, в пользу которой вынесено решение суда. Гражданское процессуальное законодательство при этом исходит из того, что критерием присуждения судебных расходов в порядке ст. 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации является вывод суда о правомерности или неправомерности заявленного истцом требования.

Согласно абз. 2 ч. 2 ст. 101 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, если стороны при заключении мирового соглашения не предусмотрели порядок распределения судебных расходов, суд решает этот вопрос применительно к ст. ст. 95, 97, 99 и 100 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Указанной нормой определен порядок распределения судебных расходов после заключения мирового соглашения. Применение положений ст. 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в данном случае процессуальным законодательством не предусмотрено.

При заключении мирового соглашения производство по делу прекращается, спор по существу не разрешается, поэтому положения ст. 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в данном случае применению не подлежат, в связи с чем возмещение понесенных по делу судебных расходов не может быть поставлено в зависимость от условий мирового соглашения, определивших размер взыскиваемых с ответчика в пользу истца сумм.

Кроме того, судом апелляционной инстанции не было учтено, что судебная экспертиза по делу была назначена по ходатайству Горбольницы с возложением на нее расходов по оплате. Тем самым ответчик принял бремя данных расходов на себя, в связи с чем оснований для взыскания издержек, связанных с оплатой экспертизы, после вынесения определения об утверждении мирового соглашения у суда апелляционной инстанции не имелось.

Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 17 мая 2013 года № 45-КГ13-4

11. Любые иски о вещных правах в отношении имущества, находящегося на территории Королевства Испании, включая иски о разделе недвижимого имущества супругов, подлежат рассмотрению судом данного государства.

Определением суда прекращено производство по гражданскому делу о разделе совместно нажитого имущества супругов в части раздела имущества, находящегося на территории другого государства – Испании, поскольку в соответствии со ст. 30 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации иски о правах на недвижимое имущество должны рассматриваться по месту нахождения данного имущества.

В частной жалобе ответчик просил определение суда отменить, указав, что поскольку в силу Договора между СССР и Королевством Испании о правовой помощи по гражданским делам, ратифицированного Федеральным законом от 30 июля 1996 года № 101-ФЗ (далее - Договор), решения судов Российской Федерации по гражданским делам признаются и исполняются на территории другой страны, суд имел право разделить названное имущество.

Судебная коллегия по гражданским делам Свердловского областного суда с доводами ответчика не согласилась, выводы суда о прекращении производства по делу сочла правильными, указав следующее.

В соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.

Согласно ст. 6 Семейного кодекса Российской Федерации, если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены семейным законодательством, применяются правила международного договора.

В связи с этим положения п. 1 ст. 161 Семейного кодекса Российской Федерации, предусматривающие, что имущественные права и обязанности супругов определяются законодательством государства, на территории которого они имеют совместное место жительства, а при отсутствии совместного места жительства законодательством государства, на территории которого они имели последнее совместное место жительство, не подлежат применению при наличии международного договора, устанавливающего иное правило.

В соответствии с положениями ст. 20 названного выше Договора разрешение исков о вещных правах на недвижимое имущество, его найме и аренде, о его наследовании относится к исключительной компетенции суда того государства, на территории которого находится недвижимое имущество.

Таким образом, любые иски о вещных правах, включая иски о разделе недвижимого имущества супругов, находящегося на территории Королевства Испании, подлежат рассмотрению судом данного государства.

С учетом указанного Договора суд Российской Федерации некомпетентен рассматривать требования о разделе недвижимого имущества, находящегося на территории Королевства Испании. Дело о разделе такого имущества должно быть рассмотрено в суде Испании.

При таких обстоятельствах суд пришел к правильному выводу о прекращении производства по делу в отношении имущества, находящегося в Испании.

Апелляционное определение судебной коллегии

по гражданским делам Свердловского областного суда

от 29 апреля 2013 года, дело № 33-8885/2013

12. Отменяя решение суда первой инстанции и принимая по делу новое решение, суд апелляционной инстанции должен указать в апелляционном определении предусмотренные ст. 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации правовые основания для отмены данного судебного постановления, конкретизировать, в чем выразились допущенные судом первой инстанции нарушения, а также привести в определении собственные мотивированные выводы о правовых и фактических основаниях принятия по делу нового решения.

Заочным решением мирового судьи удовлетворены исковые требования К. к индивидуальному предпринимателю Б. о взыскании суммы неосновательного обогащения, которое выразилось в том, что Б. использовала нежилое помещение, принадлежащее истцу, без правовых оснований и без внесения платы, тем самым неосновательно сберегла свои денежные средства.

Апелляционным определением городского суда решение мирового судьи отменено, по делу вынесено новое решение об отказе в иске.

При рассмотрении дела в кассационном порядке президиумом Свердловского областного суда установлены существенные нарушения норм процессуального права, допущенные судом апелляционной инстанции при вынесении апелляционного определения.

Отменяя решение суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции не указал в апелляционном определении на несоответствие выводов суда, изложенных в решении, обстоятельствам дела и на недоказанность установленных судом первой инстанции обстоятельств, имеющих значение для дела, что предусмотрено пп. 2 и 3 ч. 1 ст. 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в качестве оснований для отмены или изменения судебного постановления суда первой инстанции в апелляционном порядке. В то же время суд, сославшись на ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, привел суждения о том, что истец не представил объективных доказательств в подтверждение законности заявленных требований, а также о том, что, принимая решение об удовлетворении иска, мировой судья счел установленными и доказанными фактические обстоятельства дела, которые не подтверждены доказательствами.

Приведенные суждения суда апелляционной инстанции не конкретизированы. Судом не указано, какие именно обстоятельства, имеющие значение для дела и подлежавшие доказыванию истцом, им не доказаны; какие изложенные в решении мирового судьи выводы не соответствуют обстоятельствам дела и (или) противоречат закону.

Суд апелляционной инстанции не привел собственных суждений о доказанности либо недоказанности обстоятельств, имеющих значение для дела, в частности о принадлежности истцу на праве собственности в спорный период нежилого помещения, об использовании данного нежилого помещения в указанный в иске период без предусмотренных законом или сделкой оснований и без внесения платы за пользование помещением либо без несения иных расходов в пользу собственника помещения, о наличии (об отсутствии) неосновательного сбережения ответчиком своих денежных средств за счет истца в связи с безвозмездным пользованием принадлежащим истцу нежилым помещением.

В качестве основания для отмены решения мирового судьи в апелляционном определении указано нарушение судом первой инстанции норм материального и процессуального права. Такое основание для отмены или изменения судебного постановления суда первой инстанции в апелляционном порядке предусмотрено п. 4 ч. 1 ст. 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Вместе с тем в апелляционном определении не указано, какие именно нормы материального и процессуального права нарушены судом первой инстанции, в чем конкретно выразились данные нарушения применительно к положениям чч. 2 - 4 ст. 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, какими нормами материального права руководствовался суд апелляционной инстанции, признавая решение суда первой инстанции незаконным и принимая по делу новое решение об отказе в иске о взыскании суммы неосновательного обогащения.

Указанные нарушения явились причиной для отмены решения суда апелляционной инстанции.

Постановление президиума Свердловского областного суда

от 14 августа 2013 года, дело № 44-Г-26/2013

Судебная коллегия по гражданским делам

Отдел кодификации, систематизации

законодательства и обобщения

судебной практики