Банк судебных решений

Утвержден постановлением президиума

Свердловского областного суда

от 4 августа 2010 года

Бюллетень

судебной практики по гражданским делам

Свердловского областного суда

за второй квартал 2010 года

Жилищные споры

При вынесении решения по делу о признании права собственности на служебное жилое помещение в порядке приватизации суд установил «фактическую утрату статуса служебного помещения», что не предусмотрено действующим законодательством.

(Извлечение)

М. в своих интересах и интересах своей несовершеннолетней дочери обратилась в суд с иском к администрации г. Екатеринбурга о заключении в порядке приватизации договора передачи в их общую долевую собственность жилого помещения в виде комнаты, расположенной в доме № 23 (коридорного типа) по адресу: … . В обоснование своего требования истец указала, что спорное жилое помещение было предоставлено ей в 2004 году в качестве служебного в связи с ее работой в ЕМУП «Дом-1» уборщиком территории. В 2009 году ее трудовые отношения с данной организацией были прекращены ввиду сокращения штата работников. Иного жилья у них с дочерью нет. Администрация отказала в приватизации занимаемой комнаты в связи с отсутствием оснований для приватизации спорного жилого помещения, сохраняющего свой служебный статус.

Районный суд удовлетворил иск М.

Судебная коллегия отменила решение, поскольку суд допустил нарушение норм материального права, существенным образом повлиявшее на правильность разрешения спора. Суд безосновательно не применил положения ч. 1 ст. 4 Закона Российской Федерации от 04 июля 1991 года № 1541-1 «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации», устанавливающие, что служебные жилые помещения, за исключением относящихся к жилищному фонду совхозов и других сельскохозяйственных предприятий, приватизации не подлежат.

Между тем, как установлено самим судом, спорное жилое помещение на момент его предоставления М. являлось именно служебным и до настоящего времени из специализированного жилищного фонда в предусмотренном законом порядке не исключено. Данное обстоятельство не было принято судом во внимание. Суд ошибочно полагал, что спорное жилое помещение фактически утратило свой изначальный служебный статус в силу прекращения истцом трудовых отношений, в связи с которыми оно ей было предоставлено, недопустимости ее выселения без предоставления другого жилого помещения, отсутствия отвечающих требованиям Постановления Правительства Российской Федерации от 26 января 2006 года № 42 сведений, а также недоказанности ответчиком своей заинтересованности в его использовании в прежнем качестве.

Вместе с тем упомянутое выше Постановление, которым утверждены Правила отнесения жилого помещения к специализированному жилищному фонду, как и положения ч. 2 ст. 92 Жилищного кодекса Российской Федерации, на которых оно основано, введено в действие уже после 01 марта 2005 года и на правоотношения сторон в силу предписания ст. 6 Жилищного кодекса Российской Федерации и ст. 5 Федерального закона от 29 декабря 2004 года № 189-ФЗ не распространяется. Соответствующее разъяснение дано в п. 41 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 02 июля 2009 года № 14 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации», оно также проигнорировано судом.

Остальные указанные судом обстоятельства на правовой статус жилого помещения в действительности никак не влияют. Кроме того, действующее в настоящее время гражданское и жилищное законодательство вообще не предусматривает такого понятия, как фактическая утрата статуса служебного жилого помещения. В соответствии с ч. 2 ст. 4 Закона Российской Федерации «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации», а также аналогичным ей по содержанию п. 5 Положения о приватизации муниципального жилищного фонда в муниципальном образовании «город Екатеринбург», утвержденного решением Екатеринбургской городской Думы от 06 июня 1996 года № 37/4, вопросы снятия упомянутого выше статуса и предоставления права на приватизацию служебного жилого помещения всецело относятся к компетенции самого собственника, который согласно ч. 3 ст. 55 Конституции Российской Федерации может быть ограничен в своих правомочиях лишь по основаниям, предусмотренным федеральным законом.

 (Определение судебной коллегии по гражданским делам от 22 апреля 2010 года, дело № 33-4409/2010)

Судебная коллегия признала ошибочным вывод суда о том, что последствием расторжения договора пожизненного содержания, заключенного с двумя собственниками жилого помещения (супругами), в случае смерти одного из них является возврат в собственность получателя ренты только принадлежащей ему доли в праве общей долевой собственности на жилое помещение. В этом случае плательщик ренты обязан возвратить получателю ренты всю квартиру целиком, а не ее часть.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 08 апреля 2010 года, дело № 33-4104/2010)

Определение порядка пользования жилым помещением не означает выдел доли собственника в натуре, в связи с чем при расчете компенсации за пользование принадлежащей другому сособственнику долей в праве собственности на квартиру следует исходить из стоимости аренды всей квартиры, а не комнаты в квартире.

(Извлечение)

Р. обратилась с иском к С. о взыскании убытков в размере 176 000 руб. в виде платы за пользование ею и членами ее семьи принадлежащей истцу долей (5/6) в праве собственности на двухкомнатную квартиру за период с 19 февраля 2008 года по 18 января 2009 года. Также просила взыскать расходы на оплату отчета № 292р-07/2008 «Об определении среднемесячной платы за пользование объектом недвижимости» в размере 1 500 руб., убытки в виде оплаченных ею коммунальных платежей за период с 01 марта 2008 года по 01 января 2009 года - 7 446 руб. 53 коп, расходы на уплату государственной пошлины - 3 449 руб. 46 коп.

В обоснование исковых требований Р. указала, что является собственником 5/6 долей в праве собственности на спорную квартиру. С. принадлежит 1/6 доля в праве собственности на эту же квартиру (4,85 кв. м жилой площади).

Решением Чкаловского районного суда г. Екатеринбурга за ответчиком закреплена в пользование комната жилой площадью 11,0 кв. м, за Р. – комната 18,10 кв. м.

Р. во исполнение указанного решения передала ответчику ключи от квартиры, С. вселила в квартиру свою дочь с членами ее семьи, в связи с чем Р. была вынуждена выехать из квартиры. Ответчиком используются 6,15 кв. м жилой площади, принадлежащие Р. на праве собственности.

Р. полагала, что, поскольку с 18 февраля 2008 года всей квартирой безвозмездно пользуется семья С., она имеет право на возмещение убытков в виде неполученных доходов, которые могла бы получить при сдаче внаем комнаты. Просила взыскать с ответчика денежную компенсацию в размере 82 181 руб. 03 коп. за пользование жилой площадью в размере 6,15 кв. м в двухкомнатной квартире, расходы по оплате услуг представителя, расходы на уплату государственной пошлины и расходы на оплату услуг по составлению отчета в размере 1 500 рублей.

Согласно заключению эксперта ООО «Н» размер среднемесячной арендной платы за пользование комнатой площадью 11,0 кв. м в спорной квартире без учета мебели и коммунальных платежей составляет 5 933 руб. в месяц. Ежемесячная плата за пользование 6,15 кв. м составляет 3 317 руб. 08 коп. (5 933 руб. : 11 кв. м x 6,15 кв. м), за весь срок пользования сумма платы составляет 82 181 руб. 03 коп. Требования истца неоднократно уточнялись в части размера взыскиваемой суммы.

Суд взыскал с С. в пользу Р. денежную компенсацию в размере 82 181 руб. 03 коп. за пользование 6,15 кв. м жилой площади комнаты, находящейся в двухкомнатной квартире, расходы по оплате услуг представителя, расходы на уплату госпошлины. В части взыскания расходов на оплату услуг ООО «Н» отказано.

Судебная коллегия изменила решение суда в части размера денежной компенсации.

В соответствии со ст. 35 Конституции Российской Федерации право частной собственности охраняется законом (ч. 1). Каждый вправе иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами (ч. 2).

В силу ст. 288 Гражданского кодекса Российской Федерации собственник осуществляет права владения, пользования, распоряжения принадлежащим ему жилым помещением в соответствии с его назначением. Жилые помещения предназначены для проживания граждан. Гражданин - собственник жилого помещения может использовать его для личного проживания и проживания членов его семьи. Жилые помещения могут сдаваться их собственниками для проживания на основании договора.

Согласно п. 2 ст. 247 Гражданского кодекса Российской Федерации участник долевой собственности имеет право на предоставление в его владение и пользование части общего имущества, соразмерной его доле, а при невозможности этого вправе требовать от других участников, владеющих и пользующихся имуществом, приходящимся на его долю, соответствующей компенсации.

   В силу п. 1 ст. 246 Гражданского кодекса Российской Федерации распоряжение имуществом, находящимся в долевой собственности, осуществляется по соглашению всех ее участников.

Из указанного следует, что при отсутствии объективной возможности предоставления в пользование части имущества пропорционально доле в праве общей долевой собственности собственник в соответствии с положениями п. 2 ст. 247 Гражданского кодекса Российской Федерации вправе поставить вопрос о возмещении тех реальных потерь, которые он понес в связи с невозможностью реализовать свое право на владение и пользование соответствующей частью имущества.

Согласно разъяснениям, данным в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 июня 1980 года № 4 «О некоторых вопросах практики рассмотрения судами споров, возникающих между участниками общей собственности на жилой дом» (в редакции от 06 февраля 2007 года), при установлении порядка пользования домом (ст. 247 Гражданского кодекса Российской Федерации) каждому из сособственников передается в пользование конкретная часть строения исходя из его доли в праве общей собственности на дом. При этом право общей собственности на дом не прекращается. Если в пользование сособственника передается помещение большее по размеру, чем причитается на его долю, то по требованию остальных сособственников с него может быть взыскана плата за пользование частью помещения, превышающей долю.

Решением Чкаловского районного суда г. Екатеринбурга определен порядок пользования квартирой. Установление судом порядка владения и пользования имуществом, находящимся в общей долевой собственности, не означает раздел этого имущества и прекращение права общей долевой собственности.

Владея и пользуясь имуществом, находящимся в общей долевой собственности, сособственники могут получать плоды, продукцию и доходы. В соответствии со ст. 248 Гражданского кодекса Российской Федерации такие плоды, продукция и доходы поступают в состав общего имущества и распределяются между участниками долевой собственности соразмерно их долям, если иное не предусмотрено соглашением между ними.

В силу ст. 15 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере, под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которое это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Возмещение убытков в соответствии с указанной нормой закона представляет собой универсальный способ защиты гражданских прав.

Учитывая, что Р. является собственником 5/6 долей в праве собственности на квартиру и не имеет возможности использовать принадлежащую ей долю в полном объеме, принимая во внимание наличие вступившего в законную силу решения суда об определении порядка пользования спорной квартирой, согласно которому в пользование С. передана комната большего размера, чем причитается на ее долю в праве собственности на данное жилое помещение, вывод суда о возможности применения положений п. 2 ст. 247 Гражданского кодекса Российской Федерации является правильным.

В обоснование подлежащей взысканию с ответчика суммы убытков истцом предоставлен расчет ежемесячной платы за пользование жилой площадью в размере 6,15 кв. м., согласно которому ежемесячная плата составляет 3 317 руб. 08 коп.

Согласно заключению эксперта ООО «Н», размер среднемесячной арендной платы за пользование комнатой площадью 11 кв. м в двухкомнатной квартире без учета мебели и коммунальных платежей составляет 5 933 руб.

Ответчик и его представитель, возражая против размера взыскиваемой суммы, указали, что расчет должен быть произведен исходя из стоимости аренды всей двухкомнатной квартиры, данная стоимость составляет в среднем 15 700 рублей в месяц, площадь квартиры – 49,20 кв. м, следовательно, размер ежемесячной платы за пользование излишне занимаемой жилой площадью – 6,15 кв. м - составит 1 961 руб. 87 коп.

Суд, соглашаясь с расчетом истца, не принял во внимание, что определение порядка пользования не означает выдел доли собственника в натуре, следовательно, расчет взыскиваемой суммы следует производить исходя из стоимости аренды всей квартиры, среднее значение стоимости арендной платы за пользование двухкомнатной квартирой установлено в заключении эксперта в размере 15 695 руб. в месяц, данная стоимость сторонами не оспорена, исходя из указанной суммы, ежемесячная выплата в счет стоимости аренды занимаемой ответчиком площади составит 1 961 руб. 87 коп. (15 695 : 49,20 x 6,15). Решение суда в части взысканной суммы изменено: в пользу Р. с С. взыскана денежная компенсация за пользование частью общего имущества, превышающей принадлежащую ей долю, в размере 47 084 руб. 88 коп.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 22 апреля 2010 года, дело № 33-3966/2010)

Иск о признании члена семьи нанимателя утратившим право пользования жилым помещением подлежит удовлетворению при установлении судом обстоятельств, свидетельствующих о добровольном выезде члена семьи нанимателя из жилого помещения и об отсутствии у него препятствий в пользовании жилым помещением, а также о его отказе в одностороннем порядке от прав и обязанностей по договору социального найма.

(Извлечение)

В соответствии со ст. 89 Жилищного кодекса РСФСР в случае выезда нанимателя и членов его семьи на постоянное жительство в другое место договор найма считается расторгнутым со дня выезда. Аналогичная норма содержится в ч. 3 ст. 83 Жилищного кодекса Российской Федерации.

   Как разъяснено в п. 32 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 02 июля 2009 года № 14 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации», при временном отсутствии нанимателя жилого помещения и (или) членов его семьи, включая бывших членов семьи, за ними сохраняются все права и обязанности по договору социального найма жилого помещения (ст. 71 Жилищного кодекса Российской Федерации). Если отсутствие в жилом помещении указанных лиц не носит временного характера, то заинтересованные лица (наймодатель, наниматель, члены семьи нанимателя) вправе потребовать в судебном порядке признания их утратившими право на жилое помещение на основании ч. 3 ст. 83 Жилищного кодекса Российской Федерации в связи с выездом в другое место жительства и расторжения тем самым договора социального найма.

Разрешая споры о признании нанимателя, члена семьи нанимателя или бывшего члена семьи нанимателя жилого помещения утратившими право пользования жилым помещением по договору социального найма вследствие их постоянного отсутствия в жилом помещении по причине выезда из него, судам надлежит выяснять, по какой причине и как долго ответчик отсутствует в жилом помещении, носит ли его выезд из жилого помещения вынужденный характер (конфликтные отношения в семье, расторжение брака) или добровольный, временный (работа, обучение, лечение и т.п.) или постоянный (вывез свои вещи, переехал в другой населенный пункт, вступил в новый брак и проживает с новой семьей в другом жилом помещении и т.п.), не чинились ли ему препятствия в пользовании жилым помещением со стороны других лиц, проживающих в нем, приобрел ли ответчик право пользования другим жилым помещением в новом месте жительства, исполняет ли он обязанности по оплате найма жилого помещения и коммунальных услуг и др.

Отсутствие у гражданина, добровольно выехавшего из жилого помещения в другое место жительства, в новом месте жительства права пользования жилым помещением по договору социального найма или права собственности на жилое помещение само по себе не может являться основанием для признания отсутствия этого гражданина в спорном жилом помещении временным, поскольку согласно ч. 2 ст. 1 Жилищного кодекса Российской Федерации граждане по своему усмотрению и в своих интересах осуществляют принадлежащие им жилищные права. Намерение гражданина отказаться от пользования жилым помещением по договору социального найма может подтверждаться различными доказательствами, в том числе и определенными действиями, в совокупности свидетельствующими о таком волеизъявлении гражданина как стороны в договоре найма жилого помещения.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 11 мая 2010 года, дело № 33-4974/2010)

Вопросы применения социального законодательства

Назначение пенсии по случаю потери кормильца и выплата данной пенсии не зависят от неисполнения гражданином обязанности по уплате алиментов на содержание несовершеннолетнего ребенка и не связаны с уклонением от уплаты алиментов (нахождением гражданина в розыске в связи с уплатой алиментов).

(Извлечение)

Управление Пенсионного фонда Российской Федерации (далее - Управление) обратилось в суд с иском к Б. о возмещении убытков, причиненных выплатой пенсии. В обоснование требований истец указал, что Л., являющаяся матерью несовершеннолетнего С., обратилась в суд с заявлением о признании безвестно отсутствующим отца ребенка - Б. - для назначения ребенку пенсии по случаю потери кормильца. Решением суда Б. был признан безвестно отсутствующим, в связи с чем 29 августа 2005 года С. назначена пенсия по случаю потери кормильца. В октябре 2009 года в результате проверки правомерности выплаты пенсии Управлением было установлено, что 21 июля 2008 года по заявлению Б. решение суда о признании его безвестно отсутствующим отменено. Выплата пенсии С. была прекращена с 01 ноября 2009 года, до указанной даты выплачена пенсия на общую сумму 82 830 руб. 87 коп. Ссылаясь на то, что в силу ст. 80 Семейного кодекса Российской Федерации Б. обязан содержать своего несовершеннолетнего сына С., однако данную обязанность не исполнял, при этом содержание ребенка в виде ежемесячной выплаты пенсии осуществлялось за счет средств Пенсионного фонда Российской Федерации, истец полагал, что Б. на основании ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации должен возместить причиненный Управлению ущерб. Также, ссылаясь на ст. 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации, указал, что со стороны Б. фактически имело место неосновательное сбережение имущества в виде суммы подлежащих выплате алиментов за счет пенсии по случаю потери кормильца, выплаченной Управлением, в Управлении по вине Б. образовалась переплата пенсии по случаю потери кормильца, и Управлению причинены убытки в виде имущественного вреда. Указывая, что в соответствии со ст. 18 Федерального закона от 15 декабря 2001 года № 167-ФЗ «Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации» средства бюджета Пенсионного фонда Российской Федерации имеют строго целевое назначение и направляются на выплату трудовых пенсий и иные цели, предусмотренные законодательством Российской Федерации, истец на основании ст. ст. 15, 1064, 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации просил взыскать с Б. в пользу Управления в возмещение ущерба 82 830 руб. 87 коп.

   Решением суда иск Управления удовлетворен частично, с Б. в пользу Управления взыскано в возмещение ущерба 51 194 руб. 07 коп. – сумма выплаченной пенсии по случаю потери кормильца за период с 29 августа 2005 года по август 2008 года включительно (за период до вступления в законную силу решения суда об отмене судебного акта о признании Б. безвестно отсутствующим). В остальной части иска отказано.

Судебная коллегия решение суда отменила в связи с несоответствием его выводов фактическим обстоятельствам дела.

Разрешая спор, суд правильно определил, что в силу ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации ответственность за причинение вреда наступает при наличии совокупности следующих условий: негативных последствий (имущественного вреда), противоправности поведения причинителя вреда, прямой причинно-следственной связи между противоправным поведением и наступлением вреда, вины причинителя вреда. Эти обстоятельства входят в предмет доказывания по делу и за исключением вины причинителя вреда подлежат доказыванию истцом, а отсутствие вины должно доказываться ответчиком.

Вывод суда первой инстанции о наличии прямой причинно-следственной связи между противоправным поведением Б., выразившимся в неисполнении обязанности по уплате алиментов, и возникновением для истца негативных последствий в виде выплаты пенсии по случаю потери кормильца в общей сумме 51 194 руб. 07 коп. не может быть признан соответствующим фактическим обстоятельствам дела.

Согласно п. 1 ст. 9 Федерального закона от 17 декабря 2001 года № 173-ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» (в редакции, действовавшей на момент возникновения спорых правоотношений - август 2005 года) право на трудовую пенсию по случаю потери кормильца имеют нетрудоспособные члены семьи умершего кормильца, состоявшие на его иждивении; семья безвестно отсутствующего кормильца приравнивается к семье умершего кормильца, если безвестное отсутствие кормильца удостоверено в установленном порядке. В силу п. 4 данной нормы иждивение детей умерших родителей предполагается и не требует доказательств, за исключением указанных детей, объявленных в соответствии с законодательством Российской Федерации полностью дееспособными или достигших возраста 18 лет. Согласно п. 11 указанной статьи (в редакции, действовавшей в августе 2005 года) при полном отсутствии у умершего кормильца страхового стажа, а также в случае наступления его смерти вследствие совершения им умышленного уголовно наказуемого деяния или умышленного нанесения ущерба своему здоровью, которые установлены в судебном порядке, устанавливается социальная пенсия в связи со смертью кормильца в соответствии с Федеральным законом "О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации".

В соответствии с подп. 3 п. 1 и п. 3 ст. 11 Федерального закона от 15 декабря 2001 года № 166-ФЗ «О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации» право на социальную пенсию в соответствии с настоящим Законом имеют, в частности, дети в возрасте до 18 лет, потерявшие одного или обоих родителей; им устанавливается социальная пенсия по случаю потери кормильца.

Таким образом, назначение пенсии по случаю потери кормильца и выплата данной пенсии никак не зависели от исполнения (неисполнения) Б. обязанностей по уплате алиментов на содержание несовершеннолетнего ребенка и не связаны с уклонением Б. от уплаты алиментов (нахождением его в розыске в связи с неуплатой алиментов). Как видно из материалов дела, алименты взысканы с Б. с мая 1996 года на основании судебного приказа. Постановлением судебного пристава-исполнителя в 2002 году Б. объявлен в розыск; в связи с вынесением судом решения о признании Б. безвестно отсутствующим исполнительное производство было прекращено.

С учетом изложенного неисполнение Б. с 1996 года обязанности по уплате алиментов не влекло для Управления обязанность по назначению и выплате с августа 2005 года пенсии по случаю потери кормильца; юридическим фактом, порождающим право на получение пенсии и обязанность по ее выплате, являлось в данном случае решение суда о признании гражданина безвестно отсутствующим, вынесенное в соответствии со ст. 42 Гражданского кодекса Российской Федерации, ст. ст. 276 - 279 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, а также обращение гражданина с заявлением о назначении указанной пенсии.

Решение суда о признании Б. безвестно отсутствующим также не свидетельствует о противоправности действий ответчика, поскольку из анализа абз. 1 ст. 42 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что единственным условием для признания судом гражданина безвестно отсутствующим является отсутствие в месте его жительства сведений о месте его пребывания в течение года, независимо, в частности, от наличия неисполненных обязательств по уплате алиментов.

Кроме того, по смыслу ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации противоправное поведение причинителя вреда должно иметь место по отношению к потерпевшему, в данном случае по отношению к Управлению, однако алиментные обязательства ответчик имеет перед несовершеннолетним ребенком, Управление участником данных правоотношений не является, в связи с выплатой Управлением пенсии по случаю потери кормильца алиментные обязательства Б. по отношению к ребенку не прекратились, от уплаты алиментов он не освобожден.

Вины Б. (умышленной или неосторожной) в причинении Управлению имущественного вреда на сумму 51 194 руб. 07 коп. не имеется, ответчику не было известно ни о признании его безвестно отсутствующим, ни о назначении ребенку пенсии по случаю потери кормильца, в 2008 году по заявлению Б. решение суда о признании его безвестно отсутствующим отменено.

Неосновательным обогащением истребуемая истцом сумма для Б. также не является. Как указано выше, выплата истцом несовершеннолетнему пенсии по случаю потери кормильца не освобождает Б. от алиментных обязательств в пользу ребенка, таким образом, факт приобретения или сбережения Б. имущества за счет истца (п. 1 ст. 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации) отсутствует.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 25 мая 2010 года, дело № 33-6056/2010)

Споры, вытекающие из кредитных правоотношений

При отсутствии наследников должника и имущества, которое могло бы войти в состав наследственной массы, прекращается как кредитное обязательство, так и обязательство поручителей, поскольку последние отвечают в пределах стоимости наследственного имущества.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 11 мая 2010 года, дело № 33-4978/2010)

Споры по обязательствам о возмещении ущерба

Признавая сделку недействительной, суд отказал в удовлетворении требования о взыскании убытков, мотивируя лишь тем, что последнее не является последствием недействительности сделки. Однако оно подлежало рассмотрению как самостоятельное требование.

 (Извлечение)

Ж. обратился в суд с иском к П. и С. о признании сделки недействительной в части, взыскании ущерба и процентов за пользование чужими денежными средствами. В обоснование своих требований истец указал, что после смерти матери Г. открылось наследство в виде ½ доли в праве собственности на двухкомнатную квартиру. Собственником другой ½ доли указанного жилого помещения являлась ответчица П. (двоюродная сестра истца). 24 августа 2007 года Г. было оформлено завещание, согласно которому 1/4 принадлежащей ей доли квартиры она завещала своей племяннице П. Единственным наследником по закону являлся сын наследодателя - Ж. Поскольку оба наследника хотели распорядиться принадлежащими им долями недвижимого имущества, а Ж. проживает в городе Ульяновске, последний выдал на имя П. доверенность с правом оформить его право на наследство и продать принадлежащую ему долю в вышеуказанной квартире. В июне 2008 года П. сообщила истцу, что она продала квартиру по цене в 2 800 000 руб., также было сообщено, что причитающаяся ему доля, вырученная от продажи квартиры, составила 700 000 руб. Однако 03 июля 2008 года на счет истца были перечислены денежные средства только в сумме 400 000 рублей. Позднее истцу стало известно, что П. продала указанную квартиру по двум договорам купли-продажи. 27 мая 2008 года ответчик, действуя за себя и от имени истца на основании выданной им доверенности, заключила с С. договор купли-продажи доставшихся по наследству 1/8 и 3/8 долей квартиры. По условиям этой сделки 1/8 принадлежащей ей доли она продала за 150 000 руб., а его 3/8 доли за 450 000 руб. Вместе с тем на следующий день, 28 мая 2008 года, П. продала тому же лицу принадлежавшую ей еще до смерти тети 1/2 долю за 2 100 000 руб. В тот же день ответчик приобрела себе однокомнатную квартиру в г. Екатеринбурге. Исходя из указанных обстоятельств, истец полагал, что стоимость принадлежащей ему доли в размере 450 000 руб. явно не соответствует рыночной, по которой квартира была выставлена на продажу как единый объект. Согласно подсчетам истца, за свою долю он должен был получить 1 012 500 руб. В этой связи Ж. просил признать договор купли-продажи от 27 мая 2008 года недействительным в части продажи принадлежащей ему (истцу) доли. При этом он настаивал на том, что П. действовала при совершении сделки не в его интересах как представляемого ею лица, а преследовала только цель удовлетворения своих собственных потребностей в приобретении на вырученные средства отдельного жилого помещения. Ссылаясь на виновность одной лишь П. и добросовестность покупателя в лице С., истец просил не применять последствия недействительности сделки в виде двухсторонней реституции. Вместо этого он просил взыскать с П. в свою пользу в возмещение ущерба 612 500 руб., что составляет разницу между действительной стоимостью принадлежащей истцу доли в праве собственности на спорную квартиру и фактически полученной им от П. суммой. Кроме того, Ж. просил взыскать с П. проценты за пользование чужими денежными средствами.

Решением суда в удовлетворении иска Ж. отказано.

Изучив материалы дела, обсудив указанные доводы и проверив обжалуемое решение, судебная коллегия сочла его подлежащим отмене в части разрешения спора о возмещении ущерба в связи с нарушением судом норм процессуального права и несоответствием его выводов фактическим обстоятельствам дела.

Суд обоснованно отказал Ж. в удовлетворении его требования о признании недействительным договора купли-продажи, заключенного 27 мая 2008 года П. от своего имени и от имени истца с С., поскольку истцом по существу не назван закон, которому не соответствует данная сделка. Не является таким законом и указанная представителем истца в его кассационной жалобе норма п. 3 ст. 182 Гражданского кодекса Российской Федерации, так как сделок в отношении себя лично или другого представляемого лица от имени Ж. ответчик не совершала. К тому же оспаривание названной сделки только в части отчуждения принадлежащей истцу доли (3/8) недопустимо по смыслу правил ст. 180 Гражданского кодекса Российской Федерации, учитывая цель, которую преследовал покупатель, приобретая спорное имущество.

Правильным является и отказ суда в удовлетворении требований Ж. о взыскании процентов, так как основания для их присуждения появятся только после установления судом факта правонарушения со стороны ответчика и взыскания с нее в пользу истца суммы убытков.

Вместе с тем решение суда в части отказа истцу во взыскании убытков (возмещении ущерба) законным и обоснованным быть признано не может.

Возмещение убытков, безусловно, не предусмотрено ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в качестве последствий недействительности сделки (выходит за пределы этих последствий). В то же время данное требование (способ защиты нарушенных прав) вопреки ошибочным суждениям суда вполне самостоятельно (имеет собственные предмет и основания) и не является производным от результата оспаривания упомянутой выше сделки. При этом оно заявлено истцом в установленном процессуальным законодательством порядке и, следовательно, в соответствии с правилами ст. 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации подлежало разрешению. Однако фактически это требование судом, как видно из содержания постановленного им решения, не рассматривалось, обстоятельства, имеющие значение для его разрешения, не исследовались и не устанавливались.

Между тем доводы истца о недобросовестном поведении ответчика при исполнении его поручения о продаже принадлежащей ему доли заслуживали внимания. Об их обоснованности свидетельствует сам факт продажи квартиры по частям при несопоставимости их цены, отличающейся в 3,5 раза. Ущемление в результате таких действий поверенного имущественных интересов Ж., недополучившего несколько сот тысяч рублей, очевидно, тогда как здравого объяснения этому от участников оспариваемой истцом сделки в ходе судебного разбирательства не получено. Напротив, покупатель квартиры в лице ответчика С. пояснила, что при совершении сделок с П. преследовала цель покупки квартиры как единого объекта, согласовывала цену на нее в целом, а инициатива раздельного отчуждения данного жилого помещения исходила от противоположной стороны и для нее самой тоже необъяснима. Не позволяют материалы дела опровергнуть и утверждение истца о том, что на продажу квартира также выставлялась именно единым объектом.

При указанных обстоятельствах Ж. в соответствии с правилами ст. ст. 15, 393 Гражданского кодекса Российской Федерации вправе был потребовать от П. возмещения причиненных ее недобросовестным поведением убытков, а их размер исчислить исходя из стоимости проданного ответчиком объекта недвижимого имущества в целом. Однако суд соответствующие доводы истца проигнорировал, не усмотрев каких-либо нарушений в поведении П. в качестве поверенного.

Кроме того, фактически не исследовались судом и вопросы о суммах понесенных ответчиком при исполнении данного ей Ж. поручения издержек, а также о вознаграждении, если оно ей причитается по условиям соглашения сторон. Суд ограничился лишь ссылкой на то, что размер расходов истцом не оспаривается. Между тем по смыслу правил гл. 49 Гражданского кодекса Российской Федерации названные суммы подлежат зачету при взаиморасчетах сторон по исполнении договора поручения.

Решение суда в части отказа Ж. в возмещении ущерба (убытков), а также в части распределения судебных расходов отменено, дело для рассмотрения в указанной части направлено в тот же суд в ином составе судей.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 11 мая 2010 года, дело № 33-4251/2010)

Трудовые споры

Суд, установив, что гражданско-правовым договором фактически регулируются трудовые отношения между работником и работодателем, безосновательно не принял это во внимание при разрешении спора о взыскании заработной платы и компенсации за ее задержку.

(Извлечение)

М. обратился в суд с иском к ООО «Л» о взыскании заработной платы в размере 200 000 руб., процентов в размере 12 351 руб. за период ее задержки и компенсации морального вреда в размере 100 000 руб. В обоснование своих требований истец указал, что работал у ответчика с 13 марта 2009 года в должности прораба, отвечая за выполнение работ по изготовлению и монтажу витражей на строительном объекте. При этом между ним и директором ООО «Л» - П. - была достигнута устная договоренность о выплате ему заработной платы в размере 50 000 руб. ежемесячно. За первый месяц работы он ее получил, однако с 13 мая 2009 года зарплата ему не выплачивается. При этом руководство предприятия морально издевается над ним и находящимися у него в подчинении монтажниками, клевещет на него. В этой связи с 16 августа 2009 года он прекратил работу на объекте и вынужден был обратиться в суд за защитой своих трудовых прав.

Ответчик иск не признал. Не отрицая привлечения М. к работам на указанном им строительном объекте, он утверждал, что такое привлечение осуществлялось в рамках подрядных отношений, по которым он с истцом полностью рассчитался.

Решением суда в удовлетворении иска М. отказано.

Изучив материалы дела, обсудив указанные доводы и проверив обжалуемое решение, судебная коллегия сочла его подлежащим отмене в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела.

Согласно ст.15 Трудового кодекса Российской Федерации, которой верно руководствовался суд, разрешая спор, под трудовыми отношениями понимаются отношения, основанные на соглашении между работником и работодателем о личном выполнении работником за плату трудовой функции (работы по должности в соответствии со штатным расписанием, профессии, специальности с указанием квалификации; конкретного вида поручаемой работнику работы), подчинении работника правилам внутреннего трудового распорядка при обеспечении работодателем условий труда, предусмотренных трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, коллективным договором, соглашениями, локальными нормативными актами, трудовым договором. При этом в соответствии со ст. ст. 16, 56, 66 -68 того же Кодекса трудовые отношения по общему правилу возникают на основании трудового договора, заключаемого в письменной форме, а сам прием на работу дополнительно оформляется изданным на основании заключенного трудового договора приказом (распоряжением) работодателя. Такой приказ (распоряжение) работодателя о приеме на работу объявляется работнику под роспись в трехдневный срок со дня фактического начала работы, а на работников, не являющихся совместителями и проработавших свыше пяти дней, также ведутся трудовые книжки, куда вносятся аналогичные сведения. Вместе с тем согласно упомянутым выше нормам трудовые отношения между работником и работодателем могут возникать также и на основании фактического допуска работника к работе с ведома или по поручению работодателя или его представителя в случае, когда трудовой договор не был надлежащим образом оформлен.

Отказывая М. в иске, суд сослался на отсутствие отвечающего названным нормам оформления приема М. на работу и трудового договора с ним, а также на наличие заключенных между сторонами гражданско-правовых договоров.

Однако при этом судом не учтено, что согласно ч. 4 ст. 11 Трудового кодекса Российской Федерации в тех случаях, когда судом установлено, что договором гражданско-правового характера фактически регулируются трудовые отношения между работником и работодателем, к таким отношениям применяются положения трудового законодательства и иных актов, содержащих нормы трудового права. Аналогичное разъяснение дано и в п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 года № 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации».

Между тем именно такие обстоятельства и установлены в ходе судебного разбирательства самим судом, однако безосновательно не приняты им во внимание при разрешении спора.

Из имеющейся в материалах дела копии заявления М. на имя директора ООО «Л» следует, что он ставил перед ответчиком вопрос именно о трудоустройстве - приеме на работу в качестве прораба. На данном заявлении, как отмечено судом, имеется резолюция: «…принять на работу по договору подряда ОЗП согласно штатному расписанию». Однако штатное расписание является ничем иным как утвержденным работодателем перечнем имеющихся у него должностей работников с указанием их наименования, количества, должностных окладов и надбавок. То есть данная терминология характерна для трудовых отношений.

Из представленного истцом приказа видно, что М. действительно был назначен ответственным за работы по изготовлению и монтажу витражей на одном из объектов, строительство которых осуществляет ответчик. Данный документ не только частично отражает личную трудовую функцию истца, но и его подчинение администрации ООО «Л».

О том же свидетельствует содержание заключенных с М. договоров подряда, из которых также усматривается, что речь в них идет о поручении выполнения истцу определенной трудовой функции, а не работы, имеющей целью достижение конкретного результата. Причем во втором договоре, от 01 мая 2009 года, в качестве его предмета значится выполнение М. работы в должности прораба, что по своей сути и отражает упомянутую выше трудовую функцию.

Согласно тексту договоров на М. были возложены обязанности по руководству производственной деятельностью на закрепленном за ним участке работ, созданию условий для достижения высокой производительности труда на рабочих местах; обеспечению выполнения плана строительно-монтажных работ; контролю за соблюдением технологической последовательности производства строительно-монтажных работ и обеспечению их надлежащего качества; участию в составлении заявок на строительные машины, транспорт, средства механизации, материалы, конструкции, инструмент, инвентарь и обеспечению их эффективного использования; ведению учета выполненных работ, участию в сдаче заказчику законченных строительных объектов, отдельных этапов и комплексов работ; подготовке фронта работ для субподрядных организаций и участию в приемке выполненных работ, установлению бригадам производственных заданий, контролю их выполнения; ведению журнала строительно-монтажных работ; организации самих работ; обеспечению безопасности труда работников; контролю трудовой дисциплины и соблюдения работниками правил внутреннего трудового распорядка; обеспечению сохранности вверенных ему товарно-материальных ценностей; принятию мер к устранению замечаний вышестоящих и контролирующих органов. При этом также указано, что М. несет ответственность за состояние охраны труда и промышленной безопасности на объектах, а также за поддержание здорового морально-психологического климата в коллективе. Он должен выполнять приказы и распоряжения руководства предприятия и несет ответственность за ненадлежащее исполнение или неисполнение своих должностных обязанностей, а также за причинение ущерба организации в порядке, установленном действующим трудовым законодательством.

В этих же договорах установлено, что за выполненную работу истцу выплачивается вознаграждение в размере месячного оклада. Между тем данное понятие присуще именно трудовым отношениям и раскрывается в ст. 129 Трудового кодекса Российской Федерации.

Следовательно, наименование сделок (договор подряда) не отражает их истинного характера, а сами они фактически прикрывают трудовые отношения между истцом и ответчиком.

Кроме того, указанная истцом должность (прораб), как установлено судом, действительно имелась в штатном расписании ООО «Л». Оклад по ней составлял 18 000 руб., надбавка в виде уральского коэффициента – 2 000 руб. Именно в таком размере (исходя из него) истцу была начислена и выплачена оплата за апрель и май, что подтверждается представленными ответчиком расчетными и платежными ведомостями.

Более того, суду представлена копия расходного кассового ордера от 04 июня 2009 года, первоначальная запись в котором в качестве основания выдачи истцу денег содержала прямое указание: «заработная плата за апрель 2009 года». Последующие исправления в данный платежный документ, как справедливо полагает М., внесены в нарушение п. 5 ст. 9 Федерального закона «О бухгалтерском учете» и п. 16 Положения по ведению бухгалтерского учета и бухгалтерской отчетности в Российской Федерации (утверждено Приказом Министерства финансов Российской Федерации от 29 июля 1998 года № 34н). К тому же они никак не оговорены и подписью истца не удостоверены.

Таким образом, совокупность указанных выше обстоятельств со всей очевидностью позволяла суду прийти к выводу о том, что между сторонами спора фактически сложились отвечающие указанным в ст. ст. 15, 56 Трудового кодекса Российской Федерации признакам трудовые отношения, которые характеризовались личным выполнением М. в ООО «Л» за плату конкретной трудовой функции (прораба), подчинением его действующим у ответчика правилам внутреннего трудового распорядка, а также обеспечением последним как работодателем для истца как работника определенных условий труда.

Наличие таких отношений подтвердили и допрошенные судом многочисленные свидетели.

При этом сведений о прекращении в установленном законом (ст. 84.1 Трудового кодекса Российской Федерации) порядке трудового договора между истцом и ответчиком в материалах дела не имеется. Соответственно не прекращена и обязанность ООО «Л» как работодателя по выплате М. заработной платы.

То обстоятельство, что истцом не представлено убедительных доказательств указанного им ее размера (50 000 руб. в месяц), само по себе отнюдь не являлось препятствием к удовлетворению его требований, исходя из размера оклада и надбавок, установленных штатным расписанием.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 11 мая 2010 года, дело № 33-4073/2010)

Для солидарного взыскания ущерба, причиненного работодателю, необходимо установить факт заключения договора о полной коллективной (бригадной) материальной ответственности, а также невозможность определения размера ущерба, причиненного каждым работником.

(Извлечение)

Г. обратилась в суд с иском к Б., Р., И. о взыскании ущерба, причиненного работодателю.

В обоснование иска указала, что между ней как индивидуальным предпринимателем и ответчиками заключены трудовые договоры и договоры о полной материальной ответственности. Согласно акту ревизии от 06 июля 2009 года, у ИП Г. установлена недостача в сумме 473 558 руб.77 коп., у ООО «Д» - 79 675 руб. Итого 553 233 руб. 77 коп. Согласно акту независимой экспертизы от 05 августа 2009 года, недостача составила 574 580 руб. 65 коп. Ответчики, пытаясь скрыть недостачу, при проведении инвентаризации вложили семь дополнительных листов описи товара на сумму 299 561 руб. 60 коп. Г. полагала, что недостача произошла по вине ответчиков, которые присвоили товарно-материальные ценности, передавали товар покупателям без оплаты, о чем делали записи в своих блокнотах. Вина ответчиков подтверждается актами о проведении ревизии, подписанными ответчиками, расписками и объяснениями. Просила взыскать с Б., Р., И. солидарно 574 580 руб. 65 коп.

Ответчик И. частично признала исковые требования, полагая, что образовавшаяся у ответчика недостача в результате ее работы составила 44 000 руб., и отрицала свою вину в образовании недостачи в большем размере, ссылаясь на принуждение со стороны истца при написании ею, И., расписок о возмещении расходов в большей сумме.

Судом постановлено решение, которым исковые требования удовлетворены частично. С ответчиков в пользу истца солидарно взыскано 494 905 руб. 65 коп. в возмещение ущерба.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная коллегия пришла к следующим выводам. Удовлетворяя исковые требования частично, суд исходил из доказанности истцом, являвшейся работодателем ответчиков, факта недостачи на сумму исковых требований, причинения ущерба совместными действиями ответчиков и невозможности разграничения ответственности каждого из ответчиков.

Между тем эти выводы суда преждевременны, поскольку не основаны на совокупности исследованных доказательств.

Взыскивая с ответчиков сумму ущерба солидарно, суд установил, что трудовой договор и договор о полной материальной ответственности заключены с каждым из ответчиков, в том числе с Б. с 01 мая 2009 года, а сумма недостачи образовалась в период с 01 ноября 2008 года по 06 июля 2009 года.

Несмотря на это, сумма образовавшейся за указанный период недостачи взыскана с ответчиков солидарно, а вывод о невозможности разграничения ответственности каждого из работников, учитывая заключение с каждым из них договора о полной материальной ответственности, доказательствами не подтвержден.

Удовлетворяя исковые требования, суд не выяснил периоды, количество и обстоятельства получения каждым из ответчиков товарно-материальных ценностей под отчет, периодичность и результаты проведения инвентаризаций, что имеет существенное значение для разрешения настоящего спора. В материалах дела отсутствуют доказательства, подтверждающие указанные обстоятельства.

В силу ст. 232 Трудового кодекса Российской Федерации сторона трудового договора, причинившая ущерб другой стороне, возмещает этот ущерб в соответствии с настоящим Кодексом и иными федеральными законами.

Согласно ст. 233 названного Кодекса материальная ответственность стороны трудового договора наступает за ущерб, причиненный ею другой стороне этого договора в результате ее виновного противоправного поведения, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом и иными федеральными законами.

В соответствии со ст. 242 Трудового кодекса Российской Федерации полная материальная ответственность работника состоит в его обязанности возмещать причиненный работодателю прямой действительный ущерб в полном размере. Материальная ответственность в полном размере причиненного ущерба может возлагаться на работника лишь в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом или иными федеральными законами.

Согласно ч. 1 ст. 243 Трудового кодекса Российской Федерации материальная ответственность в полном размере причиненного ущерба возлагается на работника в случае недостачи ценностей, вверенных ему на основании специального письменного договора или полученных по разовому документу.

Исходя из положений ст. 244 Трудового кодекса Российской Федерации, письменные договоры о полной индивидуальной или коллективной (бригадной) материальной ответственности (п. 2 ч. 1 ст. 243 указанного Кодекса), то есть о возмещении работодателю в полном размере причиненного ущерба в виде недостачи вверенного работникам имущества, могут заключаться с работниками, достигшими возраста восемнадцати лет и непосредственно обслуживающими или использующими денежные, товарные ценности или иное имущество. Перечни работ и категорий работников, с которыми могут заключаться указанные договоры, а также типовые формы этих договоров утверждаются в порядке, устанавливаемом Правительством Российской Федерации.

 Постановлением Минтруда Российской Федерации от 31 декабря 2002 года № 85 «Об утверждении перечней должностей и работ, замещаемых или выполняемых работниками, с которыми работодатель может заключать письменные договоры о полной индивидуальной или коллективной (бригадной) материальной ответственности, а также типовых форм договоров о полной материальной ответственности» утвержден Перечень должностей и работ, замещаемых или выполняемых работниками, с которыми работодатель может заключать письменные договоры о полной материальной ответственности, а также типовые формы договоров.

 В соответствии с указанным Перечнем должностей и работ, замещаемых или выполняемых работниками, с которыми работодатель может заключать письменные договоры о полной индивидуальной материальной ответственности за недостачу вверенного имущества, а также Перечнем работ, при выполнении которых может вводиться полная коллективная (бригадная) материальная ответственность за недостачу вверенного работникам имущества, утвержденными указанным Постановлением Минтруда Российской Федерации, кассиры, контролеры, кассиры-контролеры, а также другие работники, выполняющие обязанности кассиров (контролеров), могут нести полную материальную ответственность (Раздел I Перечня), а при условии выполнения работ по расчетам при продаже (реализации) товаров, продукции и услуг (в том числе не через кассу, через кассу, без кассы и т.п.) данные работники могут нести полную коллективную (бригадную) материальную ответственность за недостачу вверенного им имущества (Приложение № 3 к Постановлению № 85).

В силу чч. 3, 4 ст. 245 Трудового кодекса Российской Федерации по договору о коллективной (бригадной) материальной ответственности ценности вверяются заранее установленной группе лиц, на которую возлагается полная материальная ответственность за их недостачу. Для освобождения от материальной ответственности член коллектива (бригады) должен доказать отсутствие своей вины. При взыскании ущерба в судебном порядке степень вины каждого члена коллектива (бригады) определяется судом.

По смыслу указанных норм для солидарного взыскания ущерба необходимо установить факт заключения договора о полной коллективной (бригадной) материальной ответственности, а также невозможность определения размера ущерба, причиненного каждым работником.

Указанные обстоятельства судом должным образом не выяснены и не оценены, как и содержание расписок ответчиков, обстоятельства их написания и доводы о наличии свободного доступа третьих лиц к товарно-материальным ценностям.

Кроме того, определяя сумму ущерба, подлежащего взысканию с ответчиков, суд принял во внимание акт о проведении ревизии в магазине «С» от 06 июля 2009 года и свод отчетов по товарно-материальным ценностям за период с 01 ноября 2008 года по 06 июля 2009 года. В то же время в акте о проведении ревизии и своде отчетов не установлены количество и перечень недостающих товарно-материальных ценностей, стоимость каждой единицы, отсутствуют данные о первичном учете поступивших и переданных под отчет ответчикам товаров, периодах и результатах инвентаризаций.

Надлежащей оценки указанному акту, не являющемуся заключением судебной экспертизы, судом не дано.

Решение отменено в связи с неправильным определением обстоятельств, имеющих значение для дела, недоказанностью установленных судом первой инстанции обстоятельств. Дело направлено на новое рассмотрение в тот же суд.

При новом рассмотрении суд должен устранить отмеченные недостатки, распределить предмет и бремя доказывания между сторонами, в том числе в целях установления размера причиненного работодателю ущерба, факта заключения договора о полной коллективной (бригадной) материальной ответственности, наличия и степени вины каждого ответчика (члена коллектива (бригады)) либо действительной невозможности этого, исследовать представленные сторонами и истребованные по их ходатайству доказательства.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 13 мая 2010 года, дело № 33-5361/2010)

Споры о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья

Рассматривая дело о возмещении вреда, причиненного здоровью гражданина выставочным товаром, суд правомерно применил общую норму - ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, а не специальную – ст. 1095 Кодекса, поскольку истец не являлся ни покупателем, ни лицом, которому вред был причинен в результате использования товара.

(Извлечение)

Л. обратилась в суд с иском к К. о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья. В обоснование исковых требований указала, что 21 октября 2009 года в 18:50 в магазине при осмотре мебельной стенки «Кения» при отсутствии предупреждающей информации на указанном товаре приоткрыла створку данной мебельной стенки, но створка отпружинила и ударила ее по голове. Она испытала шок и боль от удара. Утром 22 октября 2009 года обратилась в приемный покой и была госпитализирована. На стационарном лечении она находилась в течение 21 дня, затем была вынуждена посещать процедурный кабинет поликлиники. Добавила, что недостаток, имеющийся в товаре, продавцом не был оговорен, дополнительной информации о том, каким образом осматривать стенку, не было. Каких-либо ограждений у мебели также не было. Полагала, что стенка не соответствовала требованиям к качеству. Ссылаясь на ст. 1095 Гражданского кодекса Российской Федерации, просила взыскать с ответчика расходы на лечение в сумме 1 102 руб. 82 коп. и на уплату государственной пошлины, а также компенсацию морального вреда в сумме 50 000 руб.

Решением суда исковые требования были удовлетворены частично, с ответчика К. в пользу истца Л. взысканы компенсация морального вреда в сумме 1 000 руб. и расходы на уплату государственной пошлины в сумме 100 руб., в удовлетворении остальной части исковых требований отказано.

Проверив материалы дела, обсудив доводы жалобы, судебная коллегия нашла решение суда правильным, вынесенным в соответствии с фактическими обстоятельствами дела и требованиями закона.

В соответствии со ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине.

Как видно из материалов дела, ответчик К. занималась реализацией мебели в помещении магазина, что подтверждается выпиской из Единого государственного реестра индивидуальных предпринимателей, одним из видов деятельности в которой указана розничная торговля мебелью. 21 октября 2009 года в магазине при осмотре мебельной стенки «Кения» был причинен вред здоровью истца Л. в результате удара по голове стеклом створки указанной стенки, что было подтверждено пояснениями свидетелей и не оспаривалось самим ответчиком. Истец обратилась в суд с вышеуказанными требованиями, ссылаясь на ст. 1095 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которой вред, причиненный жизни, здоровью или имуществу гражданина вследствие конструктивных, рецептурных или иных недостатков товара, работы или услуги, а также вследствие недостоверной или недостаточной информации о товаре (работе, услуге), подлежит возмещению продавцом или изготовителем товара, лицом, выполнившим работу или оказавшим услугу (исполнителем), независимо от их вины и от того, состоял потерпевший с ними в договорных отношениях или нет.

Разрешая спор, суд верно квалифицировал сложившиеся между сторонами отношения как отношения по возмещению вреда на общих основаниях согласно ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, а не в соответствии со специальной нормой ст. 1095 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку установил, что истец не являлась ни покупателем, ни лицом, которому вред был причинен в результате использования товара. Соответственно, вывод суда о необходимости установления в данном случае наличия вины ответчика в причинении вреда истцу и причинно-следственной связи между неправомерным поведением первой и наступлением вреда здоровью последней является законным и обоснованным. При этом суд, правильно сославшись на п. 2 ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, указал, что бремя доказывания отсутствия вины в причинении вреда истцу лежит на ответчике, которая, как это следует из материалов дела, таких доказательств суду не представила, хотя согласно ч. 1 ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Суд установил, что ответчиком не были предприняты все необходимые меры для предупреждения покупателей о конструкции стенки, в частности, путем вывешивания предупреждающей надписи о наличии стекла в створке двери, в связи с чем, учитывая степень вины самого потерпевшего и причинителя вреда, требования разумности и справедливости, судебная коллегия сочла необходимым изменить решение суда в части взыскания с ответчика в пользу истца компенсации морального вреда, увеличив ее до 3 000 руб.

Что касается исковых требований о взыскании с ответчика расходов на лечение в сумме 1 102 руб. 82 коп., то суд, исследовав, представленные истцом медицинские документы о нахождении ее на стационарном лечении с 22 октября 2009 года по 12 ноября 2009 года, правильно не принял их во внимание и отказал в удовлетворении исковых требований в данной части, поскольку указанные медицинские документы не подтвердили наличие причинно-следственной связи между травмой истца, по поводу которой она лечилась, и причинением ей вреда при осмотре мебельной стенки 21 октября 2009 года.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 22 апреля 2010 года, дело № 33-4616/2010)

ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

Суд неправомерно возвратил заявление о признании недееспособным несовершеннолетнего гражданина, мотивируя свое решение тем, что с указанным заявлением можно обратиться по достижении ребенком совершеннолетнего возраста. Однако при наличии правовой необходимости несовершеннолетний в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет, страдающий психическим расстройством, также может быть признан судом недееспособным (в том объеме дееспособности, которым он наделен в соответствии со ст. 26 Гражданского кодекса Российской Федерации).

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 18 мая 2010 года, дело № 33-5568/2010)

Решение суда не может подменять закон.

(Извлечение)

Истец К. обратился в суд с исковыми требованиями к ГУВД по Свердловской области о признании за ним права на возмещение расходов по оплате проезда к месту лечения. В обоснование иска указал, что проходил службу в звании офицера в Вооруженных силах России с 01 сентября 1972 года по 09 февраля 1994 года. Выслуга составила более 21 календарного года. Уволен в запас по приказу Министра обороны России от 09 февраля 1994 года в связи сокращением. Как военнослужащий, истец пользовался льготами на приобретение санаторно-курортных путевок и возмещение расходов по оплате проезда к месту лечения и обратно на себя и членов семьи. С 10 февраля 1994 года по 09 августа 1994 года проходил службу в Департаменте налоговой полиции Российской Федерации по Свердловской области. С 16 августа 1994 года уволен по собственному желанию. Также указал, что является пенсионером МВД Российской Федерации и с 10 августа 1994 года получает пенсию за выслугу лет. Кроме того, сообщил, что во время службы в Департаменте налоговой полиции также пользовался льготами на приобретение санаторно-курортных путевок и возмещение расходов по оплате проезда к месту лечения и обратно на себя и членов семьи. Истец обратился в ГУВД по Свердловской области с заявлением о возмещении ему расходов на оплату проезда. На указанное заявление ему был дан ответ о том, что лицам, уволенным со службы в федеральных органах налоговой полиции, предусмотрено право на приобретение путевки, однако не предусмотрено возмещение расходов на проезд. Данную позицию ответчика истец считал незаконной и необоснованной, в связи с чем просил признать за ним и членами его семьи право на возмещение понесенных расходов по оплате проезда к месту лечения и обратно.

Решением суда иск удовлетворен.

Судебная коллегия отменила решение суда и вынесла новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований.

Удовлетворяя исковые требования, суд сделал в решении вывод о том, что законом не предусмотрено право пенсионера МВД из числа сотрудников налоговой полиции на бесплатный проезд к месту отдыха и обратно, однако истец таким правом обладает, так как он пользовался им в периоды, когда был военнослужащим (с 1972 года по 09 февраля 1994 года) и когда служил в налоговой полиции (с 10 февраля 1994 года по 09 августа 1994 года).

Действительно, в соответствии со ст. 55 Федерального закона от 30 июня 2003 года № 86-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации, признании утратившим силу отдельных законодательных актов Российской Федерации, предоставлении отдельных гарантий сотрудникам органов внутренних дел, органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ и упраздняемых федеральных органов налоговой полиции в связи с осуществлением мер по совершенствованию государственного управления» (в редакции от 27 декабря 2009 года) истцу предусмотрена только выплата денежной компенсации к отдыху в порядке и размерах, установленных Правительством Российской Федерации.

Постановлением Правительства Российской Федерации от 31 декабря 2004 года № 911 утверждены ряд Правил по оказанию медицинской помощи, санаторно-курортного обеспечению и осуществлению отдельных выплат некоторым категориям военнослужащих, сотрудников правоохранительных органов и членам их семей. В частности, утверждены Правила осуществления отдельных выплат военнослужащим, сотрудникам органов внутренних дел Российской Федерации, Государственной противопожарной службы Министерства Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий, уголовно-исполнительной системы, таможенных органов, лицам начальствующего состава федеральной фельдъегерской связи, лицам, уволенным со службы в федеральных органах налоговой полиции (в ред. Постановлений Правительства Российской Федерации от 26 февраля 2006 года № 105, от 26 апреля 2008 года № 312). Согласно п. 4 Правил денежная компенсация к отдыху, предусмотренная в ч. 2 ст. 55 Федерального закона от 30 июня 2003 года № 86-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации, признании утратившими силу отдельных законодательных актов Российской Федерации, предоставлении отдельных гарантий сотрудникам органов внутренних дел, органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ и упраздняемых федеральных органов налоговой полиции в связи с осуществлением мер по совершенствованию государственного управления", выплачивается один раз в год лицам, уволенным со службы в федеральных органах налоговой полиции с правом на пенсию и имеющим выслугу 20 лет и более (в том числе и в льготном исчислении), в размере 600 рублей на указанное лицо и 300 рублей на супругу(а) и на каждого его несовершеннолетнего ребенка. Выплата указанной денежной компенсации сотрудникам, уволенным из органов внутренних дел, Государственной противопожарной службы МЧС России, уголовно-исполнительной системы, федеральной фельдъегерской связи, лицам, уволенным со службы в федеральных органах налоговой полиции, осуществляется по месту получения ими пенсии. Пункт 5 Правил гласит, что расходные обязательства Российской Федерации по выплатам и компенсациям, предоставляемым в соответствии с настоящими Правилами, исполняются за счет средств, предусмотренных на эти цели в федеральном бюджете соответствующим федеральным органам исполнительной власти.

При этом не внесены изменения в Постановление Правительства Российской Федерации от 30 сентября 2002 года № 716 «Об утверждении Положения о возмещении расходов, связанных с перевозкой сотрудников органов внутренних дел, учреждений и органов уголовно-исполнительной системы, Государственной противопожарной службы, граждан, уволенных со службы из этих органов и учреждений, членов их семей, а также их личного имущества». В Положении определяется порядок возмещения расходов, связанных с перевозкой сотрудников органов внутренних дел, учреждений и органов уголовно-исполнительной системы, Государственной противопожарной службы (далее именуются - сотрудники), граждан, уволенных со службы из этих органов и учреждений (далее именуются - граждане, уволенные со службы), членов их семей (супруги (супруга), несовершеннолетних детей, детей старше 18 лет, ставших инвалидами до достижения ими возраста 18 лет, детей в возрасте до 23 лет, обучающихся в образовательных учреждениях по очной форме обучения, лиц, находящихся на иждивении сотрудников), а также их личного имущества. Согласно п. 2 Положения Министерство внутренних дел Российской Федерации, Федеральная служба исполнения наказаний, Министерство Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий возмещают расходы, связанные с проездом железнодорожным, воздушным, водным и междугородным автомобильным транспортом, граждан, уволенных со службы после 13 января 1993 года по достижении предельного возраста пребывания на службе, по выслуге срока службы, дающего право на пенсию, по состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями, имеющих выслугу 20 лет и более, на стационарное лечение или в санаторно-курортные и оздоровительные учреждения и обратно (один раз в год), а также одного из членов их семей при следовании в санаторно-курортные и оздоровительные учреждения и обратно (один раз в год);

Таким образом, законодательного закрепления права истца на оплату проезда не имеется.

Удовлетворяя исковые требования, суд указал в решении, что по смыслу законодательных норм, регулирующих реорганизацию органов управления и упразднение органов налоговой полиции, сотрудники данных органов, уволенные в cвязи с выслугой лет, были приравнены к сотрудникам органов внутренних дел, уволенным в связи с выслугой лет со всеми полагающимися льготами. То есть льготы сотрудников, уволенных по выслуге лет из органов налоговой полиции, равны аналогичным льготам сотрудников внутренних дел, уволенных в связи с выслугой лет. Указанные льготы предусмотрены федеральным законодательством и должны предоставляться имеющим на них право лицам непосредственно, без каких-либо условий, выполнение которых от этих лиц не зависит.

Решение в указанной части cудом надлежащим образом не мотивировано, анализа норм материального права, судебных актов Конституционного Суда Российской Федерации в решении не содержится.

Согласно ч. 1 ст. 3 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации заинтересованное лицо вправе в порядке, установленном законодательством о гражданском судопроизводстве, обратиться в суд за защитой нарушенных либо оспариваемых прав, свобод или законных интересов. Данные требования закона судом не приняты во внимание. Сведений о том, что ответчиком нарушено субъективное право истца, в деле не имеется - истец не предъявлял ответчику проездные документы, в оплате которых ответчиком могло быть отказано. Это обстоятельство подтверждено истцом в суде кассационной инстанции. В будущем он намерен постоянно показывать решение суда ответчику для возмещения расходов на оплату проезда, тем самым указывая, что обладает этим правом в настоящее время. С учетом ст. 3 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, заявленных истцом требований в удовлетворении иска следовало отказать. Решение суда не может подменять закон.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 18 мая 2010 года, дело № 33-5682/2010)

Информация

1. При рассмотрении гражданских дел о взыскании причиненного страхователем ущерба, где ответчиком выступает Российский Союз Автостраховщиков (далее – РСА), все процессуальные документы необходимо направлять по месту нахождения ответчика – РСА – по адресу: 115093, г. Москва, ул. Люсиновская, д. 27, стр. 3.

2. Министерство финансов Российской Федерации дало разъяснения по вопросу администрирования штрафов в сфере защиты прав потребителей по результатам рассмотрения дел, возбужденных судами по заявлениям общественных объединений потребителей или физических лиц.

В соответствии с нормами подп. 7 п. 1 ст. 46 Бюджетного кодекса Российской Федерации суммы денежных взысканий (штрафов) за нарушение законодательства в сфере защиты прав потребителей подлежат зачислению в бюджеты муниципальных районов, городских округов, городов федерального значения Москвы и Санкт-Петербурга по месту нахождения органа или должностного лица, принявшего решение о наложении денежного взыскания (штрафа), в полном объеме.

В соответствии с Приложением 1 к Указаниям о порядке применения бюджетной классификации Российской Федерации, утвержденным Приказом Минфина России от 30 декабря 2009 года № 150н (далее – Указания), по коду бюджетной классификации доходов (далее - КБК) «000 1 16 28000 01 0000 140 Денежные взыскания (штрафы) за нарушение законодательства в области обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия человека и законодательства в сфере защиты прав потребителей» отражаются, в том числе, поступления штрафов за нарушение законодательства в сфере защиты прав потребителя.

Согласно нормам ст. 40 Закона Российской Федерации от 07 февраля 1992 года № 2300-1 «О защите прав потребителей» (далее - Закон о защите прав потребителей) осуществление полномочий по контролю и надзору за соблюдением законов и иных нормативных правовых актов Российской Федерации, регулирующих отношения в области защиты прав потребителей, отнесено к компетенции федеральных органов исполнительной власти (их территориальных органов).

Положением о Федеральной службе по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека, утвержденным Постановлением Правительства Российской Федерации от 30 июня 2004 года № 322, установлено, что за Федеральной службой по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека закреплены функции по контролю и надзору в сфере защиты прав потребителей, в том числе по государственному контролю за соблюдением законов и иных нормативных правовых актов Российской Федерации, регулирующих отношения в области защиты прав потребителей.

Обеспечение исполнения нарушителями законодательства Российской Федерации в области защиты прав потребителей примененных в отношении указанных лиц санкций, в том числе в виде наложения штрафа, входит в контрольные полномочия в установленной сфере деятельности.

Постановления о наложении штрафа, выносимые судами Российской Федерации в ходе рассмотрения исков, предъявленных в защиту прав потребителей, являются реализацией санкции, установленной Законом о защите прав потребителей, за выявленное судом административное правонарушение, в связи с чем на администрирование указанного источника доходов бюджета не распространяются нормы гл. 2 раздела II Указаний о закреплении полномочий главного администратора доходов бюджета за органом, направившим материалы административного производства в суд.

Таким образом, независимо от лица, направившего заявление на рассмотрение в суд, администрирование штрафов, наложенных судами при рассмотрении исковых требований, предъявленных в защиту прав потребителей, будет осуществлять Федеральная служба по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по КБК «141 1 16 28000 01 0000 140 Денежные взыскания (штрафы) за нарушение законодательства в области обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия человека и законодательства в сфере защиты прав потребителей».

Судебная коллегия по гражданским делам

Свердловского областного суда

Отдел кодификации,

систематизации законодательства

и обобщения судебной практики