Банк судебных решений

Утвержден

постановлением президиума

Свердловского областного суда

от «18» февраля 2009 года

Бюллетень

судебной практики по уголовным делам

Свердловского областного суда

(IV квартал 2008 года (19))

Бюллетень сформирован на основании материалов судебной практики по уголовным делам, содержащихся в нарядах судебных решений по уголовным делам Свердловского областного суда.

В целях защиты персональных данных о гражданах фамилии и места проживания потерпевших, гражданских истцов, осужденных, в отношении которых приговоры не вступили в законную силу, и иных участников уголовного судопроизводства не приведены, сокращены или изменены.

I. Вопросы квалификации преступлений

1. Поскольку умыслом виновного при совершении хищения не охватывалось причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего, действия осужденного переквалифицированы с п. «в» ч. 2 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации на ч. 1 ст. 111 и пп. «а», «г» ч. 2 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации.

(Извлечение)

Приговором Октябрьского районного суда г. Екатеринбурга К., ранее не судимый, осужден по п. «в» ч. 4 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации к 8 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

По приговору К. признан виновным в разбое, то есть нападении на П. с целью хищения его имущества, совершенном с применением насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевшего, с применением предметов, используемых в качестве оружия, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего.

В кассационной жалобе осужденный К. просил изменить приговор и снизить размер назначенного ему наказания. В обоснование своей просьбы осужденный указывал, что он полностью признал вину и раскаялся в преступлении, явился с повинной и активно способствовал раскрытию преступления, полностью признал гражданский иск потерпевшего и намерен погасить его после трудоустройства в исправительной колонии. Осужденный полагал, что суд необоснованно не признал обстоятельствами, смягчающими наказание, наличие у него малолетнего ребенка, положительные характеристики с места жительства, места работы, из следственного изолятора, наличие у него хронического заболевания, привлечение к уголовной ответственности впервые.

В возражениях на кассационную жалобу государственный обвинитель просил оставить приговор суда без изменения, полагая его законным, обоснованным и справедливым.

Изучив материалы уголовного дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе осужденного, судебная коллегия сочла, что приговор суда подлежит изменению в связи с неправильным применением уголовного закона.

Выводы суда о доказанности участия К. в хищении имущества П. при описанных в приговоре обстоятельствах основаны на доказательствах, исследованных в судебном заседании и получивших надлежащую оценку в приговоре. Суд обоснованно посчитал допустимым и достоверным доказательством признательные показания осужденного К., поскольку они последовательны, непротиворечивы, подтверждаются совокупностью иных доказательств. В кассационной жалобе установленные судом обстоятельства преступления также не оспариваются.

Вместе с тем судебная коллегия пришла к выводу о том, что суд дал неверную юридическую оценку преступлению, которое признал доказанным.

Суд установил, что после того, как соучастник преступления скрылся с похищенным имуществом, К. по собственной инициативе решил лишить П. сознания, чтобы воспрепятствовать вызову потерпевшим милиции, для чего ударил его бутылкой по голове, причинив тяжкий вред здоровью. Квалифицируя деяние К. по п. «в» ч. 4 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации, суд указал, что действия осужденного явились проявлением эксцесса исполнителя.

Однако согласно приговору, указанные действия совершены К. после того, как они с соучастником собрали вещи в квартире потерпевшего и второй участник преступления, действия которого квалифицированы судом как грабеж, покинул место происшествия, получив возможность распорядиться похищенным имуществом. Следовательно, хищение было уже окончено. При таких обстоятельствах вывод суда о том, что действия К. по нанесению удара являлись элементом объективной стороны хищения, следует считать ошибочным.

Поскольку причинение тяжкого вреда здоровью не было связано с хищением, оно требовало самостоятельной квалификации с учетом умысла виновного и наступивших последствий. Органы следствия и суд установили, что К. нанес удары потерпевшему умышленно, с целью воспрепятствовать своевременному вызову сотрудников милиции. Характер и степень тяжести вреда, причиненного здоровью потерпевшего, подтверждены заключением судебно-медицинской экспертизы. Действия осужденного, выразившиеся в нанесении потерпевшему удара бутылкой по голове и причинении тяжкого вреда его здоровью, следует квалифицировать по ч. 1 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью.

Действия осужденного, направленные на изъятие имущества потерпевшего, сопровождавшиеся нанесением потерпевшему удара в область головы, с учетом юридической оценки деяния, предложенной органами следствия, квалифицированы по пп. «а», «г» ч. 2 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации как грабеж, то есть открытое хищение чужого имущества, совершенное группой лиц по предварительному сговору, с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья.

Судебная коллегия не усмотрела оснований для удовлетворения кассационной жалобы осужденного, поскольку все смягчающие наказание обстоятельства, на которые ссылался осужденный, учтены судом первой инстанции, на что прямо указано в приговоре суда.

Действия К. переквалифицированы с п. «в» ч. 4 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации на пп. «а», «г» ч. 2 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации, по которым назначено наказание в виде 3 лет 6 месяцев лишения свободы, и ч. 1 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации, по которой назначено наказание в виде 4 лет 6 месяцев лишения свободы. На основании ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации путем частичного сложения наказаний, назначенных за каждое из преступлений, окончательно назначено 7 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда

от 10 октября 2008 года № 22-10091/2008

2. Судом кассационной инстанции действия осужденного за умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью, совершенное с особой жестокостью, переквалифицированы с п. «в» ч. 2 ст. 112 Уголовного кодекса Российской Федерации на ч. 1 ст. 112 Уголовного кодекса Российской Федерации ввиду отсутствия в квалификации действий обвиняемого, предложенной органами предварительного следствия, указанного квалифицирующего признака преступления.

(Извлечение)

Приговором Ленинского районного суда г. Екатеринбурга К., ранее не судимый, осужден по п. «в» ч. 2 ст. 112 Уголовного кодекса Российской Федерации к 3 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении.

По приговору суда К. признан виновным в умышленном причинении средней тяжести вреда здоровью, не опасного для жизни человека, вызвавшего длительное расстройство здоровья, совершенном с особой жестокостью в отношении потерпевшего В.

В судебном заседании К. виновным себя признал частично.

В кассационной жалобе осужденный просил изменить приговор суда, снизить назначенное наказание. В обоснование своей просьбы указывал, что суд не учел время его содержания в следственном изоляторе в период с 03 июня 2007 года по 04 июля 2008 года. Кроме того, судом не была проведена очная ставка с потерпевшим, не было учтено то обстоятельство, что ему (К.) угрожали знакомые потерпевшего, вследствие чего возник конфликт между ним и В. Утверждал, что в материалах дела отсутствуют документы, которые могли бы служить основанием для смягчения назначенного ему наказания, а он был лишен возможности представить данные документы.

В кассационном представлении государственный обвинитель ставил вопрос об отмене приговора и о направлении дела на новое судебное разбирательство ввиду допущенных нарушений норм уголовно-процессуального закона. Указывал, что суд, квалифицируя действия осужденного по п. «в» ч. 2 ст. 112 Уголовного кодекса Российской Федерации как причинение средней тяжести вреда здоровью с особой жестокостью, вышел за рамки предъявленного К. обвинения, чем нарушил требования ст. 252 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Проверив представленные материалы, изучив доводы кассационной жалобы и кассационного представления, судебная коллегия нашла приговор подлежащим изменению по доводам кассационного представления.

Выводы суда о виновности К. в причинении средней тяжести вреда здоровью В. соответствуют фактическим обстоятельствам дела, основаны на исследованных в ходе судебного разбирательства доказательствах, которым суд в приговоре дал надлежащую юридическую оценку.

В судебном заседании был допрошен потерпевший В., который пояснил, что 02 июня 2007 года между ним и К. произошел конфликт на почве личных неприязненных отношений. Он отказал К. в проживании в его квартире. Разозлившись, К. нанес ему не менее пяти ударов руками и ногами по голове и телу, бил также различными предметами, которые находились на кухне. От ударов он (В.) падал, терял сознание, у него текла кровь. Присутствовавший при этом Х. унес его в ванную комнату, чтобы смыть кровь, но К. в продолжение своих действий стал поджигать газету и бросать ему на тело. От боли он потерял сознание. Очнулся в реанимации городской больницы с термическими ожогами на теле, переломом руки и многочисленными ушибами.

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, телесные повреждения, обнаруженные у потерпевшего В., их характер, локализация и степень тяжести соответствуют обстоятельствам, установленным в судебном заседании.

Показания потерпевшего В. подтвердил свидетель Х.

Показания свидетеля Х. согласуются с показаниями других свидетелей и письменными материалами дела.

При таких обстоятельствах судом сделан обоснованный вывод о том, что потерпевшему В. умышленными действиями К. причинен вред здоровью средней тяжести.

Доводы осужденного о причине конфликта между ним и потерпевшим были исследованы судом, и в приговоре им дана надлежащая оценка, на квалификацию действий осужденного они не повлияли.

Вместе с тем заслуживает внимания довод кассационного представления о том, что действия осужденного необоснованно квалифицированы судом как причинение средней тяжести вреда здоровью с особой жестокостью, поскольку данный квалифицирующий признак органами предварительного расследования К. не вменялся.

В соответствии со ст. 252 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению.

Изменение обвинения в судебном разбирательстве допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.

Из материалов дела следует, что органами предварительного расследования К. обвинялся по ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации в покушении на умышленное убийство, то есть на умышленное причинение смерти другому человеку.

Квалифицирующий признак - совершение убийства «с особой жестокостью» - К. не был вменен. Кроме того, при описании преступного деяния, в совершении которого обвинялся К., не указано, что оно совершено с особой жестокостью, с причинением большой физической боли.

В данном случае судом изменено обвинение, указан способ совершения преступления, который не был установлен органами предварительного расследования, чем нарушено право подсудимого на защиту.

При таких обстоятельствах судебная коллегия сочла, что квалифицирующий признак, предусмотренный п. «в» ч. 2 ст. 112 Уголовного кодекса Российской Федерации, подлежит исключению из осуждения К., его действия по указанному приговору переквалифицированы на ч. 1 ст. 112 Уголовного кодекса Российской Федерации как умышленное причинение вреда здоровью средней тяжести.

Доводы осужденного о том, что время содержания его под стражей не было зачтено в срок отбытого наказания, являются необоснованными, поскольку в резолютивной части приговора указано, что срок наказания по настоящему приговору исчисляется с 03 июня 2007 года, то есть с момента задержания К.

Приговор суда изменен: действия К. переквалифицированы с п. «в» ч. 2 ст. 112 Уголовного кодекса Российской Федерации на ч. 1 ст. 112 Уголовного кодекса Российской Федерации, по которой назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 2 года 6 месяцев с отбыванием наказания в колонии-поселении.

Определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда

от 08 октября 2008 года № 22-9886/2008

3. При постановлении приговора суд допустил противоречия, указав, что все действия подсудимой были одновременными и охватывались единым умыслом, и ошибочно квалифицировал действия виновной по ч. 1 ст. 318 Уголовного кодекса Российской Федерации, исключив из квалификации, предложенной органами предварительного следствия, обвинение по ст. 319, ч. 1 ст. 325 Уголовного кодекса Российской Федерации.

(Извлечение)

Приговором Заречного районного суда К., ранее не судимая, осуждена по ч. 1 ст. 318 Уголовного кодекса Российской Федерации к штрафу в размере 20 000 руб. в доход государства.

По приговору суда К. признана виновной в применении 20 октября 2007 года насилия, не опасного для жизни или здоровья, в отношении представителя власти – начальника ОГИБДД ОВД по ГО Заречный Т. - в связи с исполнением им  своих должностных обязанностей.

Изначально органами предварительного расследования К. предъявлялось обвинение в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 318, ст. 319 и ч. 1 ст. 325 Уголовного кодекса Российской Федерации.

В судебном заседании осужденная вину не признала.

В кассационном представлении прокурор просил приговор отменить, дело направить на новое судебное рассмотрение. Представление мотивировал тем, что суд неправильно применил уголовный закон, необоснованно исключив из обвинения К. квалификацию ее действий по ст. 319 и ч. 1 ст. 325 Уголовного кодекса Российской Федерации, поскольку, как установлено судом, умысел К. был направлен на повреждение официального документа, в связи с чем она порвала протокол о направлении ее на медицинское освидетельствование, а после прибытия на место происшествия начальника ОГИБДД ОВД по ГО Заречный осужденная публично оскорбила Т. и применила в отношении его насилие.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационного представления, судебная коллегия нашла приговор суда подлежащим отмене по следующим основаниям.

Принимая решение о виновности К. в применении насилия, не опасного для жизни или здоровья, в отношении представителя власти в связи с исполнением им своих должностных обязанностей, суд существенно нарушил уголовно-процессуальный закон.

Согласно п. 1 ст. 307 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, способа его совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступления.

Этим требованиям закона приговор по данному делу не соответствовал.

Суд, описывая преступное деяние, в котором признал осужденную виновной, указал, что 20 октября 2007 года, действуя из мести по отношению к инспектору З., у которого находился составленный в отношении ее протокол о направлении на медицинское освидетельствование, испытывая личную заинтересованность и стремясь избежать привлечения к административной ответственности, К. оказала активное сопротивление правомерным действиям сотрудников ОГИБДД и порвала указанный надлежаще оформленный протокол, что привело к невозможности использовать его по назначению.

Далее у К., находившейся в патрульной автомашине ГИБДД, возникло неприязненное отношение к начальнику ОГИБДД ОВД по ГО Заречный Т., пытавшемуся убедить ее выполнить законные требования сотрудников ГИБДД, в связи с исполнением им своих должностных обязанностей. К. умышленно в неприличной форме в присутствии незаинтересованных лиц оскорбила Т. грубой нецензурной бранью.

После публичного оскорбления представителя власти, реализуя свой внезапно возникший умысел на воспрепятствование правомерным действиям Т., К. умышленно ударила один раз связкой железных ключей по правой руке Т., причинив ему телесные повреждения, не расценивающиеся как вред здоровью.

Таким образом, обстоятельства преступлений, как они изложены судом в приговоре, свидетельствуют о последовательном формировании умысла осужденной на совершение каждого из инкриминируемых ей органами следствия деяний.

Вместе с тем суд, давая оценку квалификации действий осужденной и  исключая из обвинения квалификацию ее действий по ст. 319 и ч. 1 ст. 325 Уголовного кодекса Российской Федерации как излишне вмененную, указал, что  все действия К. были единовременными и охватывались единым преступным умыслом подсудимой на совершение различных видов посягательств на нормальную законную деятельность сотрудников милиции.

Кроме того, исключая из обвинения квалификацию действий К. по ч. 1 ст. 325 Уголовного кодекса Российской Федерации, суд указал, что протокол о направлении на медицинское освидетельствование не отвечает требованиям, на основании которых может быть отнесен к официальным документам, являющимся предметом указанного преступления. Таким образом, суд фактически сделал вывод об отсутствии состава преступления в действиях К., направленных на повреждение протокола, хотя впоследствии в приговоре квалифицировал эти действия осужденной по ч. 1 ст. 318 Уголовного кодекса Российской Федерации как посягательство на нормальную деятельность сотрудников милиции по составлению материала об административном правонарушении.

Вместе с тем суд не учел, что по смыслу закона объектом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 325 Уголовного кодекса Российской Федерации, является установленный порядок ведения официальной документации.

Таким образом, суд при постановлении приговора допустил противоречия между описательно-мотивировочной и резолютивной частями приговора, что является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, влекущим отмену приговора.

По изложенным основаниям приговор отменен, а дело направлено на новое судебное разбирательство.

Определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда

от 15 октября 2008 года № 22-10252/2008

4. Суд необоснованно квалифицировал действия виновного по п. «б» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации как единое преступление, в то время как преступления совершались в отношении имущества разных потерпевших, имущество изымалось из разных хранилищ.

(Извлечение)

Приговором Синарского районного суда г. Каменска-Уральского С., ранее судимый, осужден по пп. «а», «б» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации к двум годам лишения свободы, по п. «б» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации к двум годам лишения свободы, по п. «а» ч. 2 ст. 166 Уголовного кодекса Российской Федерации к трем годам лишения свободы.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно назначено наказание в виде пяти лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

По приговору суда С. признан виновным в краже имущества Г. на сумму 1 100 руб., совершенной в вечернее время в начале июля 2008 года группой лиц по предварительному сговору с установленным лицом, уголовное дело в отношении которого выделено в отдельное производство, с незаконным проникновением в хранилище; в краже имущества Б. и В. на сумму 300 руб. у каждого, совершенной в ночное время в начале июля 2008 года с незаконным проникновением в хранилище; в угоне автомобиля А., совершенном в ночь на 09 июля 2008 года группой лиц по предварительному сговору с установленным лицом, уголовное дело в отношении которого выделено в отдельное производство.

В судебном заседании С. свою вину признал частично.

В кассационном представлении государственный обвинитель, не оспаривая доказанность вины С., просил отменить приговор, поскольку суд в приговоре необоснованно квалифицировал действия осужденного по кражам имущества Б. и В. как одно преступление, мотивировав свое решение доводами о том, что кражи совершены в одну ночь одна за другой из соседних сараев. Суд указал в приговоре в качестве доказательств показания потерпевшего А. и свидетелей, в то же время не сделал ссылку на оглашение показаний в порядке ст. 281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Кроме того, суд в описательно-мотивировочной части приговора привел противоречивые доводы, из которых невозможно сделать вывод о том, какие обстоятельства являются смягчающими наказание, а какие – отягчающими. С учетом изложенного прокурор просил направить дело на новое судебное разбирательство.

В возражениях на представление осужденный С. просил отменить приговор ввиду недоказанности его вины. Утверждал, что оговорил себя.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационном представлении и в возражениях на него, судебная коллегия  нашла приговор подлежащим изменению по нижеследующим основаниям.

Сам осужденный С. в суде признал свою вину и пояснил, что в указанное в приговоре время он совершил кражи чужого имущества из гаражей потерпевших и угон автомобиля. При этом утверждал, что все преступления он совершал один.

Выводы суда о виновности С. в совершении инкриминируемых ему деяний соответствуют фактическим обстоятельствам дела и основаны на исследованных в судебном заседании доказательствах, полно и правильно изложенных в приговоре.

Доводы С. о совершении им одним кражи имущества Г. и угона автомобиля А. проверялись судом и обоснованно расценены как линия защиты, так как они опровергаются добытыми по делу доказательствами.

Так, допрошенный в качестве подозреваемого К., чьи показания, данные в ходе предварительного следствия, были исследованы судом, пояснял, что указанные преступления были совершены им по предварительному сговору и совместно с осужденным С.

Показания С. и К. об обстоятельствах совершения этих преступлений, объеме похищенного имущества согласуются как между собой, так и с другими доказательствами по делу.

При таких обстоятельствах суд правильно положил в основу приговора показания самого осужденного С. в той части, в которой они подтверждаются другими исследованными судом доказательствами, а также показания потерпевших и свидетелей. Отсутствие в приговоре ссылки на норму уголовно-процессуального закона, в соответствии с которой показания указанных лиц, данные в ходе предварительного следствия, исследовались в ходе судебного разбирательства, не является нарушением, влияющим на законность и обоснованность приговора, а следовательно, не является нарушением, безусловно влекущим его отмену.

Исследовав и проанализировав доказательства по уголовному делу, проверив доводы С. в свою защиту, суд нашел доказанной его вину в совершении инкриминируемых ему деяний и правильно квалифицировал его действия по совершению кражи имущества Г. и угона автомобиля А. соответственно по пп. «а», «б» ч. 2 ст. 158, п. «а» ч. 2 ст. 166 Уголовного кодекса Российской Федерации. Оснований для изменения данной квалификации не имелось.

Наказание С. за указанные преступления назначено в пределах, предусмотренных санкцией закона, с учетом характера и степени общественной опасности преступлений, личности осужденного, смягчающих наказание обстоятельств, в том числе раскаяния в содеянном.

В то же время суд учел, что С. характеризуется отрицательно, ранее неоднократно судим и вновь совершил средней тяжести и тяжкое преступления, в связи с чем в его действиях имеется опасный рецидив преступлений, что отягчает наказание. С учетом этих обстоятельств суд признал возможным исправление С. только в условиях изоляции от общества и обоснованно назначил осужденному наказание в виде реального лишения свободы.

Коллегия согласилась с тем, что вид и размер наказания за указанные преступления назначены С. соразмерно содеянному, с учетом всех обстоятельств дела, данных о личности осужденного, а также влияния назначенного наказания на исправление. Оснований для отмены приговора в этой части по доводам представления не имеется.

В то же время коллегия нашла заслуживающими внимания доводы представления прокурора о неправильной квалификации действий осужденного по совершению краж имущества Б. и В. в начале июля 2008 года.

Органами предварительного следствия указанные действия С. были квалифицированы соответственно по п. «б» ч. 2 ст. 158 и п. «б» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Суд переквалифицировал эти действия на п. «б» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с тем, что данные кражи были совершены С. в одну ночь, одна за другой, в одном месте из соседних сараев и с единым умыслом на хищение чужого имущества.

Однако по смыслу закона продолжаемым преступлением, состоящим из ряда тождественных преступных действий, могут быть признаны действия виновного, совершаемые путем изъятия чужого имущества из одного и того же источника, объединенные единым умыслом и составляющие в своей совокупности единое преступление.

Из исследованных судом материалов дела усматривается, что указанные кражи чужого имущества С. совершил в одну ночь. Однако имущество изымалось из разных хранилищ, преступления совершались в отношении имущества разных потерпевших. При таких обстоятельствах не имеется оснований говорить о том, что действия виновного в своей совокупности составляли единое преступление, а следовательно, не имеется оснований и для квалификации этих действий как одного продолжаемого преступления.

В связи с этим выводы суда о необходимости квалификации действий С. по совершению краж имущества потерпевших Б. и В. по п. «б» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации как одного преступления признаны не основанными на требованиях закона.

С учетом изложенного коллегия отменила приговор в части осуждения С. по п. «б» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации за совершение краж имущества Б. и В., направила уголовное дело в этой части в тот же суд на новое рассмотрение иным судебным составом со стадии судебного разбирательства. Осужденному С. назначено наказание в соответствии с ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений, предусмотренных пп. «а», «б» ч. 2 ст. 158 и п. «а» ч. 2 ст. 166 Уголовного кодекса Российской Федерации, в виде четырех лет шести месяцев лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда

от 03 декабря 2008 года № 22-11970/2008

5. Действия осужденного за совершение преступления, связанного с вовлечением несовершеннолетнего в преступную группу, переквалифицированы с ч. 4 ст. 150 на ч. 1 ст. 150 Уголовного кодекса Российской Федерации, поскольку на момент склонения виновным несовершеннолетнего к совершению преступления группа не была создана.

(Извлечение)

Приговором Пышминского районного суда Г., ранее не судимый, осужден за три преступления, предусмотренных пп. «а», «б» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации, к 1 году лишения свободы за каждое из преступлений; за преступление, предусмотренное ч. 4 ст. 150 Уголовного кодекса Российской Федерации, к 5 годам лишения свободы.

На основании ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний окончательно к отбытию Г. назначено 5 лет 2 месяца лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

По делу осуждены также М. и П., приговор в отношении которых не обжалован.

По приговору суда Г. признан виновным в совершении трех краж чужого имущества группой лиц по предварительному сговору, а также в совершении преступления, связанного с вовлечением несовершеннолетнего в преступную группу.

В судебном заседании Г. признал вину полностью.

В кассационной жалобе осужденный Г., не оспаривая обоснованности осуждения его за кражи чужого имущества, просил проверить обоснованность осуждения по ч. 4 ст. 150 Уголовного кодекса Российской Федерации,  утверждая, что не знал о несовершеннолетнем возрасте Ч.

В возражении на кассационную жалобу государственный обвинитель по делу просил оставить приговор без изменения, полагая, что приговор в отношении Г. является законным.

Проверив материалы дела и обсудив доводы, приведенные в кассационной жалобе и в возражении на жалобу, судебная коллегия нашла, что  выводы суда о доказанности вины Г. в совершении трех краж чужого имущества группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в хранилище соответствуют установленным по делу фактическим обстоятельствам и основаны на проверенных и правильно оцененных доказательствах. Юридическая оценка этим преступлениям дана правильная, и наказание за каждое из преступлений назначено справедливое.

Сам осужденный в кассационной жалобе не оспаривает приговор в части осуждения его за совершение краж чужого имущества.

Изложенные в кассационной жалобе доводы осужденного Г. о том, что он не знал о несовершеннолетнем возрасте Ч., несостоятельны, поскольку не соответствуют фактическим обстоятельствам, установленным в судебном заседании.

Из показаний Г., данных им в судебном заседании, следует, что он знал о 14-летнем возрасте Ч. и его учебе в школе, когда 22 апреля 2008 года  предложил Ч. совершить вместе с ним кражу комбикорма со склада молочно-товарной фермы, пообещав при этом несовершеннолетнему Ч. денег, тем самым склонил Ч. к совершению вместе с ним кражи. Проникнув в склад фермы, они вдвоем похитили 7 мешков комбикорма.

Эти обстоятельства также усматриваются из показаний малолетнего Ч. и свидетеля С. и материалов дела.

Совместными действиями Г. и малолетнего Ч. СПК «Колхоз имени Кирова» был причинен материальный ущерб на общую сумму 2 448 руб.

При таких обстоятельствах суд пришел к обоснованному выводу о том, что Г., являясь лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста, вовлек несовершеннолетнего Ч. в совершение преступления.

Вместе с тем суд без достаточных оснований квалифицировал эти действия Г. как связанные с вовлечением в преступную группу, то есть по ч. 4 ст. 150 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Согласно ч. 4 ст. 150 Уголовного кодекса Российской Федерации деяния, предусмотренные частями первой, второй или третьей данной статьи, могут квалифицироваться как связанные с вовлечением несовершеннолетнего в преступную группу лишь тогда, когда подросток вовлекается в преступление, которое совершается преступной группой. По смыслу ч. 2 ст. 35 Уголовного кодекса Российской Федерации преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления.

На момент склонения Г. несовершеннолетнего Ч. к совершению преступления преступной группы еще не было.

При таких обстоятельствах действия Г. переквалифицированы с ч. 4 ст. 150 Уголовного кодекса Российской Федерации на ч. 1 ст. 150 Уголовного кодекса Российской Федерации, по которой назначено наказание в виде двух лет лишения свободы.

С учетом изменения квалификации действий Г. все совершенные им преступления относятся к категории преступлений средней тяжести, следовательно, отбывать наказание в виде лишения свободы осужденный должен в колонии-поселении.

На основании ч. 2 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности совершенных Г. преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно к отбытию Г. назначено 2 года 6 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении.

Определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда

от 19 ноября 2008 года № 22-11343/2008

6. Приговор суда в части осуждения лиц по ст. 110 Уголовного кодекса Российской Федерации отменен, производство по делу прекращено ввиду отсутствия в действиях осужденных состава преступления, поскольку ни в ходе следствия, ни в ходе судебного заседания доказательств, свидетельствующих о наличии у осужденных какого-либо умысла на доведение потерпевшего до самоубийства, не установлено.

(Извлечение)

Приговором Байкаловского районного суда Ш., ранее не судимый, осужден за семь преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 163 Уголовного кодекса Российской Федерации, к 2 годам лишения свободы за каждое; за преступление, предусмотренное п. «а» ч. 2 ст. 163 Уголовного кодекса Российской Федерации, к 4 годам лишения свободы; за преступление, предусмотренное ст. 110 Уголовного кодекса Российской Федерации, к 3 годам лишения свободы.

На основании ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний окончательно назначено 7 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Этим же приговором В., ранее не судимый, осужден по п. «а» ч. 2 ст. 163 Уголовного кодекса Российской Федерации к 3 годам лишения свободы, по ст. 110 Уголовного кодекса Российской Федерации к 2 годам лишения свободы.

На основании ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний окончательно назначено 4 года лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

По делу разрешен гражданский иск, заявленный потерпевшей Н.

По приговору суда Ш. признан виновным в совершении в период с 08 мая по декабрь 2006 года семи вымогательств денежных средств у несовершеннолетнего Е. Кроме того, Ш. и В. признаны виновными в вымогательстве в период с декабря 2006 года по 09 мая 2007 года денежных средств у несовершеннолетнего Е., совершенном группой лиц по предварительному сговору, и в доведении несовершеннолетнего Е. до самоубийства путем угроз и систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего.

В судебном заседании Ш. и В. свою вину признали частично.

В кассационных жалобах:

- адвокат Перескокова Т.И. просила приговор суда в части осуждения Ш. по ч. 1 ст. 163 и ст. 110 Уголовного кодекса Российской Федерации отменить, дело направить на новое судебное разбирательство. По мнению адвоката, в основу обвинительного приговора положены лишь предположения суда о том, что Е. болезненно воспринимал сам факт вымогательства. Адвокат также указывала на то, что вмененные Ш. семь составов преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 163 Уголовного кодекса Российской Федерации, должны квалифицироваться как единое длящееся преступление, поскольку, как следует из сделанного Ш. в судебном заседании заявления, между Ш. и Е. имела место договоренность о том, что последний ежемесячно будет выплачивать Ш. от 1 до 3 тыс. руб., и этот договор не был ограничен временем. Показания, положенные в основу приговора, были даны Ш. в ходе следствия с целью избежать дальнейшего психологического воздействия со стороны органов предварительного расследования. Однако этому обстоятельству суд оценки не дал. Оспаривая обоснованность осуждения Ш. по ст. 110 Уголовного кодекса Российской Федерации, адвокат указывала на отсутствие у Ш. не только прямого, но и косвенного умысла на доведение Е. до самоубийства;

- адвокат Скоморохов В.Е. просил приговор суда в отношении В. отменить, дело направить на новое судебное разбирательство, мотивируя свою просьбу тем, что органами следствия и судом не установлены доказательства наличия у В. прямого или косвенного умысла на доведение Е. до самоубийства. Указывал на то, что умысел В. был направлен лишь на завладение имуществом потерпевшего. Какой-либо материальной заинтересованности В. в вымогательстве не установлено. Он выполнял роль посредника, что не было учтено судом при назначении ему наказания.

В возражениях на кассационные жалобы представитель потерпевшей Н. - адвокат Фадеева Е.И. - и государственный обвинитель просили приговор суда в отношении Ш. и В. оставить без изменения.

Проверив материалы дела и обсудив изложенные в кассационных жалобах доводы, судебная коллегия нашла приговор суда подлежащим частичной отмене по указанным ниже основаниям.

Согласно закону, уголовной ответственности за доведение до самоубийства подлежит лицо, совершившее преступление с прямым или косвенным умыслом. При этом виновный сознает, что своими действиями (угрозами, жестоким обращением или систематическим унижением человеческого достоинства) принуждает потерпевшего к самоубийству, предвидит возможность или неизбежность лишения им себя жизни и желает или сознательно допускает наступление этих последствий либо относится к ним безразлично.

Суд, признавая Ш. и В. виновными в доведении несовершеннолетнего Е. до самоубийства, сослался на то, что, оказывая моральное давление на Е. после ухода Ш. на службу в армию и предъявляя требование о передаче указанной в письме Ш. суммы денег, В. не хуже Ш. знал, что Е. начиная с мая 2006 года находился в условиях длительной психотравмирующей ситуации. Однако Ш. и В. не только не прекратили свои действия, но стали предъявлять более жесткие требования, увеличивая сумму, проявляли настойчивость и демонстрировали угрожающие письма, понимая, что своими требованиями ставят подростка в безвыходное положение, что он не может передать им запрашиваемую сумму денег и при этом боится разоблачения. Все указанные действия производились подсудимыми, как правило, в присутствии знакомых и друзей Е., что не могло не унижать его человеческое достоинство.

По мнению суда, В. и Ш., вступив в преступный сговор с целью вымогательства у несовершеннолетнего Е. денег под угрозой распространения позорящих его сведений, осознавали общественную опасность своих действий и в условиях сложившейся ситуации не могли не предвидеть возможности наступления общественно опасных последствий (самоубийства Е.), хотя и не желали, но сознательно допускали возможность наступления этих последствий.

Как усматривается из материалов дела, Ш., вымогая у Е. деньги, угрожал сообщить родителям последнего о его неблаговидных поступках, заключающихся в похищении им денег у родственников. В., требуя по просьбе Ш. деньги у Е. и показывая ему письма Ш., содержащие угрозы, так же как и Ш., преследовал цель получения от потерпевшего денег. Следовательно, умысел обоих осужденных был направлен на завладение имуществом потерпевшего.

Об этом же свидетельствуют и имевшие место в 2006 году факты передачи Е. требуемых Ш. и В. денежных сумм, которые Е. похищал у своего прадеда.

Однако ни в ходе предварительного следствия, ни в судебном заседании не было добыто доказательств, свидетельствующих о том, что Ш. и В., требуя у Е. деньги и высказывая ему угрозы, желали его смерти либо предвидели и сознательно допускали ее наступление.

Отсутствие у обоих осужденных установленного судом косвенного умысла на доведение Е. до самоубийства, помимо их показаний, данных на следствии и в суде, подтверждается и показаниями свидетеля о том, что В. после самоубийства Е. был в шоковом состоянии и переживал о случившемся.

Заключение посмертной судебной психолого-психиатрической экспертизы, согласно которому совершение Е. суицида состоит в причинно-следственной связи с фактами морального давления со стороны Ш. и В., не имеет для суда заранее установленной силы и оценивается в совокупности с иными доказательствами по делу.

Принимая во внимание отсутствие доказательств, свидетельствующих о наличии у Ш. и В. прямого или косвенного умысла на доведение Е. до самоубийства, коллегия нашла приговор суда в части осуждения Ш. и В. по ст. 110 Уголовного кодекса Российской Федерации подлежащим отмене, а производство по делу - прекращению в связи с отсутствием в действиях осужденных состава преступления.

По изложенным выше основаниям приговор отменен и в части взыскания в пользу потерпевшей Н. компенсации морального вреда и расходов, связанных с погребением ее сына.

С доводами защиты о квалификации действий Ш. по совершению семи преступлений - вымогательства денег у Е. - как единого длящегося преступления коллегия не согласилась, поскольку эти доводы опровергнуты показаниями самих подсудимых и показаниями свидетеля К., из которых следует, что начиная с июня 2006 года Ш. и В. регулярно требовали у Е. различные суммы денег.

При таких обстоятельствах суд, оценив исследованные доказательства в их совокупности, обоснованно пришел к выводу о том, что действия по вымогательству денежных средств не были объединены единым умыслом, мотивировал свой вывод в приговоре и дал верную юридическую оценку действиям Ш. по каждому из преступлений.

Приговор в части осуждения Ш. и В. по ст. 110 Уголовного кодекса Российской Федерации отменен, производство по делу в этой части на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации прекращено в связи с отсутствием в действиях осужденных состава преступления.

С учетом внесенных в приговор изменений окончательное наказание, назначенное Ш. по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 163 и п. «а» ч. 2 ст. 163 Уголовного кодекса Российской Федерации, путем частичного сложения наказаний, определено в виде 6 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

В. осужден по п. «а» ч. 2 ст. 163 Уголовного кодекса Российской Федерации к 3 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Приговор в части взыскания с осужденных в пользу потерпевшей Н. компенсации морального вреда и расходов на погребение отменен, производство по делу в этой части прекращено.

Определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда

от 17 декабря 2008 года № 22-12238/2008

II. Вопросы назначения наказания

7. Суд при постановлении приговора и назначении наказания по совокупности преступлений не учел, что испытательный срок, установленный при условном осуждении, не является наказанием, поэтому не может быть сложен со сроком, назначенным по другому приговору, либо поглощен более длительным испытательным сроком.

(Извлечение)

Приговором Сухоложского городского суда от 30 октября 2008 года Г., ранее судимый 08 и 31 июля 2008 года Сухоложским городским судом, осужден по п. «в» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации к 3 годам лишения свободы. На основании ч. 5 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации путем поглощения назначенным наказанием менее строгих наказаний, назначенных по предыдущим приговорам, окончательно определено наказание в виде 3 лет лишения свободы, которое в соответствии со ст. 73 Уголовного кодекса Российской Федерации постановлено считать условным с испытательным сроком 3 года и возложением ряда обязанностей.

По приговору суда Г. признан виновным в тайном хищении в ночь на 15 мая 2008 года у Н. мобильного телефона стоимостью 9 280 руб., совершенном с причинением значительного ущерба потерпевшему при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В судебном заседании осужденный вину в совершении преступления признал полностью, по его ходатайству уголовное дело рассмотрено в особом порядке судебного разбирательства.

В кассационном представлении прокурор просил отменить приговор в связи с неправильным применением уголовного закона и направить уголовное дело на новое судебное разбирательство. В обоснование своей просьбы прокурор указал, что суд неправильно назначил наказание по совокупности преступлений. Приговором от 08 июля 2008 года Г. назначено реальное наказание в виде исправительных работ, наказание по приговору от 31 июля 2008 года постановлено считать условным. Сложение наказаний, назначенных этими приговорами, прокурор полагает не основанным на законе.

Изучив материалы уголовного дела, обсудив доводы, изложенные в кассационном представлении, судебная коллегия нашла приговор суда подлежащим изменению в связи с неправильным применением уголовного закона.

Выводы суда о доказанности вины Г. в совершении преступлений, за которые он осужден, основаны на доказательствах, имеющихся в материалах уголовного дела.

Квалификация действий виновного по п. «в» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации соответствует предъявленному обвинению и является правильной.

При назначении наказания за преступление, за которое Г. осужден обжалуемым приговором, суд учел характер и степень общественной опасности совершенного преступления, сведения о личности осужденного, обстоятельства, положительно характеризующие осужденного. Вид и размер наказания соответствуют санкции уголовного закона.

Вместе с тем суд неправильно назначил наказание по совокупности преступлений, что повлекло изменение приговора по основаниям, изложенным в кассационном представлении.

При условном осуждении по приговору от 30 октября 2008 года за преступление, совершенное до провозглашения приговора от 31 июля 2008 года, по которому также постановлено наказание считать условным, суд должен был указать на самостоятельность исполнения указанных приговоров, поскольку испытательный срок, устанавливаемый при условном осуждении, не является наказанием, поэтому не может быть сложен со сроком, назначенным по другому приговору, либо поглощен более длительным испытательным сроком.

Таким образом, приговор от 31 июля 2008 года, наказание по которому признано условным, подлежит самостоятельному исполнению.

Окончательное наказание назначено Г. путем поглощения наказания в виде исправительных работ, назначенного по приговору от 08 июля 2008 года, наказанием в виде лишения свободы, назначенным по обжалуемому приговору. Признание окончательного наказания условным закону не противоречит. Окончательно Г. назначено по правилам части 5 статьи 69 Уголовного кодекса Российской Федерации наказание в виде 3 лет лишения свободы условно с испытательным сроком 3 года и возложением ряда обязанностей.

Определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда

от 05 декабря 2008 года №  22-11985/2008

8. Поскольку не установлено, что денежные средства, изъятые у виновной при личном досмотре, в ходе которого у нее были обнаружены наркотические средства, получены в результате преступной деятельности,  у суда не имелось оснований для принятия решения о конфискации указанных денежных средств.

(Извлечение)

Приговором Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга С., ранее не судимая, осуждена по ч. 1 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228.1 Уголовного кодекса Российской Федерации к 8 годам лишения свободы со штрафом в размере       20 000 руб. с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Этим же приговором осужден Е., приговор в отношении которого не обжалован.

По приговору суда С. признана виновной в приготовлении к незаконному сбыту наркотических средств в особо крупном размере.

В судебном заседании осужденная вину признала частично.

В кассационных жалобах С. просила изменить приговор, смягчить наказание. Жалобы мотивировала тем, что суд необоснованно квалифицировал ее действия как приготовление к сбыту наркотических средств группой лиц, хотя она признала вину только в хранении наркотиков. Указывала, что в ходе досмотра у нее незаконно были изъяты деньги в сумме 19 500 руб., просила их вернуть, так как данная денежная сумма является ее заработной платой.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационных жалоб, судебная коллегия не нашла оснований для их удовлетворения.

Выводы суда о виновности С. в совершении преступных действий, за которые она осуждена, соответствуют фактическим обстоятельствам дела и основаны на доказательствах, изложенных в приговоре, где им дана надлежащая оценка.

Доводы жалоб о неверной квалификации  действий осужденной несостоятельны, поскольку опровергаются исследованными судом доказательствами.

Обстоятельства дела судом исследованы всесторонне, полно и объективно.

Суд, исходя из совокупности исследованных доказательств, правильно пришел к выводу о том, что приобретенное и хранимое С. наркотическое средство предназначалось исключительно для последующего незаконного сбыта, поскольку было расфасовано.

Действия осужденной С. правильно квалифицированы по ч. 1 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228.1 Уголовного кодекса Российской Федерации как приготовление к незаконному сбыту наркотических средств в особо крупном размере.

Наказание в виде реального лишения свободы со штрафом  назначено осужденной с учетом характера и степени общественной опасности совершенного преступления, данных о личности, обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание, и является соразмерным содеянному.

Вместе с тем предусмотренных ст. 104.1 Уголовного кодекса Российской Федерации оснований для принятия решения о конфискации изъятых у осужденной денег в сумме 19 500 руб. в доход государства у суда не имелось.

Как видно из материалов дела, в ходе судебного заседания не было  установлено, что деньги в сумме 19 500 руб. были получены в результате преступной деятельности С.

Доводы осужденной о том, что эти деньги  принадлежали лично ей, ничем не опровергнуты.

Поэтому судебная коллегия сочла, что в части обращения в доход государства денежной суммы 19 500 руб., изъятой у С., приговор необходимо отменить.

Вместе с тем судебная коллегия сочла целесообразным обратить взыскание на данную сумму в счет уплаты назначенного осужденной дополнительного наказания в виде штрафа.

Приговор Верх–Исетского районного суда г. Екатеринбурга изменен: в части обращения в доход государства изъятой у С. денежной суммы в размере 19 500 руб. приговор отменен.

Определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда

от 24 октября 2008 года №  22-10420/2008

9. Назначив виновному при новом рассмотрении дела наказание в виде лишения свободы на меньший срок, чем был предусмотрен отмененным ранее приговором, суд не учел, что приговор в связи со строгостью назначенного наказания не отменялся, новых обстоятельств, существенно уменьшающих степень и характер общественной опасности совершенного преступления, не установлено.

(Извлечение)

Приговором Артемовского городского суда Б., ранее не судимый, осужден по ч. 2 ст. 264 Уголовного кодекса Российской Федерации к одному году лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении с лишением права управлять транспортным средством на один год.

По приговору суда Б. признан виновным в совершении 22 ноября 2007 года дорожно-транспортного происшествия, то есть в нарушении лицом, управляющим автомобилем, правил дорожного движения, повлекшем по неосторожности смерть человека.

В судебном заседании осужденный Б. свою вину полностью не признал.

В кассационной жалобе представитель потерпевшей - А. - просил приговор отменить, указывая на то, что суд назначил осужденному дополнительное наказание в виде одного года лишения права управлять транспортным средством наравне с основным наказанием в виде лишения свободы сроком на один год. Следовательно, дополнительное наказание осужденным отбываться не будет, так как в это время он будет находиться в местах лишения свободы. Кроме того, ранее вынесенный приговор отменялся судом вышестоящей инстанции по доводам жалобы потерпевшей в связи с мягкостью назначенного наказания. Однако при новом рассмотрении дела суд назначил осужденному более мягкое наказание, чем было назначено ранее. Также суд необоснованно отказал в возмещении расходов, понесенных потерпевшей в связи с организацией поминальных обедов на 9-й и 40-й дни после смерти мужа, хотя расходы подтверждены документально. Кроме того, считал недостаточным размер компенсации морального вреда, взысканный в пользу потерпевшей и ее дочери, которые потеряли мужа и отца. Также считал незаконным взыскание в пользу потерпевшей не в полном размере расходов, понесенных ею по оплате услуг своего представителя в суде.

В кассационном представлении старший помощник прокурора указал, что с приговором суда не согласен, и просил его отменить в связи с тем, что при назначении наказания суд не учел непризнание осужденным вины, отсутствие раскаяния в содеянном и непринятие мер по возмещению причиненного ущерба. Кроме того, ранее вынесенный приговор отменялся судом кассационной инстанции ввиду мягкости назначенного наказания в виде двух лет лишения свободы. Назначение осужденному одного года лишения свободы является незаконным, поэтому приговор суда подлежит отмене.

В кассационной жалобе потерпевшая В. указала, что с приговором суда не согласна, и просила его отменить, мотивируя свою просьбу тем, что осужденный свою вину не признал, в содеянном не раскаялся, перед ней и ее дочерью не извинился, причиненный ущерб не возместил, суд ее мнение о сроке наказания не учел и назначил осужденному слишком мягкое наказание.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационного представления прокурора и кассационных жалоб потерпевшей и ее представителя, судебная коллегия нашла приговор подлежащим отмене.

На основании ст. 60 Уголовного кодекса Российской Федерации лицу, признанному виновным в совершении преступления, назначается справедливое наказание в пределах, предусмотренных соответствующей статьей Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации, и с учетом положений Общей части Кодекса. При назначении наказания учитываются характер и степень общественной опасности преступления, личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.

Из материалов уголовного дела следует, что ранее вынесенный приговор суда отменен судом кассационной инстанции по доводам жалоб потерпевшей и ее представителя в связи с неназначением осужденному дополнительного наказания в виде лишения права управлять транспортным средством, а не в связи с мягкостью назначенного наказания в виде лишения свободы.

Поэтому доводы представителя потерпевшей и государственного обвинителя о том, что ранее приговор суда отменялся в связи с мягкостью назначенного основного наказания, являются несостоятельными. Также являются несостоятельными доводы представителя потерпевшей о том, что дополнительное наказание в виде лишения права управлять транспортным средством осужденным фактически исполняться не будет, так как согласно ч. 4 ст. 47 Уголовного кодекса Российской Федерации при назначении основного наказания в виде лишения свободы дополнительное наказание исполняется после отбытия основного наказания.

В то же время по отмененному приговору суд назначил осужденному основное наказание в виде лишения свободы сроком на два года, а при новом рассмотрении дела назначил всего один год лишения свободы.

Назначая осужденному при новом рассмотрении дела основное наказание в виде лишения свободы сроком на один год, суд не учел, что ранее приговор суда в связи со строгостью назначенного наказания не отменялся, как не учел и требования ст. 60 Уголовного кодекса Российской Федерации, согласно которым при новом рассмотрении дела суд имеет право назначить более мягкое наказание, чем было назначено ранее, если будут установлены новые обстоятельства, существенно уменьшающие степень и характер общественной опасности совершенного преступления, и данные, характеризующие личность виновного лица.

Как следует из приговора, судом при назначении Б. наказания учитывались те же обстоятельства, касающиеся совершенного преступления и данных о личности виновного, что и по отмененному приговору. При этом дополнительно учтено в качестве смягчающего наказание обстоятельства совершение преступления впервые.

Суд, назначая осужденному наказание в виде лишения свободы сроком на один год, существенных обстоятельств, дающих основания для назначения более мягкого наказания, чем было назначено ранее, не установил и назначил наказание, не соответствующее требованиям уголовного закона.

Поэтому доводы потерпевшей, ее представителя и государственного обвинителя в части мягкости назначенного осужденному основного наказания судебная коллегия сочла обоснованными.

Приговор суда отменен, дело направлено на новое судебное разбирательство, в ходе которого суду необходимо учесть требования уголовного закона, тщательно исследовать доказательства по делу, дать им надлежащую оценку, учесть доводы государственного обвинителя, потерпевшей и ее представителя, изложенные в кассационном представлении и жалобах по вопросу удовлетворения гражданских исков, и принять законное и обоснованное решение о виновности или невиновности обвиняемого.

Определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда

от 26 ноября 2008 года № 22-11707/2008

III. Вопросы освобождения от уголовной ответственности и наказания

10. Поскольку по смыслу ч. 2 ст. 432 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации назначение конкретного наказания не требуется, из приговора суда исключено указание о назначении наказания в виде исправительных работ несовершеннолетнему осужденному, который помещен в специальное учебно-воспитательное учреждение.

(Извлечение)

Приговором Верхнесалдинского городского суда М., ранее не судимый, осужден за совершение двух преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации. В соответствии с ч. 2 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации назначено наказание в виде исправительных работ сроком на 1 год с удержанием 15 % заработка в доход государства.

На основании ч. 2 ст. 92 Уголовного кодекса Российской Федерации, ч. 2 ст. 432 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации М. освобожден от назначенного наказания и помещен в специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа сроком на 3 года.

М. признан виновным в том, что 01 декабря 2007 года открыто похитил  имущество Б. на общую сумму 11 320 руб., а 19 декабря 2007 года - имущество Н. на сумму 3 865 руб.

В надзорном представлении поставлен вопрос об отмене приговора в части направления несовершеннолетнего М. в специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа, поскольку в соответствии с ч. 2 ст. 92 Уголовного кодекса Российской Федерации в данное учреждение помещаются несовершеннолетние, осужденные к лишению свободы, а М. назначено наказание в виде исправительных работ.

Проверив материалы дела, обсудив доводы надзорного представления, президиум нашел приговор подлежащим изменению.

Суд обоснованно признал М. виновным в совершении двух преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации. С учетом возраста осужденного, его антиобщественного поведения, соответствующего ходатайства начальника Верхнесалдинского ОВД суд пришел к правильному выводу о необходимости  поместить несовершеннолетнего М. в специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа на 3 года.

Что касается доводов надзорного представления об отмене данного приговора, то они не являются обоснованными.

Согласно ч. 2 ст. 92 Уголовного кодекса Российской Федерации, несовершеннолетний, осужденный к лишению свободы за преступление средней тяжести, может быть освобожден судом от наказания и помещен в специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа сроком до трех лет. По смыслу ч. 2 ст. 432 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации назначение конкретного наказания не требуется, если судом будет признано достаточным применение меры воспитательного характера в виде помещения осужденного в специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа, которое находится в ведении органа управления образованием.

Наказание в виде лишения свободы четырнадцатилетнему М. суд не мог назначить в силу ч. 6 ст. 88 Уголовного кодекса Российской Федерации, так как М. совершил преступление средней тяжести.

Кроме того, в п. 17 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 14 февраля 2000 года №  7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» разъяснено, что в соответствии со ст. 432 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации суд вправе, постановив обвинительный приговор, освободить несовершеннолетнего от наказания и на основании ст. 92 Уголовного кодекса Российской Федерации применить принудительные меры воспитательного воздействия, предусмотренные ч. 2 ст. 90 Уголовного кодекса Российской Федерации, либо направить его в специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа органа образования.

При этом в указанное специальное учебно-воспитательное учреждение направляются несовершеннолетние, осужденные за совершение преступлений средней тяжести или тяжких, за исключением указанных в ч. 5 ст. 92 Уголовного кодекса Российской Федерации, когда они нуждаются в особых условиях воспитания, обучения и требуют специального педагогического подхода. Такое решение принимается судом в порядке замены наказания, назначения которого в этом случае не требуется (п. 3 ч. 5 ст. 302 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).

Решение суда в отношении М. полностью соответствует положениям закона и названному выше разъяснению Пленума Верховного Суда Российской Федерации.

Приговор Верхнесалдинского городского суда в отношении М. изменен, из резолютивной части приговора исключено указание суда о назначении М. наказания в виде исправительных работ.

Постановление президиума Свердловского областного суда от 17 сентября 2008 года № 44-У-650/2008

11. Приговор в части осуждения лица по ч. 1 ст. 222 Уголовного кодекса Российской Федерации отменен ввиду отсутствия в деянии состава преступления, поскольку уголовная ответственность за незаконное приобретение и хранение гладкоствольного оружия указанной статьей Уголовного кодекса Российской Федерации (в редакции, действовавшей на момент совершения преступления) не предусмотрена.

(Извлечение)

Приговором Ревдинского городского суда К. осужден по ч. 3 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации к 7 годам лишения свободы и по ч. 1 ст. 222 Уголовного кодекса Российской Федерации к 2 годам лишения свободы.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации  по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно назначено 7 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Кассационным определением судебной коллегии приговор изменен: исключено осуждение К. по квалифицирующему признаку разбоя «с применением оружия», постановлено считать К. осужденным за разбой с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья. В остальной части приговор оставлен без изменения.

Приговором суда К. признан виновным в том, что в неустановленное время, не имея соответствующего разрешения, приобрел у неустановленного лица одноствольное охотничье ружье модели ИЖ-ЗК, 16-го калибра, которое по заключению эксперта относится к огнестрельному оружию и пригодно для стрельбы, и хранил его у себя дома. Ночью 14 февраля 2006 года К. из корыстных побуждений с целью совершения разбойного нападения на продуктовый магазин вступил в преступный сговор с другим лицом, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство. Около 03:30 К. и другое лицо подошли к магазину. При этом они, зная, что в помещении магазина находится сторож, для осуществления задуманного принесли с собой обрез охотничьего ружья модели ИЖ-ЗК, 16-го калибра, чтобы использовать его в качестве оружия при нападении. К. и другое лицо, взломав дверь, демонстрируя имевшийся в руках К. обрез ружья, проникли в помещение магазина, прошли в комнату, где находился сторож. Б. (сторож магазина), опасаясь применения насилия, опасного для жизни и здоровья, выбежал из помещения магазина, чтобы позвать на помощь.

К., вооруженный обрезом, вышел из магазина, чтобы помешать сторожу оказать сопротивление, а другое лицо в это время открыто похитило из торгового зала магазина принадлежащий потерпевшей Л. товар на общую сумму 686 руб. 10 коп. В тот момент, когда лицо выносило товар, ему и К. было оказано сопротивление сторожами магазина Б. и М.

В надзорном представлении прокурором ставился вопрос об изменении приговора и кассационного определения. Признав К. виновным в приобретении и хранении одноствольного охотничьего ружья, суд не учел, что уголовная ответственность за указанные действия не предусмотрена, а аналогичные действия в отношении обреза ружья К. в вину не вменялись. Кроме того, прокурор указал, что в материалах дела отсутствуют доказательства, подтверждающие  приобретение и хранение К. оружия, за исключением его ношения в ходе разбойного нападения.      

Проверив материалы дела и обсудив доводы надзорного представления, президиум нашел приговор и кассационное определение подлежащими изменению по основаниям, изложенным в надзорном представлении.

В соответствии с ч. 1 ст. 222 Уголовного кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 21 июля 2004 года № 73-ФЗ) уголовная ответственность за незаконное приобретение и ношение гладкоствольного оружия не предусмотрена.

Кроме того, в материалах уголовного дела отсутствуют доказательства, подтверждающие приобретение и хранение К. огнестрельного оружия, за исключением его ношения в ходе разбойного нападения, что в вину К. не вменялось.

Осужденный отрицал факт приобретения и хранения обреза оружия, который использовался им в ходе разбойного нападения, совершенного группой лиц по предварительному сговору. Других доказательств, подтверждающих это обстоятельство, ни в ходе следствия, ни в судебном заседании не установлено и в приговоре не приведено.

С учетом вышеизложенного приговор в отношении К. в части осуждения по ч. 1 ст. 222 Уголовного кодекса Российской Федерации отменен, производство по делу в этой части прекращено на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с отсутствием в деянии состава преступления. Указание о назначении наказания по ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации из приговора исключено.

Постановление президиума Свердловского областного суда от 10 декабря 2008 года № 44-У-897/2008

IV. Процессуальные вопросы

12. Приговор суда в части взыскания с лица, осужденного по пп. «а», «в» ч. 2 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации, денежной суммы в счет компенсации морального вреда, причиненного потерпевшей, отменен, поскольку действиями виновного вред неимущественным правам  потерпевшей причинен не был.

(Извлечение)

Приговором Артемовского городского суда К., ранее судимый, осужден по п. «в» ч. 2 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации к 11 годам лишения свободы, по ч. 4 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации к 10 годам лишения свободы.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний окончательно к отбытию К. назначено 15 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Этим же приговором осуждена Ш. по пп. «а», «в» ч. 2 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации к 5 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

По приговору суда К. признан виновным в совершении 13 июля 2008 года в пос. Красногвардейском Артемовского района разбойного нападения на А. с незаконным проникновением в жилище, с применением предмета, используемого в качестве оружия, и опасного для жизни и здоровья насилия, в результате которого потерпевшей причинен тяжкий вред здоровью, повлекший по неосторожности ее смерть.

Ш. признана виновной в открытом хищении имущества А., совершенном 13 июля 2008 года в пос. Красногвардейском Артемовского района группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в жилище потерпевшей.

В судебном заседании К. вину в совершении преступлений признал частично, Ш. признала себя виновной полностью.

В кассационных жалобах и в дополнениях к ним:

- осужденный К. просил изменить приговор и прекратить производство по уголовному делу в части осуждения его по ч. 4 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации, поскольку выводы суда противоречат фактическим обстоятельствам дела. Судом не добыто доказательств его виновности в разбойном нападении. Приговор основан на предположениях суда. Осужденный К. утверждал, что удар табуретом он нанес потерпевшей не с целью лишить ее жизни, а в связи с тем, что она пыталась нанести ему удар палкой и он защищался. Во второй раз он ударил потерпевшую из-за необоснованного оскорбления его нецензурными словами. Предварительного сговора на совершение грабежа либо разбоя у него и Ш. не было. Они договаривались лишь о совершении кражи. Как Ш. похищала имущество потерпевшей, он не видел;

- осужденная Ш. просила изменить приговор и исключить указание на осуждение по п. «а» ч. 2 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации, поскольку предварительного сговора на совершение хищения между ней и К. не было. Назначенное ей наказание считала чрезмерно суровым и несправедливым;

- адвокат Романов, выступая в защиту Ш., просил приговор в части гражданского иска изменить и исключить указание суда на взыскание с осужденной 40 000 руб. в счет компенсации морального вреда, поскольку действиями Ш. неимущественные права потерпевшей не нарушены, вред жизни и здоровью А. действиями Ш. причинен не был. Назначенное Ш. наказание является чрезмерно суровым и несправедливым.

В возражениях на кассационные жалобы потерпевшая С., государственный обвинитель просили приговор в отношении К. и Ш. оставить без изменения, а кассационные жалобы - без удовлетворения.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационных жалоб, судебная коллегия нашла приговор в отношении Ш. в части удовлетворения гражданского иска о взыскании морального вреда подлежащим отмене.

Выводы суда о виновности К. в разбойном нападении и причинении тяжкого вреда здоровью потерпевшей, повлекшего по неосторожности ее смерть, и выводы о виновности Ш. в открытом похищении имущества потерпевшей группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в жилище основаны на исследованных судом доказательствах.

Утверждения К. о том, что телесные повреждения потерпевшей он нанес не из корыстных побуждений, коллегия нашла несостоятельными, поскольку они опровергаются проверенными судом доказательствами.

Свидетель Б. подтвердила, что К. около четырех раз ударил А. табуретом по голове, вследствие чего А. упала и осталась лежать. В это время Ш. похитила из дома продукты.

В явке с повинной Ш. указала, что она сняла с руки потерпевшей золотое кольцо, а также взяла из холодильника продукты и бутылку вина. К. нанес потерпевшей удары табуретом. Смерть А., как указано судебно-медицинским экспертом, наступила в период с 01:00 до 02:00 в результате тупой травмы головы в виде ушиба головного мозга.

Совокупность доказательств полностью опровергает утверждения  Ш. об отсутствии предварительного сговора между ней и К. на открытое похищение имущества потерпевшей.

Показания Б. и Ш. подтверждают факт нападения на А. и нанесения К. удара потерпевшей, причинившего тяжкий вред ее здоровью, повлекший смерть потерпевшей. Нападение было совершено с целью завладеть имуществом А., поскольку потерпевшая отказалась добровольно передать нападавшим деньги.

Показания подсудимой и свидетелей подтверждаются иными доказательствами по делу, проанализировав которые суд пришел к обоснованному выводу о доказанности вины К. и Ш. в совершении ими вышеуказанных преступлений и правильно квалифицировал действия К. по п. «в» ч. 4 ст. 162, ч. 4 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации, а действия Ш. по пп. «а», «в» ч. 2 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации.

В приговоре суд удовлетворил гражданский иск потерпевшей  С. и  взыскал в ее пользу с осужденной Ш. денежную сумму в размере 40 000 руб. в счет компенсации морального вреда.

Согласно ч. 1 ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред, то есть физические или нравственные страдания, действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Однако приговор в данной части является незаконным и подлежит отмене с прекращением производства по делу, поскольку ни в ходе следствия, ни в судебном заседании не добыто доказательств, свидетельствующих о том, что Ш., совершая открытое хищение имущества А., причинила ей вред неимущественного характера.

Приговор суда в отношении Ш. в части гражданского иска о взыскании с осужденной в пользу потерпевшей С. 40 000 руб. в счет компенсации морального вреда отменен, производство по делу в этой части прекращено.

Определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда

от 24 декабря 2008 года № 22-12736/2008

13. Суд, признав лица виновными в даче в качестве свидетелей заведомо ложных показаний, не привел в приговоре обстоятельств, указывающих на заведомую ложность этих показаний, в связи с чем приговор, как постановленный с нарушением уголовно-процессуального законодательства, признан незаконным.

(Извлечение)

Приговором Ивдельского городского суда А., П. и К. осуждены по ч. 1 ст. 307 Уголовного кодекса Российской Федерации к штрафу в размере 15 000 руб. каждый.

А. и К. признаны виновными в даче в качестве свидетелей заведомо ложных показаний в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства дела, П. признан виновным в даче в качестве свидетеля заведомо ложных показаний в ходе судебного разбирательства. Преступления совершены в период с 06 августа 2007 года по 27 сентября 2007 года.

В судебном заседании подсудимые свою вину не признали.

В кассационной жалобе адвокат Масленников А.А. просил отменить приговор в отношении А., П. и К. По мнению адвоката, выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Кроме того, суд неправильно применил уголовный закон. В ходе предварительного следствия и судебного разбирательства по уголовному делу в отношении Е., осужденного по ч. 2 ст. 116 Уголовного кодекса Российской Федерации, А., П. и К. давали показания в качестве свидетелей в том объеме, в каком они сами наблюдали события преступления. Никаких доказательств того, что они сообщали заведомо ложные сведения при расследовании настоящего уголовного дела и при его судебном рассмотрении, не добыто. С учетом изложенного адвокат просил уголовное дело в отношении А., П. и К. прекратить на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с отсутствием в их действиях состава преступления, меру пресечения в отношении А., П. и К. отменить.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная коллегия нашла приговор подлежащим отмене по нижеследующим основаниям.

При постановлении приговора в отношении А., П. и К. судом были нарушены положения ст. 307 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Ложность показаний свидетеля по уголовному делу заключается в сообщении в суде или при производстве расследования неверных сведений о фактах или обстоятельствах, относящихся к преступлению, в отрицании известных ему фактов, имевших место в действительности.

Из материалов уголовного дела следует, что приговором мирового судьи от 28 сентября 2007 года Е. признан виновным в причинении из хулиганских побуждений побоев В. и осужден по ч. 2 ст. 116 Уголовного кодекса Российской Федерации к шести месяцам исправительных работ с удержанием 5% заработной платы в доход государства. В описательно-мотивировочной части этого приговора судья признал неубедительными доводы свидетелей по делу А., П. и К., утверждавших, что они не видели, как осужденный нанес удар потерпевшей, и пояснявших, что при большом количестве танцующих на танцплощадке и при недостаточно хорошем освещении они могли и не увидеть этого.

Суд в приговоре признал А. и К. виновными в даче в качестве свидетелей заведомо ложных показаний в суде и при производстве предварительного следствия по уголовному делу в отношении Е., а П. признал виновным в даче в качестве свидетеля заведомо ложных показаний в суде по этому же уголовному делу. Однако при описании преступных деяний суд лишь привел показания, данные А., П. и К. в качестве свидетелей по делу, указав, что эти показания  противоречат материалам уголовного дела. В то же время суд не привел обстоятельств, указывающих на заведомую ложность этих показаний, хотя именно данные обстоятельства имели важное значение для правильной квалификации действий А., П. и К. При этом суд не мотивировал свои выводы о необходимости квалификации действий осужденных по ч. 1 ст. 307 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Между тем из показаний, данных осужденными в судебном заседании по настоящему делу, следует, что в развлекательном центре во время танцев при большом стечении танцующих они наблюдали продолжение конфликта между Е. и В., в дальнейшем же в ходе предварительного и судебного следствия правдиво поясняли обстоятельства этого конфликта в том объеме, в каком сами его наблюдали.

То, что осужденные могли и не видеть начало конфликта, следует из показаний свидетеля В., пояснявшей, что Е. неожиданно нанес ей один удар в голову.

Аналогичные обстоятельства совершенного Е. преступления указали в своих показаниях и другие свидетели.

Суд в описательно-мотивировочной части приговора не дал надлежащей оценки указанным показаниям свидетелей, хотя они согласуются с показаниями осужденных об обстоятельствах наблюдаемого ими конфликта между Е. и В.

С учетом изложенного коллегия указала, что судом в приговоре в отношении А., П. и К. в нарушение требований ст. 307 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации не дано описание преступного деяния, признанного судом доказанным, не указан способ его совершения. Выводы же суда о наличии в действиях А., П. и К. состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 307 Уголовного кодекса Российской Федерации, сделанные лишь по той причине, что их показания не соответствуют материалам уголовного дела в отношении Е., не основаны на законе. Указанное нарушение уголовно-процессуального закона является существенным и влечет безусловную отмену приговора.

При таких обстоятельствах коллегия нашла необходимым отменить приговор в отношении А., П. и К., дело направить на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе.

Определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда

от 15 октября 2008 года № 22-10114/2008

14. Приговор суда признан незаконным ввиду нарушения норм уголовно-процессуального законодательства и отменен, поскольку, осуждая лицо за совершение мошенничества и присвоение имущества, принадлежащего потребительскому обществу, суд не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда.

(Извлечение)

По приговору Синарского районного суда г. Каменска-Уральского В., ранее не судимый, осужден по ч. 3 ст. 160 Уголовного кодекса Российской Федерации к 3 годам лишения свободы, по ч. 3 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации к 2 годам лишения свободы, по ч. 1 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации к 1 году лишения свободы.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации путем частичного сложения наказаний окончательно по совокупности преступлений назначено 4 года лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Удовлетворены иски потерпевших: с В. взысканы в счет возмещения материального ущерба, причиненного преступлениями, различные денежные суммы.

Приговором суда В. признан виновным в присвоении в период с июля 2005 года по январь 2007 года с использованием служебного положения вверенного ему Каменск-Уральским Потребительским Обществом (далее - общество) имущества на общую сумму 368 894 руб. 62 коп.; в мошенничестве, то есть хищении путем обмана принадлежащих И. денежных средств в сумме 17 850 руб. 67 коп., совершенном в сентябре 2005 года с использованием служебного положения; в мошенничестве, то есть хищении путем обмана принадлежащих индивидуальному предпринимателю Д. денежных средств в сумме 5 800 руб.

В судебном заседании В. вину не признал.

В кассационных жалобах:

- осужденный В. просил об отмене приговора и о направлении дела на новое судебное разбирательство, поскольку судом не было учтено, что деятельность созданного им общества осуществлялась и на это расходовались денежные средства, а ввиду удаления его из зала судебного заседания не были выяснены все обстоятельства. Кроме того, указывал, что по факту причинения его действиями имущественного ущерба Д. судом не были допрошены свидетели, которые могли дать показания, имеющие существенное значение для установления фактических обстоятельств. Также не учтено судом и то обстоятельство, что он передал Б. во время поездки 1 000 руб., однако на эту сумму не был уменьшен размер ущерба;

- адвокат просил приговор в отношении В. отменить, производство по делу прекратить, ссылаясь на то, что В. являлся председателем совета общества,  а все потерпевшие являлись членами этого общества и добровольно внесли свои средства в качестве паевого взноса. Эти средства шли на развитие и становление общества. Были созданы и работали комитеты по различным сферам деятельности. Судом не учтено, что часть имущества оказалась у самих потерпевших, которые не отрицали этот факт в судебном заседании. Суд не принял во внимание и то обстоятельство, что сами потерпевшие получали от общества денежные средства, которые расходовались на нужды предприятия. Денежные средства, полученные В. от И., были израсходованы на поездку в г. Воронеж, куда вместе с В. ездила и сама И. для осуществления деятельности общества. Следовательно, эти деньги также были потрачены на нужды общества. В действиях В. с денежными средствами, принадлежащими Д., отсутствует состав преступления, поскольку эта сумма была потрачена на проезд в такси с Б., необходимый для осуществления работы общества, а не в личных целях.

В кассационном представлении прокурор ставил вопрос об изменении приговора в отношении В. в связи с неправильной квалификацией его действий по ч. 3 ст. 160 Уголовного кодекса Российской Федерации по признаку совершения этого преступления в крупном размере, поскольку ущерб причинен каждому потерпевшему в отдельности, а следовательно, указанные суммы нельзя складывать. Судом необоснованно сделан вывод о наличии в действиях В. с денежными средствами, принадлежащими И., квалифицирующего признака преступления «использование служебного положения», поскольку И. не являлась членом общества, не была в подчинении В., передавала В. деньги как частное лицо.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационных жалоб и представления, судебная коллегия нашла приговор подлежащим отмене по следующим основаниям.

Придя к выводу о присвоении В. всех средств, внесенных пайщиками потребительского общества, суд не учел, что общество действительно было создано, зарегистрировано, был разработан его устав, производились иные действия в целях удовлетворения нужд этого общества, требующие материальных затрат. Установление данных обстоятельств имело существенное значение, поскольку могло повлиять на размер причиненного ущерба.

При оценке действий В. с денежными средствами, полученными им от И., судом не учтены показания самой потерпевшей И. о том, что В. не отрицал наличия обязательств перед ней, предложив ей засчитать эти денежные средства в качестве паевого взноса в общество, поскольку они были потрачены на командировочные расходы в целях осуществления деятельности общества, на что И. согласилась. Потерпевшая сама участвовала в этой поездке и подтвердила указанные обстоятельства.

Признавая В. виновным в мошенничестве, то есть хищении путем обмана денежных средств, принадлежащих Д., суд не учел и не оценил, что незаконного изъятия имущества или получения права на него не произошло, хотя это является обязательным признаком хищения. Действия В. выразились в том, что он, воспользовавшись услугами такси, не произвел оплату этих услуг. С учетом этого коллегия не согласилась с приговором и в данной части.

Судебная коллегия сочла необходимым приговор отменить, дело направить в тот же суд на новое судебное разбирательство, в ходе которого необходимо исследовать доказательства, дать им оценку с учетом указанных выше обстоятельств и принять решение по существу предъявленного В. обвинения.

Определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда

от 21 ноября 2008 года № 22-11413/2008

15. В нарушение требований ст. 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации судом постановлен обвинительный приговор при наличии противоречий в квалификации действий обвиняемого, данной в постановлении о привлечении его в качестве обвиняемого и в обвинительном заключении.

(Извлечение)

По приговору Шалинского районного суда Ч., ранее не судимый, осужден по ч. 4 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации к 5 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Приговором суда Ч. признан виновным в том, что 05 июля 2007 года умышленно причинил С. тяжкий вред здоровью, повлекший по неосторожности наступление 11 июля 2007 года смерти потерпевшего.

В кассационном представлении прокурор Шалинского района просил приговор отменить, дело направить на новое судебное разбирательство, полагая, что выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. При вынесении приговора по ч. 4 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации суд не учел, что в резолютивной части постановления о привлечении Ч. в качестве обвиняемого указано на предъявление ему органами предварительного следствия обвинения в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 109 Уголовного кодекса Российской Федерации.

В возражениях на кассационное представление прокурора адвокат Пыжьянов С.В. заявлял об отсутствии достаточных оснований для осуждения Ч. Полагал, что Ч. непричастен к причинению потерпевшему телесных повреждений.

В кассационной жалобе осужденный Ч. просил приговор изменить: переквалифицировать его действия на ст. 109 Уголовного кодекса Российской Федерации, снизить наказание. Полагал, что суд не учел его последовательные показания о необоснованных претензиях потерпевшего, который первым нанес ему (Ч.) удар, чем спровоцировал его нанести ответный удар. По мнению осужденного, от нанесенного им удара смерть потерпевшего не могла наступить.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы, изложенные в кассационном представлении и кассационной жалобе, судебная коллегия нашла приговор подлежащим отмене в связи с нарушением уголовно-процессуального закона.

В нарушение требований ст. 171 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в описательно-мотивировочной части постановления о привлечении Ч. в качестве обвиняемого указано на совершение Ч. преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации, а в резолютивной части постановления указано на совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 109 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Из обвинительного заключения следует, что Ч. обвинялся в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации. Таким образом, обвинительное заключение прямо противоречит постановлению о привлечении Ч. в качестве обвиняемого, что является существенным нарушением уголовно-процессуального закона и препятствовало суду принять какое-либо решение по существу дела.

В нарушение положений ст. 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации суд не выявил допущенное нарушение и не решил вопрос о возвращении дела прокурору, а постановил приговор, который при данных обстоятельствах невозможно признать законным и обоснованным.

Приговор отменен, дело направлено на новое судебное разбирательство, в ходе которого следует принять меры к устранению нарушений уголовно-процессуального закона.

Определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда

от 05 декабря 2008 года № 22-11949/2008

16. Суд, признав лицо виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации, дал ненадлежащую оценку обстоятельствам заключения договора купли-продажи автомобиля между осужденным и потерпевшим, что повлияло на постановление законного и обоснованного приговора.

(Извлечение)

Приговором Первоуральского городского суда Х. осужден по ч. 3 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации к двум годам шести месяцам лишения свободы со штрафом в размере 5 000 руб. с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

По приговору суда Х. признан виновным в том, что в апреле 2004 года путем обмана похитил у З. денежные средства в сумме 260 000 руб., что является крупным размером.

В судебном заседании Х. вину признал частично.

В кассационных жалобах:

- адвокат Будкевич Т.Г. в интересах Х. указывал, что суд ошибочно пришел к выводу о наличии в действиях осужденного состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации, поскольку 30 апреля 2004 года между Х. и З. фактически была заключена сделка купли-продажи автомобиля, при этом Х. передал З. автомобиль без ПТС, а З. передал Х. деньги в сумме 260 000 руб. Оформление сделки было подменено сторонами выдачей З. нотариальной доверенности с правом продажи автомобиля и совершения иных действий. С 2004 года по 2008 год автомобиль находился у З., за исключением времени нахождения на штрафной стоянке из-за непогашения Х. обязательств по кредитам. 22 сентября 2008 года Х. передал З. новую доверенность с правом распоряжения автомобилем и ПТС. С учетом указанного адвокат просил переквалифицировать действия Х. с ч. 3 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации на ч. 1 ст. 165 Уголовного кодекса Российской Федерации, смягчить Х. наказание, применив ст. 73 Уголовного кодекса Российской Федерации;

- осужденный Х. утверждал, что осужден за мошенничество необоснованно, поскольку со времени передачи З. автомобиль был только в его пользовании и распоряжении. Х. просил переквалифицировать его действия на ч. 1 ст. 165 Уголовного кодекса Российской Федерации и назначить ему условное осуждение;

- потерпевший З. указывал, что не согласен с назначенным Х. наказанием, считал его слишком мягким, кроме того, говорил о необходимости дополнительной квалификации действий Х. по ч. 3 ст. 165 Уголовного кодекса Российской Федерации, поскольку длительные простои арестованного автомобиля по вине Х. привели к полному лишению его (З.) доходов. Вследствие этого он понес существенные материальные убытки, связанные с неоднократным капитальным ремонтом автомобиля и выплатой взятого в банке кредита. Суд необоснованно отказал ему в иске о компенсации морального вреда. З. просил увеличить сумму иска о возмещении материального ущерба с учетом инфляции и удовлетворить иск о взыскании упущенной выгоды также с учетом инфляции.

В кассационном представлении был поставлен вопрос об отмене приговора и о направлении дела на новое судебное разбирательство. Представление мотивировано тем, что приговор является несправедливым, поскольку ввиду чрезмерной мягкости назначенное наказание не способно оказать на осужденного должное воспитательное воздействие. Кроме того, в представлении указывается, что Х. совершил умышленное тяжкое корыстное преступление, направленное против сложившихся гражданско-правовых отношений и подрывающее доверие к субъектам малого бизнеса. Таким образом, по мнению автора представления, при отсутствии обстоятельств, смягчающих наказание, Х. заслуживает более строгого наказания.

Проверив материалы дела и обсудив доводы, изложенные в кассационных жалобах и кассационном представлении, судебная коллегия нашла приговор подлежащим отмене, а дело - направлению на новое судебное разбирательство по следующим основаниям.

По смыслу уголовного закона мошенничество состоит в совершении обманных действий в целях незаконного получения чужого имущества или права на имущество, в злоупотреблении доверием потерпевшего в тех же целях, в результате чего потерпевшему причиняется материальный ущерб.

Придя к выводу об обоснованности обвинения в хищении денег в сумме 260 000 руб., предъявленного Х., суд в приговоре сослался на показания потерпевшего З., подсудимого Х., свидетелей и указал, что предметом хищения явились денежные средства, принадлежащие З., поскольку, исполняя свое обязательство, Х. передал З. автомобиль с обременениями.

Между тем из показаний потерпевшего З., данных в судебном заседании, видно, что 28 или 29 апреля 2004 года он договорился с Х. о приобретении у него по генеральной доверенности автомобиля без ПТС за 260 000 руб. 30 апреля 2004 года Х. передал З. автомобиль и получил от З. указанную денежную сумму. Данным автомобилем потерпевший пользовался в течение следующих четырех лет.

Из показаний свидетеля Б. следует, что оформление сделки указанным способом является распространенной практикой, однако при этом право собственности на автомобиль к покупателю не переходит.

Таким образом, приведенные в приговоре показания, по мнению судебной коллегии, свидетельствуют о том, что при заключении сделки Х. и З. в основном выполнили свои обязательства.

Кроме того, судом не дано в приговоре никакой оценки показаниям потерпевшего З. о том, что ему причинен не реальный ущерб от хищения, а ущерб в виде упущенной выгоды. Не учтено судом и то обстоятельство, что потерпевший З. был согласен приобрести по генеральной доверенности автомобиль без ПТС, то есть без оформления договора купли-продажи, поскольку не имел намерения регистрировать приобретенный им автомобиль на свое имя  до момента истечения срока действия страхового полиса.

Суд не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда. Поэтому приговор отменен, дело направлено на новое судебное разбирательство, в ходе которого необходимо тщательно проверить наличие признаков преступления в деянии Х., дать полную и всестороннюю оценку всем представленным доказательствам, после чего принять законное и обоснованное решение по делу.

Определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда

от 22 октября 2008 года № 22-12515/2008

Ошибки, допускаемые при применении положений статьи 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации

17. Судья по собственной инициативе возвратил уголовное дело прокурору для пересоставления обвинительного заключения ввиду содержащихся в нем противоречий, указав в нарушение закона, что действия обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации, требуют дополнительной квалификации по соответствующей части ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации.

(Извлечение)

Постановлением судьи Заречного районного суда уголовное дело по обвинению Т. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации; У., К. и Б. в совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч. 3 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации, возвращено прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом.

У., К. и Б. предъявлено обвинение в умышленном причинении группой лиц тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни А.

Т. предъявлено обвинение в умышленном убийстве А.

Судья по собственной инициативе возвратил уголовное дело прокурору, поскольку, по мнению судьи, обвинение, предъявленное Т., содержит существенные противоречия. Судья указал, что из предъявленного Т. обвинения следует, что он, нанося удары руками и монтировкой по туловищу А. совместно и согласованно с другими  подсудимыми, желал наступления тяжкого последствия в виде причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшего. Вместе с тем данные действия Т. органы следствия отдельно не квалифицировали по п. «а» ч. 3 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Поскольку действия Т., совершенные совместно с остальными подсудимыми, отраженные в обвинительном заключении, фактически не квалифицированы, это не позволило суду принять решение о виновности или невиновности остальных подсудимых в инкриминируемых им деяниях.

Кроме того, по мнению судьи, сформулированное обвинение свидетельствует о том, что ни К., ни Б. в отличие от У. и Т. не использовали никаких предметов при совершении инкриминируемого им деяния, однако вопрос о разграничении действий подсудимых не выяснялся, что является нарушением интересов указанных лиц.

Данные нарушения судья посчитал существенными, исключающими возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения по делу.

В кассационном представлении государственный обвинитель указывал, что, если исходить из предъявленного Т. обвинения, его действия должны быть квалифицированы органом предварительного следствия по п. «а» ч. 3 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации. Однако такая квалификация ухудшит положение Т., что недопустимо в силу закона. Просил отменить постановление судьи.

Адвокат Британов И.В. в кассационной жалобе просил постановление судьи отменить. По мнению адвоката, из исследованных в суде доказательств видно, что умысел Т. был направлен на причинение смерти А. Причинение Т. тяжкого вреда здоровью потерпевшего находится в причинной связи с наступлением смерти А., является способом совершения преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации, и дополнительной квалификации по п. «а» ч. 3 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации не требуется.

Обсудив доводы кассационного представления, кассационной жалобы адвоката, судебная коллегия нашла их обоснованными и подлежащими удовлетворению, а постановление судьи - отмене по следующим основаниям.

Как видно из материалов дела, У., К., Б. и Т. причинили группой лиц тяжкий вред здоровью А., опасный для жизни. После этого Т. с целью причинения А. смерти сдавил шею потерпевшего шнурком и нанес один удар ножом в шею, вследствие чего наступила смерть А.

Таким образом, умысел Т., первоначально направленный на причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни и здоровья А., перерос в умышленное убийство потерпевшего, в связи с чем органы следствия квалифицировали действия Т. по ч. 1 ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Изменение обвинения в части дополнительной квалификации действий Т. по п. «а» ч. 3 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации, на необходимость которого указывалось в постановлении судьи, повлекло бы, по мнению судебной коллегии, ухудшение положения Т. и нарушение закона.

Судебная коллегия также не согласилась с указанием судьи на то, что органы следствия не разграничили действия подсудимых по факту причинения тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни потерпевшего А., и с основанием для возвращения дела прокурору.

Вопрос о разграничении действий подсудимых может быть решен в судебном заседании, данное обстоятельство не является нарушением интересов подсудимых.

Судебная коллегия нашла несостоятельным утверждение судьи о том, что действия Т., совершенные совместно с остальными подсудимыми, фактически органами следствия не квалифицированы по п. «а» ч. 3 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации, что не позволило бы суду принять решение о виновности или невиновности остальных подсудимых в инкриминируемом им деянии.

При таких обстоятельствах постановление судьи о возвращении уголовного дела прокурору признано незаконным и отменено, дело направлено на новое рассмотрение со стадии подготовки к судебному заседанию.

Определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда

от 03 декабря 2008 года № 22-11972/2008

Вопросы, возникающие при постановлении приговора с применением особого порядка принятия судебного решения

18. Приговор, постановленный в особом порядке, отменен судом кассационной инстанции, поскольку подсудимым, не признавшим себя виновным, в последнем слове заявлено ходатайство о назначении судебного разбирательства в общем порядке.

(Извлечение)

Приговором Ленинского районного суда г. Нижнего Тагила М., ранее не судимый, осужден за совершение двадцати четырех преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации, к 2 годам лишения свободы за каждое из преступлений; за совершение одиннадцати преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации, к 3 годам лишения свободы за каждое преступление; по ч. 4 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации к 5 годам лишения свободы.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации путем частичного сложения наказаний М. назначено 6 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Исковые требования потерпевших удовлетворены в полном объеме.

По приговору суда М. признан виновным в совершении тридцати шести преступлений, направленных на хищение чужого имущества путем обмана или злоупотребления доверием, то есть в мошенничестве. При этом двадцать четыре преступления совершены с причинением значительного ущерба гражданину, одиннадцать - с причинением крупного ущерба, а одно - с причинением ущерба в особо крупном размере.

Преступления совершены М. в период с сентября 2005 года по июль 2007 года.

В кассационной жалобе осужденный М. просил приговор суда отменить, дело направить на новое судебное разбирательство, поскольку судом были допущены нарушения норм уголовно-процессуального закона. Жалобу мотивировал тем, что судом был нарушен порядок рассмотрения дела: он не желал, чтобы дело было рассмотрено в особом порядке, так как не считал себя виновным в инкриминируемых ему деяниях. Говорил о том, что между ним и потерпевшими сложились гражданско-правовые отношения.

В жалобе адвокат Воронин Е.В. просил приговор суда отменить, дело направить на новое судебное разбирательство. Жалобу мотивировал тем, что суд в нарушение норм уголовно-процессуального закона рассмотрел дело в порядке особого производства, тогда как М. в последнем слове просил суд возобновить судебное разбирательство, поскольку не признал себя виновным по предъявленному ему обвинению. Суд вынес обвинительный приговор по предъявленному М. органами предварительного следствия обвинению, которое не конкретизировано в части способа совершения мошенничества. При этом суд необоснованно отказал М. в удовлетворении ходатайства о прекращении особого порядка судебного разбирательства и рассмотрении дела в общем порядке, чем нарушил нормы ст. 316 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Предъявленное М. обвинение не подтверждается доказательствами, собранными по делу, что также исключало рассмотрение данного уголовного дела в порядке особого производства. Назначенное осужденному наказание является чрезмерно суровым.

В кассационной жалобе адвокат Пирогова Г.М. также ставила вопрос об отмене приговора ввиду допущенных нарушений норм уголовно-процессуального закона, приводила те же доводы, что и адвокат Воронин Е.В.

В кассационном представлении государственный обвинитель просил приговор суда отменить ввиду мягкости назначенного осужденному наказания. По мнению прокурора, суд при назначении наказания не учел характер и степень общественной опасности совершенных М. преступлений, а также то обстоятельство, что ущерб потерпевшим не возмещен.

В возражениях на кассационные жалобы потерпевший Ш. указал, что считает приговор суда законным и обоснованным, просил оставить его без изменения.

В возражениях на кассационную жалобу осужденного потерпевшие Ф., К., Р. сочли приговор суда подлежащим отмене ввиду мягкости назначенного осужденному наказания.

Проверив представленные материалы дела, изучив доводы кассационных жалоб, кассационного представления, возражения потерпевших, заслушав участников процесса, судебная коллегия нашла приговор суда подлежащим отмене ввиду допущенных нарушений норм уголовно-процессуального закона.

Судебное разбирательство по данному уголовному делу было проведено в особом порядке. После консультации с защитником при ознакомлении с материалами уголовного дела  М. добровольно заявил ходатайство о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства в связи с согласием с предъявленным ему органами предварительного расследования обвинением.

В подготовительной стадии судебного заседания М. настаивал на удовлетворении ранее заявленного  ходатайства о рассмотрении дела в порядке особого производства. Участвовавший в деле государственный обвинитель не возражал против удовлетворения данного ходатайства. Потерпевшие  также не возражали против рассмотрения дела в особом порядке. Судом ходатайство обвиняемого было удовлетворено.

Однако в последнем слове М. заявил ходатайство о прекращении особого порядка судебного разбирательства и возобновлении судебного следствия, мотивируя свое ходатайство тем, что в его действиях отсутствует состав преступления: он никого не обманывал, привлекал заемные денежные средства для ведения бизнеса. В связи с недобросовестностью его контрагента люди, чьи средства он привлекал, понесли убытки. Он переоценил свои силы, но не имел корыстного мотива на завладение чужими денежными средствами путем обмана или злоупотребления доверием.

Суд пришел к выводу о том, что заявленное ходатайство о прекращении особого порядка судебного разбирательства удовлетворению не подлежит, и вынес обвинительный приговор.

Вместе с тем в соответствии с ч. 6 ст. 316 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации при возражении подсудимого против постановления приговора без проведения судебного разбирательства судья выносит постановление о прекращении особого порядка судебного разбирательства и назначении рассмотрения уголовного дела в общем порядке.

Возражения против постановления приговора без проведения судебного разбирательства подсудимый имеет право заявить в любой стадии судебного заседания.

В данном случае подсудимый заявил ходатайство о рассмотрении дела в общем порядке в последнем слове, так как не признал себя виновным по предъявленному обвинению.

При таких обстоятельствах суд должен был вынести постановление о прекращении особого порядка судебного разбирательства и назначить рассмотрение уголовного дела в общем порядке.

Поскольку М. обвиняется в совершении тридцати шести преступлений, часть из которых относится к категории тяжких, судебная коллегия сочла необходимым меру пресечения М. оставить прежнюю - содержание под стражей.

Приговор суда в отношении М. отменен, уголовное дело направлено на новое рассмотрение со стадии назначения судебного заседания в тот же суд, но в ином составе.

Определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда

от 31 октября 2008 года № 22-10678/2008

Вопросы производства в суде апелляционной инстанции

19. Размер оплаты труда адвоката, участвующего в рассмотрении дела судом апелляционной инстанции, исчисляется с учетом сложности дела и продолжительности его рассмотрения на указанной стадии обжалования и не зависит от сроков рассмотрения дела мировым судьей и предъявленного органами предварительного расследования обвинения.

(Извлечение)

Постановлением судьи Октябрьского районного суда г. Екатеринбурга с осужденного Ж. взыскано 3 967 руб. 50 коп. в счет возмещения расходов на оплату труда адвоката, участвовавшего в деле по назначению суда.

Приговором мирового судьи судебного участка № 2 Октябрьского района г. Екатеринбурга Ж. осужден по ч. 1 ст. 116 Уголовного кодекса Российской Федерации к штрафу в размере 3 000 рублей и оправдан по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ст. 119 и ч. 1 ст. 130 Уголовного кодекса Российской Федерации, ввиду отсутствия в деяниях состава преступлений.

Постановлением Октябрьского районного суда г. Екатеринбурга приговор мирового судьи оставлен без изменения, а апелляционная жалоба осужденного – без удовлетворения.

Постановлением судьи расходы по оплате труда адвоката, участвовавшего в заседании суда апелляционной инстанции, отнесены на счет федерального бюджета Российской Федерации и с осужденного Ж. взысканы процессуальные издержки в сумме 3 967 руб. 50 коп.

В кассационной жалобе Ж. просил отменить постановление судьи либо изменить его и предоставить ему рассрочку уплаты указанной в постановлении суммы. В обоснование своей просьбы осужденный указывал, что в заседании суда апелляционной инстанции ему не разъяснялось, что впоследствии он должен будет возместить расходы на оплату труда адвоката. В противном случае он отказался бы от адвоката, поскольку размер его пенсии не позволяет ему нести такие расходы. Осужденный также указывал, что на участие в рассмотрении дела судом апелляционной инстанции адвокат затратил около 30 минут, а для изучения материалов уголовного дела  ему не требовался целый рабочий день. Ж. также просил учесть, что адвокат не встретился с ним. Это не позволило ему подробно ознакомить адвоката с существом дела. Кроме того, адвокат опоздал в судебное заседание.

Изучив материалы уголовного дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная коллегия нашла постановление суда подлежащим изменению в связи с неправильным применением закона.

В соответствии с п. 5 ч. 2 ст. 131 и ч. 2 ст. 132 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации суммы, выплачиваемые адвокату за оказание им юридической помощи в случае участия адвоката в уголовном судопроизводстве по назначению, относятся к процессуальным издержкам и могут быть взысканы с осужденного.

Как следует из протокола судебного заседания суда апелляционной инстанции и справочного листа, 23 октября 2007 года адвокат Золотницкий Д.Ю. ознакомился с материалами уголовного дела, а 24 октября 2007 года он участвовал в заседании суда апелляционной инстанции.

В соответствии с Приказом Министерства юстиции Российской Федерации и Министерства финансов Российской Федерации № 257/89н от 06 октября 2003 года «Об утверждении порядка расчета оплаты труда адвоката, участвующего в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного  следствия, прокурора или суда, в зависимости от сложности уголовного дела» время занятости адвоката исчисляется в днях, в которые он был фактически занят выполнением поручения вне зависимости от длительности работы в течение дня.

Таким образом, указанная осужденным в кассационной жалобе продолжительность времени, фактически затраченного адвокатом на изучение материалов уголовного дела и участие в судебном заседании, не влияет на размер оплаты труда адвоката.

Порядок взыскания процессуальных издержек с осужденного предусмотрен Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации и указанным выше Приказом, которые изданы и опубликованы в установленном законом порядке, в связи с чем судебная коллегия находит несостоятельными доводы осужденного о том, что ему не было известно о возможности возложения на него обязанности возместить процессуальные издержки.

Вместе с тем судом неправильно применены нормы права при исчислении размера процессуальных издержек.

Размер оплаты труда адвоката исчислен судом в соответствии с п. 2 Порядка расчета оплаты труда адвоката, участвующего в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия, прокурора или суда, в зависимости от сложности уголовного дела (далее – Порядок), то есть в размере 75% минимального размера оплаты труда за один день работы. Этим пунктом предусмотрен размер оплаты труда по уголовным делам в случае предъявления обвинения по трем или более инкриминируемым преступлениям.

Однако предметом рассмотрения суда апелляционной инстанции было дело, по которому Ж. осужден за совершение одного преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 116 Уголовного кодекса Российской Федерации, поскольку по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ст. 119 и ч. 1 ст. 130 Уголовного кодекса Российской Федерации, Ж. приговором мирового судьи оправдан, приговор в этой части сторонами не обжаловался. Таким образом, несмотря на то, что органами дознания осужденному предъявлено обвинение по трем преступлениям, обстоятельства двух из них не исследовались судом апелляционной инстанции, что отразилось как на сложности дела, так и на продолжительности его рассмотрения.

Поскольку судом апелляционной инстанции рассматривалось дело об одном преступлении, размер оплаты труда адвоката должен исчисляться по правилам, предусмотренным п. 4 Порядка, и составлять 25% минимального размера оплаты труда за каждый день работы адвоката.

Судебная коллегия сочла необходимым изменить постановление судьи и снизить размер процессуальных издержек, подлежащих взысканию с осужденного.

Судебная коллегия была не вправе разрешить просьбу осужденного о рассрочке выплаты взысканных с него сумм, поскольку такой вопрос разрешается в порядке, предусмотренном законодательством об исполнительном производстве.

Постановление судьи в отношении Ж. изменено: расходы по оплате труда адвоката Золотницкого Д.Ю. в размере 1 322 руб. 50 коп. (из расчета 661 руб. 25 коп. за каждый из двух дней работы) отнесены на счет средств федерального бюджета Российской Федерации, с осужденного Ж. определено взыскать в доход федерального бюджета Российской Федерации процессуальные издержки в сумме 1 322 руб. 50 коп.

Определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда

от 29 октября 2008 года № 22-10736/2008

20. Право требовать взыскания компенсации морального вреда связано с личностью потерпевшего и носит личный характер, поэтому в соответствии со ст. 383 Гражданского кодекса Российской Федерации переход этого права к другому лицу не допускается.

(Извлечение)

Постановленным в апелляционном порядке приговором Ирбитского районного суда приговор мирового судьи судебного участка № 2 Ирбитского района изменен и С., ранее судимая, осуждена по ч. 1 ст. 116 Уголовного кодекса Российской Федерации к 6 месяцам исправительных работ с удержанием 15% заработной платы в доход государства.

Приговором мирового судьи судебного участка № 2 Ирбитского района С. была признана виновной в нанесении двух ударов ладонью по лицу И., то есть в причинении побоев, и по ч. 1 ст. 116 Уголовного кодекса Российской Федерации ей было назначено наказание в виде исправительных работ на срок 6 месяцев с удержанием 15% заработной платы в доход государства. Кроме того, постановлено взыскать с осужденной в пользу представителя потерпевшего - Н. - в счет компенсации морального вреда 3 000 руб. и в счет возмещения процессуальных издержек 1 265 руб.

По результатам рассмотрения жалобы представителя потерпевшего и представления государственного обвинителя указанный приговор был изменен судом апелляционной инстанции: в удовлетворении исковых требований представителя потерпевшего - Н. - о компенсации морального вреда отказано.

В кассационной жалобе представитель потерпевшего - Н. - ставила вопрос об отмене приговора суда апелляционной инстанции и о направлении дела на новое судебное разбирательство. При этом указывала, что действия С. необоснованно переквалифицированы с ч. 1 ст. 115 Уголовного кодекса Российской Федерации на ч. 1 ст. 116 Уголовного кодекса Российской Федерации, поскольку все обнаруженные у ее сына телесные повреждения были получены в одно время и исключать указание на их причинение из обвинения С. у суда не было оснований. Ссылаясь на показания свидетелей, суд не учел, что они являются родственниками или знакомыми осужденной и заинтересованы в том, чтобы она избежала уголовной ответственности. Кроме того, оспаривая решение суда об отказе в удовлетворении требований о компенсации морального вреда, представитель потерпевшего указывала, что отстаивает честь и достоинство умершего сына, который испытал физическую боль и унижение от действий С. Также полагала, что наказание С. назначено без учета данных о ее личности, характеризующейся отрицательно.

В кассационном представлении государственный обвинитель также просил отменить приговор суда апелляционной инстанции в части отказа в удовлетворении исковых требований Н. о компенсации морального вреда. При этом указывал, что размер компенсации морального вреда определен судом с учетом степени тяжести преступления, совершенного осужденной С. Полагал, что нанесение телесных повреждений ребенку повлекло причинение нравственных страданий его матери Н.

Проверив материалы дела, судебная коллегия нашла приговор суда апелляционной инстанции подлежащим изменению по следующим основаниям.

Как видно из материалов дела, законность, обоснованность и справедливость постановленного мировым судьей приговора в отношении С. проверены судом апелляционной инстанции с соблюдением требований ст. ст. 364 - 367 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Выводы суда о виновности С. в нанесении побоев И. соответствуют фактическим обстоятельствам дела и основаны на исследованных в судебном заседании доказательствах, которым в приговоре дана надлежащая оценка.

Так, при рассмотрении дела бесспорно установлен факт нанесения 09 октября 2005 года С. двух ударов ладонью по лицу И. Этот вывод сделан судом на основе признательных показаний осужденной С. в совокупности с показаниями свидетелей - очевидцев преступления, допрошенных в судебном заседании.

При таких обстоятельствах действия С. правильно квалифицированы по ч. 1 ст. 116 Уголовного кодекса Российской Федерации как нанесение побоев, повлекших физическую боль.

Доводы представителя потерпевшего о виновности С. в причинении И. при тех же обстоятельствах легкого вреда здоровью, а именно телесных повреждений в виде закрытой черепно-мозговой травмы, которая была обнаружена при исследовании трупа потерпевшего, были тщательно проверены в судебном заседании и обоснованно отвергнуты.

При этом суд принял во внимание, что механизм причинения закрытой черепно-мозговой травмы не соответствует действиям С., в совершении которых она была признана виновной. Кроме того, давность возникновения этих телесных повреждений не совпадает по времени с действиями С.

Коллегия не согласилась с доводами жалобы и представления о необоснованном отказе представителю потерпевшего - Н. - в удовлетворении требований о компенсации морального вреда, который был причинен ее сыну побоями.

В силу ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации компенсация морального вреда взыскивается в случае причинения гражданину морального вреда действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага. Право требовать взыскания компенсации морального вреда связано с личностью потерпевшего и носит личный характер, поэтому в соответствии со ст. 383 Гражданского кодекса Российской Федерации переход к другому лицу этого права не допускается.

Вместе с тем на основании ст. 78 Уголовного кодекса Российской Федерации лицо освобождается от уголовной ответственности, если со дня совершения преступления небольшой тяжести прошло два года. При этом сроки давности исчисляются со дня совершения преступления до момента вступления приговора суда в законную силу. Течение сроков давности приостанавливается, если лицо, совершившее преступление, уклоняется от следствия и суда.

Из материалов дела усматривается, что настоящее уголовное дело было возбуждено заместителем Ирбитского межрайонного прокурора 16 марта 2006 года по ч. 2 ст. 115 Уголовного кодекса Российской Федерации по заявлению матери потерпевшего Н. До 30 января 2007 года дело приостанавливалось в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.

С учетом времени приостановления течения срока давности с момента совершения С. преступления истекло два года. Поэтому в силу ч. 8 ст. 302 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации С. подлежит освобождению от наказания, назначенного обвинительным приговором суда апелляционной инстанции.

Приговор изменен: С. освобождена от назначенного ей наказания в связи с истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности.

Определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда

от 28 ноября 2008 года № 22-12071/2008

V. Рассмотрение иных судебных материалов

21. Судья, согласившись с законностью представления следователя, внесенного в адрес ректора университета по уголовному делу в отношении студента, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 264 Уголовного кодекса Российской Федерации, не дал надлежащей оценки обстоятельствам, при которых было внесено представление.

(Извлечение)

Постановлением судьи Белоярского районного суда жалоба адвоката о признании незаконным представления следователя СО при ОВД по Белоярскому ГО, внесенного в адрес ректора Уральского государственного лесотехнического университета (далее - университет), оставлена без удовлетворения.

Адвокат Седакова Е.В. в порядке, предусмотренном ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, обратилась в суд с заявлением о признании незаконными действий следователя по вынесению и направлению в адрес ректора университета представления о применении мер по устранению обстоятельств, способствовавших совершению преступления студентом указанного учебного заведения К., в отношении которого возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 264 Уголовного кодекса Российской Федерации.

В кассационной жалобе адвокат Седакова Е.В. ставила вопрос об отмене постановления судьи. Жалоба мотивирована следующими доводами. Представление внесено следователем незаконно и необоснованно, так как на момент совершения преступления К. в университете не учился. В силу ст. 158 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации следователь, установив в ходе досудебного производства по уголовному делу обстоятельства, способствовавшие совершению преступления, имеет право внести в соответствующую организацию или должностному лицу представление о принятии мер по устранению указанных обстоятельств или других нарушений. Однако по данному делу никаких обстоятельств, способствовавших совершению К. преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 264 Уголовного кодекса Российской Федерации, и связанных с его обучением в университете, не установлено. По мнению адвоката, указанное представление могло быть направлено ректору университета только после вступления в законную силу приговора суда в отношении К. Суд всем этим обстоятельствам оценку не дал.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия нашла постановление подлежащим отмене.

В соответствии со ст. 158 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации следователь вправе внести должностному лицу представление, установив при этом ряд обстоятельств.

Из материалов дела следует, что К. совершил преступление 23 мая 2008 года. На тот момент студентом университета он еще не являлся.

В представлении указано, что преступление совершено К. в результате действий (бездействия) преподавательского состава университета, способствовавших созданию условий для совершения преступления. В силу этого данные лица обязаны принять меры по устранению допущенных недостатков.

В представлении указано, что одной из причин, по которой К. совершил преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 264 Уголовного кодекса Российской Федерации, является отсутствие надлежащего контроля за его поведением со стороны родителей. Однако, какое отношение к этому имеет преподавательский состав университета, из представления не ясно.

При вынесении постановления судья указанным обстоятельствам никакой оценки не дал.

Кроме того, по мнению судебной коллегии, представление внесено следователем преждевременно, поскольку уголовное дело еще не рассмотрено судом.

Постановление судьи отменено, дело направлено на новое судебное разбирательство.

Определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда

от 08 октября 2008 года № 22-9951/2008

22. Если преступления совершены в разных местах, то в соответствии с положениями ст. 32 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации уголовное дело должно рассматриваться судом, юрисдикция которого распространяется на ту территорию, где выполнялась объективная сторона наиболее тяжкого преступления.

(Извлечение)

Постановлением судьи Ревдинского городского суда уголовное дело по обвинению Д., С., В. в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации, А., Б., Г. и других лиц в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации, направлено по подсудности в Кировский районный суд г. Екатеринбурга для рассмотрения по существу.

Органами предварительного следствия Д., С., В., А., Б., Г. и другие лица обвиняются в совершении нескольких хищений путем мошенничества.

Судья Ревдинского городского суда, направляя уголовное дело в Кировский районный суд г. Екатеринбурга для рассмотрения по существу, посчитал, что данное уголовное дело относится к юрисдикции суда г. Екатеринбурга, поскольку место преступления находится на территории Кировского района г. Екатеринбурга, где располагается банковская организация, являющаяся юридическим лицом.

В обоснование своих выводов судья указал, что мошенничество было совершено в результате деятельности ООО «П», директором которого является С., а главным бухгалтером – Д. В качестве юридического адреса ООО «П» указан г. Екатеринбург, где данная организация состоит на налоговом учете. По мнению суда, обвиняемым вменяется в вину совершение преступных действий в различных районах г. Екатеринбурга, поскольку обвиняемые в большинстве случаев вступали между собой в преступный сговор на территории г. Екатеринбурга и договоры заключались между юридическими лицами ООО «П» и ЗАО «Коммерческий банк «Драгоценности Урала», юридические адреса которых находились в г. Екатеринбурге. Также суд ссылался на то, что дополнительный офис ЗАО «Ревдинский Коммерческий Банк «Драгоценности Урала», где выдавались банковские кредиты, не наделен полномочиями юридического лица и не является представительством.

В кассационном представлении прокурор г. Ревды просил об отмене судебного постановления, как не основанного на законе, и о направлении уголовного дела на рассмотрение в Ревдинский городской суд. Считал, что суд ошибочно сделал вывод о совершении преступлений на территории Кировского района г. Екатеринбурга, исходя из адреса потерпевшего - юридического лица ЗАО «Коммерческий банк «Драгоценности Урала». Просил учесть установленные в ходе предварительного следствия обстоятельства, согласно которым объективная сторона преступлений, в частности, по версии следствия, хищения денежных средств банковской организации, выполнялась в офисе банка, расположенном в г. Ревде. Кроме того, суд сослался на территориальную подсудность данного дела, исходя из критериев, не предусмотренных уголовно-процессуальным законом. Направив уголовное дело для рассмотрения в Кировский районный суд г. Екатеринбурга, суд нарушил конституционные права граждан на рассмотрение дела тем судом, к подсудности которого оно отнесено.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационного представления, судебная коллегия нашла постановление судьи подлежащим отмене  по доводам, изложенным в кассационном представлении.

В соответствии с ч. 1 ст. 32 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации уголовное дело подлежит рассмотрению в суде по месту совершения преступления.

Судебной коллегией установлено, что объективная сторона наиболее тяжкого преступления – хищения денежных средств банковской организации путем мошенничества - была выполнена на территории г. Ревды. Следовательно, дело должно быть отнесено к подсудности Ревдинского городского суда.

Постановление судьи отменено, уголовное дело направлено на рассмотрение в Ревдинский городской суд со стадии назначения судебного заседания.

Определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда

от 19 декабря 2008 года № 22-12639/2008

23. Удовлетворяя представление ГУФСИН России о передаче для отбывания наказания иностранного гражданина, осужденного на территории Российской Федерации, в республику, гражданином которой он является, судья не учел, что от государства исполнения приговора не представлено решение о возможности исполнения приговора, вынесенного судом Российской Федерации.

(Извлечение)

Постановлением судьи Тавдинского городского суда удовлетворено представление Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний России по Свердловской области: осужденный Р. передан для отбывания наказания в Кыргызскую Республику, гражданином которой он является.

Приговором Первоуральского городского суда Р. осужден по ч. 1 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228.1 Уголовного кодекса Российской Федерации к 8 годам лишения свободы без штрафа с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. Приговор вступил в законную силу 31 января 2007 года.

Главное управление Федеральной службы исполнения наказаний России по Свердловской области обратилось в Тавдинский городской суд с представлением о передаче осужденного Р. для отбывания наказания в Кыргызскую Республику, которое  постановлением судьи удовлетворено.

В кассационном представлении заместитель Тавдинского прокурора по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях просил отменить постановление суда, направить материалы на новое рассмотрение в тот же суд. В обоснование своих доводов указывал, что данное постановление не соответствует фактическим обстоятельствам дела. Из представленных материалов не ясно, в каких условиях, в каком порядке и в колонии какого режима Кыргызской Республики осужденный Р. будет отбывать назначенное приговором суда Российской Федерации наказание. Кроме того, по мнению УФСБ Российской Федерации по Свердловской области, экстрадиция осужденного Р. в Кыргызскую Республику нецелесообразна. Суд не учел, что Р. отбывает наказание за совершение особо тяжкого преступления в сфере незаконного оборота наркотических средств, против здоровья населения Российской Федерации.

Проверив представленные материалы, обсудив доводы кассационного представления, судебная коллегия нашла судебное постановление подлежащим отмене по следующим основаниям.

По смыслу ст. 469 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации передача лица, осужденного судом Российской Федерации к лишению свободы, производится лишь в случае, если государство исполнения приговора обеспечит продолжение отбывания наказания в соответствии со своим законодательством, не ухудшая положение осужденного. Передача осужденного не производится, если наказание не может быть исполнено на территории государства исполнения приговора вследствие истечения срока давности или по иному основанию, предусмотренному законодательством этого государства, либо если на территории государства исполнения приговора осужденный был оправдан или производство по делу было прекращено, а равно если лицо освобождено от наказания компетентным органом этого государства.

Удовлетворяя ходатайство о передаче Р. в Кыргызскую Республику, суд не учел, что от государства исполнения приговора не представлено письменного решения суда или другого компетентного органа этого государства, изложенного в соответствующей процессуальной форме, об исполнении приговора в отношении Р. с определением по закону своего государства такого же срока лишения свободы, как и назначенный по приговору, хотя предложение о предоставлении такого решения содержалось в письме заместителя директора Департамента международного права и сотрудничества Министерства юстиции Российской Федерации, адресованном в Генеральную прокуратуру Кыргызской Республики.

Кроме того, среди предоставленных выписок из уголовного и иного законодательства Кыргызской Республики отсутствуют полные данные, свидетельствующие о признании преступлением деяния, за которое Р. осужден.

В частности, приговором Первоуральского городского суда Р. осужден за приготовление к незаконному сбыту гашиша массой 4 180,78 г, то есть в особо крупном размере. Однако данные о том, какой размер указанного наркотического средства по закону Кыргызской Республики считается особо крупным или каким размером в этом государстве признается изъятая у Р. масса гашиша, то есть подлежит ли Р. аналогичной уголовной ответственности за вмененные ему действия с этим наркотическим средством, отсутствуют.

При таких обстоятельствах судебная коллегия, согласившись с доводами кассационного представления прокурора об отсутствии достаточных данных, свидетельствующих о том, что Кыргызская Республика обеспечит продолжение отбывания назначенного Р. приговором суда наказания, постановление отменила, материалы направила на новое судебное разбирательство для восполнения необходимых сведений или для принятия мер, предусмотренных ч. 2 ст. 470 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда

от 24 октября 2008 года № 22-10557/2008

Практика рассмотрения жалоб в порядке ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации

24. Постановление судьи, вынесенное по результатам рассмотрения жалобы, поданной в порядке ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, отменено, поскольку действия прокурора по передаче уголовного дела начальнику следственного органа без вынесения отдельного постановления не влияют на законность вынесенного указанным должностным лицом постановления об установлении срока дополнительного следствия, не причиняют ущерба конституционным правам и свободам заявителя, не затрудняют его доступ к правосудию.

(Извлечение)

Адвокат Сотников О.В. обратился в суд в порядке, предусмотренном ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, с жалобой на неправомерные действия заместителя прокурора Нижнесергинского района и начальника СО при ОВД по Нижнесергинскому району (далее – начальник следственного отдела).

Постановлением суда жалоба адвоката удовлетворена частично.

Адвокат в жалобе указал, что в последний день установленного срока следствия уголовное дело в отношении Ч., который обвиняется в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 264 Уголовного кодекса Российской Федерации, направлено следователем прокурору для утверждения  обвинительного заключения.

В кассационном представлении прокурор просил постановление отменить, материал направить на новое судебное разбирательство. Прокурор считал, что суд вышел за рамки полномочий, установленных ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку вынесение решения об отмене незаконного постановления статьей не предусмотрено и в жалобе такие требования не заявлялись. Полагал действия начальника следственного отдела по вынесению постановления от 25 октября 2008 года законными, выполненными в соответствии с п. 11 ч. 1 ст. 39 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку этим должностным лицом даны лишь указания о необходимости продления сроков следствия.

Проверив судебный материал, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная коллегия сочла необходимым отменить постановление и прекратить производство по жалобе.

Заместитель прокурора возвратил уголовное дело следователю для устранения недостатков, поскольку потерпевшая не была ознакомлена с материалами уголовного дела.

Следователь, нарушив требования Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, произвел ознакомление потерпевшей с материалами уголовного дела за пределами срока предварительного следствия.

После устранения недостатков следователь вновь направил уголовное дело прокурору для утверждения обвинительного заключения.

Как указывал адвокат, заместитель прокурора, нарушив требования ст. 221 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, без вынесения соответствующего постановления дал начальнику следственного отдела устное указание о возвращении уголовного дела следователю для производства дополнительного следствия, поскольку в действиях Ч. усматривается состав преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 264 Уголовного кодекса Российской Федерации. В этот же день начальник следственного отдела в нарушение требований ст. 162 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации вынес незаконное постановление о возвращении следователю уголовного дела для дополнительного расследования, установив срок следствия 30 дней. Таким образом, по мнению адвоката, начальник следственного отдела превысил свои полномочия, поскольку возвратить уголовное дело после подписания следователем обвинительного заключения мог только прокурор, а установить срок следствия начальник следственного отдела мог только при выполнении постановления прокурора о возвращении уголовного дела.

Адвокат в жалобе просил признать незаконными действия заместителя прокурора и начальника следственного отдела по возвращению уголовного дела для производства предварительного расследования, а также признать незаконным постановление начальника следственного отдела от 25 октября 2008 года о возвращении уголовного дела для производства предварительного расследования. Считал, что действия указанных должностных лиц нарушают конституционные права Ч. и ограничивают ее доступ к правосудию.

Судом установлено, что потерпевшая ознакомлена с материалами уголовного дела 22 октября 2008 года, обвинительное заключение прокурором не утверждено, оснований полагать, что оно поступало прокурору для утверждения, не имеется. Есть запись начальника следственного отдела о несогласии с обвинительным заключением.

25 октября 2008 года начальником следственного отдела вынесено постановление о возвращении уголовного дела для производства дополнительного следствия, что допустимо в соответствии с требованиями ст. 39 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Однако суд пришел к выводу о том, что начальник следственного отдела превысил свои полномочия, поскольку общий срок следствия вышел за пределы трех месяцев, а продление срока следствия до 12 месяцев допускается только с разрешения руководителя следственного органа по субъекту Российской Федерации.

Судом признано незаконным постановление начальника следственного отдела от 25 октября 2008 года о возвращении уголовного дела в отношении Ч. для производства предварительного следствия и об одновременном установлении срока следствия в 30 дней, на начальника следственного отдела возложена обязанность устранить допущенные нарушения уголовно-процессуального закона. В остальной части жалоба адвоката оставлена без удовлетворения.

В соответствии с положениями ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в судебном порядке обжалуются постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, а равно иные решения и действия  дознавателя, следователя, прокурора, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию.

Как видно из судебного материала,  уголовное дело без вынесения соответствующего постановления передано прокурором начальнику следственного органа для производства дополнительного следствия в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 221 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. По возвращенному уголовному делу руководителем следственного органа был установлен срок дополнительного следствия в соответствии с ч. 6 ст. 162 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. При этом срок следствия не продлевался.

Тот факт, что прокурор передал дело начальнику следственного органа без вынесения отдельного постановления, не влияет на законность вынесенного начальником следственного органа постановления об установлении срока дополнительного следствия, поскольку конституционные права заявителя не нарушаются, его доступ к правосудию не ограничивается. Данный вопрос является вопросом взаимоотношений прокурора и следственного органа. Установление начальником следственного органа срока дополнительного следствия также не нарушает конституционных прав заявителя, поскольку не является продлением срока следствия.

Постановление суда отменено, а производство по жалобе прекращено.

Определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда

от 19 декабря 2008 года № 22-12717/2008

Судебная коллегия

по уголовным делам

Отдел кодификации,

систематизации законодательства

 и обобщения судебной практики