Банк судебных решений

Присоединенный документ: Бюлл уг_2 квартал 2015 окончат вариант.doc

Бюллетень

судебной практики по уголовным делам

Свердловского областного суда

(второй квартал 2015 года (44))

Судебная коллегия по уголовным делам

Свердловского областного суда

Отдел кодификации, систематизации законодательства и обобщения судебной практики Свердловского областного суда

Тел.: 8 (343) 228-16-80

I. Вопросы квалификации преступлений

1.                Применение уголовного закона по аналогии не допускается.

         Приговором суда А. наряду с другими преступлениями осужден за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 205.1 Уголовного кодекса Российской Федерации.

В апелляционной жалобе А. просил назначить ему более мягкое наказание за совершение вышеуказанного преступления.

Судебная коллегия, признав доводы апелляционной жалобы необоснованными, изменила приговор по следующим основаниям.

Согласно приговору действия А. были квалифицированы по ч. 1 ст. 205.1 Уголовного кодекса  Российской Федерации как склонение, вербовка лиц к совершению преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 208 Уголовного кодекса  Российской Федерации, и подготовка лиц в целях совершения преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 208 Уголовного кодекса Российской Федерации, совершенные группой лиц по предварительному сговору. Вместе с тем диспозиция ч. 1 ст. 205.1 Уголовного кодекса Российской Федерации не предусматривает такого квалифицирующего признака, как совершение деяний «группой лиц по предварительному сговору», а  применение уголовного закона по аналогии не допускается (ч. 2 ст. 3 Уголовного кодекса Российской Федерации). Указание на совершение деяний группой лиц по предварительному сговору исключено из квалификации действий А. по ч. 1 ст. 205.1 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Апелляционное определение судебной коллегии

по уголовным делам  Свердловского областного суда

от 01 апреля 2015 года по делу № 22-2609/2015

2.                Квалифицирующий признак «с использованием электронных или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»)» не нашел своего подтверждения в заседании суда апелляционной инстанции и был исключен из приговора.

         А. осуждена по ч. 1 ст. 30, п. «г» ч. 4 ст. 228.1 Уголовного кодекса Российской Федерации к 8 годам лишения свободы.

         Прокурором подано апелляционное представление с просьбой исключить из осуждения квалифицирующий признак приготовления к незаконному сбыту наркотических средств в крупном размере «с использованием электронных или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»)», поскольку телефонные переговоры под данный признак не подпадают, а в судебном заседании не установлено, что А. при помощи электронных или информационно-телекоммуникационных сетей распространяла  наркотические средства, привлекала неограниченное число покупателей, информировала неограниченный круг лиц о возможности приобретения у нее наркотических средств.

  Судебная коллегия изменила приговор по доводам апелляционного представления, поскольку вывод суда о наличии в действиях А. квалифицирующего признака приготовления к незаконному сбыту наркотических средств в крупном размере «с использованием электронных или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»)» не подтвержден доказательствами, исследованными в судебном заседании.

В суде апелляционной инстанции установлено, что А. посредством сотового телефона марки «Samsung» приискала приобретателя наркотического средства, договорилась о его сбыте и направилась на встречу с потенциальным покупателем, храня при себе заранее заготовленное для сбыта, упакованное в пакет наркотическое средство массой 1,691 г. Доказательств, свидетельствующих о размещении А. посредством электронных или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет») информации о возможности приобретения у нее наркотических средств, органами предварительного следствия не добыто.

При таких обстоятельствах квалифицирующий признак приготовления к незаконному сбыту наркотических средств в крупном размере «с использованием электронных или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть Интернет)» был исключен из осуждения А.

                   Апелляционное определение судебной коллегии

по уголовным делам Свердловского областного суда

от 14 апреля 2015 года по делу № 22-3195/2015

II. Вопросы назначения наказания

3.                Суд не учел правила назначения наказания по совокупности преступлений и назначил наказание, превышающее максимальный предел, установленный законом.

         Приговором суда от 19 мая 2014 года Г. был осужден по п. «г» ч. 2 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации к 3 годам лишения свободы.

         Ранее Г. был осужден 16 декабря 2010 года за совершение двух преступлений, предусмотренных п. «г» ч. 2 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации, а также преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 131 и ч. 1 ст. 132 Уголовного кодекса Российской Федерации, с назначением наказания в виде 3 лет 6 месяцев лишения свободы за каждое преступление. В соответствии с ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений осужденному назначено 7 лет лишения свободы.

         На основании ч. 5 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенного наказания и наказания, назначенного по приговору от 16 декабря 2010 года, окончательно назначено 8 лет 6 месяцев лишения свободы.

         В апелляционном порядке приговор от 19 мая 2014 года оставлен без изменения.

         Президиум, рассмотрев уголовное дело по кассационной жалобе осужденного, проверив материалы дела, изменил приговор суда и апелляционное определение, указав следующее. 

Как следует из приговоров от 16 декабря 2010 года и от 19 мая 2014 года, наиболее тяжким из совершенных Г. преступлений является преступление, предусмотренное п. «г» ч. 2 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации, максимальный срок лишения свободы за которое составляет 7 лет.

По каждому из совершенных преступлений осужденным написаны явки с повинной, которые признаны судом смягчающими обстоятельствами. Отягчающих обстоятельств не установлено.

С учетом требований ч. 1 ст. 62, чч. 3, 5 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации максимальное наказание, которое могло быть назначено Г. по совокупности преступлений, не могло превышать 7 лет лишения свободы.

Назначая наказание по приговору от 19 мая 2014 года по совокупности преступлений с применением ч. 5 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации, суд не учел указанные требования закона и назначил наказание, превышающее максимальный предел, установленный законом.

При таких обстоятельствах приговор суда от 19 мая 2014 года в отношении Г. изменен: наказание, назначенное по совокупности преступлений в порядке ч. 5 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации, снижено.

Постановление президиума Свердловского областного суда

от 01 апреля 2015 года по делу № 44-У-43/2015

4.                Штраф, исчисляемый исходя из величины, кратной сумме взятки, не может быть менее двадцати пяти тысяч рублей.

Ж. признан виновным в покушении на дачу взятки должностному лицу лично за незаконное бездействие и приговорен к наказанию в виде штрафа в размере 15 000 рублей.

В апелляционном представлении государственный обвинитель просил приговор суда изменить ввиду чрезмерной мягкости назначенного наказания и в соответствии с требованиями ч. 2 ст. 46 Уголовного кодекса Российской Федерации назначить наказание в виде штрафа в размере 25 000 рублей.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционного представления, судебная коллегия изменила приговор в связи с неправильным применением уголовного закона.

В соответствии с ч. 2 ст. 46 Уголовного кодекса Российской Федерации штраф, исчисляемый исходя из величины, кратной сумме взятки, не может быть менее двадцати пяти тысяч рублей.

Санкцией ч. 3 ст. 291 Уголовного кодекса Российской Федерации предусмотрено наказание в виде штрафа в размере от тридцатикратной до шестидесятикратной суммы взятки.

Вопреки данным требованиям уголовного закона, суд первой инстанции неверно определил размер наказания, назначив штраф в размере 15 000 рублей. Каких-либо доводов о назначении наказания с применением ст. 64 Уголовного кодекса Российской Федерации, то есть более мягкого наказания, чем предусмотрено законом, в приговоре не приведено.

                         Апелляционное определение судебной коллегии

по уголовным делам Свердловского областного суда

от 29 апреля 2015 года по делу № 22-3776/2015

III. Процессуальные вопросы

5.                Внесение изменений в текст приговора после его провозглашения противоречит требованиям ч. 3 ст. 303 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

         Приговором суда К. осужден по ч. 2 ст. 228 Уголовного кодекса Российской Федерации.

         Президиум, проверив материалы уголовного дела и доводы кассационной жалобы осужденного, отменил приговор по нижеследующим основаниям.

         Согласно копии приговора, представленной осужденным, в его мотивировочной части сделано указание на назначение наказания с применением  ст. 64 Уголовного кодекса Российской Федерации. В исправительном учреждении содержится аналогичная копия приговора.

         Имеющийся  в деле подлинник приговора в отношении К. такого указания не содержит.  В тексте приговора  сделан вывод о невозможности  применения правил ст. 64 Уголовного кодекса Российской Федерации.

         В соответствии с ч. 1 ст. 298 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации приговор постановляется в совещательной комнате, а согласно ч. 3 ст. 303 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации  все исправления в приговор должны вноситься в совещательной комнате до провозглашения приговора.

         Допущенное судом нарушение уголовно-процессуального закона признано существенным, поскольку оно лишило осужденного права на справедливое и объективное рассмотрение дела.

Постановление президиума Свердловского областного суда

от 13 мая 2015 года по делу № 44-У-64/2015

6.                В качестве гражданского ответчика может быть привлечено физическое или юридическое лицо, которое на основании Гражданского кодекса Российской Федерации несет ответственность за вред, причиненный преступлением.

Согласно приговору К., являясь учредителем и директором ООО «С» с правом первой подписи финансовых и банковских документов и лицом, ответственным за уплату начисленных налогов, умышленно уклонился от уплаты налогов в крупном размере путем включения заведомо ложных сведений в налоговые декларации по налогу на добавленную стоимость.

При направлении уголовного дела в отношении К. на рассмотрение в суд первой инстанции Межрайонной инспекцией Федеральной налоговой службы России № 14 по Свердловской области (далее – Межрайонная инспекция) был заявлен гражданский иск к К. о возмещении ущерба, причиненного преступлением.

Суд отказал в удовлетворении гражданского иска, поскольку предметом гражданского иска является не уплаченная ООО «С» задолженность перед бюджетом по налоговым платежам, обязанность погашения которой лежит на налогоплательщике, являющемся юридическим лицом.

Межрайонной инспекцией была подана кассационная жалоба на решение суда первой инстанции с просьбой отменить приговор в части разрешения гражданского иска, удовлетворить заявленные требования в полном объеме.

Проверив материалы уголовного дела и обсудив доводы жалобы, президиум отменил приговор в отношении К. в части разрешения гражданского иска по следующим основаниям.

Суд первой инстанции, отказывая в удовлетворении исковых требований, не учел, что в соответствии со ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, его причинившим.

Данные требования закона согласуются с положениями ст. 54 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в силу которых в качестве гражданского ответчика может быть привлечено физическое или юридическое лицо, которое в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации несет ответственность за вред, причиненный преступлением.

Как разъяснено в п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 декабря 2006 года № 64 «О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления», истцами по гражданскому иску могут выступать налоговые органы (подп. 14 п. 1 ст. 31 Налогового кодекса Российской Федерации) или органы прокуратуры (ч. 3 ст. 44 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации), а в качестве гражданского ответчика может быть привлечено физическое или юридическое лицо, которое в соответствии с законодательством (ст. ст. 1064 и 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации) несет ответственность за вред, причиненный преступлением (ст. 54 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).

На основании вышеуказанного президиум удовлетворил кассационную жалобу Межрайонной инспекции.

Постановление президиума Свердловского областного суда

от 03 июня 2015 года по делу № 44-У-92/2015

7.                Согласно ч. 4 ст. 231 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации стороны должны быть извещены о месте, дате и времени судебного заседания не менее чем за 5 суток.

         В апелляционной жалобе Х., осужденный 09 апреля 2015 года по ч. 2 ст. 228 Уголовного кодекса Российской Федерации, просил изменить приговор суда, смягчить назначенное наказание. В  обоснование доводов жалобы Х. указал, что суд при  назначении наказания не в полной мере учел данные о его личности, смягчающие наказание обстоятельства. Суд нарушил его право, предусмотренное ч. 4 ст. 231 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, не уведомив его о месте, дате и времени судебного заседания, в связи с чем он был лишен возможности должным образом подготовиться к судебному заседанию.

         Судебная коллегия отменила приговор в отношении Х. по нижеследующим основаниям.

         Как следует из материалов дела, рассмотрение дела в отношении Х. по существу в суде первой инстанции было назначено на 18 марта 2015 года.

         Согласно расписке копия постановления о назначении судебного заседания поступила в следственный изолятор 20 марта 2015 года, вручена осужденному Х. 23 марта 2015 года.

         Судебное заседание, назначенное на 18 марта 2015 года, не состоялось по причине недоставления Х. в судебное заседание.

         Судебное слушание было отложено на 31 марта 2015 года, но также не состоялось  по причине болезни председательствующего по делу и вновь было отложено на 09 апреля 2015 года.

         Как следует из материалов дела, Х. о судебных разбирательствах, назначенных на 31 марта 2015 года и 09 апреля 2015 года, уведомлен не был.

         Вместе с тем согласно ч. 4 ст. 231 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации стороны должны быть извещены о месте, дате и времени судебного заседания не менее чем за 5 суток до его начала.

                    Апелляционное определение судебной коллегии

по уголовным делам Свердловского областного суда

от 17 июня 2015  года по делу № 22-5072/2015

8.                Противоречие в позициях обвиняемого и его адвокатов относительно виновности обвиняемого является нарушением его права на защиту и в соответствии с п. 4 ч. 2 ст. 389.17 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации влечет отмену приговора.

         Приговором суда первой инстанции Т. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 2 ст. 132 Уголовного кодекса Российской Федерации.

         В судебном заседании Т. вину не признал.

         Адвокаты А. и К. в апелляционных жалобах настаивали на переквалификации действий Т. на ч. 1 ст. 132 Уголовного кодекса Российской Федерации.

         Осужденный Т. в апелляционной жалобе указал, что приговор является незаконным, а обвинение надуманным; привел доводы о голословности обвинения, об оговоре его потерпевшей и сослался на свою невиновность.

Проверив материалы дела и обсудив доводы, приведенные в апелляционных жалобах, судебная коллегия отменила приговор ввиду нарушения права Т. на защиту.

Как следует из материалов уголовного дела, начиная с момента задержания и допроса в качестве подозреваемого, в ходе судебного следствия, а также в апелляционной жалобе Т. указывал на свою невиновность.

При оглашении в судебном заседании показаний Т., данных на предварительном следствии, в числе других был оглашен протокол допроса обвиняемого, в котором отражены его показания о том, что в ходе допроса он признал себя виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 133 Уголовного кодекса Российской Федерации, по указанию защитника - адвоката А.

Данное утверждение Т. не являлось голословным. В ходе судебного следствия адвокаты А. и К. заявляли о наличии в действиях своего подзащитного состава преступления, предусмотренного ст. 133 Уголовного кодекса Российской Федерации, что следует из протокола судебного заседания.

Свою позицию адвокаты подтвердили, в частности, при проведении судебных прений, во время которых просили переквалифицировать действия Т. на ст. 133 Уголовного кодекса Российской Федерации.

При написании апелляционных жалоб адвокаты А. и К., заявляя о несогласии с приговором, просили о переквалификации действий Т. на ч. 1 ст. 132 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Такая позиция адвокатов, выраженная в ходе предварительного и судебного следствия, противоречит положениям ч. 1 ст. 49 Уголовно-процессуального  кодекса Российской Федерации, пп. 3, 4 ст. 6 Федерального закона от 31 мая 2002 года  № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», согласно которым адвокат не вправе заявлять о доказанности вины подзащитного, если тот ее отрицает; не вправе занимать по делу позицию вопреки воле заявителя.

Кроме того, такая защита нарушает ст. 48 Конституции Российской Федерации, в соответствии с которой каждому гарантировано право на квалифицированную юридическую помощь.    

Поскольку и на предварительном следствии, и в судебном заседании, в том числе выступая с защитной речью, адвокаты А. и К. заняли позицию, противоположную позиции своего подзащитного, суд апелляционной инстанции решил, что Т. был лишен надлежащей защиты, и в соответствии с п. 4 ч. 2 ст. 389.17 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации отменил  приговор в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона.

Апелляционное определение судебной коллегии

по уголовным делам Свердловского областного суда

от 26  июня 2015  года по делу № 22-5337/2015

9.                Отсутствие в обвинительном заключении описания обстоятельств совершения преступления является существенным нарушением требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и препятствует принятию судом итогового решения.

         Согласно приговору суда С. признан виновным в совершении кражи, то есть тайного хищения чужого имущества, с причинением значительного ущерба потерпевшему, с незаконным проникновением в жилище.

  Судебная коллегия, рассмотрев апелляционную жалобу С., в которой он просил изменить приговор и смягчить наказание, отменила приговор ввиду существенного нарушения уголовно-процессуального закона, а именно пп. 3 и 4 ч. 1 ст. 220 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в соответствии с которыми в обвинительном заключении должны быть указаны существо обвинения, место и время совершения преступления, его способы, мотивы, цели, последствия и другие обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела, а также формулировка предъявленного обвинения с указанием пункта, части, статьи Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающих ответственность за данное преступление.

  Однако в обвинительном заключении отсутствовало описание события кражи имущества у потерпевшего, не были указаны способ совершения преступления, его мотивы, последствия, формулировка предъявленного обвинения с указанием пункта, части, статьи Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающих ответственность за данное преступление.

 Данное нарушение уголовно-процессуального закона признано существенным, поскольку оно ущемляет права участников уголовного судопроизводства, не может быть устранено в судебном производстве, в силу положений п. 1 ч. 1 ст. 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации служит препятствием для принятия судом итогового решения по делу на основе этого обвинительного заключения и является основанием для возвращения уголовного дела прокурору.

При таких обстоятельствах судебная коллегия, учитывая, что допущенное нарушение уголовно-процессуального закона не может быть устранено в суде апелляционной инстанции, на основании п. 7 ч. 1 ст. 389.20 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации отменила приговор, а уголовное дело возвратила прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом.

Апелляционное определение судебной коллегии

по уголовным делам Свердловского областного суда

от 30 июня 2015  года по делу № 22-5415/2015

10.           Орудия, оборудование или иные средства совершения преступления, принадлежащие обвиняемому, подлежат конфискации, то есть принудительному безвозмездному изъятию и обращению в собственность государства на основании обвинительного приговора.

         Приговором суда А. признан виновным в покушении на дачу взятки должностному лицу лично за незаконное бездействие, а именно в том, что он, находясь в салоне служебного автомобиля, лично передал инспектору ДПС, являющемуся должностным лицом, взятку в размере 2 500 рублей за несоставление в отношении его протокола об административном правонарушении. В связи с отказом инспектора ДПС А. не смог довести преступление до конца по не зависящим от него причинам.

         В апелляционном представлении прокурор просил об изменении приговора ввиду неправильного применения уголовного закона в части разрешения судьбы вещественных доказательств. По его мнению, необходимо исключить из резолютивной части приговора фразу: «вещественные доказательства – 2 купюры достоинством по 1 000 рублей каждая, купюру достоинством в 500 рублей - вернуть А.», - и вместо нее указать следующую фразу: «вещественные доказательства – 2 купюры достоинством по 1 000 рублей каждая, купюру достоинством в 500 рублей, принадлежащие А., - после вступления приговора в законную силу обратить в доход государства».

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционного представления, судебная коллегия сочла доводы государственного обвинителя обоснованными, так как в соответствии с п. «г» ч. 1 ст. 104.1 Уголовного кодекса Российской Федерации орудия, оборудование или иные средства совершения преступления, принадлежащие обвиняемому, подлежат конфискации, то есть принудительному безвозмездному изъятию и обращению в собственность государства на основании обвинительного приговора.

Вопреки данным требованиям уголовного закона, суд первой инстанции незаконно возвратил А. денежные средства в размере 2 500 рублей, использованные осужденным в качестве средства совершения преступления и принадлежащие ему.

Приговор в данной части изменен.        

                    Апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда

от 20 мая  2015  года по делу № 22-4265/2015

IV. Рассмотрение судебных материалов

11.           Постановление суда об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу было отменено в связи с нарушением судом требований ч. 4 ст. 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

         Суд апелляционной инстанции рассмотрел судебный материал по апелляционной жалобе адвоката обвиняемого Г. В жалобе адвокат просил отменить постановление суда первой инстанции, которым в отношении Г. избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, в связи с нарушением судом права обвиняемого на защиту.

         Проверив представленные материалы, доводы сторон, суд апелляционной инстанции пришел к следующим выводам.

         В соответствии с ч. 1 ст. 47 Конституции Российской Федерации никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом. Таким законом является, в частности, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, ч. 4 ст. 108 которого устанавливает, что ходатайство об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу подлежит рассмотрению судьей районного суда по месту производства предварительного следствия либо по месту задержания подозреваемого.

         Поскольку обвиняемый Г. не задерживался, а вопрос об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу был поставлен в порядке ч. 5 ст. 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с объявлением обвиняемого в международный розыск, ходатайство следователя подлежало рассмотрению судьей районного суда по месту производства предварительного следствия.

         Согласно ч. 1 ст. 152 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации предварительное расследование производится по месту совершения деяния, содержащего признаки преступления, за исключением случаев, предусмотренных другими частями данной статьи.

         Таким образом, по общему правилу место совершения деяния, содержащего признаки преступления, предопределяет место проведения предварительного расследования и, соответственно, место рассмотрения ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу.

         Районный суд, юрисдикция которого распространяется на территорию, где находится следственный орган, осуществляющий производство по уголовному делу, рассматривает ходатайство об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу только в том случае, когда этот следственный орган занимает в системе следственных органов положение вышестоящего по отношению к следственным органам районного уровня (ч. 6 ст. 152 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).

         Как видно из представленных материалов, оснований для отступления от общего правила, предусмотренных чч. 2 - 4.1 ст. 152 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, не имеется. Г. обвинялся в совершении на территории Октябрьского района г. Екатеринбурга одного преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации.

         Уголовное дело в отношении Г. находилось в производстве следователя следственной части следственного управления УМВД России по г. Екатеринбургу, расположенной на территории, на которую распространяется юрисдикция Ленинского районного суда г. Екатеринбурга. Исходя из смысла Положения  о следственном управлении УМВД России по г. Екатеринбургу, утвержденного приказом УМВД России по г. Екатеринбургу от 26 января  2012 года № 52, п. 1 Положения о следственной части по расследованию организованной преступной деятельности следственного управления УМВД России по г. Екатеринбургу указанная выше следственная часть не является органом, занимающим вышестоящее положение по отношению к следственным органам районного уровня. Следовательно, положение ч. 6 ст. 152 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации не подлежит применению.

         На основании изложенного судом апелляционной инстанции был сделан вывод о том, что рассмотрение ходатайства следователя об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении Г. подсудно Октябрьскому районному суду г. Екатеринбурга, юрисдикция которого распространяется на территорию, где, по версии следствия, было совершено инкриминируемое Г. деяние.

         Постановление Ленинского районного суда г. Екатеринбурга об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении Г. отменено, судебный материал направлен по подсудности в Октябрьский районный суд г. Екатеринбурга.

                                                      Апелляционное постановление Свердловского областного суда

от 17 марта 2015 года по делу № 22-К-2512/2015

12.            По результатам рассмотрения ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу суд вынес постановление, не предусмотренное ст. 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Постановлением суда первой инстанции производство по ходатайству следователя об избрании в отношении обвиняемого К. меры пресечения в виде заключения под стражу прекращено в связи с отсутствием правовых оснований для его рассмотрения по существу.

Рассмотрев доводы апелляционного представления и возражений на него, суд апелляционной инстанции отменил постановление суда первой инстанции.

В соответствии с ч. 7 ст. 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, рассмотрев ходатайство об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, судья выносит одно из следующих постановлений: об избрании в отношении подозреваемого или обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу, об отказе в удовлетворении ходатайства либо о продлении срока задержания.

Несмотря на указанные требования закона, суд первой инстанции вынес постановление, не предусмотренное ч. 7 ст. 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, не разрешив по существу ходатайство следователя и приняв во внимание лишь доводы стороны защиты.

Кроме того, суд не исследовал в судебном заседании в полном объеме представленные следователем в обоснование заявленного ходатайства материалы, в том числе копии протоколов допросов подозреваемого К. и свидетелей, без непосредственного изучения которых невозможна полная, всесторонняя и объективная проверка доводов о наличии либо об отсутствии оснований для избрания в отношении обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу, что противоречит требованиям ч. 4  ст. 7 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

                                                    Апелляционное постановление Свердловского областного суда

от 21 мая 2015  года по делу № 22-К-4953/2015

13.           Суд незаконно удовлетворил ходатайство об условно-досрочном освобождении осужденного от отбывания наказания раньше установленного законом срока.

Приговором суда С. осужден по ч. 2 ст. 228 Уголовного кодекса Российской Федерации в редакции Федерального закона от 01 марта 2012 года № 18-ФЗ к 4 годам 3 месяцам лишения свободы.

Осужденный С. обратился в суд с ходатайством об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания.

 Постановлением суда ходатайство С. удовлетворено, осужденный освобожден от отбывания наказания условно-досрочно на 1 год 11 месяцев 9 дней с возложением на него в период оставшегося срока наказания обязанностей.

Суд апелляционной инстанции отменил постановление суда первой инстанции по доводам апелляционного представления прокурора на основании следующего.

Согласно п. «г» ч. 3 ст. 79 Уголовного кодекса Российской Федерации в редакции Федерального закона от 01 марта 2012 года № 18-ФЗ условно-досрочное освобождение может быть применено только после фактического отбытия осужденным не менее трех четвертей срока наказания, назначенного за тяжкие и особо тяжкие преступления, связанные с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров.

Как следует из судебного материала, С., осужденный к отбыванию наказания в виде 4 лет 3 месяцев лишения свободы, 16 января 2015 года обратился в суд с ходатайством об условно-досрочном освобождении.

На момент подачи ходатайства осужденный С. отбыл  2 года 3 месяца 21 день лишения свободы, то есть менее ¾ срока назначенного наказания.

В отношении осужденного подлежали применению положения п. «г» ч. 3 ст. 79 Уголовного кодекса Российской Федерации в редакции Федерального закона от 01 марта 2012 года № 18-ФЗ, поскольку тяжкое преступление в сфере незаконного оборота наркотических средств было совершено им в октябре 2012 года, то есть в период действия указанного Закона. У суда первой инстанции не имелось оснований для принятия ходатайства осужденного к производству.

 Постановление суда отменено, а производство по ходатайству об условно-досрочном освобождении прекращено, поскольку у осужденного отсутствовало право на обращение с таким ходатайством.

Апелляционное постановление Свердловского областного суда

от 14 апреля 2015 года по делу № 22-3141/2015