Банк судебных решений

Утвержден

постановлением президиума

Свердловского областного суда

24 сентября 2013 года

Бюллетень

судебной практики Свердловского областного суда

по уголовным делам

в отношении несовершеннолетних

(первое полугодие 2013 года)

Бюллетень сформирован на основании материалов судебной практики, содержащихся в нарядах судебных решений по уголовным делам Свердловского областного суда.

I.                  Вопросы квалификации преступлений

1.                 Несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела повлекло отмену приговора.

В., совершивший преступление в несовершеннолетнем возрасте, осужден по п. «г» ч. 2 ст. 161  Уголовного кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ) к 8 месяцам лишения свободы без штрафа и ограничения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Этим же приговором К. оправдан по пп. «а», «г» ч. 2 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации на основании п. 1 ч. 1 ст. 27 и п. 1 ч. 2 ст. 302 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с непричастностью к совершению преступления.

Приговором суда В. признан виновным в открытом хищении имущества Т., совершенном с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья, в составе группы лиц, а К. признан невиновным в совершении  этого преступления и оправдан в связи с непричастностью к его совершению.

В судебном заседании В. свою вину признал частично, К. вину не признал.

В кассационной жалобе потерпевший Т. просил отменить в отношении В. и К. в связи с нарушением уголовно-процессуального закона, неправильным применением уголовного закона и несправедливостью приговора. Указал, что суд без достаточных оснований принял отказ государственного обвинителя от обвинения в части квалификации действий обоих подсудимых по ч. 2 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации, хотя исследованными судом материалами дела установлены факты краткосрочной потери им сознания при совершении в отношении его преступления и причинения в результате нападения вреда его здоровью. Указанные обстоятельства свидетельствуют о том, что примененное насилие в момент совершения преступления  создавало реальную угрозу его жизни и здоровью. Кроме того, суд необоснованно оправдал К., так как на протяжении всего следствия он (потерпевший) давал последовательные показания о причастности того к преступлению.

В кассационном представлении государственный обвинитель просил отменить приговор в отношении В. и К. в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела, нарушениями уголовно-процессуального закона, неправильным применением уголовного закона, несправедливостью приговора вследствие чрезмерной мягкости наказания, назначенного В., и незаконным оправданием К. Государственный обвинитель считал доказанным факт потери сознания потерпевшим Т. при совершении в отношении его преступления, а следовательно, и применения к нему насилия, опасного для жизни и здоровья. Полагал необоснованным исключение судом из обвинения квалифицирующего признака совершения преступления группой лиц по предварительному сговору, поскольку потерпевший подробно указывал на согласованность действий нападавших и его показания в этой части подтверждаются иными доказательствами. В связи с неверной квалификацией действий В. ему было назначено чрезмерно мягкое наказание. Вина К. в совершении преступления доказана исследованными судом материалами дела, однако суд необоснованно оправдал его. Выводы суда о противоречивости показаний потерпевшего Т. и о том, что он добросовестно заблуждался относительно личности нападавшего К., противоречат исследованным материалам дела.

Судебная коллегия нашла обоснованными доводы кассационного представления прокурора и кассационной жалобы потерпевшего.

В силу требований ст. 379 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, является основанием отмены приговора.

Органами предварительного следствия В. и К. обвинялись в нападении на Т. в целях хищения чужого имущества, совершенном с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, группой лиц по предварительному сговору. Обоим было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации.

В судебном заседании государственный обвинитель изменил обвинение и просил признать В. и К. виновными в совершении преступления, предусмотренного пп. «а», «г» ч. 2 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Оправдывая К. и исключая из обвинения В. квалифицирующий признак, суд указал, что исследованные судом доказательства недостаточны для того, чтобы сделать бесспорные выводы о причастности к преступлению К. и о совершении В. преступления группой лиц по предварительному сговору.

Суд признал непоследовательными показания потерпевшего Т. относительно участия в преступлении К., указав, что в ходе предварительного следствия в своих первоначальных показаниях Т. описывал внешность лишь одного из нападавших – В. – и никак не описывал внешность второго нападавшего. Кроме того, по мнению суда, противоречивыми являются показания потерпевшего и относительно того, при каких обстоятельствах было совершено преступление и нападавшие завладели его имуществом.

При этом суд положил в основу приговора показания осужденного В. и оправданного К., утверждавших, что последний непричастен к совершению преступления, признав их показания последовательными и подтвержденными другими исследованными судом материалами дела.

Указанные выводы суда находятся в противоречии с доказательствами, исследованными в судебном заседании.

Из показаний в суде свидетеля М. и осужденного В. следует, что в нападении на Т. и его избиении принимала участие группа молодых людей.

Из исследованных судом показаний К., данных им в ходе предварительного следствия, усматривается, что до совершения преступления в отношении Т. он вместе со свидетелем Ю. уехал к ней домой и больше на это место не возвращался.

В то же время в суде К. пояснил, что после отъезда с Ю. он еще один раз возвращался на место избиения Т. за оставленным там цветком. Об этом же заявили в суде осужденный В. и свидетель Ю.

Однако указанным противоречиям суд надлежащей оценки не дал.

Признав противоречивыми показания потерпевшего Т., суд не дал оценки тому, что в своих показаниях в ходе предварительного и судебного следствия потерпевший последовательно указывал одни и те же обстоятельства совершения в отношении его преступления В. и К. в группе с иными лицами и его показания согласуются с указанными показаниями осужденного В. и оправданного К., а также свидетелей М. и Ю.

Признав недопустимым доказательством протокол опознания потерпевшим Т. оправданного К., суд указал на то, что перед производством этого следственного действия потерпевший не описывал приметы опознаваемого, перед опознанием видел его на фотографии в Интернете. Указанное обстоятельство, по мнению суда, могло отразиться на его восприятии К. в числе других лиц, предъявленных для опознания.

Данный вывод суда противоречит исследованным материалам дела, поскольку в своих показаниях в ходе предварительного следствия потерпевший описывал нападавших и именно с его слов были составлены их фотороботы. По этим же приметам он обнаружил фотографию К. в социальной сети Интернет, затем  опознал его среди других лиц, предъявленных для опознания. При этом опознание проведено в соответствии с требованиями Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и оснований для признания вышеуказанного протокола недопустимым доказательством не имеется.

Несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции,  является безусловным основанием отмены приговора.

Судебной коллегией приговор отменен, дело направлено на новое судебное рассмотрение.

2.                 Суд ошибочно исключил из квалификации действий виновной, совершившей преступления совместно с лицами, не достигшими возраста привлечения к уголовной ответственности, квалифицирующий признак «группой лиц по предварительному сговору», что повлекло отмену приговора.

Несовершеннолетняя Д., ранее не судимая, осуждена за совершение трех преступлений, предусмотренных п. «б» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации, к обязательным работам на срок 60 часов за каждое преступление.

На основании ч. 2 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний окончательно назначено наказание в виде обязательных работ на срок 100 часов.

В судебном заседании Д. свою вину признала.

В кассационном представлении государственный обвинитель просил приговор суда отменить в связи с нарушением судом положений ст. 307 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и ввиду необоснованного исключения из обвинения квалифицирующего признака совершения преступления группой лиц по предварительному сговору. Судебная коллегия нашла обоснованными доводы кассационного представления.

Согласно ст. 379 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации основанием отмены приговора в кассационном порядке является неправильное применение уголовного закона.

По смыслу закона преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном его совершении, независимо от того, что некоторые из них не были привлечены к уголовной ответственности в силу недостижения ими возраста уголовной ответственности либо ввиду их невменяемости.

Указанное требование закона суд  не принял  во внимание.

Суд признал установленным тот факт, что Д. совершила кражи совместно с лицами, не достигшими возраста привлечения к уголовной ответственности, но вопреки данному выводу исключил квалифицирующий признак совершения преступлений группой лиц по предварительному сговору.

Судебной коллегией приговор отменен, уголовное дело направлено на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе.

3.                 По смыслу примечания 3 к ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации подъезд многоквартирного дома нельзя признать помещением, поскольку он является общедоступным местом и не предназначен для размещения материальных ценностей в производственных или иных служебных целях.

Приговором суда несовершеннолетние Г. и А. признаны виновными в двух тайных хищениях чужого имущества, совершенных группой лиц по предварительному сговору с незаконным проникновением в помещение. Кроме того, А. признан виновным в тайном хищении чужого имущества с незаконным проникновением в помещение.

В судебном заседании Г. и А. вину в совершении преступлений признали.

Судебная коллегия нашла необходимым исключить из обвинения в хищении имущества у потерпевшей Б. квалифицирующий признак «с незаконным проникновением в помещение». Как следует из материалов уголовного дела, кража была совершена осужденными Г. и А. из подъезда многоквартирного жилого дома, являющегося общедоступным местом.

В соответствии с примечанием 3 к ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации под помещением понимаются строения и сооружения, предназначенные для временного нахождения людей или размещения материальных ценностей в производственных или иных служебных целях.

Подъезд дома помещением по смыслу закона не является.

4.                 Поскольку сбыт наркотиков проходил под непосредственным наблюдением сотрудников правоохранительных органов, а наркотическое средство было изъято из незаконного оборота, действия осужденного подлежат квалификации как покушение на сбыт наркотического средства.

Кроме того, изменен вид исправительного учреждения, поскольку  достижение лицом совершеннолетия к моменту постановления приговора не является основанием для назначения ему отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима, также из приговора исключено указание суда на назначение наказания без лишения права заниматься определенной деятельностью.

Приговором суда Л. осужден по п. «г» ч. 3 ст. 228.1 Уголовного кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 27 июля 2009 года № 215-ФЗ) с применением ст. 64 Уголовного кодекса Российской Федерации к 2 годам лишения свободы без лишения права занимать определенные должности и заниматься определенной деятельностью; по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228.1 Уголовного кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 27 июля 2009 года № 215-ФЗ) с применением ст. 64 Уголовного кодекса Российской Федерации к 1 году 6 месяцам лишения свободы без лишения права занимать определенные должности и заниматься определенной деятельностью; по ч. 2 ст. 228 Уголовного кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 07 декабря 2011 года № 420-ФЗ) с применением ст. 64 Уголовного кодекса Российской Федерации к 1 году лишения свободы без штрафа.

На основании ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний окончательно назначено 2 года 3 месяца лишения свободы без штрафа и лишения права занимать определенные должности и заниматься определенной деятельностью с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Приговором суда Л. признан виновным в незаконном сбыте наркотических средств в особо крупном размере, в покушении на незаконный сбыт наркотического средства в особо крупном размере и в незаконных приобретении, хранении наркотического средства без цели сбыта в особо крупном размере.

В судебном заседании Л. вину в совершении указанных преступлений признал полностью.

В апелляционном представлении заместитель прокурора просил действия Л. квалифицировать по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228.1 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с тем, что передача наркотического средства осуществлялась в ходе оперативно-розыскного мероприятия «проверочная закупка». Кроме того, отбывание наказания Л., совершившему особо тяжкие преступления в несовершеннолетнем возрасте и достигшему совершеннолетия на момент постановления приговора, должно быть определено в исправительной колонии общего режима.

Судебная коллегия нашла доводы апелляционного представления заслуживающими внимания.

Суд квалифицировал действия Л. по факту сбыта наркотического средства П. по п. «г» ч. 3 ст. 228.1 Уголовного кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 27 июля 2009 года

№ 215-ФЗ) как сбыт наркотических средств в особо крупном размере.

Между тем из материалов уголовного дела следует, что передача Л. наркотического средства П. произведена под непосредственным наблюдением сотрудников правоохранительных органов, незамедлительно задержавших П. и изъявших наркотическое средство из незаконного оборота.

При таких обстоятельствах действия осужденного Л. по факту сбыта наркотического средства П. переквалифицированы с п. «г» ч. 3 ст. 228.1 Уголовного кодекса Российской Федерации на ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228.1 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Вопрос о назначении наказания осужденному Л. разрешен судом в соответствии с положениями ст. ст. 60, 89 Уголовного кодекса Российской Федерации с учетом характера и степени общественной опасности совершенных им преступлений, данных о его личности, всех обстоятельств дела, а также условий жизни и воспитания несовершеннолетнего осужденного, уровня его психического развития и других особенностей личности.

В качестве обстоятельств, смягчающих наказание осужденного, суд признал его несовершеннолетие, состояние здоровья, явку с повинной и отсутствие судимостей. Также судом правильно установлено отсутствие обстоятельств, отягчающих наказание Л.

Суд всесторонне исследовал обстоятельства совершения преступлений, условия жизни и воспитания несовершеннолетнего Л., уровень его психического развития. Судом принято во внимание, что Л. воспитывается в неполной семье, на учете у нарколога и психиатра не состоит.

При решении вопроса о виде и размере наказания судом обоснованно учитывались количество, тяжесть и общественная опасность совершенных преступлений. Л. совершил три умышленных преступления, отнесенных законом к категории тяжких и особо тяжких, представляющих повышенную общественную опасность, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, направленных против здоровья населения и общественной нравственности.

Суд пришел к правильному выводу о том, что исправление Л. без изоляции от общества невозможно, верно применил положения ст. ст. 88 и 64 Уголовного кодекса Российской Федерации и в достаточной степени мотивировал свои решения в приговоре.

Согласившись с выводами суда, судебная коллегия также не нашла  возможным снизить категории совершенных Л. преступлений в соответствии с ч. 6 ст. 15 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с отсутствием для этого фактических оснований.

С учетом совокупности обстоятельств, смягчающих наказание осужденного, суд правильно не назначил ему дополнительные виды наказаний.

Вместе с тем ч. 1 ст. 88 Уголовного кодекса Российской Федерации содержит исчерпывающий перечень видов наказаний, назначаемых несовершеннолетним, в который наказание в виде лишения права занимать определенные должности не входит. Указание суда на назначение Л. наказания без лишения права занимать определенные должности является излишним, поэтому оно исключено из резолютивной части приговора.

Кроме того, по смыслу закона, если лицо, совершившее тяжкое или особо тяжкое преступление в несовершеннолетнем возрасте, на момент постановления приговора достигло совершеннолетия, ему следует назначить отбывание наказания в исправительной колонии общего режима, поэтому отбывать наказание Л. следует в исправительной колонии общего, а не строгого режима.

II.               Вопросы назначения наказания

5.                 Сославшись на положения ст. 64 Уголовного кодекса Российской Федерации, суд при назначении наказания фактически не применил указанные положения, что повлекло изменение приговора.

Несовершеннолетний К., ранее не судимый, осужден по ч. 1 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации с применением положений ч. 3 ст. 88, ст. 64 Уголовного кодекса Российской Федерации к наказанию в виде обязательных работ на срок 120 часов.

Приговором суда К. признан виновным в открытом хищении чужого имущества.

В судебном заседании К. свою вину признал полностью.

В кассационном представлении прокурор просил приговор изменить, с учетом положений ст. 64 Уголовного кодекса Российской Федерации назначить более мягкий вид наказания. Поскольку суд в приговоре сослался на необходимость применения положений ст. 64 Уголовного кодекса Российской Федерации, следовало назначить более мягкое наказание, чем предусмотрено санкцией статьи с учетом ч. 3 ст. 88 Уголовного кодекса Российской Федерации. Однако наказание назначено без учета указанных требований. В соответствии с санкцией ч. 1 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации за данное преступление могут быть назначены обязательные работы на срок до 480 часов. Размер данного вида наказания с учетом того, что подсудимый является несовершеннолетним, ограничивается пределами от 40 до 160 часов. Поскольку низший предел наказания в санкции ч. 1 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации не установлен, назначая наказание с учетом положений ст. 64 Уголовного кодекса Российской Федерации, суд должен был назначить обязательные работы на срок менее 40 часов, что недопустимо, так как противоречит положениям ч. 3 ст. 88 Уголовного кодекса Российской Федерации. При таких обстоятельствах положения ст. 64 Уголовного кодекса Российской Федерации о назначении наказания ниже низшего предела, предусмотренного санкцией статьи, фактически не были применены.

Судебная коллегия нашла доводы представления заслуживающими внимания.

Судом установлена совокупность исключительных обстоятельств, смягчающих наказание, и сделан вывод о возможности назначения наказания с применением положений ст. 64 Уголовного кодекса Российской Федерацию, а именно о назначении более мягкого наказания, чем предусмотрено санкцией статьи.

Вместе с тем указанный вывод суда не соответствует назначенному осужденному наказанию.

Согласно санкции ч. 1 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации наиболее мягким видом наказания, предусмотренным за данное преступление, являются обязательные работы на срок до 480 часов.

В соответствии с ч. 3 ст. 88 Уголовного кодекса Российской Федерации обязательные работы назначаются лицам, совершившим преступления в возрасте до 18 лет, на срок от 40 до 160 часов.

Суд, придя к выводу о возможности назначения подсудимому наказания с применением положений ст. 64 Уголовного кодекса Российской Федерации и назначив наказание в виде обязательных работ на срок 120 часов, фактически не выполнил данные положения, поскольку назначил наказание в пределах санкции статьи, предусматривающей наказание за совершенное преступление.

Судебной коллегией приговор изменен: с учетом положений ч. 2 ст. 88 и ст. 64 Уголовного кодекса Российской Федерации наказание, назначенное К. по ч. 1 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации, снижено, обязательные работы заменены штрафом в размере 4 000 рублей.

6.                 Суд апелляционной инстанции признал в качестве обстоятельств, смягчающих наказание, состояние здоровья виновного и оказание медицинской помощи потерпевшему.

Кроме того, из приговора исключено указание на назначение наказания без ограничения свободы, поскольку в соответствии с ч. 5 ст. 88 Уголовного кодекса Российской Федерации наказание в виде ограничения свободы может быть назначено несовершеннолетним осужденным только в качестве основного наказания.

Несовершеннолетний Г. осужден по ч. 4 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации к наказанию в виде лишения свободы на срок 6 лет без ограничения свободы. На основании ч. 5 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний, назначенных по настоящему приговору и по приговору от 25 июля 2012 года, окончательно назначено наказание в виде лишения свободы на срок 6 лет 10 дней без ограничения свободы с отбыванием в воспитательной колонии.

Несовершеннолетний И. осужден по ч. 4 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации к наказанию в виде лишения свободы на срок 4 года без ограничения свободы с отбыванием наказания в воспитательной колонии.

Приговором суда Г. и И. признаны виновными в умышленном причинении группой лиц по предварительному сговору тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего.

В судебном заседании Г. свою вину признал частично, И. – полностью.

В апелляционной жалобе осужденный И. просил снизить срок назначенного ему наказания, учесть состояние здоровья его матери и отца, имеющего инвалидность, а также то обстоятельство, что после совершения преступления он пытался оказать медицинскую помощь потерпевшему и вызвал скорую помощь. После освобождения желает трудоустроиться, помогать родителям и создать свою семью.

В апелляционном представлении прокурор, не оспаривая квалификацию действий осужденных, просил исключить из описательно-мотивировочной и резолютивной частей приговора  указание суда на назначение наказания без ограничения свободы. По мнению прокурора, судом нарушены положения ч. 5 ст. 88 Уголовного кодекса Российской Федерации, согласно которым ограничение свободы назначается несовершеннолетним осужденным только в виде основного наказания.

В качестве обстоятельств, смягчающих наказание осужденного Г., суд признал его несовершеннолетний возраст, отсутствие судимости на момент совершения преступления, явку с повинной, частичное признание вины, раскаяние в содеянном, у осужденного И. – несовершеннолетний возраст, отсутствие судимости, полное признание вины, раскаяние в содеянном.

Суд принял во внимание семейное положение осужденного Г.,  отсутствие надлежащего контроля со стороны родителей за поведением осужденных, противоправное и антиобщественное поведение потерпевшего З., допустившего распитие спиртных напитков в общественном месте с несовершеннолетними лицами.

С учетом конкретных обстоятельств дела и данных о личности  осужденных суд обоснованно пришел к выводу о возможности исправления    Г. и И. только в условиях их изоляции от общества, не усмотрев оснований для применения положений ст. ст. 64, 73 Уголовного кодекса Российской Федерации и фактических оснований для применения положений ч. 6 ст. 15 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Вместе с тем судебная коллегия нашла доводы жалобы осужденного И. о снижении наказания  заслуживающими внимания.

Из материалов уголовного дела и приговора суда следует, что И. после причинения потерпевшему телесных повреждений попросил свидетеля Х. вызвать скорую помощь, так как полагал, что потерпевший еще жив, то есть оказал ему медицинскую помощь.

Кроме того, согласно  заключению комплексной судебной психолого- психиатрической экспертизы И. обнаруживает признаки психического расстройства в виде социализированного расстройства поведения.

Однако данные обстоятельства судом не были учтены при назначении наказания И.

С учетом изложенного судебная коллегия признала в качестве  обстоятельств, смягчающих наказание И., состояние его здоровья и  оказание  медицинской помощи потерпевшему и снизила назначенное осужденному наказание.

Согласно положениям ч. 5 ст. 88 Уголовного кодекса Российской Федерации ограничение свободы назначается несовершеннолетним  осужденным в виде основного наказания.

Из приговора следует, что Г. и И. осуждены к наказанию в виде лишения свободы за совершение преступления в несовершеннолетнем возрасте.

Судебная коллегия исключила из описательно-мотивировочной и резолютивной частей приговора указание суда на назначение Г. и И. наказания без ограничения свободы.

7.                 Вывод суда о необходимости назначения осужденному наказания в виде реального лишения свободы сделан без учета совокупности смягчающих наказание обстоятельств, особенностей личности осужденного, уровня психического развития, условий жизни и воспитания, влияния на него старших по возрасту лиц.

Ранее не судимый М., совершивший преступление в несовершеннолетнем возрасте, осужден по п. «в» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации к 1 году лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении.

Приговором суда М. признан виновным в тайном хищении чужого имущества с причинением значительного ущерба гражданину.

В судебном заседании М. свою вину признал полностью.

В кассационной жалобе адвокат просил отменить приговор суда и прекратить уголовное дело в связи с примирением сторон.  В обоснование просьбы ссылался на наличие смягчающих наказание обстоятельств – несовершеннолетний возраст М., признание вины и раскаяние в содеянном, возмещение материального ущерба,  которые, могут быть признаны исключительными обстоятельствами, а также на поведение М. после совершения преступления, активное участие в раскрытии преступления, что существенно уменьшает степень общественной опасности совершенного осужденным преступления. Отягчающих обстоятельств судом не установлено, осужденный свою вину признал полностью, ущерб возместил, был адаптирован в обществе, имел постоянное место жительства, проживал в полной семье, находясь на иждивении родителей, однако суд не решил вопрос о возможности освобождения М. от наказания на основании ст. 92 Уголовного кодекса Российской Федерации либо о назначении ему условного наказания.

Судебная коллегия не нашла оснований для удовлетворения просьбы адвоката о прекращении уголовного дела в отношении М. в связи с примирением сторон.

В соответствии со ст. 25 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации суд вправе на основании заявления потерпевшего прекратить уголовное дело в отношении лица, обвиняемого в совершении преступления небольшой или средней тяжести, в случаях, предусмотренных ст. 76 Уголовного кодекса Российской Федерации, если это лицо примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред.

Из содержания указанной нормы закона следует, что уголовное дело может быть прекращено только по инициативе потерпевшего. Другие участники уголовного судопроизводства не наделены таким правом.

Как видно из материалов уголовного дела, потерпевший С. в суд с заявлением о прекращении уголовного дела в отношении М. в связи с примирением не обращался, а лишь указал на отсутствие у него претензий к осужденному и не настаивал на его наказании.

Вместе с тем судебная коллегия нашла заслуживающими внимания доводы адвоката о несправедливости назначенного осужденному М. наказания.

Решая вопрос о наказании, суд исходил из характера и степени общественной опасности совершенного осужденным преступления, личности виновного. Установив ряд смягчающих  наказание осужденного обстоятельств – несовершеннолетний возраст осужденного на момент совершения преступления, полное признание вины, раскаяние в содеянном, полное возмещение материального ущерба потерпевшему, суд констатировал отсутствие отягчающих наказание обстоятельств. При этом суд пришел к правильному выводу о том, что исправление осужденного может быть достигнуто только путем применения к нему уголовного наказания.

Однако судебная коллегия не согласилась с тем, что для своего исправления осужденный нуждается в изоляции от общества. Вывод суда о необходимости назначения осужденному наказания в виде реального лишения свободы сделан без учета совокупности смягчающих наказание обстоятельств, особенностей личности осужденного, уровня психического развития, условий жизни и воспитания, влияния на него старших по возрасту лиц. Не получило должной оценки суда то обстоятельствол, что осужденный впервые привлекается к уголовной ответственности, на профилактических учетах не состоял, воспитывался в полной семье.

Обстоятельств, свидетельствующих о том, что родители осужденного не в состоянии оказывать на него положительное воздействие, судом не установлено и в приговоре не приведено. В то же время судом установлено, что родители осужденного создали для него надлежащие жилищно-бытовые условия, полностью возместили потерпевшему причиненный материальный вред, что свидетельствует об их заинтересованности в судьбе сына.

Не приведено судом обстоятельств, свидетельствующих о повышенной общественной опасности личности осужденного и необходимости его изоляции от общества. Из имеющихся в деле характеристик следует, что осужденный в быту характеризуется положительно, жалоб от соседей и родственников на него не поступало, на учетах в отделе полиции он не состоит.

Судебная коллегия пришла к выводу о том, что исправление осужденного М. возможно с применением наказания, не связанного с лишением свободы, и назначила наказание в виде штрафа.

Кроме того, исходя из положений ч. 5 ст. 72 Уголовного кодекса Российской Федерации, предписывающих суду при назначении осужденному, содержащемуся под стражей до судебного разбирательства, в качестве основного вида наказания штрафа учитывать срок содержания лица под стражей и смягчать назначенное наказание или освобождать его от отбывания этого наказания, судебная коллегия с учетом нахождения М. под стражей с 25 июля 2012 года освободила его от отбывания наказания в виде штрафа.

8.                 При назначении несовершеннолетнему окончательного наказания по совокупности преступлений в соответствии с ч. 5 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации допустил суд первой инстанции нарушение требований ч. 3 ст. 88 Уголовного кодекса Российской Федерации, назначив наказание, превышающее максимально возможное.

Несовершеннолетний З. осужден по пп. «а», «б», «в» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации к обязательным работам на срок 90 часов.

На основании ч. 5 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний по настоящему приговору и по приговору от 24 января 2013 года окончательно назначено наказание в виде обязательных работ на срок 170 часов.

Этим же приговором осужден К.

В апелляционном представлении государственный обвинитель просил приговор суда в отношении З. изменить в связи с неправильным применением уголовного закона при назначении наказания. В обоснование доводов указал, что согласно положениям ч. 3 ст. 88 Уголовного кодекса Российской Федерации максимальный срок назначаемого несовершеннолетним наказания в виде обязательных работ составляет 160 часов, в том числе и при назначении наказания по совокупности преступлений, однако в нарушение указанных требований суд назначил З. наказание в виде обязательных работ на срок 170 часов.

Судебная коллегия нашла доводы апелляционного представления заслуживающими внимания.

При решении вопроса о виде и размере наказания З. суд, учитывая обстоятельства дела, данные о личности виновного, его  несовершеннолетний возраст, состояние здоровья, пришел к правильному выводу о необходимости назначения осужденному наказания в виде обязательных работ на указанный в приговоре срок.

Вместе с тем при назначении З. окончательного наказания по совокупности преступлений в соответствии с требованиями ч. 5 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации путем частичного сложения наказаний суд допустил нарушение требований ст. 88 Уголовного кодекса Российской Федерации.

В соответствии с требованиями ч. 3 ст. 88 Уголовного кодекса Российской Федерации срок обязательных работ, назначаемых несовершеннолетнему осужденному, не может превышать 160 часов.

Указанные требования необходимо учитывать как при назначении несовершеннолетним наказания за отдельное преступление, так и при назначении наказания с применением положений ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений.

Судебная коллегия изменила приговор суда в отношении З. изменила, снизила З. назначенное по правилам ч. 5 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации наказание в виде обязательных работ до 150 часов.

III.            Вопросы освобождения от уголовной ответственности и наказания

9.                 Судом кассационной инстанции приговор суда в части отменен, производство по делу прекращено на основании п. 3 ч. 1 ст. 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности.

Приговором суда Б., ранее не судимый, осужден по ч. 1 ст. 116 Уголовного кодекса Российской Федерации к штрафу в размере 3 000 рублей, по ч. 4 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации к 5 годам лишения свободы с отбыванием наказания в воспитательной колонии. В силу ч. 2 ст. 71 Уголовного кодекса Российской Федерации наказание в виде штрафа постановлено исполнять самостоятельно.

Этим же приговором осуждены С. и К.

Из материалов дела следует, что преступление в отношении Г., за которое Б. осужден по ч. 1 ст. 116 Уголовного кодекса Российской Федерации, совершено им в несовершеннолетнем возрасте 05 июня 2011 года.

В соответствии со ст. 94 Уголовного кодекса Российской Федерации сроки давности, предусмотренные ст. ст. 78 и 83 Уголовного кодекса Российской Федерации, при освобождении несовершеннолетних от уголовной ответственности сокращаются наполовину. В связи с этим двухлетний срок давности привлечения к уголовной ответственности за совершение преступления небольшой тяжести, предусмотренный п. «а» ч. 1 ст. 78 Уголовного кодекса Российской Федерации, сокращается наполовину и составляет для несовершеннолетнего один год. Преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 116 Уголовного кодекса Российской Федерации, совершено Б. 05 июня 2011 года. Годичный срок давности привлечения к уголовной ответственности за совершенное преступление истек 05 июня 2012 года, то есть до поступления уголовного дела в суд и начала судебного заседания.

С учетом изложенного судебной коллегией приговор суда в части осуждения Б. по ч. 1 ст. 116 Уголовного кодекса Российской Федерации отменен, производство по уголовному делу прекращено на основании п. 3 ч. 1 ст. 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с истечением сроков давности уголовного преследования, указание на самостоятельное исполнение наказания в виде штрафа исключено.

IV.             Процессуальные вопросы

10.             Судом кассационной инстанции удовлетворена кассационная жалоба осужденного о восстановлении пропущенного срока кассационного обжалования приговора, поскольку копия обжалуемого судебного решения вручена осужденному по истечении пяти суток со дня его провозглашения.

Приговором суда несовершеннолетний Ч. признан виновным в совершении двух тайных хищений чужого имущества, одного из них группой лиц по предварительному сговору, а также в незаконных приобретении и хранении без цели сбыта наркотического средства в особо крупном размере.

Осужденный Ч. обратился в суд с ходатайством о восстановлении срока кассационного обжалования приговора суда.

Постановлением суда Ч. в восстановлении срока обжалования приговора отказано.

В кассационной жалобе осужденный Ч. просил отменить постановление суда, восстановить срок обжалования приговора. В обоснование жалобы указывал на то, что в установленный законом срок для обжалования судебного решения он направлял в адрес суда кассационные жалобы, по неизвестным ему причинам суд их не получал.

Судебная коллегия нашла постановление суда подлежащим отмене по следующим основаниям.

Согласно ч. 1 ст. 356 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации жалоба на приговор или иное решение суда первой инстанции может быть подана в кассационном порядке в течение 10 суток со дня оглашения данного решения, а содержащимся под стражей осужденным – в тот же срок со дня вручения им копии ему приговора или иного решения суда.

В соответствии со ст. 357 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в случае пропуска срока обжалования по уважительной причине лица, имеющие право подать жалобу, могут ходатайствовать перед судом, постановившим приговор, о восстановлении пропущенного срока.  Пропущенный срок восстанавливается в случае, если копии обжалуемого судебного решения лицам, указанным в чч. 4 и 5 ст. 354 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, были вручены по истечении 5 суток со дня его провозглашения.

Обжалуемый приговор постановлен и провозглашен 18 сентября 2012 года.

Согласно материалам уголовного дела копия приговора вручена осужденному Ч. 28 сентября 2012 года, то есть по истечении пяти суток со дня его провозглашения, что является безусловным основанием для восстановления срока кассационного обжалования.

Суд, отказывая в удовлетворении ходатайства Ч. о восстановлении пропущенного срока обжалования приговора суда, данное требование закона не учел.

Судебной коллегией постановление суда отменено, пропущенный осужденным Ч. срок обжалования приговора от 18 сентября 2012 года восстановлен. Уголовное дело возвращено в суд для выполнения требований ст. ст. 358, 359 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

V.                Рассмотрение иных судебных материалов

11.             Суд первой инстанции необоснованно изменил подозреваемой меру пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении на заключение под стражу, приняв во внимание, что ранее избранная мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении отменена.

Постановлением суда в отношении несовершеннолетней З., подозреваемой в совершении преступлений, предусмотренных п. «б» ч. 2 ст. 228.1, ч. 3 ст. 30 и п. «б» ч. 2 ст. 228.1, ч. 3 ст. 30 и п. «б» ч. 3 ст. 228.1, п. «б» ч. 3 ст. 228.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, изменена мера пресечения с подписки о невыезде и надлежащем поведении на заключение под стражу на срок два месяца.

Судебная коллегия нашла постановление суда подлежащим отмене с принятием нового решения.

Суд правильно установил, что З. подозревается в совершении тяжкого и особо тяжкого преступлений, угрожающих жизни, здоровью и нравственности граждан. При этом З. не учится, не работает, не имеет регистрации на территории Российской Федерации, является потребителем наркотических средств, в связи с чем состоит на учете у нарколога.

Вместе с тем, разрешая ходатайство следователя об изменении З. меры пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении на заключение под стражу, суд не учел положения ст. 100 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которым мера пресечения в отношении подозреваемого может быть избрана лишь в исключительных случаях. При этом обвинение должно быть предъявлено подозреваемому не позднее 10 суток с момента применения меры пресечения. Если в этот срок обвинение не будет предъявлено, то мера пресечения немедленно отменяется.

Как видно из представленного судебного материала, мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении избрана в отношении подозреваемой З. 16 января 2013 года, в этот же день она допрошена в качестве подозреваемой. На момент рассмотрения судом ходатайства следователя обвинение З. не предъявлено, а значит, ранее избранная в отношении подозреваемой мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении, не действовала.

При таких обстоятельствах постановление суда нельзя признать законным и обоснованным, поэтому оно отменено. Судебной коллегией принято новое решение об отказе в удовлетворении ходатайства следователя об изменении З. меры пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении на заключение под стражу.

12.             Отменяя условное осуждение, суд не выяснил причины допущенных осужденным нарушений и не проверил обоснованность вынесенных ему уголовно-исполнительной инспекцией предупреждений об отмене условного осуждения, что повлекло отмену постановления суда.

Постановлением суда условное осуждение в отношении Я. отменено и он направлен для отбывания назначенного ему приговором суда наказания в воспитательную колонию.

Я. осужден по ч. 2 ст. 228 Уголовного кодекса Российской Федерации к наказанию в виде лишения свободы на срок 1 год 6 месяцев со штрафом в размере 5 000 рублей условно с испытательным сроком 1 год и возложением ряда дополнительных обязанностей.

По представлению начальника уголовно-исполнительной инспекции суд в порядке ч. 3 ст. 74 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с допущенными нарушениями установленных приговором суда обязанностей, отменил Я. условное осуждение с исполнением назначенного приговором суда наказания.

Судебная коллегия пришла к выводу о необходимости отмены постановления с вынесением иного судебного решения по следующим основаниям.

Суд, отменяя условное осуждение Я., указал на систематическое неисполнение им обязанностей, возложенных на него приговором суда. При этом суд не учел ряд обстоятельств, которые могли существенно повлиять на его выводы.

Как следует из представленного судебного материала и личного дела условно осужденного, после вынесения приговора осужденный Я. поставлен на учет уголовно-исполнительной инспекцией, порядок и условия отбывания наказания ему разъяснялись, о чем он заполнил подписку.

Постановлением суда от 01 октября 2012 года Я. продлен испытательный срок на один месяц в связи с тем, что вопреки установленным приговором суда обязанностям он не посещал занятия с психологом Центра помощи семье и детям.

Кроме того, инспектором уголовно-исполнительной инспекции осужденному Я. выносились предупреждения об отмене условного осуждения 22 мая 2012 года, 10 августа 2012 года, 29 октября 2012 года, 12 ноября 2012 года и 14 января 2013 года.

Оценив представленные доказательства, судебная коллегия пришла к выводу о том, что большинство вынесенных Я. предупреждений нельзя признать обоснованными.

Нарушения, за которые Я. выносились предупреждения от 29 октября 2012 года, 12 ноября 2012 года и 14 января 2013 года, не могут учитываться при решении вопроса об отмене условного осуждения, так как они допущены в силу обстоятельств, от него не зависящих.

Из объяснений осужденного Я. следует, что 24 октября 2012 года и 05 ноября 2012 года он действительно не находился по месту постоянного проживания после 22:00, потому что не мог попасть домой, так как дверь была закрыта. Из объяснений опекуна К. видно, что она закрыла дверь, чтобы проучить Я. Факт отсутствия Я. дома в период с 26 декабря 2012 года по 14 января 2013 года нашел свое подтверждение. Однако, как следует из материалов личного дела, отсутствие Я. дома в указанное время также обусловлено ссорой с опекуном К., которая попросила его собрать вещи и уйти. Данный факт подтвердила опекун К. в судебном заседании суда апелляционной инстанции.

Кроме того, в судебном заседании установлено, что, хотя осужденный Я. и имеет академические задолженности, он продолжает обучение, вопрос о его отчислении из училища не ставился, на 10 января 2013 года он прошел производственную практику без замечаний.

Таким образом, обязанность, возложенная на Я., продолжить обучение в училище с целью получения профессионального образования, им не нарушена.

Довод инспектора уголовно-исполнительной инспекции о том, что Я. нарушил установленные приговором суда обязанности пройти курс социально-педагогической реабилитации и курс лечения в наркологическом диспансере, не может быть признан состоятельным, так как срок прохождения курса социально-педагогической реабилитации приговором суда не установлен, а лечение у нарколога осужденному Я. не назначалось.

Сроки постановки на учет в отдел по профилактике безнадзорности и правонарушений Центра помощи семье и детям, а также прохождения обследования у врача-нарколога, установленные приговором суда, Я. соблюдены.

Таким образом, из указанных в представлении уголовно-исполнительной инспекции нарушений основаниями для отмены Я. условного осуждения, можно признать лишь два: отсутствие по месту постоянного проживания после 22:00 29 октября 2012 года и с 14 по 16 января 2013 года, так как  уважительных причин указанных нарушений не имеется.

Данные нарушения не образуют системы в смысле ч. 3 ст. 74 Уголовного кодекса Российской Федерации и не являются достаточными для отмены Я. условного осуждения, но у судебной коллегии имеются все основания для решения вопроса о продлении осужденному испытательного срока.

Судебной коллегией постановление суда отменено, в удовлетворении представления начальника уголовно-исполнительной инспекции отказано. Испытательный срок Я. продлен на 1 месяц, осужденный Я. из-под стражи освобожден.

Практика рассмотрения материалов о помещении несовершеннолетних , не подлежащих уголовной ответственности, в специальные учебно-воспитательные учреждения закрытого типа

13.             Суд первой инстанции не принял во внимание наличие положительной динамики в поведении подростка, что повлекло отмену постановления суда о помещении несовершеннолетнего, не подлежащего уголовной ответственности, в специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа.

Территориальная комиссия по делам несовершеннолетних и защите их прав обратилась в суд с ходатайством о направлении К. в специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа органа управления образованием как нуждающегося в особых условиях воспитания, обучения и требующего специального педагогического подхода.

Постановлением суда несовершеннолетний К. направлен в специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа органа управления образованием на срок три года с помещением в Центр временного содержания для несовершеннолетних правонарушителей на срок, необходимый для доставления в указанное учреждение.

В жалобе законный представитель Р. просила постановление судьи отменить, мотивировала свою просьбу тем, что помещение ее сына К. в специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа является необоснованным и не может способствовать его перевоспитанию и исправлению. В обоснование жалобы Р. указывала на изменения в поведении сына, который начал регулярно посещать школу, аттестован по всем предметам, оказывает помощь в домашних делах, в свободное время посещает секции, прекратил общение с подростками, оказывающими на него дурное влияние. Полагала, что не все меры профилактики исчерпаны и исправление подростка возможно без направления его в СУВУЗТ.

Согласно подп. 1 п. 4 ст. 15 Федерального закона от 24 июня 1999 года № 120-ФЗ «Об основах  системы  профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» в специальные учебно-воспитательные учреждения закрытого типа могут быть помещены несовершеннолетние в возрасте от 11 до 18 лет, нуждающиеся в особых условиях воспитания, обучения и требующие специального педагогического подхода в случаях, если они не подлежат уголовной ответственности в связи с тем, что к моменту совершения общественно опасного деяния не достигли возраста, с которого наступает уголовная ответственность.

В судебном заседании установлено, что К. проживает с матерью Р., отец подростка проживает отдельно, но воспитанием сына занимается, контроль со стороны родителей за поведением  ребенка не утрачен.

К. повторно обучается в 5 классе, характеризуется удовлетворительно, имеет слабые знания по предметам, допускает пропуски уроков без уважительной причины, имеет замечания от педагогов за нарушение дисциплины.

Из пояснений законного представителя Р. следует, что она в состоянии повлиять на поведение сына К., который изменил свое отношение к учебе в лучшую сторону и не допускает пропусков уроков, аттестован по всем предметам. Изменилось его поведение и в свободное от учебы время.

Законные представители несовершеннолетнего К. в судебном заседании настаивали на том, что их сын не нуждается в особых условиях воспитания.

Указанным обстоятельствам суд оценки не дал, оставив без внимания положительные изменения в поведении подростка.

Постановление суда отменено, материалы направлены на новое судебное разбирательство.