Утвержден постановлением президиума Свердловского областного суда  от 6 июня 2012 года

Бюллетень

судебной практики по уголовным делам

Свердловского областного суда

(первый квартал 2012 года (32))

Бюллетень сформирован на основании материалов судебной практики, содержащихся в нарядах судебных решений по уголовным делам Свердловского областного суда.

I. Вопросы квалификации преступлений

1. Поскольку обвиняемый не смог распорядиться похищенным им имуществом по не зависящим от него обстоятельствам, его действия должны квалифицироваться как покушение на кражу чужого имущества.

(Извлечение)

Приговором суда К. признан виновным в неправомерном завладении автомобилем без цели хищения (угона), группой лиц по предварительному сговору, а также в совершении кражи, то есть тайного хищения чужого имущества, и осужден по ч. 1 ст. 158, п. «а» ч. 2 ст. 166 Уголовного кодекса Российской Федерации.

В кассационной жалобе и дополнениях к ней осужденный К. высказывал несогласие с приговором суда, полагал, что его действия должны быть квалифицированы как покушение на кражу автомашины. Кроме того, указывал, что в краже автомагнитолы виновен А., в его (К.) действиях имел место добровольный отказ от совершения преступлений. Просил отменить приговор и направить дело на новое судебное разбирательство.

Проверив материалы дела и обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия нашла приговор суда подлежащим изменению по следующим основаниям.

На основании исследованных в ходе судебного разбирательства доказательств судом было установлено следующее. 14 июля 2011 года К. предложил А. совершить угон автомашины, чтобы покататься на ней по городу. А. согласился. Они пришли в гаражный массив, взломали стену одного из гаражей ломом, действуя по очереди. Через образовавшуюся дыру К. проник в гараж, открыл его изнутри. В гараже находился автомобиль ВАЗ-2106, который А. и К. выкатили из гаража. К. сел внутрь, стал соединять провода зажигания, но завести автомашину не смог. После этого К. вытащил из гнезда автомагнитолу и вылез из машины. В этот момент они увидели сотрудников полиции и побежали. К. выбросил автомагнитолу в траву. Впоследствии А. и К. были задержаны.

Действия осужденного К. по эпизоду угона автомашины верно квалифицированы по п. «а» ч. 2 ст. 166 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Суд пришел к правильному выводу о доказанности противоправного изъятия К. чужого имущества (автомагнитолы) из автомашины потерпевшего Д., однако при этом неправильно квалифицировал данные действия осужденного как оконченный состав преступления - кражи, то есть тайного хищения чужого имущества, поскольку не учел того, что преступление не было доведено К. до конца по не зависящим от него обстоятельствам.

Из совокупности исследованных по делу доказательств следует, что К., пытавшийся похитить автомагнитолу из автомашины Д., не смог довести до конца свой преступный умысел на ее хищение, поскольку на место происшествия прибыли сотрудники полиции и попытались задержать его и А. Распорядиться похищенной автомагнитолой по своему усмотрению К. не смог – выбросил ее в траву при задержании сотрудниками полиции, поэтому его действия по данному эпизоду следует квалифицировать по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации как покушение на кражу, то есть на тайное хищение чужого имущества, не доведенное до конца по не зависящим от К. обстоятельствам.

Вывод суда о том, что К. распорядился автомагнитолой, выбросив ее в траву, признан необоснованным.

Также ввиду отсутствия данных в протоколе осмотра места происшествия невозможно установить, на значительном ли расстоянии от места преступления К. выбросил автомагнитолу. Судом данное обстоятельство не установлено.

В данном случае, по мнению судебной коллегии, в соответствии с требованиями ч. 3 ст. 49 Конституции Российской Федерации все сомнения должны толковаться исключительно в пользу осужденного.

На основании изложенного приговор изменен: действия К. переквалифицированы с ч. 1 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации на ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 158 Уголовного кодекса  Российской Федерации.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

Свердловского областного суда

от 03 февраля 2012 года № 22-971/2012

2. Вывод суда о наличии в действиях лица квалифицирующего признака совершения кражи «с причинением значительного ущерба гражданину» признан необоснованным.

(Извлечение)

Приговором суда К. признан виновным в краже имущества, принадлежащего Б., на сумму 4 000 руб. с причинением значительного ущерба гражданину и осужден по п. «в» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации к 1 году 6 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

В кассационной жалобе осужденный просил отменить приговор суда. К. утверждал, что он, не имея корыстной цели, временно позаимствовал фотоаппарат потерпевшей, намереваясь в дальнейшем вернуть его обратно. Кроме того, суд необоснованно, без учета материального положения потерпевшей, установил значительность причиненного ей ущерба, хотя фотоаппарат не является предметом первой необходимости.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная коллегия нашла приговор суда подлежащим изменению по следующим основаниям.

Правильно установив фактические обстоятельства дела, суд дал неверную юридическую квалификацию действиям осужденного.

Признавая значительным причиненный преступлением ущерб, суд сослался на наименование и стоимость похищенного имущества с учетом сложившихся цен и дохода Б. При этом суд не учел имущественное положение семьи потерпевшей, значимость для нее похищенного фотоаппарата, не являющегося для нее предметом первой необходимости. Между тем эти обстоятельства свидетельствуют о том, что утрата фотоаппарата не поставила потерпевшую или ее семью в тяжелое материальное положение и не отразилась на условиях ее жизни. Следовательно, причиненный потерпевшей ущерб нельзя признать значительным.

При таких обстоятельствах судебная коллегия пришла к выводу о необходимости исключить из обвинения К. квалифицирующий признак «с причинением значительного ущерба гражданину» и переквалифицировать действия осужденного с п. «в» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации на ч. 1 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации и назначить новое наказание.

При назначении наказания судебная коллегия учла характер и степень общественной опасности преступления, данные о личности осужденного, смягчающие наказание обстоятельства, которые были учтены в приговоре судом первой инстанции.

Кроме того, судебная коллегия приняла во внимание изменения, внесенные в Уголовный кодекс Российской Федерации Федеральным законом от 07 декабря 2011 года № 420-ФЗ, в соответствии с которыми наказание в виде лишения свободы может быть назначено осужденному, совершившему впервые преступление небольшой тяжести, только при наличии отягчающих наказание обстоятельств, предусмотренных ст. 63 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Поскольку отягчающих наказание обстоятельств, предусмотренных ст. 63 Уголовного кодекса Российской Федерации, судом не установлено, осужденному К. не может быть назначено наказание в виде лишения свободы.

На основании изложенного приговор суда изменен: из обвинения К. исключен квалифицирующий признак преступления «с причинением значительного ущерба гражданину», его действия переквалифицированы с
п. «в» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации на ч. 1 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации, по которой назначено наказание в виде 11 месяцев исправительных работ с удержанием 10% из заработка в доход государства.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 17 февраля 2012 года № 22-1519/2012

3. Поскольку смерть потерпевших наступила сразу после дорожно-транспортного происшествия и у осужденного отсутствовала возможность оказать помощь этим лицам, уголовное дело по ст. 125 Уголовного кодекса Российской Федерации прекращено в связи с отсутствием в действиях осужденного состава преступления.

(Извлечение)

Приговором суда М. осужден по ч. 6 ст. 264 Уголовного кодекса Российской Федерации к 5 годам лишения свободы с лишением права управления транспортным средством сроком на 3 года, по ст. 125 Уголовного кодекса Российской Федерации – к 6 месяцам лишения свободы.

В соответствии с ч. 2 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний М. окончательно назначено 5 лет 3 месяца лишения свободы с отбыванием наказания в колонии–поселении с лишением права управления транспортным средством сроком на 3 года.

М. признан виновным в нарушении Правил дорожного движения, повлекшем по неосторожности причинение смерти двум лицам, при управлении автомобилем ВАЗ-21093 в состоянии алкогольного опьянения. Кроме того, М. осужден за оставление в опасности, то есть заведомое оставление без помощи лиц, находящихся в опасном для жизни состоянии и лишенных возможности принять меры к самосохранению вследствие своей беспомощности, в то время как виновный имел возможность оказать помощь этим лицам и сам поставил их в опасное для жизни состояние.

В кассационном представлении прокурор, не оспаривая доказанности вины осужденного и правильности квалификации его действий, просил изменить приговор и снизить М. как назначенное по ст. 125 Уголовного кодекса Российской Федерации наказание, так и окончательное наказание, определенное по правилам ч. 2 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации.

В кассационной жалобе адвокат в защиту интересов осужденного М. просил приговор суда отменить, уголовное дело в отношении его подзащитного прекратить. В обоснование своей просьбы, помимо прочего, указывал на необоснованное осуждение М. по ст. 125 Уголовного кодекса Российской Федерации, поскольку смерть обоих потерпевших наступила в короткий промежуток времени после дорожно-транспортного происшествия, а потому вывод суда о том, что потерпевшие были живы и нуждались в помощи, не основан на исследованных доказательствах.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе и кассационном представлении, судебная коллегия нашла приговор в отношении М. подлежащим изменению по следующим основаниям.

Суд первой инстанции правильно установил фактические обстоятельства дела на основе совокупности рассмотренных в судебном заседании доказательств и обоснованно пришел к выводу о доказанности вины М. в совершении преступления, правильно квалифицировал его действия по ч. 6 ст. 264 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Вместе с тем М. признан виновным и осужден по ст. 125 Уголовного кодекса Российской Федерации, а именно за то, что заведомо оставил без помощи потерпевших А. и Е., находившихся в опасном для жизни состоянии и лишенных возможности принять меры к самосохранению вследствие своей беспомощности, в то время как осужденный имел возможность оказать им помощь и сам поставил их в опасное для жизни и здоровья состояние.

Рассмотрев материалы уголовного дела, судебная коллегия пришла к выводу о том, что приговор в отношении М. в части осуждения его по ст. 125 Уголовного кодекса Российской Федерации следует отменить, уголовное дело в этой части прекратить на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.

В соответствии с действующим законодательством потерпевшим по данному преступлению является лицо, находящееся в опасном для жизни состоянии, то есть живое лицо, которому может быть оказана помощь. Как следует из материалов дела, потерпевшим А. и Е. были причинены сочетанные тупые механические травмы головы, туловища и конечностей в виде разрывов внутренних органов, множественных переломов костей скелета, сопровождавшиеся массивными внутренними кровотечениями; все повреждения были причинены потерпевшим непосредственно перед смертью, которая наступила на месте преступления спустя крайне короткий период времени после дорожно-транспортного происшествия с участием автомашины М. При таких обстоятельствах не имеется оснований полагать, что потерпевшие были живы после получения травм, следовательно, состав преступления, предусмотренный ст. 125 Уголовного кодекса Российской Федерации, в действиях М. отсутствует, приговор суда в этой части подлежит отмене.

Поскольку приговор в части осуждения М. по ст. 125 Уголовного кодекса Российской Федерации отменен в связи с прекращением уголовного дела в этой части ввиду отсутствия в действиях осужденного состава преступления, из приговора подлежит исключению назначение М. окончательного наказания по правилам ч. 2 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 22 февраля 2012 года № 22-2119/2012

II. Вопросы назначения наказания

4. При признании рецидива преступлений судимости за преступления, осуждение за которые признавалось условным, не учитываются только в том случае, если условное осуждение не отменялось и лицо не направлялось для отбывания наказания в места лишения свободы.

(Извлечение)

Приговором суда от 24 ноября 2011 года К. осужден по ч. 1 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации к 220 часам обязательных работ. В соответствии с ч. 7 ст. 79 Уголовного кодекса Российской Федерации постановлено не отменять условно-досрочное освобождение К. от наказания по приговору от 11 марта 2010 года и оба наказания исполнять самостоятельно.

В кассационном представлении прокурор просил отменить приговор суда, уголовное дело направить на новое судебное разбирательство. По мнению прокурора, суд необоснованно не признал в действиях осужденного рецидив преступлений. Указывал на то, что положения п. «в» ч. 4 ст. 18 Уголовного кодекса Российской Федерации на К. не распространяются, поскольку его условное осуждение по приговору от 03 июня 2009 года за преступление средней тяжести отменено приговором от 11 марта 2010 года, которым было назначено наказание на основании ст. 70 Уголовного кодекса Российской Федерации. Непризнание судом в действиях К. рецидива преступлений повлекло назначение осужденному наказания, не соответствующего требованиям уголовного законодательства.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы, изложенные в кассационном представлении, судебная коллегия нашла приговор подлежащим отмене по следующим основаниям.

Избирая К. вид и размер наказания, суд исходил из того, что обстоятельств, отягчающих наказание осужденного, не имеется и рецидив преступлений в его действиях отсутствует. При этом суд сослался в приговоре на положения п. «в» ч. 4 ст. 18 Уголовного кодекса Российской Федерации. Однако такое мнение суда является ошибочным.

В соответствии с п. «в» ч. 4 ст. 18 Уголовного кодекса Российской Федерации судимости за преступления, осуждение за которые признавалось условным, не учитываются при признании рецидива преступлений только в том случае, если условное осуждение не отменялось и лицо не направлялось для отбывания наказания в места лишения свободы. Согласно действующему законодательству при решении вопроса о рецидиве преступлений не имеет значения, по каким основаниям прежде отменялось условное осуждение.

В случае отмены условного осуждения приговором, которым назначено наказание с применением правил ст. 70 Уголовного кодекса Российской Федерации, суд при постановлении нового приговора за вновь совершенное преступление, руководствуясь ст. 18 Уголовного кодекса Российской Федерации, при наличии прочих оснований признает в действиях осужденного рецидив преступлений.

Указанные положения закона судом при решении вопроса о назначении наказания К. учтены не были.

Как следует из материалов дела, приговором от 03 июня 2009 года К. осужден за умышленное преступление средней тяжести к лишению свободы условно. Данное условное осуждение было отменено приговором от 11 марта 2010 года, которым наказание К. назначено на основании ст. 70 Уголовного кодекса Российской Федерации. К. освободился из мест лишения свободы 13 декабря 2010 года.

Следовательно, на момент совершения К. умышленного преступления, за которое он осужден настоящим приговором от 24 ноября 2011 года, его судимость по приговору от 03 июня 2009 года не погашена.

В соответствии с положениями ч. 1 ст. 18 Уголовного кодекса Российской Федерации в действиях осужденного имеет место рецидив преступлений, который в силу п. «а» ч. 1 ст. 63 Уголовного кодекса Российской Федерации является обстоятельством, отягчающим его наказание.

Таким образом, наказание К. назначено с нарушением положений ч. 3 ст. 60 Уголовного кодекса Российской Федерации, обязывающих суд при решении данного вопроса учитывать, в том числе обстоятельства, отягчающие наказание.

Не выполнены судом также положения ч. 2 ст. 68 Уголовного кодекса Российской Федерации, устанавливающие специальные правила назначения наказания при наличии в действиях осужденного рецидива преступлений. Назначение К. наказания в виде обязательных работ возможно только в случае применения к нему положений ч. 3 ст. 68 Уголовного кодекса Российской Федерации, в то время как данный вопрос судом не обсуждался.

Судебная коллегия также отметила, что при сохранении условно-досрочного освобождения К. от отбывания наказания, назначенного приговором от 11 марта 2010 года, суд¸ помимо прочего, ошибочно исходил из того, что в действиях осужденного не имеется отягчающих наказание обстоятельств.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 13 января 2012 года № 22-119/2012

5. Суд необоснованно назначил наказание по совокупности приговоров с применением правил ч. 5 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации, поскольку осуждение по одному из приговоров было постановлено считать условным.

(Извлечение)

С. осужден приговором суда от 08 февраля 2011 года за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 228 Уголовного кодекса Российской Федерации, к 1 году лишения свободы условно с испытательным сроком 2 года (вступил в законную силу 19 февраля 2011 года); приговором суда от 03 мая 2011 года за совершение преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, п. «б» ч. 2 ст. 228.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, - к 5 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима (вступил в законную силу 05 июля 2011 года).

Заместитель начальника исправительного учреждения обратился в суд с представлением об исполнении приговора суда при наличии другого неисполненного приговора в отношении осужденного С.

Постановлением суда от 15 ноября 2011 года на основании ч. 5 ст. 74 Уголовного кодекса Российской Федерации условное осуждение по приговору суда от 08 февраля 2011 года отменено. В соответствии с ч. 5 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений путем частичного сложения наказания, назначенного приговором суда от 03 мая 2011 года, и наказания, назначенного приговором суда от 08 февраля 2011 года, окончательно к отбытию С. определено наказание в виде 5 лет 3 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Проверив представленные материалы, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия нашла постановление суда подлежащим отмене по следующим основаниям.

Согласно требованиям ч. 5 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации правила сложения наказаний применяются при осуждении лица по обоим приговорам к реальной мере наказания. В противном случае приговоры должны исполняться самостоятельно.

Как видно из представленного судебного материала, удовлетворяя ходатайство администрации исправительного учреждения, суд не учел данное требование уголовного закона.

Более того, поскольку данные о совершении преступления С. в период испытательного срока в представленных материалах отсутствуют, суд без достаточных законных оснований принял решение об отмене условного осуждения, назначенного приговором суда от 08 февраля 2011 г. Иных оснований, предусмотренных ст. 74 Уголовного кодекса Российской Федерации, для отмены условного осуждения С. суд в постановлении не указал.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 15 февраля 2012 года № 22-705/2012

6. Осужденному, совершившему тяжкое преступление в несовершеннолетнем возрасте, но достигшему на момент постановления приговора совершеннолетия, отбывание наказания следует назначать в исправительной колонии общего режима.

(Извлечение)

Приговором суда от 07 декабря 2011 года, постановленным в особом порядке судебного разбирательства, Б. осужден по пп. «а», «в» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации к 1 году 6 месяцам лишения свободы без ограничения свободы.

В соответствии с ч. 4 ст. 74 Уголовного кодекса Российской Федерации отменено условное осуждение, назначенное Б. приговором суда от 27 июля 2011 года.

На основании ст. 70 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности приговоров к наказанию, назначенному по настоящему приговору, частично, в виде 1 года лишения свободы, присоединена неотбытая часть наказания, назначенного по приговору суда от 27 июля 2011 года. Окончательно Б. назначено 2 года 6 месяцев лишения свободы без ограничения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении.

В кассационном представлении прокурор просил отменить приговор ввиду неправильного назначения Б. вида исправительного учреждения. В обоснование просьбы указал, что в соответствии с пп. 19 и 20 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 12 ноября 2001 года № 14 «О практике назначения судами видов исправительных учреждений», если осужденный, совершивший тяжкое преступление в несовершеннолетнем возрасте, на момент постановления приговора достиг совершеннолетия, ему следует назначить отбывание наказания в исправительной колонии общего режима. При этом согласно ст. 140 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации все осужденные, достигшие 19-летнего возраста, направляются для дальнейшего отбывания наказания в исправительную колонию общего режима. Если условно осужденный в период испытательного срока совершил новое преступление, суд, решая вопрос об отмене условного осуждения на основании ч. 4 или ч. 5 ст. 74 Уголовного кодекса Российской Федерации, назначает вид исправительного учреждения по правилам ст. 58 Уголовного кодекса Российской Федерации с учетом тяжести как преступлений, совершенных в период испытательного срока, так и преступлений, за совершение которых было назначено лишение свободы условно. Таким образом, по мнению прокурора, при назначении окончательного наказания Б. следовало определить отбывание наказания в исправительной колонии общего режима.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационного представления, судебная коллегия нашла приговор подлежащим изменению по следующим основаниям.

Назначенное осужденному наказание в виде реального лишения свободы соответствует требованиям закона и является справедливым.

Вместе с тем, назначая осужденному к отбыванию наказания колонию-поселение, суд неправильно применил положения ч. 1 ст. 58 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Так, приговором суда на основании ст. 70 Уголовного кодекса Российской Федерации Б. назначено окончательное наказание путем частичного присоединения к наказанию, назначенному по настоящему приговору за вновь совершенное преступление средней тяжести, неотбытой части наказания, назначенного по приговору суда от 27 июля 2011 года за тяжкое преступление, по которому он был осужден к лишению свободы условно.

Поскольку на момент постановления данного приговора Б. достиг совершеннолетнего возраста, то в соответствии с п. «б» ч. 1 ст. 58 Уголовного кодекса Российской Федерации ему следовало назначить к отбыванию исправительную колонию общего режима.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 20 января 2012 года № 22-783/2012

7. Если лицо было лишено права управления транспортным средством в порядке административного судопроизводства, отбытый им срок лишения права управления транспортным средством засчитывается в срок назначенного по уголовному делу дополнительного наказания в виде лишения права управлять транспортным средством.

(Извлечение)

Приговором суда К. осужден по ч. 4 ст. 264 Уголовного кодекса Российской Федерации к 4 годам лишения свободы с лишением права управлять транспортным средством на 3 года.

К. признан виновным в нарушении 11 июня 2011 года Правил дорожного движения при управлении механическим транспортным средством – мотоциклом – в состоянии алкогольного опьянения, повлекшем по неосторожности смерть Г.

В кассационной жалобе осужденный К. просил отменить приговор суда и направить дело на новое судебное рассмотрение. По мнению К., выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, а исследованные в судебном заседании доказательства не получили должной оценки.

В кассационном представлении прокурор, не оспаривая обоснованность осуждения К. и назначенную осужденному меру наказания, просил приговор отменить, дело направить на новое судебное рассмотрение, поскольку при назначении осужденному дополнительного наказания в виде лишения права управления транспортным средством суд не учел, что ранее К. уже подвергся такому наказанию в порядке административного производства, и не засчитал отбытое наказание в срок назначенного дополнительного наказания по настоящему уголовному делу.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе и кассационном представлении, судебная коллегия нашла приговор в отношении К. подлежащим изменению по следующим основаниям.

Выводы суда о доказанности вины К. в совершении преступления, за которое он осужден, соответствуют установленным в судебном заседании фактическим обстоятельствам дела, подтверждены совокупностью исследованных судом доказательств.

Вместе с тем судебная коллегия нашла убедительными доводы кассационного представления. Поскольку постановлением мирового судьи от 21 июля 2011 года К. за совершение административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 12.8 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (управление мотоциклом в состоянии алкогольного опьянения, имевшее место 11 июня 2011 года), лишен права управления транспортными средствами сроком на 1 год, в срок назначенного К. по уголовному делу дополнительного наказания необходимо зачесть фактически отбытую им часть наказания по административному делу.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 18 января 2012 года № 22-794/2012

8. При постановлении приговора суд ошибочно пришел к выводу о наличии в действиях виновного признаков рецидива преступлений и признал это обстоятельство отягчающим наказание.

(Извлечение)

Приговором суда от 09 декабря 2011 года З. осужден по ч. 1 ст. 166 Уголовного кодекса Российской Федерации к 1 году 8 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

В кассационном представлении прокурор просил изменить приговор суда: исключить указание о наличии у осужденного непогашенной судимости, а также рецидива преступлений и смягчить назначенное наказание. В обоснование доводов представления прокурор указывал на то, что суд при назначении наказания осужденному необоснованно учел в качестве отягчающего наказание обстоятельства рецидив преступлений, поскольку на момент совершения З. угона его предыдущая судимость по приговору суда от 10 июля 2009 года была погашена. Допущенное нарушение уголовного закона, по мнению прокурора, повлекло назначение чрезмерно сурового наказания.

Изучив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационном представлении, судебная коллегия нашла приговор суда подлежащим изменению по следующим основаниям.

Выводы суда о виновности З. в совершении преступления, за которое он осужден, соответствуют установленным в судебном заседании фактическим обстоятельствам дела, основаны на доказательствах, которым суд дал надлежащую оценку в приговоре.

Вместе с тем приговор суда подлежит изменению по следующим основаниям.

Так, согласно приговору суд при назначении З. наказания учел наличие в его действиях рецидива преступлений, признав его в качестве отягчающего наказание обстоятельства, и определил ему отбывание наказания в исправительной колонии строгого режима.

При определении рецидива преступлений в действиях З. суд исходил из наличия у него непогашенной судимости по приговору суда от 10 июля 2009 года, в соответствии с которым З. был осужден по п. «б» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации к 2 годам исправительных работ с удержанием 15% заработной платы в доход государства. Постановлением суда от 14 октября 2009 года исправительные работы заменены на лишение свободы на срок 8 месяцев.

Несмотря на замену исправительных работ лишением свободы лицу, уклоняющемуся от отбывания наказания, при погашении судимости надлежит исходить из вида наказания, назначенного виновному в соответствии с приговором суда. В данном случае З. надлежит считать лицом, осужденным к наказанию в виде исправительных работ.

В соответствии с п. «б» ч. 3 ст. 86 Уголовного кодекса Российской Федерации судимость в отношении лиц, осужденных к более мягким видам наказаний, чем лишение свободы, погашается по истечении 1 года после отбытия или исполнения наказания. Как видно из материалов дела, З. был освобожден по отбытии наказания 22 июля 2010 года.

Настоящим приговором З. осужден за деяние, отнесенное законодателем к категории преступлений средней тяжести, которое было совершено им 23 октября 2011 года.

Таким образом, судимость по приговору суда от 10 июля 2009 года за совершение преступления средней тяжести с наказанием в виде исправительных работ у З. погашена 22 июля 2011 года в соответствии с п. «б» ч. 3 ст. 86 Уголовного кодекса Российской Федерации.

При таких обстоятельствах судебная коллегия признала необходимым исключить из вводной части приговора указание на наличие у З. судимости по приговору суда от 10 июля 2009 года, а из описательно-мотивировочной части приговора – указание о признании рецидива преступлений в качестве отягчающего наказание обстоятельства. Назначенное З. наказание снижено до 1 года лишения свободы с отбыванием в колонии-поселении.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 01 февраля 2012 года № 22-1074/2012

9. При назначении осужденному наказания суд необоснованно не учел смягчающее обстоятельство - наличие у виновного малолетнего ребенка, что повлекло назначение несправедливого наказания.

(Извлечение)

Приговором суда Г. осужден по п. «г» ч. 2 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации к 2 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

В судебном заседании осужденный вину в преступлении признал полностью, по его ходатайству уголовное дело рассмотрено в особом порядке судебного разбирательства.

В кассационной жалобе Г. просил изменить приговор, переквалифицировать деяние на ч. 1 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации. Также, по мнению Г., совокупность смягчающих обстоятельств, предусмотренных ст. 61 Уголовного кодекса Российской Федерации, позволяла суду признать их исключительными и применить правила ст. ст. 64, 73 Уголовного кодекса Российской Федерации. Кроме того, суд при назначении наказания не учел, что он признал вину, раскаялся в содеянном, официально трудоустроен, положительно характеризуется, проходит добровольное лечение от алкоголизма в медицинском центре, на его иждивении находится малолетний ребенок, а также то, что избранная мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении не нарушалась, потерпевшая простила его, просила не лишать свободы, не имеет к нему претензий, причиненный ущерб возмещен в полном объеме.

Изучив материалы уголовного дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная коллегия нашла приговор суда подлежащим изменению по следующим основаниям.

При назначении наказания суд учел характер и степень общественной опасности совершенного преступления, сведения о личности осужденного, обстоятельства, смягчающие наказание, к числу которых отнес явку с повинной, положительные характеристики, возмещение причиненного ущерба.

Вместе с тем суд нарушил требования уголовного закона, поскольку необоснованно не признал смягчающим обстоятельством наличие у Г. малолетнего ребенка. Этот факт подтверждается, помимо доводов самого осужденного, показаниями потерпевшей, а также показаниями матери ребенка, сообщившей следователю, что Г. является отцом ее ребенка, участвует в его воспитании и содержании.

Наличие ребенка подтверждено и приговором суда, поскольку во вводной части приговора прямо указано, что Г. имеет одного ребенка.

Установив наличие малолетнего ребенка у подсудимого, суд должен был признать данное обстоятельство смягчающим.

Допущенное судом нарушение послужило основанием для изменения приговора и снижения назначенного осужденному наказания.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 15 февраля 2012 года № 22-1438/2012

10. В нарушение требований закона, назначая осужденному наказание в виде ограничения свободы, суд не установил ограничений, предусмотренных ст. 53 Уголовного кодекса Российской Федерации, то есть фактически не назначил осужденному наказание.

(Извлечение)

Приговором суда М. осужден по ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 3 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации к 2 годам 6 месяцам лишения свободы; по п. «в» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации - к 2 годам лишения свободы; по пп. «б», «в» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации - к 2 годам 6 месяцам лишения свободы; по пп. «в», «г» ч. 2 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации - к 4 годам лишения свободы с ограничением свободы на 1 год.

На основании ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний окончательно к отбытию М. назначено 6 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы сроком на 1 год.

Проверив материалы дела и обсудив доводы кассационной жалобы осужденного, судебная коллегия нашла приговор суда подлежащим изменению по следующим основаниям.

Выводы суда о доказанности вины М. в совершении преступлений, за которые он осужден, соответствуют установленным в судебном заседании фактическим обстоятельствам дела и основаны на проверенных и правильно оцененных доказательствах.

Вместе с тем, как видно из приговора, при назначении наказания за совершение преступления, предусмотренного п.п. «в», «г» ч. 2 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации, суд назначил осужденному М. дополнительное наказание в виде ограничения свободы сроком на 1 год, такое же дополнительное наказание назначено осужденному по совокупности совершенных им преступлений. Однако, назначая дополнительное наказание в виде ограничения свободы, суд не установил для осужденного конкретные ограничения, предусмотренные ст. 53 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Поскольку при назначении этого вида дополнительного наказания судом не были выполнены требования закона, судебная коллегия исключила из приговора указание о назначении осужденному М. дополнительного наказания в виде ограничения свободы.

Кроме того, суд вопреки положениям ст. 58 Уголовного кодекса Российской Федерации назначил осужденному для отбывания наказания исправительную колонию строгого режима.

Как видно из материалов дела, М. ранее был судим за преступление, совершенное в несовершеннолетнем возрасте, что согласно правилам ст. 18 Уголовного кодекса Российской Федерации не образует в его действиях рецидива преступлений, необходимого для назначения исправительной колонии строгого режима.

С учетом изложенного осужденный М. направлен для отбывания наказания в исправительную колонию общего режима.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 29 февраля 2012 года № 22-2171/2012

11. Признав в качестве смягчающего наказание обстоятельства добровольное возмещение ущерба, причиненного потерпевшему, суд необоснованно не применил ст. 62 Уголовного кодекса Российской Федерации, что повлекло назначение чрезмерно сурового наказания.

(Извлечение)

Приговором суда Б. осужден по ч. 6 ст. 264 Уголовного кодекса Российской Федерации к 5 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении с лишением права управления транспортным средством сроком на 3 года.

Б. признан виновным в том, что, находясь в состоянии опьянения, управляя автомобилем, допустил нарушение Правил дорожного движения Российской Федерации, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью несовершеннолетней А., а также смерть Р. и П.

В судебном заседании Б. свою вину в совершении указанного преступления признал полностью и по его ходатайству, согласованному с защитником, против которого не возражали государственный обвинитель и потерпевшие, дело рассмотрено в особом порядке принятия судебного решения.

В кассационной жалобе адвокат, выступавший в защиту интересов Б., просил изменить приговор суда и назначить осужденному наказание, не связанное с лишением свободы.

В кассационном представлении прокурор указывал на неправильное применение уголовного закона, повлекшее назначение несправедливого наказания. В обоснование своей позиции ссылался на то, что максимальный размер наказания по ч. 6 ст. 264 Уголовного кодекса Российской Федерации для Б. не может превышать 4 лет лишения свободы, поскольку дело рассмотрено в особом порядке уголовного судопроизводства, и в соответствии с положениями ч. 7 ст. 316 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации наказание не может превышать две трети максимального срока наказания, предусмотренного за совершенное преступление. Кроме того, с учетом требований ч. 1 ст. 62 Уголовного кодекса Российской Федерации при наличии смягчающих обстоятельств, в том числе при добровольном возмещении имущественного или морального ущерба, срок наказания не может превышать две трети максимального срока наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации за совершенное преступление.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе и в кассационном представлении, судебная коллегия нашла приговор суда подлежащим изменению по следующим основаниям.

В соответствии с ч. 1 ст. 62 Уголовного кодекса Российской Федерации при наличии смягчающих обстоятельств, предусмотренных п. «к» ч. 1 ст. 61 Уголовного кодекса Российской Федерации, и отсутствии отягчающих обстоятельств срок или размер наказания не могут превышать двух третей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации.

Суд при назначении наказания Б. в качестве смягчающих наказание обстоятельств учел признание осужденным вины, раскаяние в содеянном, добровольное возмещение потерпевшим вреда, состояние здоровья осужденного. При этом указал на отсутствие обстоятельств, отягчающих наказание осужденного.

При таких обстоятельствах наказание Б. должно быть назначено с учетом ч. 1 ст. 62 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Санкция ч. 6 ст. 264 Уголовного кодекса Российской Федерации предусматривает возможность назначения наказания в виде лишения свободы на срок до 9 лет. Уголовное дело в отношении Б. рассмотрено в особом порядке принятия судебного решения, в связи с чем согласно ч. 7 ст. 316 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации наказание не может превышать две трети максимального срока наиболее строгого вида наказания, то есть 6 лет.

С учетом положений ч. 1 ст. 62 Уголовного кодекса Российской Федерации наказание Б. не может превышать 4 лет лишения свободы.

Однако суд первой инстанции не применил положения ч. 1 ст. 62 Уголовного кодекса Российской Федерации, а также не учел признанную им же совокупность смягчающих наказание обстоятельств.

На основании изложенного приговор суда изменен: наказание, назначенное Б. за совершение преступления, предусмотренного ч. 6 ст. 264 Уголовного кодекса Российской Федерации, снижено до 3 лет 11 месяцев лишения свободы.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 29 февраля 2012 года № 22-2470/2012

12. Суд ошибочно расширил установленный ст. 63 Уголовного кодекса Российской Федерации перечень обстоятельств, отягчающих наказание, что повлекло постановление несправедливого приговора.

(Извлечение)

Приговором суда Ч. осужден по ч. 1 ст. 166 Уголовного кодекса Российской Федерации к 1 году лишения свободы с отбыванием назначенного наказания в колонии-поселении.

В судебном заседании Ч. с предъявленным ему обвинением согласился, полностью признав вину, дело в отношении его с согласия государственного обвинителя и потерпевшего рассмотрено по правилам, установленным главой 40 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

В кассационной жалобе осужденный Ч. указывал на свое несогласие с приговором суда в части назначения ему наказания в виде реального лишения свободы. Ссылался на наличие по делу смягчающих обстоятельств, просил назначить ему наказание в виде лишения свободы условно.

В кассационном представлении прокурор просил приговор суда изменить в связи с его несправедливостью. По его мнению, суд необоснованно учел при назначении Ч. наказания такие обстоятельства, как отсутствие у него места работы и учебы, злоупотребление спиртными напитками, привлечение Ч. ранее к уголовной ответственности, и таким образом придал этим обстоятельствам значение отягчающих, что противоречит положениям ст. 63 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Проверив материалы уголовного дела и обсудив доводы, изложенные в кассационных жалобах и представлении, судебная коллегия нашла приговор подлежащим изменению по следующим основаниям.

Действия Ч. верно квалифицированы судом по ч. 1 ст. 166 Уголовного кодекса Российской Федерации. Вместе с тем назначенное ему наказание подлежит снижению ввиду неправильного применения Общей части Уголовного кодекса Российской Федерации.

В соответствии с ч. 3 ст. 60 Уголовного кодекса Российской Федерации при назначении наказания учитываются характер и степень общественной опасности совершенного преступления, данные о личности виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.

При учете отягчающих наказание обстоятельств суд должен исходить из требований ст. 63 Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающей исчерпывающий перечень таких обстоятельств.

По настоящему делу эти требования закона нарушены.

Как следует из приговора, при назначении наказания суд необоснованно принял во внимание, что Ч. не учится и не работает, ранее привлекался к уголовной ответственности, злоупотребляет спиртными напитками.

Однако нежелание трудиться есть реализация принципа свободы труда, предусмотренного ст. 37 Конституции Российской Федерации, согласно которой принудительный труд запрещен. Указание в приговоре суда на то, что Ч. не учится и не работает, не соответствует конституционным положениям о свободе выбора рода занятий.

Незаконно указание суда и на то, что Ч. ранее привлекался к уголовной ответственности, так как данных о том, что осужденный имеет неснятые либо непогашенные давностью судимости, в материалах дела нет, а в соответствии с ч. 6 ст. 86 Уголовного кодекса Российской Федерации погашение и снятие судимости аннулирует все правовые последствия, связанные с судимостью.

Данных о том, что Ч. злоупотребляет спиртными напитками, в материалах дела также не содержится.

Таким образом, суд ошибочно фактически расширил установленный ст. 63 Уголовного кодекса Российской Федерации перечень обстоятельств, отягчающих наказание, что повлияло на меру наказания.

На основании изложенного указание суда на то обстоятельство, что Ч. не учится и не работает, злоупотребляет спиртными напитками и ранее привлекался к уголовной ответственности, исключено из приговора суда, назначенное осужденному наказание снижено.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 29 февраля 2012 года № 22-2086/2012

13. Нарушение требований п. «г» ч. 1 ст. 71 Уголовного кодекса Российской Федерации при сложении наказаний по совокупности преступлений повлекло изменение приговора суда со снижением назначенного осужденному наказания.

(Извлечение)

Приговором суда Б. осужден по ч. 2 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации к 3 годам лишения свободы, по п. «а» ч. 2 ст. 116 Уголовного кодекса Российской Федерации - к 150 часам обязательных работ. На основании ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний окончательно назначено 3 года 2 месяца лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

В кассационной жалобе осужденный Б. просил изменить приговор суда и смягчить назначенное наказание.

В кассационном представлении прокурор просил изменить приговор суда и назначить осужденному окончательное наказание в виде 3 лет 15 дней лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима. В обоснование доводов представления прокурор указывал на то, что судом при назначении наказания Б. не были учтены положения п. «г» ч. 1 ст. 71 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Изучив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе и кассационном представлении, судебная коллегия нашла приговор суда подлежащим изменению по следующим основаниям.

Назначая Б. наказание по правилам ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации, суд должен был выполнить требования п. «г» ч. 1 ст. 71 Уголовного кодекса Российской Федерации, согласно которым при частичном или полном сложении наказаний по совокупности преступлений и совокупности приговоров одному дню лишения свободы соответствует восемь часов обязательных работ.

В данном случае приговором суда осужденному Б. по п. «а» ч. 2 ст. 116 Уголовного кодекса Российской Федерации назначено 150 часов обязательных работ, что соответствует 18 дням лишения свободы. Однако судом превышен максимально возможный предел наказания, которое могло быть назначено осужденному, поскольку даже в случае полного сложения наказаний, назначенных Б., окончательный срок не мог превышать 3 лет 18 дней лишения свободы.

На основании изложенного приговор суда изменен: наказание, назначенное Б. в соответствии с ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации, снижено до 3 лет 15 дней лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 20 января 2012 года № 22-321/2012

14. При назначении наказания подсудимому суд, сославшись на наличие у него судимостей за совершение двух тяжких преступлений, неверно определил вид рецидива, поскольку не учел, что за ранее совершенные преступления наказание было назначено по ч. 5 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации.

(Извлечение)

31 июля 2000 года М. был осужден по пп. «а», «б», «в», «г» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации к лишению свободы сроком на 5 лет, 13 сентября 2000 года - по пп. «а», «б», «в», «г» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации к 4 годам лишения свободы. В соответствии с ч. 5 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений ему назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 5 лет 6 месяцев.

М. освобожден по отбытии наказания 17 октября 2005 года.

Настоящим приговором суда М. осужден по ч. 1 ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации к 9 годам лишения свободы без ограничения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии особого режима.

В кассационном представлении прокурор просил изменить приговор суда. По его мнению, судом неверно определен вид рецидива как особо опасный, тогда как в действиях осужденного содержится опасный рецидив. Допущенная ошибка повлекла назначение М. чрезмерно сурового наказания. Кроме того, согласно п. «в» ч. 1 ст. 58 Уголовного кодекса Российской Федерации М. должен отбывать наказание в исправительной колонии строгого режима.

Проверив материалы дела, изучив доводы кассационного представления, судебная коллегия нашла приговор суда подлежащим изменению по следующим основаниям.

Выводы суда о виновности М. в совершении преступления, за которое он осужден, соответствуют фактическим обстоятельствам дела, основаны на исследованных в судебном разбирательстве доказательствах, которым суд в приговоре дал надлежащую юридическую оценку.

Наказание М. назначено с учетом характера и степени общественной опасности совершенного им преступления, данных о его личности, а также с учетом влияния наказания на исправление осужденного.

Вместе с тем суд установил в действиях М. наличие особо опасного рецидива преступлений. Однако данный вывод суда является необоснованным, поскольку осуждения М. по приговору от 31 июля 2000 года и по приговору от 13 сентября 2000 года образуют одну судимость, так как составляют совокупность преступлений. Таким образом, М. осужден настоящим приговором суда за совершение особо тяжкого преступления к лишению свободы, ранее был осужден за совершение тяжкого преступления к лишению свободы, в связи с чем в соответствии с п. «б» ч. 2 ст. 18 Уголовного кодекса Российской Федерации в его действиях имеется опасный рецидив преступлений.

На основании изложенного приговор изменен: исключено указание суда о наличии в действиях осужденного особо опасного рецидива преступлений, признано наличие опасного рецидива преступлений. Отбывание наказания, назначенного по ч. 1 ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации, в виде лишения свободы сроком на 9 лет определено в исправительной колонии строгого режима.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 18 января 2012 года № 22-332/2012

15. При новом рассмотрении уголовного дела суд не имел права исключать смягчающие наказание обстоятельства, признанные судом при первоначальном рассмотрении дела и не исключенные судом кассационной инстанции, поскольку такое решение ухудшает положение осужденного и влечет назначение несправедливого наказания.

(Извлечение)

Приговором суда от 17 ноября 2011 года К. осужден по ч. 1 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228. 1 Уголовного кодекса Российской Федерации к наказанию в виде лишения свободы на срок 8 лет 6 месяцев с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

В кассационных жалобах осужденный К. и его адвокат просили приговор изменить: переквалифицировать действия К. с ч. 1 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228.1 Уголовного кодекса Российской Федерации на ч. 2 ст. 228 Уголовного кодекса Российской Федерации и снизить назначенное наказание. Обращали внимание на то, что при назначении наказания судом не были учтены смягчающие обстоятельства: чистосердечное признание, явка с повинной, положительные характеристики, хронические заболевания осужденного.

Проверив материалы уголовного дела и обсудив доводы, изложенные в кассационных жалобах, судебная коллегия нашла приговор подлежащим изменению по следующим основаниям.

Суд обоснованно квалифицировал действия К. по ч. 1 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228.1 Уголовного кодекса Российской Федерации как приготовление к незаконному сбыту наркотических средств в особо крупном размере, совершенное группой лиц по предварительному сговору.

При назначении наказания осужденному суд учитывал характер и степень общественной опасности совершенного преступления, данные о его личности, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и условия жизни его семьи.

Обстоятельствами, смягчающими наказание, судом признаны признание вины в преступлении, молодой возраст, состояние здоровья. Отягчающих наказание обстоятельств судом не установлено.

Вместе с тем судебная коллегия посчитала ошибочным вывод суда о непризнании в качестве смягчающих наказание обстоятельств явки с повинной, активного способствования раскрытию преступления и положительной характеристики К.

Из материалов уголовного дела следует, что по данному делу К. изначально был осужден приговором суда от 26 апреля 2011 года по ч. 2 ст. 228 Уголовного кодекса Российской Федерации к наказанию в виде лишения свободы с применением ст. 64 Уголовного кодекса Российской Федерации на срок 2 года с отбыванием назначенного наказания в исправительной колонии общего режима. При назначении наказания по данному приговору судом в качестве смягчающих наказание обстоятельств были учтены явка с повинной, активное способствование раскрытию преступления, полное признание вины и раскаяние в содеянном, положительные характеристики по месту учебы и месту жительства, молодой возраст и плохое состояние здоровья.

Кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда приговор был отменен по доводам представления прокурора о неправильной переквалификации содеянного с ч. 1 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228.1 на ч. 2 ст. 228 Уголовного кодекса Российской Федерации и о назначении чрезмерно мягкого наказания. Других оснований, в том числе связанных с необоснованным учетом смягчающих наказание обстоятельств, в представлении не было приведено.

В связи с этим при новом рассмотрении уголовного дела суд не имел права исключать смягчающие наказание обстоятельства, признанные судом по первому приговору, поскольку такое решение ухудшило положение осужденного и повлекло назначение несправедливого наказания.

На основании изложенного приговор суда от 17 ноября 2011 года в отношении К. изменен: в качестве смягчающих наказание обстоятельств признаны явка с повинной и активное способствование раскрытию преступления, положительная характеристика по месту учебы и месту жительства; с учетом положений ч. 1 ст. 62 Уголовного кодекса Российской Федерации снижен срок наказания, назначенного К. по ч. 1 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, до 6 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 29 февраля 2012 года № 22-1546/2012

III. Процессуальные вопросы

16. В случае постановления приговора в особом порядке судебного разбирательства процессуальные издержки, предусмотренные ст. 131 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, взысканию с подсудимого не подлежат.

(Извлечение)

Приговором суда К. осужден по ч. 1 ст. 306 Уголовного кодекса Российской Федерации к штрафу в размере 100 000 рублей. Дело рассмотрено в особом порядке судебного разбирательства.

Постановлением суда с осужденного К. в пользу потерпевшей Т. взысканы понесенные ею расходы в сумме 15 000 рублей, связанные с оплатой услуг представителя, который принимал участие в ходе предварительного следствия и в судебном заседании.

В кассационной жалобе осужденный К. просил отменить постановление суда, с которым он не согласен. Автор жалобы полагал, что потерпевшая должна была представить в суд доказательства обоснованности взыскиваемой суммы, однако не сделала этого. Кроме того, по мнению осужденного, судом при рассмотрении вопроса о взыскании с него понесенных потерпевшей расходов на оплату услуг представителя не было учтено его материальное положение.

Изучив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная коллегия нашла постановление суда подлежащим отмене по следующим основаниям.

В соответствии с ч. 3 ст. 42 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации потерпевшему обеспечивается возмещение расходов, понесенных в связи с его участием в ходе предварительного следствия и в суде, включая расходы представителя, согласно требованиям ст. 131 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Согласно разъяснениям, изложенным в п. 34 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 июня 2010 года № 17 «О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве», указанные расходы, подтвержденные соответствующими документами, в силу п. 9 ч. 2 ст. 131 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации относятся к иным расходам, понесенным в ходе производства по уголовному делу, которые взыскиваются с осужденных или возмещаются за счет средств федерального бюджета как процессуальные издержки.

В соответствии с п. 10 ст. 316 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации процессуальные издержки, предусмотренные статьей 131 Кодекса, взысканию с подсудимого не подлежат.

В данном случае уголовное дело в отношении К., осужденного по ч. 1 ст. 306 Уголовного кодекса Российской Федерации, было рассмотрено в порядке, предусмотренном главой 40 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, однако суд данное обстоятельство оставил без внимания, вопрос о возможности возмещения расходов потерпевшей на представителя за счет средств федерального бюджета не обсудил и мотивы принятого решения в этой части в постановлении не привел.

На основании изложенного постановление суда о взыскании с осужденного в пользу потерпевшей Т. понесенных ею расходов, связанных с оплатой услуг представителя, отменено с направлением уголовного дела в этой части на новое судебное разбирательство.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 20 января 2012 года № 22-196/2012

17. Согласие обвиняемого с предъявленным ему обвинением является обязательным условием для рассмотрения дела в особом порядке судебного разбирательства.

(Извлечение)

Приговором суда А. осуждена по п. «г» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации (в редакции от 27 декабря 2009 года) к 2 годам лишения свободы, по п. «в» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации (в редакции от 27 декабря 2009 года) - к 2 годам лишения свободы.

На основании ч. 2 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации путем частичного сложения наказаний по совокупности преступлений назначено 2 года 6 месяцев лишения свободы.

В соответствии с ч. 5 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации путем частичного сложения данного наказания с наказанием, назначенным приговором суда от 16 августа 2011 года, окончательно по совокупности преступлений А. назначено 3 года 4 месяца лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

В судебном заседании А. вину признала полностью, по ее ходатайству дело рассмотрено в особом порядке судебного разбирательства.

В кассационной жалобе и дополнениях к ней осужденная А. просила отменить приговор суда в связи с неправильным применением уголовного закона, чрезмерной суровостью назначенного ей наказания. Полагала, что судом неверно квалифицированы ее действия, поскольку ею совершено одно преступление, предусмотренное пп. «в», «г» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации, о чем она заявляла ходатайство в ходе судебного разбирательства.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия нашла приговор суда подлежащим отмене по следующим основаниям.

В соответствии с положениями ст. 314 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в особом порядке судебного разбирательства уголовное дело может быть назначено и рассмотрено при наличии нескольких условий, в том числе согласия обвиняемого с предъявленным ему обвинением.

Как следует из материалов дела, в ходе предварительного слушания А. заявила о несогласии с предъявленным ей обвинением и просила ее действия квалифицировать как единое преступление по пп. «в», «г» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации. Суд указанное ходатайство отклонил, сославшись на его преждевременность, однако рассмотрение дела назначил в особом порядке судебного разбирательства.

Вместе с тем оспаривание обвиняемой юридической квалификации ее действий означает отсутствие согласия с предъявленным обвинением. В этом случае суд обязан был назначить проведение судебного разбирательства в общем порядке.

Несогласие с обвинением высказано осужденной и в кассационной жалобе.

При таких обстоятельствах судебная коллегия признала, что нарушение уголовно-процессуального закона является существенным и влечет отмену приговора суда с направлением дела на новое судебное рассмотрение.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 01 февраля 2012 года № 22-981/2012

18. Недопуск к участию в судебном заседании суда апелляционной инстанции лица, ранее осуществлявшего защиту подсудимого при производстве у мирового судьи вместо адвоката, является нарушением уголовно-процессуального закона, влекущим отмену принятого решения.

(Извлечение)

Приговором мирового судьи Д. признан виновным в нанесении потерпевшему А. побоев, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в ст. 115 Уголовного кодекса Российской Федерации, и осужден по ч. 1 ст. 116 Уголовного кодекса Российской Федерации к штрафу в размере 5 000 рублей.

Постановлением суда апелляционной инстанции приговор мирового судьи оставлен без изменения, а жалоба осужденного - без удовлетворения.

В кассационной жалобе осужденный просил отменить приговор мирового судьи и апелляционное постановление суда, считая их незаконными. По мнению Д., суд апелляционной инстанции нарушил его право на защиту, что выразилось в недопуске в судебное заседание защитника Н., участвующего в деле наряду с адвокатом. Им было заявлено соответствующее ходатайство, однако Н. в судебное заседание допущен не был.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационных жалобах осужденного и его адвоката, судебная коллегия нашла постановление суда апелляционной инстанции подлежащим отмене по следующим основаниям.

При рассмотрении уголовного дела в отношении Д. мировым судьей защиту интересов подсудимого в соответствии с ч. 2 ст. 49 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации вместо адвоката осуществлял Н. Таким образом, Н. является участником судебного разбирательства и в соответствии с требованиями закона пользуется всеми правами наряду с другими участниками судебного разбирательства, в том числе имеет право принимать участие в заседаниях судов апелляционной и кассационной инстанций.

Однако из материалов дела следует, что права Н. были нарушены, так как он вопреки требованиям ч. 2 ст. 364 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации не был извещен о месте, дате и времени начала рассмотрения уголовного дела в апелляционном порядке.

При этом из протокола судебного заседания суда апелляционной инстанции следует, что в начале судебного заседания осужденный Д. заявил ходатайство о допуске Н. к участию в судебном процессе наряду с адвокатом. Однако данное ходатайство Д. судом не было разрешено.

Кроме того, в суде кассационной инстанции Н. пояснил, что после начала судебного заседания он явился в суд, но так и не был приглашен в судебное заседание в качестве участника судебного процесса.

При таких обстоятельствах следует признать, что права участников уголовного судопроизводства - осужденного Д. и его представителя Н. - судом апелляционной инстанции были необоснованно ограничены. Данное обстоятельство могло повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого судебного решения по данному делу.

На основании изложенного постановление суда апелляционной инстанции отменено, уголовное дело направлено на новое апелляционное рассмотрение.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 25 января 2012 года № 22-1062/2012

IV. Рассмотрение иных судебных материалов

19. Поскольку вопрос о восстановлении пропущенного процессуального срока на кассационное обжалование приговора суда уже разрешен вступившим в законную силу судебным решением, поданное осужденным аналогичное предыдущему ходатайство не подлежит рассмотрению в порядке ст. 357 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

(Извлечение)

Приговором суда от 25 июля 2007 года Ч. осужден по ч. 1 ст. 222 Уголовного кодекса Российской Федерации (в ред. Федерального закона от 08 декабря 2003 года) к 2 годам лишения свободы.

Осужденный Ч. обратился в суд с ходатайством о восстановлении срока на обжалование указанного приговора суда в кассационном порядке.

Суд в удовлетворении ходатайства отказал, указав, что сроки и порядок обжалования приговора осужденному были разъяснены, с момента вынесения приговора прошло более 4 лет и все разумные сроки истекли. Ранее осужденному уже было отказано в восстановлении срока для подачи кассационной жалобы, таким образом, оснований для восстановления срока кассационного обжалования не имеется.

В кассационной жалобе осужденный просил постановление суда об отказе в восстановлении срока на обжалование приговора суда от 25 июля 2007 года отменить как незаконное и необоснованное и рассмотреть его кассационную жалобу на приговор по существу.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия нашла постановление суда подлежащим отмене, а производство по жалобе Ч. прекращению по следующим основаниям.

Как видно из материалов уголовного дела, порядок и сроки обжалования приговора Ч. судом разъяснены в судебном заседании, а также в резолютивной части приговора, копия которого вручена осужденному 14 августа 2007 года.

Приговор Ч. в установленном законом порядке не был обжалован и вступил в законную силу 14 ноября 2007 года.

01 июня 2009 года Ч. обратился в суд с ходатайством о восстановлении срока для кассационного обжалования приговора, в удовлетворении которого постановлением суда от 02 июня 2009 года отказано. В обоснование своего решения суд указал на то, что Ч. должным образом были разъяснены порядок и сроки обжалования приговора, однако кассационная жалоба подана им по истечении всех разумных сроков для ее принесения. Копия постановления направлена осужденному. Поскольку данное постановление Ч. не обжаловано, оно вступило в законную силу.

Таким образом, как следует из представленных материалов, вопрос о восстановлении пропущенного Ч. процессуального срока на кассационное обжалование приговора суда от 25 июля 2007 года уже разрешен вступившим в законную силу судебным решением.

При таких обстоятельствах вновь поданное осужденным Ч. аналогичное предыдущему ходатайство о восстановлении пропущенного срока для принесения кассационной жалобы на приговор суда от 25 июля 2007 года рассмотрению в порядке ст. 357 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации не подлежит. Вместе с тем это не лишает осужденного права обратиться с ходатайством о пересмотре вступившего в законную силу приговора в порядке, установленном главой 48 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 27 января 2012 года № 22-1153/2012

20. Вопрос об освобождении от наказания или о смягчении наказания вследствие издания уголовного закона, имеющего обратную силу, в соответствии со ст. 10 Уголовного кодекса Российской Федерации разрешается судом по месту отбывания осужденным наказания.

(Извлечение)

Приговором Верхнесалдинского городского суда от 07 мая 2010 года П. осужден за совершение двух преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации (в ред. Федерального закона от 08 декабря 2003 года № 162-ФЗ), к 1 году лишения свободы за каждое, а также за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 167 Уголовного кодекса Российской Федерации, - к 1 году лишения свободы. По совокупности указанных преступлений на основании ч. 2 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации окончательно П. назначено 2 года лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Осужденный обратился в суд с ходатайством о смягчении назначенного ему наказания в связи с изданием Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации». В ходатайстве П. также просил на основании того же Закона смягчить наказание, назначенное ему приговором Верхнесалдинского городского суда от 12 мая 2010 года.

Обжалуемым постановлением суда ходатайство осужденного удовлетворено частично. Приговор от 07 мая 2010 года изменен. Ходатайство о смягчении наказания, назначенного приговором суда от 12 мая 2010 года, оставлено судом без рассмотрения, поскольку аналогичное ходатайство уже было рассмотрено и удовлетворено постановлением суда от 31 мая 2011 года.)

В кассационной жалобе осужденный П. просил отменить постановление суда, поскольку суд не учел смягчающие обстоятельства, совокупности которых, по его мнению, было достаточно для смягчения назначенного ему наказания. В дополнении к кассационной жалобе П. указывал, на то, что суд не улучшил его положение, и просил снизить размер назначенного наказания, а также применить положения Федерального закона от 07 декабря 2011 года № 420-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации».

Изучив судебный материал, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная коллегия нашла постановление суда подлежащим отмене по следующим основаниям.

В соответствии с ч. 3 ст. 396, п. 13 ст. 397 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации вопрос об освобождении от наказания или о смягчении наказания вследствие издания уголовного закона, имеющего обратную силу, в соответствии со ст. 10 Уголовного кодекса Российской Федерации разрешается судом по месту отбывания осужденным наказания.

Таким образом, ходатайство лица, отбывающего наказание в виде лишения свободы, разрешается судом по месту нахождения исправительного учреждения, в котором содержится осужденный.

Верхнесалдинским городским судом данное правило нарушено, поскольку на день обращения с ходатайством и его рассмотрения П. содержался в исправительной колонии, расположенной на территории Ивдельского района, а впоследствии был перемещен в следственный изолятор для участия в заседании суда кассационной инстанции. На территории Верхнесалдинского района П. наказание не отбывал, а следовательно, указанному суду рассмотрение его ходатайства было неподсудно.

Нарушение правил подсудности является существенным нарушением уголовно-процессуального закона и в соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 381 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации служит безусловным основанием для отмены судебного решения.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 22 февраля 2012 года № 22-661/2012

21. Постановление суда об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении лица, подозреваемого в совершении неоконченного преступления, относящегося к категории небольшой тяжести, признано необоснованным.

(Извлечение)

Органами дознания Ш. подозревается в совершении 06 сентября 2011 года преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации.

07 сентября 2011 года по данному факту в отношении Ш. возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации. В этот же день она была допрошена в качестве подозреваемой, к ней применена мера принуждения в виде обязательства о явке.

06 декабря 2011 года органами дознания вынесено постановление о приостановлении производства по делу в связи с розыском Ш. В этот же день Ш. объявлена в розыск.

28 декабря 2011 года Ш. задержана в порядке ст. ст. 91, 92 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в этот же день она допрошена в качестве подозреваемой.

29 декабря 2011 года дознаватель с согласия прокурора обратился с ходатайством об избрании в отношении подозреваемой Ш. меры пресечения в виде заключения под стражу.

Постановлением суда указанное ходатайство удовлетворено и в отношении подозреваемой Ш. избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.

В кассационной жалобе подозреваемая Ш. просила отменить постановление суда, освободить ее из-под стражи. Указывала на то, что вину признала полностью, в содеянном раскаялась, от органов предварительного расследования не скрывалась, проживает по указанному ею адресу, обучается на дневном отделении ВУЗа, работает, получает пенсию в связи со смертью матери. Просила учесть, что от органов дознания повесток она не получала.

В кассационной жалобе адвокат подозреваемой просил отменить постановление суда. По его мнению, выводы суда об отсутствии у Ш. источника дохода, постоянного места жительства и работы, о ее намерениях скрываться от органов дознания и продолжить преступную деятельность, препятствовать расследованию уголовного дела, а также о нарушении ею обязательства о явке являются необоснованными. Просил учесть, что Ш. от органа дознания не скрывалась, проживала по месту жительства, училась в ВУЗе, повесток не получала. Полагал, что суд не проверил обоснованность объявления Ш. в розыск.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационных жалобах, судебная коллегия нашла постановление суда подлежащим отмене по следующим основаниям.

Согласно ст. 100 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в отношении подозреваемого мера пресечения может быть избрана в исключительных случаях при наличии оснований, предусмотренных ст. 97 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, и с учетом обстоятельств, указанных в ст. 99 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, то есть с учетом тяжести преступления, сведений о личности подозреваемого, его семейного положения, рода его занятий и других обстоятельств. 

Основанием для заключения под стражу подозреваемого в совершении преступления небольшой тяжести является то, что подозреваемый не имеет постоянного места жительства на территории Российской Федерации, его личность не установлена, им нарушена ранее избранная мера пресечения, он скрылся от органов предварительного расследования или от суда.

Из представленных в суд материалов следует, что в них отсутствуют данные, свидетельствующие об исключительных обстоятельствах, в силу которых в отношении Ш. необходимо применить меру пресечения в виде заключения под стражу. Ш. подозревается в совершении неоконченного преступления, относящегося к категории небольшой тяжести, ее личность установлена, она имеет постоянное место жительства и работы, обучается на дневном отделении ВУЗа.

Дознаватель, мотивируя ходатайство, указывал на то, что Ш. скрылась от органа дознания, по вызовам не являлась, была объявлена в розыск.

Однако в судебном материале отсутствуют сведения о том, что Ш. скрывалась от органа дознания, а дознаватель принял меры к ее надлежащему извещению. То обстоятельство, что Ш. неверно указала номер квартиры, где проживает, не свидетельствует о том, что она скрылась от органа дознания и имела такие намерения. Ш. обучается в учебном заведении, о чем дознавателю было известно. Кроме того, как следует из листовки о розыске Ш., дознавателю был известен адрес фактического проживания Ш. Данным обстоятельствам суд не дал оценки, не выяснил, какие меры принимались дознавателем к вызову Ш. для производства следственных действий, в чем выразились ее действия по воспрепятствованию производству по уголовному делу. Таким образом, вывод суда о том, что Ш. может скрыться от органов дознания или продолжить заниматься преступной деятельностью, является необоснованным.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 27 января 2012 года № 22-1085/2012

22. В случае, когда условно осужденному назначен дополнительный вид наказания и до истечения испытательного срока он своим поведением доказал свое исправление, суд принимает решение об отмене условного осуждения и о снятии с осужденного судимости лишь после отбытия им дополнительного наказания.

(Извлечение)

Приговором суда от 13 декабря 2010 года К. осужден по ч. 2 ст. 216 Уголовного кодекса Российской Федерации к 2 годам лишения свободы с лишением в соответствии со ст. 47 Уголовного кодекса Российской Федерации права заниматься профессиональной деятельностью, связанной с организационно-распорядительными функциями при производстве строительных и ремонтных работ, сроком на 2 года. В соответствии со ст. 73 Уголовного кодекса Российской Федерации основное наказание назначено в виде лишения свободы условно с испытательным сроком на 2 года.

Осужденный К. обратился в суд с ходатайством об отмене условного осуждения и о снятии судимости по приговору суда.

Постановлением суда от 11 января 2012 года ходатайство осужденного К. об отмене условного осуждения и о снятии судимости по приговору суда от 13 декабря 2010 года удовлетворено.

В кассационном представлении прокурор просил постановление отменить, а материалы дела направить на новое судебное рассмотрение. Обращал внимание на то, что согласно п. 12 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 2011 года № 21 «О практике применения судами законодательства об исполнении приговора» при рассмотрении вопроса, указанного в п. 7 ст. 397 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, когда условно осужденному назначен дополнительный вид наказания и до истечения испытательного срока он своим поведением доказал свое исправление, суд принимает решение об отмене условного осуждения и о снятии с осужденного судимости (ч. 1 ст. 74 Уголовного кодекса Российской Федерации) лишь после отбытия им дополнительного наказания.

Проверив материалы дела и обсудив доводы кассационного представления, судебная коллегия нашла постановление суда подлежим отмене по следующим основаниям.

Согласно ч. 1 ст. 74 Уголовного кодекса Российской Федерации, если до истечения испытательного срока условно осужденный своим поведением доказал свое исправление, суд по представлению органа, осуществляющего контроль за поведением условно осужденного, может постановить об отмене условного осуждения и о снятии с осужденного судимости. При этом условное осуждение может быть отменено по истечении не менее половины установленного испытательного срока.

Однако, принимая решение об удовлетворении ходатайства осужденного и руководствуясь данными требованиями закона, суд не учел, что осужденному К. было назначено также дополнительное наказание в виде лишения права заниматься профессиональной деятельностью, связанной с организационно–распорядительными функциями при производстве строительных и ремонтных работ, сроком на 2 года.

Из смысла закона, а именно из ч. 1 ст. 74 Уголовного кодекса Российской Федерации и п. 7 ст. 397 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, а также разъяснений, данных в п. 12 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 2011 года № 21 «О практике применения судами законодательства об исполнении приговора», следует, что при рассмотрении вопроса, указанного в п. 7 ст. 397 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, когда условно осужденному назначен дополнительный вид наказания и до истечения испытательного срока он своим поведением доказал свое исправление, суд принимает решение об отмене условного осуждения и о снятии с осужденного судимости лишь после отбытия им дополнительного наказания.

При этом в соответствии с требованиями ч. 4 ст. 47 Уголовного кодекса Российской Федерации течение срока дополнительного наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью при условном осуждении начинается с момента вступления приговора суда в законную силу.

Таким образом, на момент подачи осужденным ходатайства и принятия судом решения дополнительное наказание, назначенное по приговору суда, К. не отбыто, в связи с чем данное решение нельзя признать законным и обоснованным.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 15 февраля 2012 года № 22-1792/2012

23. Неизвещение лица о месте, дате и времени рассмотрения вопроса об исполнении приговора при наличии других неисполненных приговоров является нарушением уголовно-процессуального закона, влекущим отмену принятого по этому вопросу постановления суда.

(Извещение)

Приговором мирового судьи от 15 октября 2010 года Е. осуждена по ч. 1 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации к 6 месяцам лишения свободы. В соответствии с ч. 5 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенного наказания и наказания по приговору суда от 06 августа 2010 года окончательно к отбытию назначено 3 года 8 месяцев лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

Приговором суда от 28 октября 2010 года Е. осуждена по п. «г» ч. 2 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации к 2 годам 6 месяцам лишения свободы, по ч. 1 ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации - к 8 годам лишения свободы. В соответствии с ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний окончательно к отбытию назначено 9 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

Начальник исправительного учреждения обратился в суд с представлением о необходимости решить вопрос об исполнении приговора в отношении Е., поскольку окончательное наказание по последнему приговору ей было назначено без учета ранее вынесенного приговора суда от 15 октября 2010 года.

Указанное представление судом удовлетворено: на основании ч. 5
ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний, назначенных приговором мирового судьи от 15 октября 2010 года и приговором суда от 28 октября 2010 года, Е. окончательно назначено наказание в виде 11 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

В кассационной жалобе осужденная Е. просила постановление отменить. Обращала внимание на то, что сущность представления администрации исправительного учреждения ей не разъяснялась и о его рассмотрении она не знала.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия нашла постановление судьи подлежащим отмене по следующим основаниям.

В соответствии с требованиями п. 10 ст. 397 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации суд рассматривает вопросы, связанные с исполнением приговора при наличии других неисполненных приговоров, если это не решено в последнем по времени приговоре.

Как видно из материалов дела, по приговору мирового судьи от 15 октября 2010 года Е. осуждена по ч. 1 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации к 6 месяцам лишения свободы. В соответствии с ч. 5 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенного наказания и наказания по приговору суда от 06 августа 2010 года ей окончательно к отбытию назначено 3 года 8 месяцев лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

Однако при вынесении судом приговора от 28 октября 2010 года за преступления, совершенные Е. 22 июня 2010 года, перечисленные обстоятельства суду не были известны.

Вместе с тем, учитывая характер решаемого вопроса, осужденному должна быть обеспечена реальная возможность довести до сведения суда свою позицию относительно всех аспектов дела, что является одной из необходимых гарантий судебной защиты и справедливости судебного разбирательства.

На это обстоятельство неоднократно указывал в своих решениях Конституционный Суд Российской Федерации (Постановления от 10 декабря 1998 года, от 15 января 1999 года, от 14 февраля 2000 года, а также Определения от 16 ноября 2006 года, от 03 июля 2008 года, от 19 мая 2009 года), подчеркивая, что при принятии решений, связанных с ограничением свободы и личной неприкосновенности, суд как орган правосудия призван обеспечить одинаковые по своей природе судебные гарантии защиты прав и законных интересов личности независимо от стадии производства по уголовному делу, в которой соответствующие вопросы решаются.

Однако из содержания обжалуемого постановления, протокола судебного заседания усматривается, что Е. не была обеспечена возможность путем личного участия либо иным образом довести до суда свою позицию по вопросам исполнения вынесенного в отношении ее приговора при наличии другого неисполненного приговора и назначения ей наказания по совокупности преступлений.

Более того, в судебном материале отсутствуют данные о том, что Е. извещалась о поступлении в суд представления администрации исправительного учреждения о применении в отношении ее правил ч. 5 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации, что она была ознакомлена с этим представлением и оповещена о дате, времени и месте его рассмотрения.

Согласно п. 2 ч. 1 ст. 379, ч. 1 ст. 381 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого решения, являются основаниями отмены или изменения соответствующего судебного решения.

Таким образом, судебная коллегия признала, что право Е. на защиту в условиях состязательного судебного разбирательства было нарушено, а потому постановление, вынесенное в отношении Е., об исполнении приговора при наличии другого неисполненного приговора отменено, судебный материал направлен на новое судебное рассмотрение.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 17 февраля 2012 года № 22-1818/2012

24. По ходатайству следователя мера пресечения в виде заключения под стражу может быть применена в отношении обвиняемого только в пределах срока предварительного следствия по уголовному делу.

(Извлечение)

Т. обвиняется в нападении 16 августа 2011 года на Х. и О. в целях хищения их имущества, совершенном с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья, с применением предметов, используемых в качестве оружия.

16 августа 2011 года по данному факту возбуждено уголовное дело по признакам состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации.

29 декабря 2011 года Т. задержан в порядке ст. ст. 91, 92 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и в этот же день допрошен в качестве подозреваемого.

31 декабря 2011 года Т. предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Постановлением суда обвиняемому Т. была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу на срок до 29 февраля 2012 года включительно.

В кассационной жалобе обвиняемый Т. просил отменить постановление суда, поскольку суд формально подошел к рассмотрению его ходатайства, не учел при избрании ему меры пресечения положения ст. ст. 97, 98 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная коллегия нашла приговор подлежащим изменению по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется по судебному решению в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, за которые уголовным законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше 2 лет, при невозможности применения иной, более мягкой меры пресечения.

Как усматривается из представленного материала, Т. обвиняется в совершении тяжкого преступления против собственности, за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше 2 лет, ранее судим за совершение корыстного умышленного преступления, освободился из мест лишения свободы в январе 2011 года.

В связи с указанными обстоятельствами суд пришел к обоснованному выводу о том, что, находясь на свободе, обвиняемый Т. может оказать давление на свидетелей, тем самым воспрепятствовать установлению истины по делу, скрыться от органов следствия и суда, опасаясь наказания в виде лишения свободы.

Каких-либо существенных нарушений закона при задержании Т. не установлено.

Вместе с тем из смысла уголовно-процессуального закона, а также положений Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 22 марта 2005 года № 4-П «По делу о проверке конституционности ряда положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих порядок и сроки применения в качестве меры пресечения заключения под стражу на стадиях уголовного судопроизводства, следующих за окончанием предварительного расследования и направлением уголовного дела в суд, в связи с жалобами ряда граждан» следует, что мера пресечения в виде заключения под стражу может быть применена в отношении обвиняемого только в пределах срока предварительного следствия по делу.

Единственным исключением из данного правила является случай, когда предварительное следствие по делу окончено и уголовное дело направлено прокурору с обвинительным заключением. Прокурор в этом случае в соответствии со ст. ст. 108 и 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации обязан обратиться в суд с ходатайством о продлении срока содержания обвиняемого под стражей после истечения срока предварительного следствия по делу (абз. 6 п. 3.2 указанного Постановления).

Как следует из представленных материалов, срок предварительного следствия по настоящему делу продлен только до 16 февраля 2012 года, ходатайств о дальнейшем продлении такового следователем не подано, предварительное следствие по делу не закончено, дело с обвинительным заключением прокурору не направлено.

При таких обстоятельствах срок содержания обвиняемого Т. под стражей может быть установлен только до указанной даты.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 27 января 2012 года № 22-1276/2012

25. При рассмотрении ходатайства прокурора, поданного в порядке ст. 466 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, о продлении срока содержания под стражей лицу, подлежащему выдаче, применяются положения ст. 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

(Извлечение)

Б. заочно предъявлено обвинение в совершении на территории республики Украина преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 225, ч. 2 ст. 205, ч. 3 ст. 212, ч. 5 ст. 191, ч. 4 ст. 190, ч. 3 ст. 209, ч. 3 ст. 358, ч. 2 ст. 203 Уголовного кодекса Украины, за которые предусмотрено наказание в виде лишения свободы.

15 января 2011 года следователем СО НМ ГНА в Киевской области республики Украина возбуждено уголовное дело по признакам преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 212, ч. 2 ст. 205 Уголовного кодекса Украины.

07 ноября 2011 года Б. заочно предъявлено обвинение и в тот же день он объявлен в розыск. Производство по делу приостановлено в связи с невозможностью установить местонахождение Б.

24 января 2011 года Соломенским районным судом г. Киева разрешено задержание Б. для доставки его под стражей в суд для разрешения вопроса о мере пресечения.

12 ноября 2011 года Б. был задержан правоохранительными органами на территории Российской Федерации.

13 ноября 2011 года в отношении Б. судом избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.

14 декабря 2011 года перед Ленинским районным судом г. Екатеринбурга прокурором возбуждено ходатайство о продлении Б. срока содержания под стражей. В обоснование ходатайства прокурор указал на то, что, находясь на свободе, Б. может продолжить заниматься преступной деятельностью и скрыться, а также на необходимость обеспечить его экстрадицию на территорию республики Украина в связи с имеющимся запросом о правовой помощи.

Ходатайство прокурора судом отклонено. В обоснование принятого решения указано, что положения международных договоров и конвенций, ратифицированных Российской Федерацией, имеют высшую юридическую силу и подлежат применению на всей территории Российской Федерации. Высшими судебными инстанциями как Российской Федерации, так и Европейского Суда по правам человека, подтверждена невозможность продления срока содержания лица под стражей для обеспечения его выдачи, поскольку положения ст. 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующие порядок продления срока содержания под стражей, не подлежат применению по аналогии с главой 54 Уголовно-процессуального права Российской Федерации. Нормами указанной главы не предусмотрена возможность продления срока содержания лица под стражей. Не предусмотрено такой возможности и Минской Конвенцией от 22 января 1993 года о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам.

В кассационном представлении прокурор просил отменить постановление суда. По его мнению, судом неверно применен процессуальный закон, регулирующий продление срока содержания под стражей лица, в отношении которого применяется процедура экстрадиции. Указывал на то, что нормы уголовно-процессуального закона, международных соглашений и решения Европейского Суда по правам человека не содержат запрет на применение положений ст. 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении ходатайства прокурора, поданного в порядке ст. 466 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, о продлении срока содержания под стражей лицу, подлежащему выдаче.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационного представления, выслушав позиции сторон, высказанные ими в ходе заседания суда кассационной инстанции, судебная коллегия нашла постановление суда подлежащим отмене по следующим основаниям.

Согласно п. 1 ст. 8 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 года (с протоколом к ней от 28 марта 1997 года) при исполнении поручения об оказании правовой помощи запрашиваемое государство применяет законодательство своей страны.

В соответствии с уголовно-процессуальным законом в данном производстве применяется порядок, установленный главами 13 и 54 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Согласно ст. 462 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации Российская Федерация может выдать иностранного гражданина или лицо без гражданства для уголовного преследования за деяния, которые являются уголовно наказуемыми по уголовному закону Российской Федерации и законам иностранного государства, направившего запрос о выдаче лица.

Из содержания ч. 1 ст. 466 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации следует, что применение заключения под стражу в отношении такого лица при отсутствии соответствующего решения суда запрашивающего государства предусмотрено лишь по судебному постановлению, принятому на основании ходатайства прокурора в порядке, предусмотренном ст. 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

В п. 34 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 октября 2009 года № 22 «О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста» судам рекомендовано, продлевая срок содержания под стражей в отношении лица, выдача которого требуется, руководствоваться положениями ст. 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Позиция Конституционного Суда Российской Федерации по данному вопросу состоит в следующем: действие норм главы 13 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации «Меры пресечения» как общих норм, регулирующих содержание лица под стражей до его осуждения, распространяется на все стадии и формы уголовного судопроизводства, в том числе на производство по запросам иностранных государств об оказании им правовой помощи по уголовным делам путем выдачи лиц для уголовного преследования.

В частности, в Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 04 апреля 2006 года № 101-О указано, что положения ст. 466 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации не могут расцениваться как предполагающие возможность применения меры пресечения в виде заключения под стражу к лицу, в отношении которого решается вопрос о выдаче, вне предусмотренного уголовно-процессуальным законодательством порядка и сверх установленных им сроков, предусмотренных главой 13 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, куда входит и ст. 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

В соответствии с Федеральным конституционным законом «О Конституционном Суде Российской Федерации» истолкование Конституционным Судом Российской Федерации нормативного акта или отдельного его положения является общеобязательным для органов следствия и судов.

Таким образом, нормы, регулирующие заключение и содержание лиц под стражей, в равном объеме применимы как к гражданам Российской Федерации, так и к иностранным гражданам и лицам без гражданства, что обеспечивает для всех равенство в реализации права на свободу и личную неприкосновенность.

Европейский Суд в своих решениях по делам о содержании лиц под стражей неоднократно констатировал необходимость соблюдения общего принципа правовой определенности, закрепленного п. 1 ст. 5 Конвенции о защите прав и основных свобод человека, что во избежание любой вероятности произвола требует от национального законодательства таких качеств, как доступность, точность и предсказуемость в правоприменении. 

В Постановлении от 20 мая 2010 года по делу Хайдарова М.Р. Европейский Суд установил следующее:

1) первичное заключение под стражу санкционируется российским судом в соответствии со ст. ст. 97, 99, 108, ч. 1 ст. 466 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации;

2) для признания «законным» в значении п. 2 ст. 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации содержания под стражей в течение срока, превышающего два месяца, требуются дополнительные судебные решения;

3) в отношении лица, выдача которого требуется, до момента вынесения решения об экстрадиции должен регулярно осуществляться пересмотр вопроса о содержании под стражей;

4) суды общей юрисдикции применяют положения ст. 466 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, устанавливая и продляя срок по правилам ст. 109 данного Кодекса.

Европейский Суд по правам человека счел, что такая правоприменительная практика сама по себе не подменяет необходимости в более точном, ясном и недвусмысленном правовом урегулировании этого вопроса в национальном законодательстве.

Учитывая изложенное, судебная коллегия посчитала, что Европейский Суд по правам человека в своих решениях не отрицает возможности применения процедуры продления срока содержания под стражей в отношении лиц, подлежащих выдаче, в той же процессуальной форме, в которой она предусмотрена в отношении обвиняемых, а лишь высказывает мнение о том, что положения национального законодательства не в полной мере обеспечивают право лиц, содержащихся под стражей и подлежащих выдаче, возбудить разбирательство, посредством которого суд произвел бы проверку правомерности содержания под стражей.

Таким образом, судебная коллегия пришла к выводу о том, что при существующем правовом регулировании суд должен исходить из того, что именно неукоснительное соблюдение положений главы 13 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации во взаимосвязи с другими положениями уголовно-процессуального закона обеспечивает доступ к правосудию в целом и состязательному процессу в частности, способствует исключению неопределенности и произвольности в вопросах определения продолжительности ареста лиц, подлежащих выдаче, порядка его продления, а также установления срока, по истечении которого дальнейшее продление невозможно.

При этом судебная коллегия учитывала, что согласно действующему уголовно-процессуальному законодательству фактически только нормы названной главы позволяют устанавливать временные пределы ограничения свободы до вынесения приговора и являются единственным механизмом реализации прав, установленных п. 1 ст. 5 Конвенции о защите прав и основных свобод человека, а также позволяют обеспечить судебный контроль за законностью содержания под стражей, предусмотренный п. 4 ст. 5 указанной Конвенции, то есть являются механизмом реализации тех положений, на необходимость соблюдения которых указано в решениях Европейского Суда по правам человека.

Принимая во внимание изложенное, коллегия посчитала, что заявление прокурором ходатайства о продление срока содержания Б. под стражей на основании положений ст. 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации не противоречит позиции Европейского Суда по правам человека и действующему уголовно-процессуальному закону, а выводы суда об обратном основаны на его неправильном толковании и применении.

Учитывая, что указанное нарушение воспрепятствовало постановлению законного, обоснованного и справедливого решения по существу заявленного прокурором ходатайства, в соответствии со ст. ст. 379, 381 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации постановление суда отменено, а судебный материал направлен на новое рассмотрение.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 11 января 2012 года № 22-342/2012

Практика рассмотрения жалоб в порядке ст. 125

Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации

26. Отказ в принятии к рассмотрению в порядке ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации жалобы на действия следователя по производству обыска и осмотра жилища заявителя признан необоснованным, поскольку указанные процессуальные действия затрагивают конституционное право лица на неприкосновенность жилища.

(Извлечение)

Обвиняемый З. обратился в суд с жалобой в порядке ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в которой просил признать незаконным протокол обыска от 02 сентября 2011 года, проведенного в его жилище, а также просил признать незаконным и необоснованным осмотр его жилища, проведенный следователем 02 сентября 2011 года.

Постановлением судьи отказано в принятии к рассмотрению жалобы З.

В кассационной жалобе обвиняемый просил постановление судьи отменить, судебный материал направить в суд на новое рассмотрение. Указывал на нарушения процессуальных сроков рассмотрения его жалобы. Кроме того, по его мнению, отказ в принятии жалобы к рассмотрению нарушает его права и ограничивает доступ к правосудию.

Проверив судебный материал и обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия нашла постановление судьи подлежащим отмене по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в судебном порядке могут быть обжалованы решения и действия (бездействие) дознавателя, следователя, руководителя следственного органа и прокурора, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства.

По мнению судьи, жалоба обвиняемого З. не образует предмета обжалования и поэтому рассмотрению не подлежит. Такой вывод следует признать необоснованным и противоречащим обстоятельствам дела.

Заявитель З. является обвиняемым по уголовному делу, то есть участником уголовного судопроизводства. В рамках данного уголовного дела следователем проведены процессуальные действия - обыск в жилище и осмотр жилища, которые затрагивают конституционные права заявителя на неприкосновенность жилища. В связи с этим суду надлежало принять к рассмотрению жалобу заявителя и в ходе судебного разбирательства проверить законность и обоснованность проведенных следственных действий и принятых процессуальных документов.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 13 января 2012 года № 22-43/2012

27. Отказ судьи в удовлетворении жалобы, поданной в порядке ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, признан необоснованным.

(Извлечение)

Двумя постановлениями следователя межрайонного следственного отдела следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Свердловской области С. от 13 июля 2011 года отказано в возбуждении уголовных дел в отношении ведущего специалиста-эксперта Талицкого отдела Управления Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Свердловской области К. и в отношении ведущего специалиста по вопросам архитектуры администрации Муниципального образования «Тугулымский район» Свердловской области В.

Как следует из текста постановлений, основанием для проведения проверок стало заявление Т. о неисполнении указанными должностными лицами определения суда о наложении запрета на совершение регистрационных действий с земельным участком, по поводу которого судом рассматривается спор между Т. и У.

Двумя постановлениями заместителя прокурора Тугулымского района Свердловской области от 29 сентября 2011 года постановления об отказе в возбуждении уголовных дел отменены и руководителю следственного отдела поручено проведение дополнительной проверки.

28 ноября 2011 года Т. в порядке, предусмотренном ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, обратилась в суд с жалобой о признании незаконным бездействия следователя, который в установленные законом сроки не принял решения по материалам проверок и не известил ее о принятии этих решений.

Постановлением судьи жалоба Т. оставлена без удовлетворения. В обоснование принятого решения судья указал, что действия государственных органов и должностных лиц, которые не повлекли возбуждения уголовного дела, не могут быть обжалованы в порядке уголовного судопроизводства; что проверки проводились не по заявлениям Т., она не опрашивалась в ходе этих проверок, поэтому не является субъектом правоотношений, предусмотренных ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации; что новые решения об отказе в возбуждении уголовных дел приняты следователем 24 ноября 2011 года, то есть в течение двух суток со дня поступления к нему материалов, поэтому действия следователя сами по себе не причиняют ущерба конституционным правам заявителя и не препятствует ей в доступе к правосудию.

В кассационном представлении прокурор просил отменить постановление судьи и направить судебный материал на новое судебное разбирательство. По его мнению, судья ошибочно пришел к выводу о том, что Т. не является субъектом обжалования действий должностных лиц, поскольку в материалах проверки имеются ее заявления, однако судья не исследовал эти материалы. Кроме того, правом обжалования бездействия должностных лиц обладает любое лицо, интересы которого затрагиваются принятым решением. Прокурор также отмечал, что решения по материалам проверки приняты с нарушением процессуальных сроков.

Изучив судебный материал, обсудив доводы, изложенные в кассационном представлении, судебная коллегия нашла постановление судьи подлежащим отмене по следующим основаниям.

Отказывая Т. в удовлетворении жалобы, судья ошибочно исходил из предположения о том, что действия должностных лиц следственного органа, которые не повлекли возбуждения уголовного дела, не могут быть обжалованы в порядке, предусмотренном ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Как видно из жалобы Т., ею обжалованы не действия следователя, а его бездействие, выразившееся в том, что в установленные законом сроки им не были приняты решения, предусмотренные ст. 145 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, и заявитель не была извещена о принятых решениях. Таким образом, Т. указала на неисполнение обязанностей, прямо предусмотренных уголовно-процессуальным законом, поэтому такое бездействие может быть обжаловано только в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законом.

Не основан на законе и довод судьи о том, что Т. не вправе обжаловать бездействие следователя. Таким правом наделено любое лицо, чьи интересы затрагиваются решениями или действиями (бездействием) должностного лица органа расследования, вне зависимости от того, обращалось ли данное лицо с заявлением о возбуждении уголовного дела. В данном случае, поскольку проверка проводилась по факту нарушения судебного запрета, вынесенного по инициативе Т., она правомерно обратилась с жалобой. Кроме того, в постановлении следователя об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении В. от 13 июля 2011 года содержится ссылка на заявление Т., послужившее поводом для проведения проверки. В связи с этим довод судьи не основан на материалах дела.

То обстоятельство, что Т. не опрошена в ходе проверки, может свидетельствовать о неполноте такой проверки, однако это оставлено судьей без внимания. На таком основании Т. не может быть ущемлена в праве обжалования бездействия должностных лиц следственного органа.

Вывод судьи о том, что права заявителя не нарушены, поскольку решение принято следователем в течение 2 дней со дня поступления ему материалов проверки, судебная коллегия также признала незаконным и необоснованным. Срок принятия решения следователем судья установил только на основании объяснений самого следователя, заявившего в судебном заседании, что материалы проверки поступили ему 22 ноября 2011 года, но не представившего документов, подтверждающих это заявление. Более того, судья, разрешая жалобу на бездействие следственного органа, ошибочно учитывал срок, названный ему следователем. Вместе с тем права заявителя могут быть нарушены не только действиями (бездействием) конкретного следователя, не разрешившего поступившее ему заявление в установленный срок, но и бездействием иного должностного лица, по вине которого материалы проверки длительное время оставались без движения, что привело к нарушению конституционных прав гражданина. Поэтому для оценки обоснованности доводов заявителя судье необходимо было установить не только дату поступления материалов проверки следователю, что не было выполнено надлежащим образом, но и весь период, в течение которого производство по материалу проверки не осуществлялось. Только установив продолжительность этого срока, судья мог прийти к выводу о наличии или об отсутствии признаков незаконного бездействия должностных лиц.

Таким образом, принятое судом решение противоречит требованиям уголовно-процессуального закона.

На основании изложенного постановление судьи отменено, судебный материал направлен на новое судебное разбирательство в тот же суд иным судьей.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

 от 03 февраля 2012 года № 22-1134/2012

Судебная коллегия по уголовным делам

Отдел кодификации, систематизации законодательства и обобщения судебной практики