Судебная практика Свердловского областного суда

Утвержден

постановлением президиума

Свердловского областного суда

от 24 октября 2007 г.

БЮЛЛЕТЕНЬ

СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ

СВЕРДЛОВСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА

(ТРЕТИЙ КВАРТАЛ 2007 ГОДА)

Вопросы применения семейного законодательства

Вопрос о том, имела ли мать ко дню смерти сына право на получение от него содержания, следовало решать в соответствии с требованиями ст. 87 Семейного кодекса Российской Федерации, оценивая нуждаемость в помощи, а не реальное ее получение.

А. и Е. обратились в суд с иском к Н. о возмещении вреда, возникшего в результате смерти кормильца - В., который погиб 27.09.2001 в результате наезда автомобиля, находившегося под управлением водителя Н. Истцы указали, что являются соответственно матерью и дочерью потерпевшего, на момент его гибели были нетрудоспособны в силу возраста и состояли на его иждивении. В связи с этим после уточнения своих требований они просили взыскать с Н. утраченную ими долю заработка (дохода) умершего, которую они получали на свое содержание при его жизни, а также денежную компенсацию морального вреда.

Ответчик и его представитель частично согласились с иском. Они признали имущественные требования дочери. При определении размера компенсации морального вреда просили учесть отсутствие вины Н. и грубую неосторожность самого потерпевшего, содействовавшую его гибели, а также неблагополучное материальное положение семьи ответчика.

Решением Октябрьского районного суда с Н. в пользу Е. в возмещение имущественного вреда, причиненного смертью кормильца, за период с 01.01.2004 по 31.12.2006 единовременно взыскано 133764 руб. 65 коп., а начиная с 01.01.2007 - по 4278 руб. 33 коп. ежемесячно до окончания ею обучения по очной форме в учреждении высшего профессионального образования (до 30.06.2009). В возмещение морального вреда в пользу каждого истца взыскано по 100000 руб. В остальной части иска отказано.

Н. с решением суда не согласился и в кассационной жалобе просил его отменить. В качестве оснований к этому он указывал на то, что суд не исследовал обстоятельства дорожно-транспортного происшествия, в результате которого погиб В., не дал оценку его действиям и вопреки правилам ст. 1083 Гражданского кодекса Российской Федерации не учел грубую неосторожность самого потерпевшего, а также материальное положение ответчика. Кроме того, по мнению автора жалобы, суд безосновательно определил средний заработок В. по представленным истцами справкам: сведения, указанные в них, не соответствуют ни записям в трудовых книжках, ни данным территориального органа Пенсионного фонда Российской Федерации. При определении размера присуждаемой к взысканию компенсации морального вреда суд также допустил нарушение принципов справедливости и разумности.

Судебная коллегия отменила решение суда в связи с нарушением судом норм материального и процессуального права, неправильным определением обстоятельств, имеющих значение для дела.

Действительно, как справедливо отмечает автор жалобы, его доводы о допущенном В. при пересечении проезжей части дороги нарушении требований п. 4.5 Правил дорожного движения, вопреки правилам ст. 12, 56, 195, 198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, не были проверены при рассмотрении дела в суде первой инстанции и не нашли своей мотивированной оценки в содержании судебного решения. Как видно из материалов гражданского дела, данный вопрос судом вообще не обсуждался, материалы ГИБДД и уголовного дела не запрашивались и не исследовались в судебном заседании, тогда как имеющаяся копия постановления о прекращении уголовного дела не содержит необходимой информации.

Заслуживали внимания, а значит, согласно правилам ст. 12, 56, 57, 186 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, также нуждались в проверке и возражения ответчика относительно достоверности представленных истцами справок о заработной плате В.

Кроме того, суд допустил ошибку при исчислении среднемесячного заработка потерпевшего. Согласно п. 3 ст. 1086 Гражданского кодекса Российской Федерации среднемесячный заработок подсчитывается путем деления общей суммы заработка за двенадцать месяцев работы, предшествовавших повреждению здоровья, на двенадцать. Суд по существу высчитал не средний, а гипотетически возможный максимальный заработок потерпевшего, поскольку суммировал средние заработки по каждому из мест его работы. Однако такой подсчет не только противоречит закону, но и не имеет ничего общего с реальностью, поскольку периоды работы В. на различных предприятиях не совпадали и имели различную продолжительность.

В нарушение упомянутых выше правил ст. 195, 198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в решении суда также отсутствует расчет индексации за январь 2007 года суммы присуждаемого Е. ежемесячного возмещения.

Вместе с тем судом допущены существенные ошибки и в пользу другой стороны - ответчика.

Так, несостоятельной является ссылка суда на недоказанность иждивения в качестве основания для отказа в удовлетворении имущественных требований истца А. (матери потерпевшего). Данное суждение не учитывает буквального содержания п. 1 ст. 1088 Гражданского кодекса Российской Федерации. Между тем согласно этой норме в случае смерти потерпевшего (кормильца) право на возмещение вреда имеют не только те нетрудоспособные лица, которые состояли на иждивении умершего, но и те, которые имели ко дню его смерти право на получение от него содержания. Вопрос о том, имела ли А. на этот момент право на получение содержания от сына, надо решать применительно к правилам ст. 87 Семейного кодекса Российской Федерации, оценивая нуждаемость в помощи, а не реальное ее получение.

К этому необходимо добавить, что у погибшего, как усматривается из материалов дела и текста решения суда, жив отец, который, так же как А., был нетрудоспособен по возрасту на момент смерти сына. При этом оба истца в своем исковом заявлении и пояснениях по делу указывали и на его иждивение. Однако к участию в деле отец по неизвестной причине судом привлечен не был, хотя вопрос о возмещении вреда в результате смерти кормильца непосредственно затрагивает его интересы, поскольку размер такого возмещения (компенсации) должен определяться с учетом всех имеющих на него право лиц. Как пояснил в заседании судебной коллегии представитель истцов, указанное выше упущение суда вынудило отца к самостоятельному обращению в суд с иском уже после вынесения обжалуемого ответчиком решения.

С учетом изложенного, принимая во внимание существенность выявленных нарушений и невозможность их исправления в рамках кассационного судопроизводства, судебная коллегия отменила решение и направила дело на новое рассмотрение в тот же суд.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 05.06.2007, дело N 33-3062/2007

Вопросы применения трудового законодательства

Работник, совершивший при исполнении трудовых обязанностей преступление и причинивший в результате этого работодателю вред, должен возместить лишь прямой действительный ущерб.

Приговором Дзержинского районного суда г. Нижнего Тагила Т. и Д. были признаны виновными в совершении предусмотренного ч. 3 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации преступления - мошенничества, то есть хищения путем обмана в период марта и мая 2001 года чужого имущества - денежных средств на общую сумму 406000 руб., принадлежащих ОАО "Уральская химическая компания". Ущерб, причиненный обществу, был возмещен в полном объеме до вынесения приговора по делу.

ОАО "Уральская химическая компания" обратилось в суд с иском (с учетом уточнения исковых требований) к Т. и Д. о взыскании с них процентов за пользование чужими денежными средствами на основании п. 2 ст. 1107 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Ответчики иск не признали, указывая, что в данном случае они могут отвечать только в рамках причиненного ими прямого материального ущерба, который ими был погашен еще во время рассмотрения судом уголовного дела.

Решением Дзержинского районного суда г. Нижнего Тагила исковые требования удовлетворены с применением ст. 333 Гражданского кодекса Российской Федерации, с ответчиков солидарно взыскано в пользу ОАО "Уральская химическая компания" 200000 руб.

В кассационной жалобе ответчики просили отменить решение суда в связи с тем, что судом были нарушены нормы материального и процессуального права.

Судебная коллегия отменила решение суда по следующим основаниям.

Удовлетворяя требования истца о взыскании с ответчиков процентов за пользование чужими денежными средствами, суд пришел к выводу об их обоснованности в силу ст. 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации (неосновательное обогащение). Между тем суд не учел, что в данном случае, поскольку преступление совершено и вред причинен в результате исполнения ответчиками своих трудовых обязанностей, материальная ответственность ответчиков специально предусмотрена ст. 238 Трудового кодекса Российской Федерации. Суд не вправе удовлетворить требование работодателя о возмещении работником ущерба в большем размере, чем он был определен на день его причинения (обнаружения), поскольку Трудовой кодекс Российской Федерации такой возможности не предусматривает. Таким образом, в данном случае нормы Гражданского кодекса Российской Федерации, в частности ст. 1102 Кодекса, неприменимы.

На основании ст. 238 Трудового кодекса Российской Федерации работник обязан возместить работодателю причиненный ему прямой действительный ущерб. Неполученные доходы (упущенная выгода) взысканию с работника не подлежат.

Под прямым действительным ущербом понимается реальное уменьшение наличного имущества работодателя или ухудшение состояния указанного имущества (в том числе имущества третьих лиц, находящегося у работодателя, если работодатель несет ответственность за сохранность этого имущества), а также необходимость для работодателя произвести затраты либо излишние выплаты на приобретение, восстановление имущества либо на возмещение ущерба, причиненного работником третьим лицам.

В силу ст. 232 Трудового кодекса Российской Федерации сторона трудового договора, причинившая ущерб другой стороне, возмещает этот ущерб в соответствии с настоящим Кодексом и иными федеральными законами.

Согласно ст. 233 Трудового кодекса Российской Федерации материальная ответственность стороны трудового договора наступает за ущерб, причиненный ею другой стороне этого договора в результате ее виновного противоправного поведения, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом и иными федеральными законами.

При определении суммы, подлежащей взысканию, судам следует учитывать, что в силу статьи 238 Трудового кодекса Российской Федерации работник обязан возместить лишь прямой действительный ущерб, причиненный работодателю, под которым понимается реальное уменьшение наличного имущества работодателя или ухудшение состояния указанного имущества (в том числе находящегося у работодателя имущества третьих лиц, если он несет ответственность за сохранность этого имущества), а также необходимость для работодателя произвести затраты либо излишние выплаты на приобретение или восстановление имущества либо на возмещение ущерба, причиненного работником третьим лицам.

В рассматриваемом случае прямой действительный ущерб, причиненный ответчиками истцу, был погашен в полном объеме еще до вынесения приговора судом.

Поскольку обстоятельства, имеющие значение для дела, установлены на основании имеющихся материалов, но при разрешении спора суд неправильно применил нормы материального права, судебная коллегия, не передавая дело на новое рассмотрение, вынесла новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований общества к Д., Т. о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 26.06.2007, дело N 33-4600/2007

Работник имеет право обратиться в суд за разрешением трудового спора, касающегося увольнения, в течение одного месяца со дня вручения ему копии приказа об увольнении либо со дня выдачи трудовой книжки, то есть законодатель связывает начало течения срока исковой давности с наступлением юридически значимых обстоятельств.

В. обратился в суд с иском к ЗАО "Финансово-строительная компания "Высотник" (далее - ЗАО "ФСК "Высотник") о признании увольнения незаконным, об изменении даты увольнения, о взыскании невыплаченной зарплаты и заработной платы за время вынужденного прогула, компенсации за неиспользованный отпуск и компенсации морального вреда, а также о выдаче ему трудовой книжки. В обоснование заявленных требований В. указывал, что работал в ЗАО "ФСК "Высотник" в должности ведущего юриста с 16.06.2003. Приказом от 01.04.2005 он уволен с работы с 01.04.2005 по собственному желанию на основании личного заявления (ст. 80 Трудового кодекса Российской Федерации). Однако заявление на увольнение по собственному желанию накануне своего увольнения с работы он не писал, такое заявление было отобрано у него под давлением администрации общества еще при приеме на работу в 2003 году, так как это было непременным условием возникновения трудовых отношений. О том, что он уволен с работы, не знал, так как с ним не произвели окончательный расчет, не выплатили заработную плату и компенсацию за неиспользованный отпуск, не выдали трудовую книжку. Приказ о его увольнении был подписан лицом, не имеющим на это полномочий. Приказом директора общества он был 03.05.2005 переведен на должность директора по договорной политике, где работал на основании подписанного в тот же день контракта. Это обстоятельство подтверждается решением Октябрьского районного суда г. Екатеринбурга от 17.11.2006. Узнал о своем увольнении лишь 05.10.2006, в связи с чем увольнение считает незаконным. На основании вышеизложенного и с учетом уточненных в ходе рассмотрения дела истцом исковых требований В. просил обязать ЗАО "ФСК "Высотник" выдать ему трудовую книжку, изменить дату увольнения на дату вынесения судом решения, оставив формулировку увольнения прежней, взыскать заработную плату за время вынужденного прогула за период с 02.04.2005 по день вынесения решения суда в размере 294000 руб., взыскать с ответчика заработную плату, не выплаченную за апрель 2005 года, а также компенсацию за неиспользованный отпуск за период с 13.04.2003 по 01.04.2005, взыскать компенсацию морального вреда в сумме 10000 руб. с учетом перенесенных им нравственных переживаний.

Представитель ЗАО "ФСК "Высотник" оспаривал исковые требования В., поясняя, что истец сам написал заявление об увольнении по собственному желанию, никакое давление при этом на него не оказывалось. До издания приказа об увольнении В. заявление об увольнении не отозвал. Поэтому был уволен на основании ст. 80 Трудового кодекса Российской Федерации по собственному желанию. При издании приказа об увольнении В. были соблюдены требования трудового законодательства. Следовательно, истец был уволен законно и обоснованно. Кроме того, ответчик просил применить срок исковой давности и отказать В. в удовлетворении иска по причине пропуска им срока исковой давности, поскольку увольнение с работы В. произведено 01.04.2005, а в суд с исковыми требованиями он обратился 23.11.2006, через полтора года.

В. оспаривал пропуск им срока исковой давности для обращения в суд, ссылаясь на то, что ему до настоящего времени не выдана трудовая книжка и не произведен расчет, в частности не выплачена заработная плата за апрель и компенсация за неиспользованный отпуск. Так как эти нарушения его трудовых прав носят длящийся характер, срок исковой давности не истек. Однако, если суд сочтет срок исковой давности пропущенным, просил восстановить его, признав, что он пропущен по уважительной причине.

Решением Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга исковые требования В. удовлетворены в части. Суд обязал ЗАО "ФСК "Высотник" выдать В. трудовую книжку. В удовлетворении остальных требований отказал.

В кассационной жалобе В. просил решение суда отменить ввиду неправильного определения судом обстоятельств, имеющих значение для дела, неправильного применения норм материального права. Признав обоснованными требования В. об обязании ЗАО "ФСК "Высотник" выдать ему трудовую книжку, суд не применил нормы ст. 234 Трудового кодекса Российской Федерации и Постановления Правительства Российской Федерации от 16.04.2003 N 225 "О трудовых книжках", в соответствии с которыми при задержке выдачи трудовой книжки работнику по вине работодателя работодатель обязан возместить работнику не полученный им заработок за все время задержки выдачи трудовой книжки. Кроме того, установив, что трудовая книжка не была ему выдана до настоящего времени по вине ответчика, суд не принял во внимание длящийся характер нарушений его прав, при которых срок исковой давности для обращения в суд за защитой нарушенных прав не может считаться истекшим. Таким образом, вывод суда об отказе В. в иске в связи с истечением срока исковой давности является неверным, а постановленное на этом основании решение суда об отказе в удовлетворении основной части его требований - незаконным.

Судебная коллегия отменила решение суда по следующим основаниям.

Исходя из требований ст. 195 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации о законности и обоснованности решения, необходимо иметь в виду, что решение является законным в том случае, когда оно вынесено при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению. Обоснованным решение следует признать тогда, когда в нем отражены имеющие значение для данного дела факты, подтвержденные проверенными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или общеизвестными обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (ст. 55, 59 - 61, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов. Постановленное судом решение не отвечает требованиям законности и обоснованности, поскольку обстоятельства, имеющие значение для дела, определены судом неправильно, допущены нарушения норм материального права.

Порядок и условия расторжения трудового договора по инициативе работника определены в ст. 80 Трудового кодекса Российской Федерации. Расторжение трудового договора по инициативе работника допустимо в случае, когда подача заявления об увольнении являлась добровольным его волеизъявлением. Если работник утверждает, что работодатель вынудил его подать заявление об увольнении по собственному желанию, то это обстоятельство подлежит проверке и обязанность доказать его возлагается на работника (п. 22 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17.03.2004 N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации" в редакции Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28.12.2006 N 63).

Исследовав материалы дела, суд пришел к правильному выводу о том, что доказательства принуждения В. со стороны работодателя к подаче им заявления об увольнении по собственному желанию истцом суду не представлены. Более того, В. не ставил вопрос о восстановлении его на работе в связи с незаконным увольнением, а требовал лишь изменить ему дату увольнения с прежней формулировкой увольнения - по собственному желанию, что также свидетельствует о выражении воли истца на расторжение трудовых отношений с работодателем по указанному основанию.

Обоснованными являются и выводы суда относительно нарушения ответчиком процедуры увольнения В.

Согласно ст. 80 Трудового кодекса Российской Федерации работник имеет право расторгнуть трудовой договор, предупредив об этом работодателя в письменной форме за две недели. До истечения срока предупреждения об увольнении работник имеет право в любое время отозвать свое заявление.

В п. 20, 22 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17.03.2004 N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации" в редакции Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28.12.2006 N 63 указано, что при рассмотрении споров, связанных с прекращением трудового договора по соглашению сторон (п. 1 ч. 1 ст. 77, ст. 78 Трудового кодекса Российской Федерации), судам следует учитывать, что в соответствии со ст. 78 Кодекса при достижении договоренности между работником и работодателем трудовой договор, заключенный на неопределенный срок, или срочный трудовой договор могут быть расторгнуты в любое время в срок, определенный сторонами. Трудовой договор может быть расторгнут по инициативе работника и до истечения двухнедельного срока предупреждения об увольнении по соглашению между работником и работодателем. Однако, если по истечении срока предупреждения трудовой договор не был расторгнут и работник не настаивает на увольнении, действие трудового договора считается продолженным (ч. 6 ст. 80 Трудового кодекса Российской Федерации).

Заявление В. не содержало указания на срок расторжения трудового договора. Из этого заявления, иных документов не следует, что сторонами была согласована дата расторжения трудового договора. В заявлении истца вообще отсутствует какая-либо дата. Приказ о расторжении трудового договора издан ЗАО "ФСК "Высотник" 01.04.2005. Однако данный приказ подписан директором ЗАО "ФСК "Высотник" - П., тогда как из решения собрания акционеров ЗАО "ФСК "Высотник" от 04.05.2005 и приказа по обществу от 05.05.2005 "О вступлении в должность" следует, что П. вступил в должность директора ЗАО "ФСК "Высотник" с 05.05.2005. Следовательно, приказ об увольнении истца подписан неуполномоченным лицом.

Поскольку приказ об увольнении истца признан порочным, суд должен был установить конкретную дату прекращения трудовых отношений сторон, так как иного решения о расторжении трудового договора между В. и ЗАО "ФСК "Высотник" нет. То есть в данном случае подлежали разрешению требования В. об изменении даты его увольнения, для чего необходимо было выяснить, с какого времени истец и ответчик считают свои отношения расторгнутыми. Но, ссылаясь на противоречивость в пояснениях В. относительно данного обстоятельства, суд это не выяснил и отказал в иске в связи с пропуском срока исковой давности, о применении которой заявлял ответчик.

Между тем исходя из решения вопроса о дате прекращения трудовых отношений, следует рассматривать и иные требования В. Поэтому решение суда в этой части не может быть признано обоснованным.

Согласно ст. 392 Трудового кодекса Российской Федерации работник имеет право обратиться в суд за разрешением индивидуального трудового спора в течение трех месяцев со дня, когда узнал или должен был узнать о нарушении своего права, а по спорам об увольнении - в течение одного месяца со дня вручения ему копии приказа об увольнении либо со дня выдачи трудовой книжки.

В соответствии со ст. 62 Трудового кодекса Российской Федерации при прекращении трудового договора работодатель обязан выдать работнику в день увольнения (последний день работы) трудовую книжку и по письменному заявлению работника копии документов, связанных с работой. В случае если в день увольнения работника выдать трудовую книжку невозможно в связи с отсутствием работника либо его отказом от получения трудовой книжки на руки, работодатель направляет работнику уведомление о необходимости явиться за трудовой книжкой либо дать согласие на отправление ее по почте. Со дня направления уведомления работодатель освобождается от ответственности за задержку выдачи трудовой книжки. Ответственность за организацию работы по ведению, хранению, учету и выдаче трудовых книжек и вкладышей в них возлагается на работодателя в соответствии с п. 45 Постановления Правительства Российской Федерации от 16.04.2003 "О трудовых книжках".

Суд указал, что В. ознакомлен с приказом о своем увольнении 01.04.2005, то есть в день его издания. Была ли вручена В. копия приказа об увольнении, суд не выяснял, в материалах дела эти данные также отсутствуют.

В ходе рассмотрения дела суд установил, что трудовая книжка В. до настоящего времени не выдана ему ответчиком, что не оспаривалось и представителем ЗАО "ФСК "Высотник". Не направлялось в адрес истца и уведомление с предложением явиться за получением трудовой книжки либо получить ее по почте. В связи с этим суд удовлетворил требования В. о выдаче ему трудовой книжки и своим решением обязал ответчика - ЗАО "ФСК "Высотник" выдать В. трудовую книжку.

Таким образом, условия, при наступлении которых в силу ст. 392 Трудового кодекса Российской Федерации начинает течь срок исковой давности обращения с иском в суд (в течение одного месяца со дня вручения работнику копии приказа об увольнении либо со дня выдачи трудовой книжки), в данном случае не наступили. Кроме того, поскольку приказ об увольнении В. от 01.04.2005 подписан неуполномоченным лицом, на что истец обратил внимание и заявлял об этом при подаче иска в суд и рассмотрении дела, В. считал указанный документ не имеющим юридического значения.

Суду надлежало более тщательно проверить доводы истца и ответчика относительно истечения срока исковой давности для обращения с иском в суд в защиту нарушенного права, поскольку законодатель связывает начало течения срока исковой давности с наступлением юридически значимых событий (в данном случае - со дня вручения работнику копии приказа об увольнении либо со дня выдачи трудовой книжки), и, исходя из этого, разрешать остальные требования истца.

Согласно ст. 234 Трудового кодекса Российской Федерации работодатель обязан возместить работнику не полученный им заработок во всех случаях незаконного лишения его возможности трудиться. Такая обязанность, в частности, наступает, если заработок не получен в результате задержки работодателем выдачи работнику трудовой книжки.

Установив виновность ответчика в задержке выдачи В. трудовой книжки, суд не проверил, был ли истец в этот период времени трудоустроен и получал ли он заработную плату, имеются ли основания для взыскания в его пользу неполученного заработка, за какой период времени и в каком размере он должен быть взыскан.

Судебная коллегия направила дело на новое рассмотрение в тот же суд, поскольку для правильного разрешения спора необходимо выяснение дополнительных обстоятельств. При новом рассмотрении дела суду следует учесть вышеизложенное, предложить сторонам представить дополнительные доказательства в подтверждение своих требований и возражений, оценить все доказательства в совокупности и постановить решение в строгом соответствии с законом.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 19.07.2007, дело N 33-5241/2007

Действующее законодательство не содержит прямого запрета на ежегодную компенсацию сотрудникам милиции затрат на проезд к месту проведения очередного отпуска и обратно, осуществленный на личном автомобильном транспорте.

Т. обратился к мировому судье судебного участка N 2 Верх-Исетского района г. Екатеринбурга с иском к ГУВД Свердловской области о взыскании с ответчика компенсации за проезд к месту отдыха и обратно личным автомобильным транспортом в сумме 11004 руб. 87 коп., ссылаясь в обоснование своего иска на то, что с 29.07.2006 является сотрудником милиции и проходит службу в должности заместителя начальника отдела ОРЧ УБЭП ГУВД Свердловской области в звании подполковника милиции.

Представитель ответчика исковые требования Т. не признал, считая, что оснований для взыскания компенсации не имеется.

Решением мирового судьи в удовлетворении иска отказано.

Определением Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга указанное решение оставлено без изменения, апелляционная жалоба Т. - без удовлетворения.

В надзорной жалобе Т. просил отменить обжалуемые судебные постановления и направить дело на новое рассмотрение, ссылаясь на допущенные судами двух инстанций существенные нарушения норм материального и процессуального права.

Президиум удовлетворил надзорную жалобу Т. по следующим основаниям.

Отказывая Т. в иске о взыскании стоимости расходов на бензин, понесенных при проезде к месту проведения отдыха и обратно на личном автомобиле, суды двух инстанций мотивировали свое решение тем, что хотя в соответствии со ст. 45 Положения о службе в органах внутренних дел Российской Федерации, утвержденного Постановлением Верховного Совета Российской Федерации от 23.12.1992 N 4202-1, сотруднику органов внутренних дел оплачивается стоимость проезда к месту проведения очередного ежегодного отпуска (лечения) и обратно, однако согласно п. 2 Инструкции о порядке возмещения расходов, связанных с перевозкой сотрудников органов внутренних дел, военнослужащих внутренних войск, граждан Российской Федерации, уволенных со службы (военной службы), и членов их семей, а также их личного имущества, утвержденной Приказом МВД России от 22.08.2003 N 667 (далее - Инструкция), сотрудникам органов внутренних дел при приобретении проездных, перевозочных документов за свой счет возмещаются расходы, связанные с проездом железнодорожным, воздушным, водным и междугородным автомобильным транспортом при проезде в отпуск в прямом беспересадочном сообщении. Этот перечень, указанный в п. 2 Инструкции, является исчерпывающим и расширительному толкованию не подлежит; в Инструкции не предусмотрено возмещение расходов сотрудникам органов внутренних дел, связанных с приобретением бензина для личного автотранспорта.

Данный вывод является ошибочным.

В соответствии со ст. 33 Закона Российской Федерации "О милиции" сотрудники милиции, следующие к месту проведения отпуска и обратно, пользуются правом бронирования, приобретения вне очереди проездных документов на все виды транспорта по предъявлении служебного удостоверения и документов, подтверждающих факт следования к месту проведения отпуска и обратно, нахождения в отпуске.

Согласно ст. 45, 46 Положения о службе в органах внутренних дел Российской Федерации сотруднику органов внутренних дел оплачивается стоимость проезда к месту проведения очередного ежегодного отпуска и обратно, один раз в два года одному из членов семьи сотрудника органов внутренних дел оплачивается стоимость проезда к месту проведения очередного ежегодного отпуска и обратно.

Аналогичная норма предусмотрена п. 2 Положения о возмещении расходов, связанных с перевозкой сотрудников органов внутренних дел, учреждений и органов уголовно-исполнительной системы, государственной противопожарной службы, граждан, уволенных со службы из этих органов и учреждений, членов их семей, а также их личного имущества, утвержденного Постановлением Правительства Российской Федерации от 30.09.2002 N 716 (с последующими изменениями), в соответствии с которым Министерство внутренних дел Российской Федерации возмещает, в частности, расходы, связанные с проездом железнодорожным, воздушным и междугородным автомобильным транспортом сотрудников к месту проведения очередного ежегодного (каникулярного) отпуска и обратно (один раз в год) и членов семей сотрудников к месту проведения отпуска и обратно (одного из членов семьи один раз в два года).

Согласно п. 1 и 2 Инструкции (в ред. Приказа Министерства внутренних дел Российской Федерации от 16.02.2006 N 90), возмещение расходов сотрудников органов внутренних дел Российской Федерации и членов их семей, имеющих право на проезд и провоз (перевозку) личного имущества, при приобретении ими проездных и перевозочных документов за свой счет осуществляется финансовым подразделением по месту прохождения службы (военной службы), где они состоят на денежном довольствии или пенсионном обеспечении.

Им возмещаются расходы, связанные с проездом железнодорожным, воздушным, водным и междугородным автомобильным транспортом при проезде в отпуск в прямом беспересадочном сообщении, а при отсутствии беспересадочного сообщения - с наименьшим количеством пересадок, в том числе: за пользование постельными принадлежностями, за проезд в вагонах повышенной комфортности, страховой взнос на обязательное личное страхование пассажиров на транспорте, за оплату установленных на транспорте дополнительных сборов (за исключением добровольного страхового сбора, а также других дополнительных услуг, связанных с предоставлением питания, расходов, связанных с доставкой билетов на дом, переоформлением билетов по инициативе пассажиров, доставкой багажа, сдачей билета в связи с отказом от поездки (полета) или опозданием на поезд, самолет, автобус).

Согласно п. 6 Инструкции возмещение расходов по проезду и провозу личного имущества осуществляется после представления в финансовое подразделение органа внутренних дел:

документов, подтверждающих фактические затраты, связанные с проездом и провозом личного имущества, при приобретении проездных и перевозочных документов за свой счет;

документов, подтверждающих факт пребывания, провоз личного имущества (командировочные удостоверения, предписания, отпускные удостоверения с соответствующими отметками о пребывании в пунктах командировки или отпуска, справки о пребывании в санатории или доме отдыха, в лечебном учреждении, выписки из приказа об увольнении со службы (военной службы) и т.п.).

Для возмещения расходов, связанных с проездом членов семей сотрудников органов внутренних дел, военнослужащих внутренних войск, граждан, уволенных с военной службы, дополнительно представляются копии документов, подтверждающих степень родства, или справки отдела (отделения) кадров о составе семьи (п. 7 Инструкции).

При следовании сотрудника органов внутренних дел, военнослужащего внутренних войск, гражданина, уволенного со службы (военной службы), и члена их семей в отпуск, на стационарное лечение или в санаторно-курортные и оздоровительные учреждения с разрывом маршрута или с отклонением от кратчайшего маршрута, в том числе различными видами транспорта, возмещению подлежат фактические расходы, но не выше стоимости проезда по кратчайшему (или беспересадочному) маршруту в пределах соответствующих категорий проезда (п. 11 Инструкции).

Анализ приведенных норм позволяет сделать вывод о том, что прямого запрета на оплату стоимости проезда личным автомобильным транспортом, а также каких-либо специальных требований к форме и содержанию документов, подтверждающих оплату проезда, к порядку их предоставления для оплаты действующие нормативные акты не содержат, в связи с чем у суда не было оснований утверждать, что в Инструкции содержится исчерпывающий перечень видов транспорта и проездных документов, которые истец в обоснование иска должен был представить.

Подобное применение и толкование нормы материального права, гарантирующей сотруднику органов внутренних дел оплату стоимости проезда к месту проведения отпуска и обратно, носит ограничительный характер; вопреки требованиям ст. 19 (ч. 1 и 2) Конституции Российской Федерации ставит часть сотрудников органов внутренних дел в неравное положение с теми лицами, которым согласно Письму МВД Российской Федерации "О разъяснении норм Приказа МВД России от 22.08.2003 N 667" возмещаются, в частности, расходы по проезду в отпуск самолетом за границу (в дальнее и ближнее зарубежье) и обратно; приводит к неоправданному ограничению прав той части сотрудников органов внутренних дел в получении льготы (таковой по своей правовой природе является компенсация произведенных расходов по оплате стоимости проезда), у которых отсутствует материальная возможность выбрать для проезда всей семьи к месту отдыха иной вид транспорта либо проезд иным видом транспорта объективно невозможен (отсутствует вообще либо носит сезонный характер).

В Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 02.02.2006 N 38-О высказана правовая позиция, согласно которой любые документы, подтверждающие факт пребывания (нахождения) пенсионера в месте отдыха (в том числе самоорганизованного), могут рассматриваться органами Пенсионного фонда Российской Федерации для принятия решения об оплате компенсации расходов на оплату стоимости проезда, поскольку решающее значение для компенсации транспортных расходов имеет цель поездки - отдых, а не форма его организации.

Аналогичная позиция изложена и в Определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 27.12.2006 по делу N 70-Г06-12.

Как установлено судами двух инстанций, истец, являясь сотрудником органов внутренних дел, находился в очередном ежегодном отпуске с разрешения руководства ГУВД Свердловской области; получив отпускное удостоверение, 29.07.2006 выехал с членами семьи (женой и двумя несовершеннолетними детьми) к месту проведения отдыха в г. Анапу на своем личном автомобиле по кратчайшему маршруту Екатеринбург - Уфа - Жигулевск - Сызрань - Саратов - Волгоград - Сальск - Краснодар - Анапа и прибыл в г. Анапу 31.07.2006, а 14.08.2006 выехал обратно по тому же маршруту и прибыл в г. Екатеринбург 17.08.2006, что подтверждается отметками в отпускном удостоверении.

Общая сумма понесенных на проезд к месту отпуска и обратно затрат на приобретение бензина составила 11004 руб. 87 коп. (605,69 литра бензина марки АИ-95, средняя стоимость которого составила 18 руб. 24 коп. за 1 литр), что подтверждается кассовыми чеками автозаправочных станций по пути следования к месту проведения отпуска и обратно.

Кроме того, истцом в обоснование понесенных им фактических расходов по проезду к месту проведения отпуска представлены доказательства, подтверждающие, что проезд к месту проведения отпуска и обратно осуществлялся им по кратчайшему пути, марка бензина соответствует документам на автомобиль, собственником которого в свидетельстве о регистрации транспортного средства указан Т., и на котором следовал истец с семьей к месту проведения отпуска и обратно.

Общие затраты на проезд личным автомобильным транспортом всей семьи меньше, чем размер затрат и соответствующих компенсаций на проезд, полагающихся истцу и одному члену семьи при проезде иным видом транспорта (железнодорожным или воздушным).

Иное ответчиком не доказано.

Неправильно применив нормы материального права и не приняв во внимание имеющиеся в деле доказательства, подтверждающие проезд истца с членами семьи к месту отпуска, суды двух инстанций неправильно разрешили возникший спор.

Учитывая, что при разрешении дела судом допущено нарушение норм материального права, выразившееся в неправильном применении и толковании норм материального права, президиум, не передавая дело на новое рассмотрение, отменил состоявшиеся по делу судебные постановления и постановил новое решение об удовлетворении иска Т.

Постановление

президиума Свердловского областного суда

от 08.08.2007, дело N 44-Г-90/2007

Вопросы применения жилищного законодательства

Поскольку жилищные правоотношения носят длящийся характер, то суду следовало оценивать право лица на приватизацию квартиры, исходя из законодательства, действовавшего на момент рассмотрения дела.

И., П., действующая в своих интересах и интересах несовершеннолетней дочери, обратились в суд с иском к МО "Город Нижний Тагил" о признании права собственности на однокомнатную квартиру в равных долях на основании Закона Российской Федерации "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации". Истцы указали, что спорная квартира предоставлена нанимателю И. в 1993 году как служебная по месту работы в трамвайном парке ОАО "Нижнетагильский металлургический комбинат" в обмен на занимаемую на условиях социального найма комнату в коммунальной квартире. На момент получения квартиры И. отработала на комбинате 17 лет, продолжает работать в том же трамвайном парке. В 1999 году жилой дом передан в муниципальную собственность, что влечет, по мнению истцов, утрату статуса служебного жилья с приобретением права бесплатной приватизации. В 2003 году администрация муниципального образования отказала им в снятии служебного статуса и бесплатной передаче квартиры в собственность.

Представители МО "Город Нижний Тагил" иск не признали, ссылаясь на то, что передача жилого помещения в муниципальную собственность состоялась в период действия Жилищного кодекса РСФСР, смена наймодателя не повлекла изменения условий договора найма, администрация города изменять статус спорной квартиры не желает. В соответствии с Законом Российской Федерации "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации" собственник вправе принять решение о приватизации служебного жилья, однако администрация города использовать это право не намерена. Доля служебного жилья в муниципальном жилищном фонде составляет не более 3 процентов.

Представители третьих лиц - МУП "Тагилэлектротранс", органа опеки и попечительства Администрации МО "Город Нижний Тагил", ОАО "НТМК" в судебное заседание не явились, просили рассмотреть дело в их отсутствие.

Решением Тагилстроевского районного суда г. Нижнего Тагила в удовлетворении иска отказано.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда решение суда первой инстанции оставлено без изменения, кассационная жалоба истцов - без удовлетворения.

В надзорной жалобе И., П. просили принятые по делу судебные постановления отменить как существенно нарушающие нормы материального права.

Президиум признал решение суда первой инстанции и определение судебной коллегии незаконными и отменил их по следующим основаниям.

Отказывая в удовлетворении исковых требований о признании права собственности на занимаемое жилое помещение в порядке бесплатной приватизации, суд первой инстанции указал, что квартира передана в муниципальную собственность в 1998 году с сохранением статуса служебного жилья, в дальнейшем служебный статус квартиры подтвержден постановлением Главы города от 19.04.2004. Таким образом, спорные правоотношения сложились до 01.03.2005, в период действия Жилищного кодекса РСФСР, который не предусматривал возможности снятия статуса служебного жилья. В соответствии со ст. 4 Закона Российской Федерации "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации" служебные жилые помещения по общему правилу приватизации не подлежат и могут быть приватизированы только с разрешения собственника, который в данном случае приватизации не желает.

Судом первой инстанции и судебной коллегией, которая согласилась с такими выводами, не учтено, что спорные правоотношения носят длящийся характер. Настоящий иск принят к производству суда 03.04.2006 - в период действия Жилищного кодекса Российской Федерации и Закона Российской Федерации "О приватизации жилищного фонда Российской Федерации", поэтому право истцов на приватизацию квартиры должно оцениваться исходя из действующих на момент рассмотрения дела федеральных законов.

В соответствии со ст. 2 Закона Российской Федерации "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации" (в ред. Закона Российской Федерации от 23.12.1992 N 4199-1; Федеральных законов от 11.08.1994 N 26-ФЗ, от 28.03.1998 N 50-ФЗ, от 15.05.2001 N 54-ФЗ, от 20.05.2002 N 55-ФЗ) граждане Российской Федерации, занимающие жилые помещения в государственном и муниципальном жилищном фонде, включая жилищный фонд, находящийся в хозяйственном ведении предприятий или оперативном управлении учреждений (ведомственный фонд), на условиях социального найма, вправе с согласия всех совместно проживающих совершеннолетних членов семьи, а также несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет приобрести эти помещения в собственность на условиях, предусмотренных настоящим Законом, иными нормативными актами Российской Федерации и субъектов Российской Федерации. Жилые помещения передаются в общую собственность либо в собственность одного из совместно проживающих лиц, в том числе несовершеннолетних.

Согласно ст. 4 названного Закона служебные жилые помещения приватизации не подлежат, собственники жилищного фонда вправе принимать решения о приватизации служебных жилых помещений.

Вместе с тем в соответствии с п. 2 ст. 102 Жилищного кодекса Российской Федерации переход права собственности на служебное жилое помещение, а также передача такого жилого помещения в хозяйственное ведение или оперативное управление другому юридическому лицу влечет за собой прекращение договора найма жилого помещения, за исключением случаев, если новый собственник жилого помещения или юридическое лицо, которому передано жилое помещение, является стороной трудового договора с работником - нанимателем жилого помещения.

Установлено, что спорная квартира, предоставленная И. как служебная работодателем - ОАО "НТМК", постановлением Главы г. Нижнего Тагила от 11.03.1993 N 115 принята Администрацией г. Нижнего Тагила в муниципальную собственность с передачей в хозяйственное ведение МУП "Райкомхоз-2". Наниматель квартиры в трудовых отношениях с собственником и названным муниципальным предприятием не состоит. Право истцов на бессрочное пользование спорной квартирой собственник не оспаривает.

Таким образом, в силу п. 2 ст. 102 Жилищного кодекса Российской Федерации в связи с передачей служебной квартиры работодателем нанимателя И. в муниципальную собственность квартира утратила статус служебной, и к ней применяется правовой режим, установленный для жилых помещений, предоставленных по договорам социального найма.

Поэтому граждане, занимающие данное жилое помещение и не использовавшие ранее право приватизации, на основании ст. 2 Закона Российской Федерации "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации" вправе приобрести указанное жилое помещение в собственность.

Президиум направил дело на новое рассмотрение в тот же суд, поскольку не усмотрел возможности вынести по делу новое решение. Судом не установлено, использовали ли истцы ранее право однократной бесплатной приватизации жилья. К участию в деле не был привлечен владелец жилого фонда - МУП "Райкомхоз-2", право хозяйственного ведения которого в отношении спорной квартиры и приходящейся на нее доли в праве собственности на общее имущество жилого дома будет прекращено в случае удовлетворения иска.

При новом рассмотрении дела суду надлежит устранить отмеченные недостатки и в зависимости от установленного разрешить спор в строгом соответствии с нормами материального и процессуального права.

Постановление

президиума Свердловского областного суда

от 25.07.2007, дело N 44-Г-83/2007

Признание сделки недействительной

Суд не учел, что нормы ст. 35 Семейного кодекса Российской Федерации распространяются только на правоотношения, возникшие между супругами, и не регулируют отношения, возникшие между иными участниками гражданского оборота.

11.04.2006 П. заключил договор купли-продажи нежилого здания с Д., право собственности на здание зарегистрировано за Д.

Н., бывшая супруга П., обратилась в суд с иском к П., Д. о признании недействительным договора купли-продажи нежилого здания от 11.04.2006, признании за ней права собственности на 1/2 долю в праве на нежилое помещение, ссылаясь на то, что бывший муж продал приобретенный в период брака цех (нежилое помещение) без ее согласия. Просила привести стороны в первоначальное положение.

Ответчики П., Д. иск не признали.

Решением Краснотурьинского городского суда иск Н. удовлетворен.

Нежилое здание общей площадью 139,1 кв. м признано совместным имуществом Н. и П. За Н. признано право собственности на 1/2 долю указанного нежилого здания. Признаны недействительными договор купли-продажи спорного здания от 11.04.2006, заключенный между П. и Д., свидетельство о государственной регистрации права собственности Д. на это здание и запись в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним.

П. направил в суд кассационную жалобу, в которой просил отменить решение суда как незаконное.

Судебная коллегия отменила решение суда в части по следующим основаниям.

Вывод суда о том, что спорное здание приобретено сторонами в период брака на общие средства и поступило в совместную собственность Н. и П., является верным.

Удовлетворяя иск и признавая договор купли-продажи недвижимого имущества от 11.04.2006 недействительным, суд руководствовался п. 3 ст. 35 Семейного кодекса Российской Федерации и мотивировал свое решение тем, что нотариально удостоверенное согласие Н. на отчуждение П. нежилого здания, которое является совместной собственностью супругов, не было получено и что это обстоятельство само по себе является достаточным основанием для признания оспариваемой сделки недействительной.

Сделанные судом выводы основаны на неправильном толковании и применении норм материального права.

Согласно ст. 35 Семейного кодекса Российской Федерации:

1. Владение, пользование и распоряжение общим имуществом супругов осуществляются по обоюдному согласию супругов.

2. При совершении одним из супругов сделки по распоряжению общим имуществом супругов предполагается, что он действует с согласия другого супруга.

Сделка, совершенная одним из супругов по распоряжению общим имуществом супругов, может быть признана судом недействительной по мотивам отсутствия согласия другого супруга только по его требованию и только в случаях, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать о несогласии другого супруга на совершение данной сделки.

3. Для совершения одним из супругов сделки по распоряжению недвижимостью и сделки, требующей нотариального удостоверения и (или) регистрации в установленном законом порядке, необходимо получить нотариально удостоверенное согласие другого супруга.

Супруг, чье нотариально удостоверенное согласие на совершение указанной сделки не было получено, вправе требовать признания сделки недействительной в судебном порядке в течение года со дня, когда он узнал или должен был узнать о совершении данной сделки.

Нормы ст. 35 Семейного кодекса Российской Федерации распространяются на правоотношения, возникшие между супругами, и не регулируют отношения, возникшие между иными участниками гражданского оборота. К указанным правоотношениям должна применяться ст. 253 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно п. 3 которой каждый из участников совместной собственности вправе совершать сделки по распоряжению общим имуществом, если иное не вытекает из соглашения всех участников. Совершенная одним из участников совместной собственности сделка, связанная с распоряжением общим имуществом, может быть признана недействительной по требованию остальных участников по мотивам отсутствия у участника, совершившего сделку, необходимых полномочий только в случае, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об этом.

Таким образом, при разрешении спора о признании недействительной сделки по распоряжению общим имуществом, совершенной одним из участников совместной собственности, по мотивам отсутствия у него необходимых полномочий либо согласия других участников, когда необходимость его получения предусмотрена законом (ст. 35 Семейного кодекса Российской Федерации), следует учитывать, что такая сделка является оспоримой, а не ничтожной. В соответствии с положениями п. 3 ст. 253 Гражданского кодекса Российской Федерации требование о признании сделки недействительной может быть удовлетворено только в случае, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об указанных обстоятельствах.

Из материалов дела усматривается, что вопрос о добросовестности приобретения Д. спорного объекта недвижимости судом при рассмотрении настоящего дела не рассматривался, хотя данное обстоятельство является юридически значимым и без его выяснения решение законным быть признано не может. По утверждениям Д., он не знал о том, что приобретаемое имущество являлось совместной собственностью сторон; более того, из содержания оспариваемого договора следует, что согласие новой супруги продавца Т. на продажу здания получено.

Приводя стороны в первоначальное положение, суд в нарушение п. 2 ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации передал здание в совместную собственность П. и Н., которая стороной в сделке не являлась, так как после расторжения их брака в 2001 году режим совместной собственности прекратился.

Кроме того, признавая сделку недействительной, суд не применил положения о последствиях ее недействительности, предусмотренные п. 2 ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации, в части возмещения покупателю стоимости имущества в деньгах.

Более того, суд не проверил доводы ответчика о том, что спорное имущество уже было предметом иска о разделе имущества, рассмотренного мировым судьей. Суду следовало проверить основания заявленных требований. В материалах дела исковое заявление о разделе имущества, направленное мировому судье, отсутствует.

Судебная коллегия решение суда в части признания совместным имуществом Н. и П. нежилого здания площадью 139,1 кв. м оставила без изменения.

В остальной части решение отменила и направила дело на новое рассмотрение в тот же суд.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 02.08.2007, дело N 33-5518/2007

Споры, вытекающие из договора страхования

Суд не учел, что в соответствии с действующим законодательством лицо, владеющее транспортным средством на законном основании, в частности по доверенности на право управления, признается владельцем источника повышенной опасности.

З. обратился в суд с иском к ЗАО "Страховая компания правоохранительных органов "УралСиб" (далее - ЗАО "УралСиб") о взыскании страхового возмещения.

В обоснование исковых требований указал, что имеет на праве собственности два автомобиля марок ВАЗ-21093 и Мерседес-190.

Обязательная гражданская ответственность за ущерб, причиненный третьим лицам, застрахована им как собственником автомобиля марки ВАЗ-21093 в ЗАО "УралСиб".

В страховом полисе на автомобиль марки ВАЗ-21093 указан неограниченный круг лиц, имеющих право на управление данным автомобилем.

16.12.2005 на ул. Лесозавод в г. Дегтярске произошло дорожно-транспортное происшествие, участниками которого являлись он, управлявший автомобилем марки Мерседес-190, и А., управлявший автомобилем марки ВАЗ-21093.

Виновным в дорожно-транспортном происшествии согласно справке ГИБДД от 13.01.2006 признан А.

Стоимость восстановительного ремонта автомобиля марки Мерседес-190 составляет 113159 руб. 85 коп. Указанную сумму ответчик отказался выплатить в добровольном порядке.

Ответчик возражал против выплаты страхового возмещения, ссылаясь на прекращение обязательств в связи с совпадением в одном лице должника - причинителя вреда и кредитора-потерпевшего (ст. 413 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Решением Октябрьского районного суда г. Екатеринбурга в иске З. отказано.

В кассационном порядке дело не рассматривалось.

В надзорной жалобе З. просил отменить решение суда, ссылаясь на существенные нарушения норм материального права, выразившиеся, по его мнению, в следующем.

Отказывая в удовлетворении иска, суд, руководствуясь п. 2, 3 ст. 931 Гражданского кодекса Российской Федерации, признал установленным тот факт, что выплата страхового возмещения невозможна, так как по договору страхования гражданской ответственности автомобиля ВАЗ-21093 истец одновременно является лицом, застраховавшим свою ответственность перед третьими лицами, и потерпевшим в результате дорожно-транспортного происшествия.

Между тем, по мнению заявителя, по данному договору застрахована ответственность А. - владельца источника повышенной опасности на законных основаниях, поскольку договором предусмотрена возможность допуска к управлению автомобилем неограниченного круга лиц.

По вине А., нарушившего Правила дорожного движения, причинен вред имуществу, который, по утверждению заявителя, подлежит возмещению в соответствии с Федеральным законом от 25.04.2002 N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" (в редакции Федерального закона от 21.07.2005).

Президиум отменил решение суда по следующим основаниям.

При рассмотрении данного дела судом допущены существенные нарушения норм материального права.

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд не учел следующее. В соответствии с Федеральным законом от 25.04.2002 "Об обязательном страховании ответственности владельцев транспортных средств" (в редакции Федеральных законов от 23.06.2003 N 77-ФЗ, от 29.12.2004 N 199-ФЗ, от 21.07.2005 N 103-ФЗ, от 25.11.2006 N 192-ФЗ, от 30.12.2006 N 266-ФЗ, с изменениями, внесенными Федеральным законом от 24.12.2002 N 176-ФЗ, Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 31.05.2005 N 6-П) владельцы транспортных средств обязаны на условиях и в порядке, которые установлены настоящим Федеральным законом и в соответствии с ним, за свой счет страховать в качестве страхователей риск своей гражданской ответственности, которая может наступить вследствие причинения вреда жизни, здоровью или имуществу других лиц при использовании транспортных средств.

Владельцем транспортного средства в силу ст. 1 Закона, как и владельцем источника повышенной опасности (ст. 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации) является собственник транспортного средства, а также лицо, владеющее транспортным средством на праве хозяйственного ведения или праве оперативного управления либо на ином законном основании (право аренды, доверенность на право управления транспортным средством, распоряжение соответствующего органа о передаче этому лицу транспортного средства и тому подобное).

Как видно из материалов дела, автомобилем ВАЗ-21093, собственником которого является истец, в момент дорожно-транспортного происшествия по доверенности управлял А., признанный органами ГИБДД виновным в нарушении п. 10.1 Правил дорожного движения.

Таким образом, А., управлявший автомобилем ВАЗ-21093 на законных основаниях, по смыслу вышеприведенных норм Закона является владельцем транспортного средства, гражданская ответственность которого застрахована в ЗАО "УралСиб".

Ответчиком не оспариваются страховой случай и вина А. в причинении имущественного вреда собственнику автомобиля.

При таких обстоятельствах решение суда об отказе в иске, основанное на неправильном применении норм материального права, является незаконным и подлежит отмене.

В связи с отсутствием у суда надзорной инстанции полномочий, предусмотренных нормами Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, устанавливать юридически значимые обстоятельства по делу и оценивать имеющиеся в деле доказательства (страховой полис в подлиннике с указанием о допуске к управлению автомобилем ВАЗ-21093 неограниченного круга лиц, установление размера страхового возмещения, подлежащего выплате) президиум направил дело на новое рассмотрение в тот же суд.

Постановление

президиума Свердловского областного суда

от 25.07.2007, дело N 44-Г-86/2007

Споры, вытекающие из налоговых правоотношений

Суммы тарифов за совершение нотариальных действий, не взысканных нотариусом с лиц, имеющих льготы по уплате государственной пошлины, подлежат включению в расходы, входящие в состав профессионального налогового вычета, при исчислении налога на доходы физических лиц и единого социального налога.

Нотариус С., занимающаяся частной практикой, обратилась в суд с заявлением к Межрайонной инспекции Федеральной налоговой службы России N 14 по Свердловской области (далее - МИФНС России N 14) об отмене решения инспекции от 19.03.2007 в части отказа во включении в состав ее затрат при исчислении единого социального налога сумм тарифов за совершение нотариальных действий, не взысканных с лиц, имеющих льготы по уплате государственной пошлины, и о возложении на МИФНС России N 14 обязанности по включению в состав затрат (расходов нотариуса) при исчислении единого социального налога сумм тарифов за совершение нотариальных действий в отношении лиц, имеющих льготы по уплате государственной пошлины, за 2004 - 2005 годы.

В обоснование требований С. указала, что отказ налоговой службы по включению в состав затрат нотариуса этих сумм тарифов является незаконным, прямо противоречит ч. 3 ст. 37 и ч. 3 ст. 55 Конституции Российской Федерации, в соответствии с которыми каждый имеет право на вознаграждение за труд. Фактически же труд нотариуса, сопряженный с интеллектуальной деятельностью, направленной на подготовку проектов необходимых документов и совершение нотариальных действий, в отношении лиц, имеющих льготы по уплате государственной пошлины, не оплачивается. Ранее действовавшим законодательством компенсация за совершение таких нотариальных действий производилась путем уменьшения налогооблагаемой базы на величину тарифов за совершение нотариальных действий, не взысканных нотариусом с лиц, освобожденных от уплаты государственной пошлины. Отмена этого положения без одновременного установления иного механизма компенсации нарушает право нотариуса на вознаграждение за труд. До настоящего времени механизм компенсации нотариусам затрат, связанных с совершением нотариальных действий в отношении лиц, имеющих льготы по уплате госпошлины, за счет бюджетных средств отсутствует. С. полагала, что до введения нового механизма компенсации должен быть сохранен ранее действовавший механизм компенсации таких затрат путем включения их в состав профессионального налогового вычета нотариуса. Как указано в Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 04.03.1999 N 36-О, следует руководствоваться подп. "а" п. 3 Постановления Верховного Совета Российской Федерации от 11.02.1993 N 4463-1 "О порядке введения в действие Основ законодательства Российской Федерации о нотариате" (далее - Постановление о порядке введения в действие Основ), согласно которому при исчислении подоходного налога с нотариуса, занимающегося частной практикой, состав его расходов увеличивается на общую сумму тарифов за совершение нотариальных действий, составление проектов документов, выдачу копий (дубликатов) документов, выполнение технической работы в отношении лиц, имеющих льготы по уплате государственной пошлины. Однако МИФНС России N 14 решением от 19.03.2007 обязала ее доплатить не полностью уплаченную сумму единого социального налога за 2004 - 2005 годы в размере 3678 руб. 98 коп. и пени за несвоевременную уплату налога - 21 руб. 36 коп., не признавая ее право на включение в состав расходов величины тарифов за совершение нотариальных действий, не взысканных с лиц, освобожденных от уплаты государственной пошлины.

Представитель МИФНС России N 14 оспаривал требования нотариуса С., поясняя, что уплата единого социального налога как до 01.01.2005, так и после указанной даты осуществляется исходя из положений гл. 24 Налогового кодекса Российской Федерации. В соответствии с п. 3 ст. 237 Налогового кодекса Российской Федерации налоговая база нотариусов определяется как сумма доходов, полученных за налоговый период как в денежной, так и в натуральной форме, за вычетом расходов, связанных с их извлечением. При этом состав расходов, принимаемых к вычету в целях налогообложения, определяется в порядке, аналогичном порядку определения состава затрат, установленных для плательщиков налога на прибыль соответствующими статьями гл. 25 Налогового кодекса Российской Федерации. Суммы тарифов за совершение нотариальных действий в отношении льготных категорий плательщиков государственной пошлины (нотариального тарифа) не указаны в гл. 25 Налогового кодекса Российской Федерации в составе расходов, учитываемых в целях исчисления налога на прибыль. Соответственно, суммы таких тарифов не могут включаться в состав расходов, связанных с профессиональной деятельностью, для целей исчисления единого социального налога, уплачиваемого нотариусами. Ссылку С. на Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 04.03.1999 N 36-О полагал необоснованной, поскольку единый социальный налог был введен в действие с 01.01.2001, то есть после принятия Определения от 04.03.1999, и льгот при налогообложении тарифов за совершение нотариальных действий не предусматривает. Постановление о порядке введения в действие Основ, подп. "а" п. 3 которого предусматривалось увеличение расходов нотариусов на общую сумму тарифов за совершение нотариальных действий в отношении лиц, имеющих льготы по уплате госпошлины, было отменено в 2004 году. Кроме того, данное Постановление действовало только для целей исчисления налога на доходы физических лиц.

С учетом изложенного представитель МИФНС России N 14 просил отказать в удовлетворении заявления С.

Решением Карпинского городского суда С. в удовлетворении требований отказано.

В кассационной жалобе С. просила об отмене решения как незаконного и необоснованного, полагая, что суд неправильно истолковал и применил нормы материального права. Обязанность нотариуса предоставлять льготы, предусмотренные законодательством по уплате государственной пошлины, не должна ущемлять интересы самого нотариуса по получению вознаграждения за труд. Из этого следует, что расходы, понесенные нотариусом при совершении нотариальных действий в льготном порядке, являются расходами обоснованными и непосредственно связанными с осуществлением профессиональной деятельности нотариуса. Все эти расходы зарегистрированы в реестре и документально подтверждены. Следовательно, они должны включаться в состав расходов для целей исчисления единого социального налога, уплачиваемого нотариусами.

Судебная коллегия отменила решение суда по следующим основаниям.

Понятие расходов установлено в п. 1 ст. 252 Налогового кодекса Российской Федерации, где определено, что расходами признаются любые затраты при условии, что они произведены для осуществления деятельности, направленной на получение дохода.

Отказывая С. в удовлетворении заявленных требований, суд указал, что суммы нотариальных тарифов, взимаемые нотариусом в размере, соответствующем размеру государственной пошлины, исходя из определения расходов к таковым не относятся, поскольку являются результатом деятельности нотариуса - его доходом. Тарифы, получаемые на стадии осуществления нотариальной деятельности, являются не расходами нотариуса, а целью его деятельности, направленной на получение дохода.

С такими выводами судебная коллегия согласиться не может, поскольку они противоречат требованиям закона.

В соответствии с ч. 1 ст. 22 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате (далее - Основы) за совершение нотариальных действий, составление проектов документов, выдачу копий (дубликатов) документов и выполнение технической работы нотариус, работающий в государственной нотариальной конторе, взимает государственную пошлину по ставкам, установленным законодательством Российской Федерации.

За выполнение действий, указанных в ч. 1 настоящей статьи, когда для них законодательными актами Российской Федерации предусмотрена обязательная нотариальная форма, нотариус, занимающийся частной практикой, взимает плату по тарифам, соответствующим размерам государственной пошлины, предусмотренной за совершение аналогичного действия в государственной нотариальной конторе. В других случаях тариф определяется соглашением между физическими и (или) юридическими лицами, обратившимися к нотариусу, и нотариусом. Полученные денежные средства остаются в распоряжении нотариуса (ч. 2 ст. 22 Основ).

При этом в ч. 4 ст. 22 Основ установлено, что льготы для физических и юридических лиц, предусмотренные законодательством о государственной пошлине, распространяются на этих лиц при совершении нотариальных действий, составлении проектов документов, выдаче копий и выполнении технической работы как нотариусами, работающими в государственных нотариальных конторах, так и нотариусами, занимающимися частной практикой.

Таким образом, занимающиеся частной практикой нотариусы не вправе взимать тариф с ряда физических и юридических лиц за совершение нотариальных действий. Право на получение льгот по уплате государственной пошлины гражданами и организациями предусмотрено ст. 333.35 и 333.38 Налогового кодекса Российской Федерации. Указанному праву в соответствии с вышеизложенным корреспондирует обязанность нотариуса предоставлять такие льготы, предусмотренная ст. 22 Основ.

Согласно подп. "а" п. 3 Постановления о порядке введения в действие Основ при исчислении подоходного налога с нотариуса, занимающегося частной практикой, состав его расходов увеличивается на общую сумму тарифов за совершение нотариальных действий, составление проектов документов, выдачу копий (дубликатов) документов, выполнение технической работы в отношении лиц, предусмотренных ч. 4 ст. 22 Основ (то есть имеющих право на льготы по уплате госпошлины). Общая сумма тарифов за совершение указанных действий исчисляется исходя из ставок государственной пошлины за аналогичные действия в государственной нотариальной конторе.

В соответствии с этим ранее нотариусы обоснованно не включали в налогооблагаемую базу по налогу на доходы физических лиц суммы тарифов, не полученные за совершенные нотариальные действия в отношении лиц, имеющих право на льготы по уплате госпошлины. Аналогичная практика сложилась и при исчислении налогооблагаемой базы по уплате единого социального налога.

Как следует из Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 04.03.1999 N 36-О и сложившейся практики, подтвержденной Верховным Судом Российской Федерации в Определении от 23.07.1998 и Обзоре законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за II квартал 2004 года, впредь до урегулирования вопроса о возмещении нотариусам, занимающимся частной практикой, затрат по обслуживанию граждан, имеющих право на льготы, судами общей юрисдикции не может не учитываться системная связь между касающимися данного вопроса актами, которые подлежат применению при рассмотрении жалоб нотариусов, занимающихся частной практикой, на действия органов налоговой инспекции, включающих названные выше затраты в налогооблагаемую базу.

На основании Федерального закона от 02.11.2004 N 127-ФЗ "О внесении изменений в части первую и вторую Налогового кодекса Российской Федерации и некоторые другие законодательные акты Российской Федерации, а также о признании утратившими силу отдельных законодательных актов (положений законодательных актов) Российской Федерации" с 01.01.2005 утратил свое действие подп. "а" п. 3 Постановления о порядке введения в действие Основ, а также изменена редакция ст. 22 Основ.

Однако, несмотря на внесение вышеуказанных изменений, нотариусы с 01.01.2005 по-прежнему обязаны предоставлять физическим и юридическим лицам при совершении нотариальных действий льготы по уплате государственной пошлины, предусмотренные законодательством (гл. 25.3 Налогового кодекса Российской Федерации). При этом механизм компенсации затрат нотариусам до настоящего времени не определен.

Таким образом, по вопросу о возмещении нотариусам, занимающимся частной практикой, расходов по совершению нотариальных действий в отношении лиц, освобожденных от уплаты тарифа за совершение нотариальных действий, имеет место пробел в правовом регулировании, который в течение длительного времени ни органами законодательной власти, ни органами исполнительной власти не восполняется, что влечет нарушение предусмотренных Конституцией Российской Федерации прав частных нотариусов на получение вознаграждения за свой труд. В Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 04.03.1999 N 36-О указано, что восполнение этого пробела возможно путем увеличения расходов нотариусов, занимающихся частной практикой, на общую сумму тарифов за совершение нотариальных действий, составление проектов документов, выдачу копий документов, выполнение технической работы в отношении лиц, освобожденных от уплаты государственной пошлины. При этом общая сумма тарифов за совершение указанных действий должна исчисляться из ставок государственной пошлины за аналогичные действия в государственной нотариальной конторе.

То есть, несмотря на то, что подп. "а" п. 3 Постановления о порядке введения в действие Основ признан утратившим силу с 01.01.2005, ситуация с правовой регламентацией данного вопроса никаких существенных изменений не претерпела, так как нормы, прямо предписывающие запрет на включение в состав затрат сумм тарифов за совершение нотариальных действий, не взысканных нотариусом, занимающимся частной практикой, с лиц, имеющих льготы по уплате государственной пошлины, не были приняты, и действия налоговых служб по отказу включать указанные расходы в суммы тарифов при исчислении налоговой базы по исчислению единого социального налога являются незаконными и необоснованными, прямо противоречащими нормам ч. 3 ст. 37 и ч. 3 ст. 55 Конституции Российской Федерации.

Предписание Конституционного Суда Российской Федерации в силу ст. 6 Федерального конституционного закона от 21.07.1994 N 1-ФКЗ обязательно на всей территории Российской Федерации для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений, в том числе и органов федеральной налоговой инспекции Российской Федерации. Согласно ст. 79 этого Закона решение Конституционного Суда Российской Федерации действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.

Часть 3 ст. 37 Конституции Российской Федерации гарантирует всем гражданам Российской Федерации право на вознаграждение за труд без какой бы то ни было дискриминации.

С учетом этого обоснованными являются доводы С. о том, что сохранение обязанностей нотариуса предоставлять за свой счет льготы, предусмотренные законодательством о государственной пошлине, и отсутствие законодательно установленного механизма компенсации нотариусам сумм невзысканных тарифов означают нарушение гарантированного Конституцией Российской Федерации права на вознаграждение за труд.

То обстоятельство, что с 01.01.2005 положения подп. "а" п. 3 Постановления о порядке введения в действие Основ утратили свою силу, не устранило выявленный пробел в правовом регулировании, и это не может являться правовым основанием для отказа в применении органами налоговой инспекции и судами общей юрисдикции положений, изложенных в Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 04.03.1999 N 36-О.

С учетом изложенного суммы тарифов за совершение нотариальных действий, не взысканных нотариусом с лиц, имеющих льготы по уплате государственной пошлины, подлежат включению в расходы, входящие с состав профессионального налогового вычета, при исчислении налога на доходы физических лиц и единого социального налога. Данный вывод соответствует Конституции Российской Федерации и основан на системном толковании норм действующего законодательства, приведенном выше.

Такая позиция поддерживается Президиумом Верховного Суда Российской Федерации, который 29.09.2004 указал, что суммы тарифов за совершение нотариальных действий, не взысканных нотариусами, занимающимися частной практикой, с лиц, имеющих льготы по уплате государственной пошлины, подлежат включению в состав расходов. В противном случае нарушалось бы гарантированное Конституцией Российской Федерации право на вознаграждение за труд.

Судебная коллегия приняла новое решение об удовлетворении исковых требований С. Доводы о том, что нотариусом не представлены доказательства понесенных ею расходов по совершению указанных нотариальных действий за 2004 и 2005 годы, являются неубедительными. МИФНС России N 14 приняты во внимание представленные С. документы для исчисления по ним единого социального дохода. Следовательно, эти же документы могут являться основанием для подтверждения понесенных нотариусом расходов в связи с осуществлением ею профессиональной деятельности.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 24.07.2007, дело N 33-5022/2007

При определении наличия у лица статуса налогоплательщика и его обязанности платить требуемые Инспекцией Федеральной службы по налогам и сборам России налоги суд должен был руководствоваться специальными нормами налогового права.

Межрайонная инспекция Федеральной службы по налогам и сборам России N 19 по Свердловской области (далее - МИФНС N 19) обратилась в суд с иском к Р. о взыскании 419679 руб. 64 коп., в том числе недоимки по налогам на игорный бизнес и на доходы физических лиц, штрафных санкций, пени за несвоевременную уплату налога. В обоснование заявленных требований представитель налогового органа указал, что ответчик, являясь индивидуальным предпринимателем до 13.04.2006, осуществлял в период с 13.01.2006 по 26.02.2006 деятельность в сфере игорного бизнеса, получал доходы от азартных игр с использованием 12 игровых автоматов, которые в соответствии со ст. 366 Налогового кодекса Российской Федерации являются объектом налогообложения налогом на игорный бизнес. Поскольку все игровые автоматы были установлены Р. 13.01.2006, то есть до 15 числа месяца, а один автомат не работал с 18.02.2006, то есть после 15 числа месяца, в соответствии со ст. 370 Налогового кодекса Российской Федерации Р. обязан заплатить налог на игорный бизнес за два месяца по ставке, определенной Законом Свердловской области "Об установлении на территории Свердловской области налога на игорный бизнес", в сумме 6250 руб. за каждый игровой автомат. Статьями 366, 370, 371 Налогового кодекса Российской Федерации на налогоплательщика возложена обязанность по регистрации объектов налогообложения, самостоятельному исчислению налога на игорный бизнес, подаче декларации и уплате налога, которую ответчик не исполнил, что влечет взыскание штрафов, предусмотренных п. 1 ст. 122, п. 1 ст. 119, п. 7 ст. 366 Налогового кодекса Российской Федерации, пени на основании ст. 75 Налогового кодекса Российской Федерации из расчета 0,04% за каждый день просрочки. Проверкой также установлено, что предприниматель Р., начав осуществлять предпринимательскую деятельность в 2006 году, в нарушение п. 7 ст. 227 и п. 2 ст. 244 Налогового кодекса Российской Федерации не представил в установленный законом пятидневный срок по истечении месяца со дня появления доходов от предпринимательской деятельности декларацию по налогу на доходы физических лиц, что влечет налоговую ответственность согласно п. 1 ст. 126 Налогового кодекса Российской Федерации. Являясь налоговым агентом, Р. в нарушение подп. 3 п. 3 ст. 24, п. 1 ст. 230 Налогового кодекса Российской Федерации не вел учет полученных от него доходов физических лиц, в нарушение подп. 1 п. 3 ст. 24, п. 6 ст. 226 Налогового кодекса Российской Федерации не перечислил удержанный из заработной платы своего работника налог на доходы физических лиц. Невыполнение ответчиком этих обязанностей является основанием для привлечения к налоговой ответственности в виде штрафов по п. 1 ст. 126, ст. 123 Налогового кодекса Российской Федерации и начисления пени.

Ответчик не признал исковые требования в части взыскания с него недоимки, пени и санкций как с налогоплательщика по налогу на игорный бизнес, заявил об отсутствии возражений по требованиям, связанным с налогом на доходы физических лиц. Пояснил, что по договору аренды взял 12 игровых автоматов, разместил их в арендованном игровом зале. Фактически осуществлял деятельность в сфере игорного бизнеса, но не имел лицензии, поэтому не является плательщиком налога на игорный бизнес. За незаконную предпринимательскую деятельность без лицензии решением арбитражного суда он был привлечен к административной ответственности в виде штрафа в сумме 4000 руб.

Решением Богдановичского городского суда в удовлетворении исковых требований полностью отказано.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда решение суда первой инстанции оставлено без изменения, кассационная жалоба МИФНС N 19 - без удовлетворения.

В надзорной жалобе МИФНС N 19 в лице начальника просила принятые по делу судебные постановления отменить как незаконные, ссылаясь на нормы материального права, приведенные в обоснование иска. Дополнительно указала на отсутствие в решении мотивов отказа в удовлетворении иска о взыскании санкций за неперечисление налога на доходы физических лиц.

Президиум отменил принятые по делу судебные постановления по следующим основаниям.

Отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции сослался на то, что, поскольку в соответствии со ст. 17 Федерального закона "О лицензировании отдельных видов деятельности" организация и содержание тотализаторов и игорных заведений относятся к видам деятельности, на осуществление которой требуется лицензия, исходя из общего понятия "налогоплательщик", содержащегося в ст. 11 Налогового кодекса Российской Федерации, определения круга налогоплательщиков по каждому из налогов, для уплаты налога на игорный бизнес лицо должно иметь статус индивидуального предпринимателя и иметь лицензию на занятие игорным бизнесом. Поскольку индивидуальный предприниматель Р. такой лицензии не имел, налоги он платить не обязан; по факту осуществления предпринимательской деятельности без лицензии в отношении его приняты надлежащие меры в виде административного штрафа в сумме 4000 руб.

Судебная коллегия повторила эти суждения и дополнительно указала на то, что суд первой инстанции правильно исходил из требований ст. 5, 6, 9, 44, 70 Налогового кодекса Российской Федерации.

Приведенные суждения свидетельствуют о неправильном толковании и применении судами норм материального права.

В соответствии с п. 1 ст. 3 Налогового кодекса Российской Федерации каждое лицо должно уплачивать законно установленные налоги и сборы. Законодательство о налогах и сборах основывается на признании всеобщности и равенства налогообложения.

В соответствии со ст. 1 Налогового кодекса Российской Федерации система налогов и сборов, виды налогов и сборов, взимаемых в Российской Федерации, основания возникновения (изменения, прекращения) и порядок исполнения обязанностей по уплате налогов и сборов устанавливаются специальными нормами налогового права.

Согласно ст. 2, п. 1, 3 ст. 11 Налогового кодекса Российской Федерации властные отношения по установлению, введению и взиманию налогов и сборов в Российской Федерации регулируются специальными нормами налогового законодательства. Институты, понятия и термины гражданского, семейного и других отраслей законодательства Российской Федерации, используемые в Налоговом кодексе Российской Федерации, применяются в том значении, в каком они используются в этих отраслях законодательства, если иное не предусмотрено Налоговым кодексом Российской Федерации. Понятия "налог", "налогоплательщик", "объект налогообложения", "налоговая база", "налоговый период" и другие специфические понятия и термины законодательства о налогах и сборах используются в значениях, определяемых в соответствующих статьях настоящего Кодекса.

В силу п. 1 ст. 9 Налогового кодекса Российской Федерации налогоплательщиками и плательщиками сборов признаются организации и физические лица, на которых в соответствии с Налоговым кодексом Российской Федерации возложена обязанность уплачивать соответственно налоги и (или) сборы.

В соответствии с подп. 1 и 9 п. 1 ст. 23 Налогового кодекса Российской Федерации налогоплательщики обязаны уплачивать законно установленные налоги и нести иные обязанности, предусмотренные законодательством о налогах и сборах.

Согласно п. 1 ст. 44 Налогового кодекса Российской Федерации обязанность по уплате налогов или сборов возникает, изменяется и прекращается при наличии оснований, установленных Налоговым кодексом Российской Федерации и иными актами законодательства о налогах и сборах.

Таким образом, при определении наличия у ответчика статуса налогоплательщика и его обязанности платить требуемые истцом налоги суд должен был руководствоваться не Законом о лицензировании и Гражданским кодексом Российской Федерации, а специальными нормами налогового права.

Обязанности, связанные с осуществлением предпринимательской деятельности в сфере игорного бизнеса, установлены гл. 29 Налогового кодекса Российской Федерации.

Статья 364 Налогового кодекса Российской Федерации для целей указанной главы содержит понятия:

"игорный бизнес" - предпринимательская деятельность, связанная с извлечением организациями или индивидуальными предпринимателями доходов в виде выигрыша и (или) платы за проведение азартных игр и (или) пари, не являющаяся реализацией товаров (имущественных прав), работ или услуг;

"организатор игорного заведения" - организация или индивидуальный предприниматель, которые осуществляют в сфере игорного бизнеса деятельность по организации азартных игр, за исключением азартных игр на тотализаторе.

В соответствии со ст. 365 Налогового кодекса Российской Федерации налогоплательщиками налога на игорный бизнес признаются организации или индивидуальные предприниматели, осуществляющие предпринимательскую деятельность в сфере игорного бизнеса.

Следовательно, для разрешения по существу требований о взыскании с Р. налога на игорный бизнес и соответствующих налоговых санкций в силу статьи 365 Налогового кодекса Российской Федерации юридически значимыми являлись наличие у ответчика в рассматриваемый период статуса индивидуального предпринимателя и фактическое осуществление предпринимательской деятельности.

Учитывая, что оба обстоятельства судом установлены и признаются ответчиком, спорным являлось лишь количество объектов налогообложения (установленных игровых автоматов) и налоговых периодов, что влияло на размер недоимки. Оснований для отказа в удовлетворении исковых требований в полном объеме не имелось.

Ссылки судебной коллегии на ст. 5, 6, 9, 44, 70 Налогового кодекса Российской Федерации ошибочны.

Статья 5 Налогового кодекса Российской Федерации, определяющая действие законодательства о налогах во времени, не может служить основанием для отказа в иске о взыскании налога на игорный бизнес, поскольку налог введен гл. 29 Налогового кодекса Российской Федерации с 01.01.2004, до настоящего времени не отменен, каких-либо норм, ужесточающих либо смягчающих ответственность плательщиков налога, с момента, когда Р. начал осуществлять эту деятельность, не принималось.

Статья 9 Налогового кодекса Российской Федерации, предусматривающая, что участниками отношений, регулируемых законодательством о налогах и сборах, являются организации и физические лица, признаваемые в соответствии с Налоговым кодексом налогоплательщиками, и статья 44 Налогового кодекса Российской Федерации, устанавливающая, что обязанность по уплате налога возникает, изменяется и прекращается при наличии оснований, установленных настоящим Кодексом или иным актом о налогах и сборах, в действительности подтверждают незаконность разрешения спора на основании норм гражданского и административного права вопреки специальным нормам Налогового кодекса.

Статья 6 Налогового кодекса Российской Федерации, конкретизирующая основания и порядок признания нормативных актов о налогах и сборах не соответствующими Налоговому кодексу Российской Федерации, не имеет отношения к данному делу, так как иные нормативные акты о налогах и сборах судом не применялись и не соответствующими Налоговому кодексу не признавались.

Статья 70 Налогового кодекса Российской Федерации определяет сроки направления требования об уплате налога и сбора. Пропуск истцом этих сроков не установлен.

Поэтому ст. 5, 6, 9, 44, 70 Налогового кодекса Российской Федерации не могли быть приведены в обоснование постановленного по делу решения.

Ни решение, ни кассационное определение не содержат мотивов отказа в иске о взыскании с Р. как налогового агента удержанного, но не перечисленного в бюджет налога на доходы физических лиц, штрафов и пени на основании ст. 75, 123, 126 Налогового кодекса Российской Федерации; значимые для разрешения этих требований обстоятельства судами не устанавливались.

Президиум направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции в ином составе судей.

При новом рассмотрении дела в связи с поступившей от представителя МИФНС N 19 информацией о смерти ответчика на основании положений подп. 3 п. 3 ст. 44 Налогового кодекса Российской Федерации о прекращении со смертью налогоплательщика обязанности платить налоги, не относящиеся к поимущественным, суду надлежит уточнить эти обстоятельства и при наличии оснований решить вопрос о прекращении производства по делу.

Постановление

президиума Свердловского областного суда

от 12.09.2007, дело N 44-Г-107/2007

Подсудность

Вопрос о необходимости принудительной госпитализации больного туберкулезом должен решаться по месту его жительства независимо от того, в какое стационарное лечебное учреждение он будет в дальнейшем помещен на основании решения суда.

Прокурор Дзержинского района г. Нижнего Тагила обратился в суд в интересах неопределенного круга лиц с заявлением о принудительной госпитализации больного заразной формой туберкулеза Ф. для лечения и направлении его в стационар ГУЗ СО "Противотуберкулезный диспансер N 3" г. Нижнего Тагила.

29.06.2007 судом постановлено определение о возвращении заявления в связи с его неподсудностью Дзержинскому районному суду г. Нижнего Тагила и подсудностью Тагилстроевскому районному суду г. Нижнего Тагила.

Оспаривая законность и обоснованность постановленного судом определения, прокурор Дзержинского района г. Нижнего Тагила в частном представлении указал на неправильное применение норм процессуального права.

Судебная коллегия отменила определение Дзержинского районного суда г. Нижнего Тагила по следующим основаниям.

При вынесении определения суд исходил из того, что порядок рассмотрения дел о принудительной госпитализации больных туберкулезом Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации не урегулирован, поэтому следует применять аналогию процессуального закона, а именно ст. 302 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которой заявление о принудительной госпитализации в психиатрический стационар подается по месту нахождения стационара, в котором находится гражданин.

Однако суд не принял во внимание, что такое правило подсудности заявления о принудительной госпитализации гражданина в психиатрический стационар закреплено в связи с тем, что гражданин на момент обращения представителя психиатрического стационара с таким заявлением уже находится в психиатрическом стационаре.

Разрешение же вопроса о принудительной госпитализации больного туберкулезом производится до помещения его в лечебное учреждение.

Кроме того, суд в определении исходил из того, что Ф. находится на диспансерном наблюдении в Поликлинике N 2, расположенной в Дзержинском районе г. Нижнего Тагила, являющейся структурным подразделением ГУЗ СО "Противотуберкулезный диспансер N 3", которое находится в Тагилстроевском районе г. Нижнего Тагила, то есть не имеет статуса юридического лица.

Однако судом не учтено, что в силу ч. 4 ст. 1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации применение судом аналогии процессуального закона допускается в случаях, когда возникшее процессуальное правоотношение не урегулировано в законе.

В данном случае ч. 2 ст. 10 Федерального закона от 18.06.2001 N 77-ФЗ "О предупреждении распространения туберкулеза в Российской Федерации" непосредственно регламентирует, что решение о госпитализации принимается судом по месту нахождения медицинской противотуберкулезной организации, в которой больной туберкулезом находится под диспансерным наблюдением.

Следовательно, оснований для применения аналогии процессуального закона не имеется.

Кроме того, судом не принято во внимание, что в соответствии с ч. 1 ст. 9 указанного Закона диспансерное наблюдение за больными туберкулезом проводится в порядке, установленном Правительством Российской Федерации; в силу ч. 3 ст. 9 Закона решение о необходимости диспансерного наблюдения принимается комиссией врачей, назначенной руководителем медицинской противотуберкулезной организации, которая оказывает противотуберкулезную помощь амбулаторно.

Согласно п. 2 Порядка диспансерного наблюдения за больными туберкулезом, утвержденного Постановлением Правительства Российской Федерации от 25.12.2001 N 892 (в ред. Постановления Правительства Российской Федерации от 30.12.2005 N 847), диспансерное наблюдение за больными туберкулезом осуществляется в лечебно-профилактических специализированных противотуберкулезных учреждениях (отделениях, кабинетах) по месту жительства, работы, службы, учебы, содержания больного в следственном изоляторе или исправительном учреждении.

Следовательно, по общему правилу законодательством устанавливается необходимость диспансерного наблюдения по месту жительства гражданина, независимо от того, имеется ли по месту его жительства лечебно-профилактическое специализированное противотуберкулезное учреждение, имеющее статус юридического лица.

Именно по месту жительства гражданина и должен решаться вопрос о необходимости принудительной госпитализации больного туберкулезом независимо от того, в какое стационарное лечебное учреждение он будет помещен на основании решения суда.

Признав определение суда незаконным и необоснованным, судебная коллегия отменила его и направила заявление прокурора на новое рассмотрение вопроса о принятии к производству в тот же суд.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 06.09.2007, дело N 33-6525/2007

Суд ошибочно принял и рассмотрел в порядке гражданского судопроизводства требование о возмещении расходов на оплату услуг представителя по ведению уголовного дела.

П. обратилась в суд с иском к ГУВД Свердловской области, Министерству финансов Российской Федерации о возмещении вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной ответственности. Она указала, что в отношении ее прекращено уголовное преследование. Просила взыскать в счет компенсации причиненного ей морального вреда 300000 руб., а также расходы на оплату услуг представителя по ведению уголовного дела в размере 10000 руб.

Решением Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга с Министерства финансов Российской Федерации в пользу П. взыскано в возмещение морального вреда 10000 руб. и 1500 руб. на оплату услуг представителя за счет казны Российской Федерации, в удовлетворении остальной части иска отказано.

В кассационной жалобе истец просила изменить решение суда и взыскать заявленные ею суммы, поскольку они соответствуют фактически причиненному вреду.

В кассационной жалобе Минфин России просил отменить решение суда, поскольку нет документа, подтверждающего расходы на оплату услуг представителя, а размер морального вреда завышен, определен без учета фактических обстоятельств дела.

Судебная коллегия отменила решение суда в части взыскания расходов на оплату услуг представителя по следующим основаниям.

По делу не оспаривается право истца на возмещение морального вреда и расходов на представителя, связанных с незаконным привлечением к уголовной ответственности. Уголовное преследование в отношении истца прекращено на стадии следствия по реабилитирующему основанию.

В соответствии с требованиями ст. 135, 136 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации реабилитированный имеет право на компенсацию морального вреда, возмещение расходов на оплату услуг представителя. При этом в течение срока исковой давности, установленного Гражданским кодексом Российской Федерации, он вправе обратиться за возмещением имущественного вреда в орган, постановивший оправдательный приговор и (или) определение или постановление о прекращении уголовного дела, а иски о компенсации за причиненный моральный вред в денежном выражении предъявляются в порядке гражданского судопроизводства.

Из этого следует, что требование о возмещении расходов на оплату услуг представителя по ведению уголовного дела суд принял и рассмотрел в порядке гражданского судопроизводства ошибочно, в связи с чем решение суда в этой части подлежит отмене с прекращением производства по делу, так как дело не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства, по основаниям, предусмотренным п. 1 части первой ст. 134 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (ст. 220 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Относительно принятого решения о компенсации морального вреда судебная коллегия согласилась с решением суда в силу следующих обстоятельств.

Поскольку требование о взыскании компенсации морального вреда, связанное с уголовным делом, рассматривается по правилам гражданского судопроизводства, то при определении размера компенсации морального вреда (а именно размер взысканной судом компенсации оспаривается сторонами) суд должен руководствоваться требованиями ст. 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которым размер компенсации морального вреда определяет именно суд. При этом учитываются конкретные обстоятельства, в результате которых причинен вред. По данному делу при определении размера компенсации морального вреда судом учтены все обстоятельства, которые имеют значение для принятия решения. Доводы кассационных жалоб сторон судебная коллегия находит несостоятельными, поскольку не доказана их связь с причиненным истцу моральным вредом.

Судебная коллегия в отмененной части решения суда прекратила производство по делу. В остальной части оставила решение суда без изменения, кассационные жалобы - без удовлетворения.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 04.09.2007, дело N 33-6552/2007

Суд обоснованно возвратил заявление прокурору, указав, что с учетом особенностей предмета спора оно, согласно ч. 1 ст. 30 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, подсудно суду по месту нахождения спорного недвижимого имущества.

Заместитель прокурора Чкаловского района г. Екатеринбурга в порядке ст. 45 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации обратился в Октябрьский районный суд г. Екатеринбурга с заявлением в защиту интересов неопределенного круга лиц и муниципального образования "город Екатеринбург" к ООО "Тихий берег", ООО "Лес-Форум" и ООО "Высотка" о признании строительства 10-этажного жилого дома с нежилыми помещениями и паркингом на земельном участке, расположенном по ул. Рощинской в г. Екатеринбурге, незаконным и о приостановлении (запрете) строительства.

Судом со ссылкой на ч. 1 ст. 30 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации об исключительной подсудности исков о правах на недвижимое имущество суду по месту нахождения такого имущества постановлено определение о возвращении искового заявления ввиду его неподсудности. Прокурору предложено обратиться в Чкаловский районный суд г. Екатеринбурга, на территории юрисдикции которого осуществляется строительство.

В частном представлении прокурор просил отменить определение суда.

Судебная коллегия, не усмотрев оснований для отмены определения, признала его правильным и оставила без изменения, а частное представление прокурора - без удовлетворения.

Суд обоснованно, в строгом соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 135 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, возвратил прокурору его заявление, правильно указав, что с учетом особенностей предмета спора оно, согласно ч. 1 ст. 30 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, подсудно суду по месту нахождения спорного недвижимого имущества, в данном случае - земельного участка, право распоряжения и пользования которым в отношении ответчиков фактически и просит ограничить заявитель.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 20.09.2007, дело N 33-7003/2007

Пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам

Отказывая в принятии заявления о пересмотре решения суда по вновь открывшимся обстоятельствам, суд ошибочно руководствовался ст. 134 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации по аналогии.

Л. обратился в суд с иском к О. о взыскании неосновательного обогащения за полученное по наследству имущество, восстановлении срока для принятия наследства, признании недействительным свидетельства о праве на наследство по закону.

Решением Верхнесалдинского городского суда вышеуказанные исковые требования Л. к О. удовлетворены: Л. восстановлен срок для принятия наследства - квартиры после смерти дочери Р., Л. признан принявшим наследство в виде указанной квартиры. Признано недействительным свидетельство о праве на наследство по закону, выданное О., с О. в пользу Л. взыскано неосновательное обогащение в сумме 1235390 руб.

Определением судебной коллегии по гражданским делам решение суда оставлено без изменения, кассационная жалоба О. - без удовлетворения.

03.07.2007 О. обратился в суд с заявлением о пересмотре решения суда по вновь открывшимся обстоятельствам.

Определением Верхнесалдинского городского суда в принятии заявления О. о пересмотре решения суда по вновь открывшимся обстоятельствам отказано.

В частной жалобе О. просил определение судьи отменить, направить заявление для рассмотрения в тот же суд.

Судебная коллегия отменила определение суда в связи с нарушением норм процессуального права.

В соответствии со ст. 393 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации вступившие в законную силу решение, определение суда первой инстанции пересматриваются по вновь открывшимся обстоятельствам судом, принявшим эти решение, определение.

В соответствии со ст. 394 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации заявление, представление о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам решения, определения суда подаются сторонами, прокурором, другими лицами, участвующими в деле, в суд, принявший решение, определение. Такие заявление, представление могут быть поданы в течение трех месяцев со дня установления оснований для пересмотра.

Согласно ст. 396 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд рассматривает заявление о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам решения, определения суда в судебном заседании. Стороны, прокурор, другие лица, участвующие в деле, извещаются о времени и месте судебного заседания, однако их неявка не является препятствием к рассмотрению заявления.

В соответствии со ст. 397 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд, рассмотрев заявление о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам решения, определения суда, или удовлетворяет заявление и отменяет решение, определение суда, или отказывает в их пересмотре.

Указанные выше нормы гл. 42 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации непосредственно не предусматривают возможности отказа в принятии заявления о пересмотре решения суда по вновь открывшимся обстоятельствам.

Статьей 134 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусмотрены основания отказа в принятии искового заявления; данная норма не регулирует порядок пересмотра судебных постановлений, вступивших в законную силу, но на основании ч. 4 ст. 1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации может быть применена по аналогии к возникшим отношениям в случае, например, если заявление о пересмотре решения суда по вновь открывшимся обстоятельствам подано, но уже имеется вступившее в законную силу определение суда, вынесенное по такому же заявлению, по тем же основаниям. В данном случае таких обстоятельств не имелось.

Установленный ст. 394 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации срок, в течение которого может быть подано заявление о пересмотре решения суда, является процессуальным, в случае его пропуска по уважительным причинам может быть восстановлен судом по ходатайству заинтересованного лица в порядке ст. 112 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Пропуск данного срока не является основанием для отказа в принятии заявления о пересмотре решения суда по вновь открывшимся обстоятельствам.

Вывод суда о том, что указанное заявителем обстоятельство не является вновь открывшимся, мог служить основанием для вынесения судом определения об отказе в пересмотре решения суда по вновь открывшимся обстоятельствам в соответствии со ст. 397 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, а не определения об отказе в принятии заявления, которое вынесено судьей не в судебном заседании.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 02.08.2007, дело N 33-5518/2007

Производство, связанное с исполнением судебных постановлений и постановлений иных органов

Ограничить право гражданина России на выезд из Российской Федерации может только федеральный орган исполнительной власти, уполномоченный на осуществление функций по контролю и надзору в сфере миграции, или его территориальный орган.

К. обратился в суд с жалобой на действия судебного пристава-исполнителя Кировского отдела г. Екатеринбурга УФССП по Свердловской области Г., выразившиеся в принятии постановления о временном ограничении права выезда за пределы Российской Федерации от 23.03.2007. Просил признать действия незаконными, отменить указанное постановление.

В обоснование своих требований указал, что 08.05.2007 судебный пристав-исполнитель вручил его представителю постановление от 19.02.2007 об объединении исполнительных производств в сводное и постановление от 23.03.2007 о временном ограничении права выезда за пределы Российской Федерации. Заявитель считает постановление об ограничении его права выезда за пределы Российской Федерации незаконным и подлежащим отмене, указывая, что судебным приставом-исполнителем необоснованно сделан вывод об уклонении его от исполнения обязательств, наложенных судом. Уклонением от исполнения обязательств являются преднамеренные действия должника, направленные на недопущение обращения взыскания на его имущество и денежные средства при имеющейся реальной возможности погасить существующий долг. К ним относятся такие действия, как сокрытие имущества и денежных средств, отчуждение имущества, незаконное противодействие судебному приставу-исполнителю в осуществлении им должностных полномочий. Указанных действий К. не предпринимал. Ликвидного имущества, соразмерного по стоимости сумме долга, у заявителя нет, то есть отсутствует реальная возможность погасить существующий долг, что исключает уклонение от исполнения обязательств со стороны должника.

Кроме того, законодателем судебному приставу-исполнителю не предоставлено право на принятие решения о наложении временного ограничения на выезд из Российской Федерации. В силу ст. 16 Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию" решение о временном ограничении права гражданина на выезд из Российской Федерации принимает уполномоченный на то орган исполнительной власти, направляющий соответствующее уведомление лицу, чье право на выезд временно ограничено. Согласно Указу Президента Российской Федерации от 19.07.2004 N 928 федеральным органом исполнительной власти, реализующим государственную политику в сфере миграции и осуществляющим правоприменительные функции, функции по контролю, надзору и оказанию государственных услуг в сфере миграции, является Федеральная миграционная служба.

Судебный пристав-исполнитель Г. в судебном заседании и представленном в суд отзыве с жалобой К. не согласился, указал, что 19.02.2007 на основании исполнительного листа от 22.08.2006, выданного Чкаловским районным судом г. Екатеринбурга, возбуждено исполнительное производство N 3/12969 о взыскании с К. (солидарно) в пользу ООО "А" денежной суммы в размере 23068233 руб. 19.02.2007 также на основании указанного исполнительного листа от 22.08.2006 возбуждено исполнительное производство N 3/12970 о взыскании с К. (солидарно) в пользу ООО "А" денежной суммы в размере 22000 руб. 19.02.2007 вышеуказанные исполнительные производства были объединены в сводное N 3/127147, состоящее из шести исполнительных производств. Общая сумма, подлежащая взысканию по сводному исполнительному производству с К., составляла 38913264 руб. 24 коп.

Судебный пристав-исполнитель считает, что должник уклоняется от исполнения требований исполнительного документа, поскольку до настоящего времени сумма долга не погашена, каких-либо заявлений, указывающих на причину невыплаты долга в добровольном порядке, должник не представил. С учетом указанных обстоятельств 23.03.2007 вынесено постановление о временном ограничении права выезда К. за пределы Российской Федерации. Данное постановление вынесено как мера принудительного исполнения, направленная на своевременное, полное и правильное исполнение требований исполнительного документа. По мнению судебного пристава-исполнителя, законодательством не определен перечень органов, принимающих решение о временном ограничении права на выезд из Российской Федерации. Кроме того, Федеральная служба судебных приставов является единственным органом принудительного исполнения и, соответственно, только судебные приставы-исполнители могут определить необходимость ограничения права выезда по причинам уклонения от исполнения обязательств, наложенных судом. Перечень мер, указанных в п. 1 - 5 ст. 45 Федерального закона "Об исполнительном производстве", не является исчерпывающим. В соответствии с п. 5 ст. 45 Федерального закона "Об исполнительном производстве" судебный пристав вправе применять иные меры, обеспечивающие исполнение требований исполнительного документа. Согласно п. 5 ст. 15 Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию" право гражданина Российской Федерации на выезд из Российской Федерации может быть временно ограничено в случае, если он уклоняется от исполнения обязательств, наложенных на него судом, до исполнения обязательств либо до достижения сторонами согласия. Таким образом, оспариваемое постановление о временном ограничении права выезда К. за пределы Российской Федерации соответствует требованиям закона.

Представитель взыскателя - ООО "А" Карнаух Д.И. с жалобой не согласился, считает, что постановление о временном ограничении права на выезд из Российской Федерации вынесено судебным приставом-исполнителем Г. законно и обоснованно.

Представитель взыскателя - ОАО "Внешторгбанк" Жгулева Е.А. с жалобой К. не согласилась, полагала, что у судебного пристава-исполнителя имелись предусмотренные законом основания для вынесения оспариваемого постановления, поскольку требования исполнительных документов о взыскании денежной суммы не исполнены должником до настоящего времени.

Представители ООО "Е", ИФНС по Кировскому району г. Екатеринбурга в судебное заседание не явились, просили рассмотреть дело без их участия.

Представитель УФК по Свердловской области Лапыкина К.Б. в судебном заседании пояснила, что при взыскании денежных средств в доход федерального бюджета государственным органом, уполномоченным выступать от имени взыскателя - Российской Федерации, является администратор поступлений в бюджет.

Решением Кировского районного суда г. Екатеринбурга постановление судебного пристава-исполнителя Г. от 23.03.2007 о временном ограничении права выезда К. за пределы Российской Федерации признано незаконным и подлежащим отмене.

В кассационной жалобе судебный пристав-исполнитель Г. просил решение суда отменить. Указал, что при вынесении решения судом не принято во внимание то обстоятельство, что оспариваемое постановление вынесено исключительно как мера принудительного исполнения, обеспечивающая исполнение требований исполнительного документа. Перечень приведенных в ст. 45 Федерального закона "Об исполнительном производстве" мер принудительного исполнения не является исчерпывающим. В п. 5 ст. 15 Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию" предусматривается возможность временного ограничения выезда из Российской Федерации лица, уклоняющегося от исполнения решения суда. Намерение должника выехать за пределы России предполагает наличие у него определенных денежных средств. Ограничение права на выезд должно побудить должника погасить сумму задолженности. Оспаривая законность и обоснованность постановленного судом решения, в кассационной жалобе указал на неправильное определение судом обстоятельств, имеющих значение для дела, и неправильное применение норм материального права, повлекшие вынесение незаконного решения.

Судебная коллегия оставила решение суда без изменения, кассационную жалобу - без удовлетворения по следующим основаниям.

В соответствии с ч. 1 ст. 441 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации на действия (бездействие) судебного пристава-исполнителя по исполнению судебного постановления, постановления государственного или иного органа либо на отказ в совершении таких действий взыскателем или должником может быть подана жалоба. Жалоба подается в суд, в районе деятельности которого исполняет свои обязанности судебный пристав-исполнитель, в течение десяти дней со дня совершения действия (отказа в совершении действия) или со дня, когда взыскателю или должнику, не извещенным о времени и месте совершения действия судебного пристава-исполнителя, стало о нем известно.

Судом установлено, что 19.02.2007 постановлением судебного пристава-исполнителя Кировского отдела г. Екатеринбурга УФССП по Свердловской области Г. в сводное исполнительное производство N 3/12714 объединены:

- исполнительное производство от 12.08.2004 N 3/10212 о взыскании с К. денежной суммы в размере 977 руб. в доход государства,

- исполнительное производство от 12.08.2004 N 3/10214 о взыскании с К. денежной суммы в размере 28907 руб. в пользу ООО "Е",

- исполнительное производство от 21.06.2006 N 3/10213 о взыскании с К. денежной суммы в размере 510 руб. 96 коп. в доход государства,

- исполнительное производство от 15.02.2007 N 3/12714 о взыскании с К. денежной суммы в размере 15792636 руб. 28 коп. в пользу ОАО "Внешторгбанк",

- исполнительное производство от 19.02.2007 N 3/12969 о взыскании с К. денежной суммы в размере 23068233 руб. в пользу ООО "А",

- исполнительное производство от 19.02.2007 N 3/12970 о взыскании с К. денежной суммы в размере 22000 руб. в пользу ООО "А".

В рамках сводного исполнительного производства 23.03.2007 судебным приставом-исполнителем вынесено постановление, которым ограничено право К. на выезд за пределы Российской Федерации. Данное постановление направлено в Управление Федеральной миграционной службы по Свердловской области и Управление пограничного контроля организационного департамента Пограничной службы ФСБ России.

В соответствии с п. 5 ст. 15 Федерального закона от 15.08.1996 N 114-ФЗ "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию" право гражданина Российской Федерации на выезд из Российской Федерации может быть временно ограничено в случаях, если он уклоняется от исполнения обязательств, наложенных на него судом, до исполнения обязательств либо до достижения согласия сторонами.

Согласно ст. 16 Федерального закона от 15.08.1996 N 114-ФЗ в редакции Федерального закона от 18.07.2006 N 121-ФЗ во всех случаях временного ограничения права на выезд из Российской Федерации, предусмотренных ст. 15 настоящего Федерального закона, федеральный орган исполнительной власти, уполномоченный на осуществление функций по контролю и надзору в сфере миграции, или его территориальный орган выдает гражданину Российской Федерации уведомление, в котором указываются основание и срок ограничения, дата и регистрационный номер решения об ограничении, полное наименование и юридический адрес организации, принявшей на себя ответственность за ограничение права данного гражданина на выезд из Российской Федерации.

Следовательно, временно ограничить гражданина Российской Федерации в праве на выезд из Российской Федерации могут только федеральный орган исполнительной власти, уполномоченный на осуществление функций по контролю и надзору в сфере миграции, или его территориальный орган, направляющий соответствующее уведомление лицу, чье право на выезд временно ограничено.

Поскольку судебный пристав-исполнитель не уполномочен принимать решение о временном ограничении права гражданина на выезд из Российской Федерации, оспариваемое постановление принято с нарушением действующего законодательства (с превышением полномочий, предоставленных законом судебным приставам-исполнителям) и правомерно признано судом первой инстанции незаконным и подлежащим отмене.

Суд правомерно признал несостоятельной ссылку судебного пристава-исполнителя на то, что предусмотренный ст. 45 Федерального закона "Об исполнительном производстве" перечень мер принудительного исполнения не является исчерпывающим, в связи с чем судебный пристав-исполнитель вправе применять в числе иных мер, обеспечивающих исполнение требований исполнительного документа, такую меру, как временное ограничение права на выезд из Российской Федерации.

Как правильно указал суд, Федеральный закон "Об исполнительном производстве" действует в сфере публичных правоотношений. В публичном праве действия, прямо не разрешенные законом, запрещены. Поскольку совершение действий по вынесению постановления о временном ограничении права гражданина на выезд из Российской Федерации не предусмотрено Федеральным законом "Об исполнительном производстве", судебный пристав не вправе такие действия совершать.

Более того, ограничение права любого гражданина на выезд из Российской Федерации ставится законодателем в зависимость не только от наличия формальных оснований, но и от связанных с ними конкретных фактических обстоятельств, которые могут быть при необходимости проверены судом общей юрисдикции. Из принципа соразмерности следует, что ограничение права человека свободно покидать свою страну на основании непогашенной задолженности может быть оправдано лишь до тех пор, пока оно преследует свою цель - взыскание задолженности. Это значит, что подобное ограничение не может сводиться к фактическому наказанию за неплатежеспособность. В связи с этим законодатель предусмотрел в ст. 15 Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию" возможность ограничения конституционного права граждан свободно выезжать за пределы Российской Федерации в отношении не всех лиц, имеющих обязательства, наложенные на них судом, а лишь в отношении лиц, уклоняющихся от исполнения таких обязательств.

Как следует из материалов дела, оспариваемое постановление не содержит обоснования целесообразности принятия в отношении должника данной меры, ее соразмерности, указания на обстоятельства, свидетельствующие об уклонении должника от исполнения требований исполнительного документа.

Доводы о несостоятельности судебного решения, изложенные в кассационной жалобе, основаны на неправильном толковании норм материального права и направлены на переоценку выводов суда первой инстанции, оснований для которой судебная коллегия не находит, поэтому во внимание не принимает. Решение суда соответствует действующему законодательству и конкретным материалам дела. Оснований для отмены решения суда не имеется.

Определение

судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда

от 11.09.2007, дело N 33-6601/2007

Судебная коллегия по гражданским делам

Свердловского областного суда

Отдел кодификации

и систематизации законодательства,

обобщения судебной практики

Свердловского областного суда